Литературный критик

Сочинение «Становление Зощенко в литературе»

Под пером Зощенко все печальные стороны жизни вместо ожидаемой грусти или страха вызывают смех. Сам автор утверждал, что в его рассказах «нет ни капли выдумки. Здесь все – голая правда». Тем не менее, несмотря на громкий успех у читателей, творчество этого писателя оказалось несовместимым с установками соцреализма. Печально известные постановления ЦК ВКП(б) конца сороковых годов наряду с другими писателями, журналистами, композиторами обвиняли Зощенко в безыдейности и пропаганде мещанской буржуазной идеологии.

Письмо Михаила Михайловича Сталину («Я никогда не был антисоветским человеком… Я никогда не был литературным пройдохой или низким человеком») осталось без ответа. В 1946-ом его исключили из Союза писателей, и в течение последующих десяти лет не выходило ни одной его книги! Доброе имя Зощенко было восстановлено лишь во время хрущевской «оттепели». Чем же можно объяснить небывалую славу этого сатирика? Начать следует с того, что огромное влияние на его творчество оказала сама биография писателя. Он успел очень много.

Командир батальона, начальник почты и телеграфа, пограничник, полковой адъютант, агент угрозыска, инструктор по кролиководству и куроводству, сапожник, помощник бухгалтера… И это еще неполный перечень того, кем был и что делал этот человек, прежде чем сесть за писательский стол. Он видел множество людей, которым выпало жить в эпоху великих социальных и политических перемен. Он разговаривал с ними на их языке, они были его учителями. Зощенко был совестливым и чутким человеком, его мучила боль за других, и писатель считал себя призванным служить «бедному» (как он позже его назовет) человеку. Этот «бедный» человек олицетворял собой целый человеческий пласт тогдашней России.

На его глазах революция пыталась вылечить военные раны страны и реализовать высокие мечты. А «бедный» человек в это время был вынужден (вместо созидательного труда во имя воплощения этой мечты) тратить силы и время на борьбу с мелкими бытовыми неурядицами. Более того: он настолько занят этим, что даже не может сам сбросить с себя тяжелый груз прошлого. Открыть «бедному» человеку глаза, помочь ему – в этом писатель видел свою задачу. Очень важно, что, кроме глубокого знания жизни своего героя, писатель мастерски владеет его языком. По слогам читая эти рассказы, начинающий читатель совершенно уверен, что автор – свой. И место, где разворачиваются события, так знакомы и привычны (баня, трамвай, кухня коммуналки, почта, больница). И сама история (драка в коммунальной квартире из-за «ежика» («Нервные люди»), банные проблемы с бумажными номерками («Баня»), которые голому человеку деть «прямо сказать – некуда», треснутый на поминках стакан в одноименном рассказе и чай, который «шваброй пахнет») тоже близка аудитории.

Что касается простого, порой даже примитивного языка его произведений, то вот как писал об этом в 1929 году сам сатирик: Обычно думают, что я искажаю «прекрасный русский язык», что я ради смеха беру слова не в том значении, какое им отпущено жизнью, что я нарочито пишу ломаным языком для того, чтобы посмешить почтеннейшую публику. Это неверно. Я почти ничего не искажаю. Я пишу на том языке, на котором сейчас говорит и думает улица. Я сделал это не ради курьезов и не для того, чтобы точнее копировать нашу жизнь. Я сделал это для того, чтобы заполнить хотя бы временно тот колоссальный разрыв, который произошел между литературой и улицей». Рассказы Михаила Зощенко выдержаны в духе языка и характера того героя, от имени которого ведется повествование. Такой прием помогает естественно проникнуть во внутренний мир героя, показать суть его натуры.

И еще одно существенное обстоятельство, повлиявшее на успех сатиры Зощенко. Этот писатель выглядел очень веселым и никогда не унывающим человеком. Никакие проблемы не могли сделать его героя пессимистом. Все ему нипочем. И то, что одна гражданочка при помощи пирожных перед всей театральной публикой его опозорила («Аристократка»). И то, что «ввиду кризиса» пришлось ему с «молоденькой супругой», дитем и тещей в ванной комнате проживать. И то, что в компании сумасшедших психов пришлось ехать в одном купе. И опять ничего! Несмотря на такие вот постоянные, многочисленные и чаще всего неожиданные проблемы, написано бодро. Этот смех скрашивал читателям трудную жизнь и давал надежду, что все будет хорошо. Но сам Зощенко был последователем гоголевского направления в литературе.

Он считал, что над его рассказами надо не смеяться, а плакать. За кажущейся простотой рассказа, его шутками и курьезами всегда стоит серьезная проблема. Их у писателя всегда было много. Зощенко остро чувствовал наиболее важные вопросы времени. Так, его многочисленные рассказы о жилищном кризисе («Нервные люди», «Колпак» и другие) появились именно в нужный момент. Это же можно сказать и о поднятых им темах бюрократизма, взяточничества, ликвидации неграмотности… Словом, практически обо всем, с чем люди сталкивались в повседневном быту.

Со словом «быт» прочно связано понятие «обыватель». Существует мнение, что зощенковская сатира высмеивала обывателя. Что писатель создавал неприглядные образы обывателей, чтобы помочь революции. На самом же деле Зощенко высмеивал не самого человека, а обывательские черты в нем. Своими рассказами сатирик призывал не бороться с этими людьми, а помогать им избавиться от недостатков. А еще облегчить их бытовые проблемы и заботы, для чего строго спрашивать с тех, чье равнодушие и злоупотребление властью подрывают веру людей в светлое будущее. Еще одной удивительной особенностью обладают все произведения Зощенко: по ним можно изучать историю нашей страны. Тонко чувствуя время, писатель сумел зафиксировать не просто проблемы, волнующие современников, но и сам дух эпохи. Этим, пожалуй, объясняется и сложность перевода его рассказов на другие языки. Читатель-иностранец настолько не готов к восприятию описанного Зощенко быта, что часто оценивает его как жанр некой социальной фантастики.

В самом деле, как объяснить незнакомому с российскими реалиями человеку суть, скажем, рассказа «История болезни»? Только соотечественник, не понаслышке знающий об этих проблемах, в состоянии понять, как в приемном покое может висеть вывеска «Выдача трупов от 3-х до 4-х». Или постигнуть фразу медсестры «Даром что больной, а тоже замечает всякие тонкости. Наверно, говорит, вы не выздоровеете, что во все нос суете». Или взять в толк тираду самого лекпома («Я, говорит, первый раз вижу такого привередливого больного. И то ему, нахалу, не нравится, и это ему нехорошо… Нет, я больше люблю, когда к нам больные поступают в бессознательном состоянии. По крайней мере тогда им все по вкусу, всем они довольны и не вступают с нами в научные пререкания»).

Едкий гротеск этого произведения подчеркивает несообразность существующего положения: унижение человеческого достоинства становится обычным в стенах самого гуманного, лечебного учреждения! И слова, и действия, и отношение к больным – все здесь ущемляет человеческое достоинство. И делается это механически, бездумно – просто потому что так заведено, это в порядке вещей, так привыкли: «Зная мой характер, они уже не стали спорить со мной и старались во всем поддакивать. Только после купанья они дали мне огромное, не по моему росту, белье. Я думал, что они нарочно от злобы подбросили мне такой комплект не по мерке, но потом я увидел, что у них это – нормальное явление.

У них маленькие больные, как правило, были в больших рубахах, а большие – в маленьких. И даже мой комплект оказался лучше, чем другие. На моей рубахе больничное клеймо стояло на рукаве и не портило общего вида, а на других больных клейма стояли у кого на спине, а у кого на груди, и это морально унижало человеческое достоинство». Чаще всего сатирические произведения этого писателя строятся как простые и безыскусные повествования героя о том или ином эпизоде из жизни. Рассказ похож на очерк, репортаж, в котором автор ничего не придумал, а просто, заметив тот или иной эпизод, педантично поведал о нем с прилежностью внимательного и ироничного журналиста.

Сочинения по рассказам Зощенко

Школьное сочинение по произведениям Михаила Зощенко

Биография Зощенко несет отпечаток напряженных поисков: одновременная причастность и к интеллигенции, и к тем, кто пытался реализовать себя на фронтах первой мировой и гражданской войн. Может быть, именно поэтому Зощенко вступил в 1918 году добровольцем в Красную армию, но вскоре покинул ее.

Несомненно, революционные иллюзии молодого Зощенко развеялись довольно быстро. Все более явными становились для него жестокость и бесчеловечность утвердившейся власти. Конечно, о многом нельзя было прямо написать даже в 20-е годы. И все-таки внимательный читатель без труда обнаружит уже в ранних рассказах Зощенко антитоталитарные тенденции. Художник осуждает всеобщее доносительство (“На живца”, 1923 г.), жесткий бюрократический контроль за каждым шагом человека (“Закорючка”, 1928 г.), идеологическое оболванивание народа (“Полетели”, 1932 г.). Писатель понимал, что система бдительно оберегает царственный покой социалистического чиновничества. Рассказы Зощенко можно, пожалуй, назвать сатирической “энциклопедией номенклатурных нравов”. Новые чиновники являются носителями не только традиционных для своей среды пороков, но и характерных черт управленца нового времени – хвастовства, очковтирательства (“Жертва революции”, 1923 г., “Агитатор”, 1923 г. и др.). Интересно, что в роли начальников выступают полулюмпенизированные массы, дорвавшиеся до власти. Особое отвращение художника вызывали бесчисленные случаи самодурства нового “правящего класса”.

Зощенко понимал, что положение простого люда не только не улучшилось после революции, а наоборот, стало нестерпимым. Не об этом ли мы узнаем из рассказов “Баня” (1924 г.), “Операция” (1927 г.), “Кошка и люди” (1928 г.)? Мир простых людей показан Зощенко с немалой долей сочувствия, хотя и этот мир является “отрицательным”. Нравы его далеки от совершенства. Люди погружены в вечную и мелкую суету и дрязги.

Тема искажения человеческой природы – важнейшая в русской литературе ХIХ-ХХ веков. Она воспринята и Михаилом Зощенко. В творчестве писателя эта тема является объединяющей, сквозной, синтезирующей. Действительно, нравственные начала в равной степени искажены у представителей правящего класса и у городских и сельских низов. Тут уж приходит на ум грустная мысль, – а что, если в самом деле удалось коммунистическим вождям империи сформировать “человека советского”? Характернейшая черта “нового человека” – лень, нежелание и неумение производительно работать. Удивительно ли, что пьянство, паразитизм, воровство стали типичными чертами социалистического образа жизни. Но даже и тогда, когда человек пытается работать добросовестно, труд не приносит ему радости, внутреннего удовлетворения. Персонаж рассказа “Чудный отдых” (1926 г.) “сорок лет не отдыхал”. И вот отправился в отпуск, в дом отдыха. И сразу заскучал. Не привык человек к тому, что может быть и у него свободное время! Все дни просидел за домино – “забивал козла”.

Стоит сказать, что именно эта неспособность радоваться жизни, разумно использовать свободное время – яркая иллюстрация искаженности человеческой природы. Человек превращен в какой-то придаток машины, в винтик государственного механизма. При этом подлинная духовность утрачена, разрушены элементарные человеческие связи даже между близкими людьми (“Родные люди”, 1926 г.).

Рассказы Михаила Зощенко меньше всего предназначены для того, чтобы “позабавить” праздную публику. Постигая “отрицательные миры” своего времени, художник шел от социально-конкретного к общечеловеческому и вечному. Отсюда неослабная, мучительная боль за человека, утратившего в результате преступного исторического эксперимента способность сострадать и любить. Это актуально и в наше время.

“Сатирическое изображение жизни и политической системы в рассказах Зощенко”

О жизни Михаила Михайловича Зощенко известно, пожалуй, не так уж и много. Долгие годы творчество этого замечательного писателя находилось под негласным запретом.

Недавно мне в руки попался сборник сатирических произведений Михаила Зощенко “Собачий нюх”. Уже первый рассказ “На живца” (1923 г.) вызывает не только смех, но и наталкивает на серьезные размышления о том, какой режим установился у нас после октябрьского переворота. А содержание ведь самое незамысловатое. В прицепном вагоне трамвая сидит “гражданка в теплом платке”. Рядом с ней лежит пакет. Рассказчик, хорошо знакомый с нравами улицы, советует: “Мамаша! Гляди, пакет унесут. Убери на колени”. А гражданка только сердито смотрит на доброжелателя, палец к губам прикладывает и, наконец, не выдержав, обрушивается на спутника: “Сбил ты меня с плану, черт такой. А может, я нарочно пакет этот отложила. Может, я вора хочу на этот пакет поймать. “. Вдумаемся в смысл сказанного. Старуха не просто уверена, что вокруг кишмя кишат воры и жулики, но хочет, чтоб все воровали, чтоб можно было поймать человека и сдать “куда следует”. Тут уже азарт доносительства. А уж какая радость, когда удается кого-нибудь “заловить”! “Давеча дамочка вкапалась. Молоденькая такая, хорошенькая из себя. Гляжу я – вертится эта дамочка. После цоп пакет и идет. А-а-а, говорю, вкапалась, подлюга. “.

Общество охвачено доносительством, жаждой ловить и разоблачать. Уже в этом раннем рассказе рождается трагическое предчувствие всеобщей вражды и тотального страха 30-х годов. Не такие ли “гражданки в теплых платках” помогали упрятать в ГУЛАГ сотни тысяч невинных людей?!

Владимир Ленин в те годы любил повторять в своих трудах, что социализм – это “учет и контроль”. Да, новое государство готово контролировать все, кроме человеческой жизни. Вот эти-то гримасы тотальной системы и изобразил Зощенко. Например, в рассказе “Ночное происшествие” (1940 г.). Идет рассказчик по ночной улице и вдруг слышит стон. Глядит – магазин. “И между двух дверей этого магазина сидит на венском стуле престарелый мужчина. Он, видать, сторож. Караулит магазин”. Бедолага просит у прохожего воды. Из разговора выясняется, что всегда так и сидит старичок между двух закрытых дверей. “Меня всегда закрывают. Пугаются, что отойду от магазина и где-нибудь прикорну, а вор тем временем магазин обчистит”. Но и внутрь не пускают. Невольно поражает такое пренебрежительное отношение к человеку.

Подспудно, неявно, в форме непритязательного сказа в произведениях М. Зощенко присутствовала мысль о великой лжи, опутавшей великую страну. Лжи о раскрепощении, освобождении человека при социализме. Какая свобода между двух закрытых дверей?!

Многие произведения Зощенко достаточно смело рисуют идеологическую всеядность, насаждавшуюся в стране. В рассказе “Полетели” (1932 г.) девятая объединенная артель кустарей два года с энтузиазмом собирает деньги на. аэроплан. Все кустари восхищались новой идеей. За два года собран изрядный капитал – семнадцать рублей с небольшими копейками. И в один ненастный осенний вечер казначей артели Иван Бобриков проиграл в карты имеющиеся деньги. Что делать? “Председатель артели говорит несколько удивленным тоном:

А на что нам, братцы, собственный аэроплан? В сущности, на какой шут он нам сдался? И куда на нем лететь? Да, лететь-то, действительно, как будто и некуда, – согласились в артели”. Обратим внимание на эту вечную покорность артельщиков. Куда поведут – туда и идут. А ведь так оно и было в нашей стране.

Таким образом, сатира Михаила Зощенко при всей своей незамысловатости сюжетов пролагала пути к правдивому постижению тоталитарной системы и порожденных ею уродливых деформаций человеческой личности. И нас не может не восхищать мужество художника, дерзнувшего сказать горькую правду о своей стране.

“Юмор и сатира Зощенко”
(сочинение по рассказам М. Зощенко 20-30-х гг. XX в.)

Один из современников Михаила Зощенко утверждал, что этот талантливый “мастер смеха” сам почти никогда не смеялся. Действительно, каждый, кто хотя бы немного знает трагические обстоятельства жизни писателя в советское время, вряд ли удивится такому необычному штриху биографии художника.

Травля политическая и литературная – таков удел человека одаренного и правдивого. А между тем в нашей стране долгие годы пытались представить Зощенко кем угодно, но только не сатириком.

В конце 30-х годов появляются многочисленные произведения с масштабным сатирическим диапазоном. Красноречиво название рассказа “История болезни” (1936 г.). Герой его попадает в больницу с брюшным тифом, и первое, что бросается пациенту в глаза, – большой плакат на стене: “Выдача трупов от 3 до 4”. “Не знаю, как другие больные, но я прямо закачался на ногах, когда прочел это воззвание”. Впрочем, и другие “прелести” больничного режима не внушают рассказчику особого оптимизма. Чего стоят, например, “обмывочный пункт” или рубаха с арестантским клеймом на груди?! Чего стоит небольшая палата, “где лежало около тридцати разного сорта больных”?! Только чудом удается горемыке-рассказчику поправиться, хотя все было сделано для того, чтобы выдать его тело от 3 до 4 в том виде, в каком указано на плакате.

Вот такая советская “Палата номер 6”! Поистине, “история болезни”! Но не одного человека или нескольких людей – всего нашего общества, отторгнувшего после 1917 года гуманизм, милосердие, человечность.

Резко отрицательное отношение писателя-сатирика вызывали такие характерные явления социалистической действительности, как доносительство (“На живца”, 1923 г.), тотальный контроль государства за всеми сторонами жизни человека (“Об уважении к людям”, 1936 г.).

Зощенко почти документально зафиксировал зарождение нового правящего класса – советского чиновничества. Отвратительная спесивость отличает “героя” рассказа “Пациентка” (1924 г.) Дмитрия Наумыча, стыдящегося собственной “необразованной” жены. Между тем речь персонажа саморазоблачительна. “Темная, говорит, ты у меня, Анисья Васильевна. Про что, говорит, я с тобой теперь разговаривать буду? Я, говорит, человек просвещенный и депутат советский. Я, говорит, может, четыре правила арифметики знаю. Дробь, говорит, умею. “. И это изрекает человек, наделенный властью!.

Заметим, что язык чиновничества метко назван Зощенко “обезьяньим” В рассказе “Обезьянин язык” высмеяна страсть иных номенклатурщиков к непонятным для них словам и сочетаниям типа “пленарное заседание”, “кворум”, “дискуссия”. Думаю, что и нынешнее “судьбоносное” время удивительно обогатило чиновничий язык – “консенсус” один чего только стоит.

Гневно бичует Михаил Зощенко фразерство, хвастовство, очковтирательство. Разоблачению этих пороков посвящены рассказы “Аристократка” (1923 г.), “Любовь” (1924 г.), “Больные” (1930 г.) и многие другие.

Чиновники-бездельники, чиновники-волокитчики – вот обычные персонажи сатирических рассказов Зощенко. Жители станции Рыбацкий Поселок написали жалобу в газету о плохом состоянии дорог (“Игра природы”, 1924 г.). Заметку напечатали. А дальше? Послушайте: “Пока заметку эту читали, да пока в правлении обсуждали, да пока комиссию снаряжали – прошло четырнадцать лет”. Конечно, за такой долгий срок дороги успели просохнуть, и в газете пришлось напечатать опровержение. “А в правлении и сейчас думают, что наш знакомый наврал”. Вот такой финал. Чиновникам нет никакого дела до вопиющей необустроенности и нищеты миллионов сограждан.

Зощенко сумел в своем творчестве создать своеобразный “сатирический антимир”; мир, кишащий доносчиками, взяточниками, льстецами, самодурами. И праведный гнев художника нельзя путать с непритязательным салонным юмором, с желанием посмешить смеха ради, развлечь. Поэтому так и возненавидели Зощенко защитники тоталитарно-бюрократической системы. И в наши дни сатира Михаила Зощенко не утратила своей актуальности.

Сочинение по произведению на тему: «Юморист или сатирик?» (советское чиновничество в рассказах Зощенко 20—30-х гг. XX в.)

Один из современников Михаила Зощенко утверждал, что этот талантливый «мастер смеха» сам почти никогда не смеялся. Действительно, каждый, кто хотя бы немного знает трагические обстоятельства жизни писателя в советское время, вряд ли удивится такому необычному штриху биографии художника.

Травля политическая и литературная – таков удел человека одаренного и правдивого. А между тем в нашей стране долгие годы пытались представить Зощенко кем угодно, но только не сатириком.

В конце 30-х годов появляются многочисленные произведения с масштабным сатирическим диапазоном. Красноречиво название рассказа «История болезни» (1936 г.). Герой его попадает в больницу с брюшным тифом, и первое, что бросается пациенту в глаза, – большой плакат на стене: «Выдача трупов от 3 до 4». «Не знаю, как другие больные, но я прямо закачался на ногах, когда прочел это воззвание». Впрочем, и другие «прелести» больничного режима не внушают рассказчику особого оптимизма. Чего стоят, например, «обмывочный пункт» или рубаха с арестантским клеймом на груди?! Чего стоит небольшая палата, «где лежало около тридцати разного сорта больных»?! Только чудом удается горемыке-рассказчику поправиться, хотя все было сделано для того, чтобы выдать его тело от 3 до 4 в том виде, в каком указано на плакате.

Вот такая советская «Палата номер 6»! Поистине, «история болезни»! Но не одного человека или нескольких людей – всего нашего общества, отторгнувшего после 1917 года гуманизм, милосердие, человечность.

Резко отрицательное отношение писателя-сатирика вызывали такие характерные явления социалистической действительности, как доносительство («На живца», 1923 г.), тотальный контроль государства за всеми сторонами жизни человека («Об уважении к людям», 1936 г.).

Зощенко почти документально зафиксировал зарождение нового правящего класса – советского чиновничества. Отвратительная спесивость отличает «героя» рассказа «Пациентка» (1924 г.) Дмитрия Наумыча, стыдящегося собственной «необразованной» жены. Между тем речь персонажа саморазоблачительна. «Темная, говорит, ты у меня, Анисья Васильевна. Про что, говорит, я с тобой теперь разговаривать буду? Я, говорит, человек просвещенный и депутат советский. Я, говорит, может, четыре правила арифметики знаю. Дробь, говорит, умею. ». И это изрекает человек, наделенный властью!.

Заметим, что язык чиновничества метко назван Зощенко «обезьяньим» В рассказе «Обезьянин язык» высмеяна страсть иных номенклатурщиков к непонятным для них словам и сочетаниям типа «пленарное заседание», «кворум», «дискуссия». Думаю, что и нынешнее «судьбоносное» время удивительно обогатило чиновничий язык – «консенсус» один чего только стоит.

Гневно бичует Михаил Зощенко фразерство, хвастовство, очковтирательство. Разоблачению этих пороков посвящены рассказы «Аристократка» (1923 г.), «Любовь» (1924 г.), «Больные» (1930 г.) и многие другие.

Чиновники-бездельники, чиновники-волокитчики – вот обычные персонажи сатирических рассказов Зощенко. Жители станции Рыбацкий Поселок написали жалобу в газету о плохом состоянии дорог («Игра природы», 1924 г.). Заметку напечатали. А дальше? Послушайте: «Пока заметку эту читали, да пока в правлении обсуждали, да пока комиссию снаряжали – прошло четырнадцать лет». Конечно, за такой долгий срок дороги успели просохнуть, и в газете пришлось напечатать опровержение. «А в правлении и сейчас думают, что наш знакомый наврал». Вот такой финал. Чиновникам нет никакого дела до вопиющей необустроенности и нищеты миллионов сограждан.

Зощенко сумел в своем творчестве создать своеобразный «сатирический антимир»; мир, кишащий доносчиками, взяточниками, льстецами, самодурами. И праведный гнев художника нельзя путать с непритязательным салонным юмором, с желанием посмешить смеха ради, развлечь. Поэтому так и возненавидели Зощенко защитники тоталитарно-бюрократической системы. И в наши дни сатира Михаила Зощенко не утратила своей актуальности. К счастью, никакие новые партийные постановления не могут разлучить замечательного художника слова с его читателями.

Михаил Зощенко (1894-1958)

После изучения данной главы студент должен:

знать

• • основные особенности художественного мира Μ. М. Зощенко;
• • идейно-художественное своеобразие рассказов 1920-х гг. “Аристократка”, “Прелести культуры”, “Счастливый случай”, “Богатая жизнь”, повести “Голубая книга”;

уметь

• • определить дистанцию между автором и героем Μ. М. Зощенко, показать ее изменение на протяжении творческого пути писателя;
• • объяснить, как в сказовом повествовании изображается речь повествователя;
• • определить основные черты повествователя в рассказах 1920-х гг.;
• • проанализировать образ Пролетарского Писателя, созданного Μ. М. Зощенко в 1930-е гг.;
• • показать природу творческого кризиса писателя в 1950-е гг.;

владеть

• • понятиями “сказ”, “сказовые структуры повествования”;
• • навыками сопоставительного анализа произведений писателя с произведениями XIX в. (эволюция литературного типа “маленького человека” в XX в.).

Μ. М. Зощенко – один из самых ярких и значительных русских писателей первой половины XX в. Он ввел в литературу и наделил правом голоса совершенно нового героя, сам факт существования которого оказался результатом социальных деформаций невиданных масштабов, чья кульминация пришлась на 1920–1930-е гг. Искренняя попытка говорить от лица своего героя и одновременно ирония над ним делали позицию писателя двойственной. Это обусловило противоречивость понимания писателем собственной роли в литературе, что привело в итоге к жесточайшему внутреннему и творческому кризису.

Творческая биография Μ. М. Зощенко

Михаил Михайлович Зощенко родился в большой, но небогатой дворянской семье, в 1913 г. окончил гимназию и поступил в Петербургский университет. Образование не закончил, так как не было возможности оплачивать учебу. Зощенко принимал участие в Первой мировой войне: боевой офицер, он был ранен, отравлен газами, имел четыре ордена. После революции добровольцем ушел в Красную Армию, демобилизовался в 1919 г. по болезни. С 1918 по 1921 г. “был милиционером, счетоводом, сапожником, инструктором по птицеводству, телефонистом пограничной охраны, агентом уголовного розыска, секретарем суда, делопроизводителем” (“Автобиография” 1953 г.). В начале 1920-х гг. Зощенко – активный член литературной группировки “Серапионовы братья”.

Период 1920-х гг. был наиболее плодотворным для Зощенко. Именно в это время пишутся ставшие классическими короткие рассказы, воспроизводящие мироощущение “маленького человека” – мещанина, как предпочитали его тогда называть, – беспомощного в столкновении с бытом послереволюционной страны, с культурой, с которой ранее он был незнаком. В первой книге писателя “Рассказы Назара Ильича господина Синебрюхова” (1921–1922) эти черты героя Зощенко выражены с помощью сказа – особой формы повествования, которая воспроизводит устную речь рассказчика, социально дистанцированного от автора. Чужая речь, речь человека, оторванного от культурной и литературной среды, становится главным предметом изображения, способом создания характера. При этом важно не только то, что говорит рассказчик, но и то, как он говорит. Сказовость – главная черта стиля Зощенко в начале его писательского пути.

Уже в 1920-е гг. Зощенко воспринимался читателями и критикой как наиболее яркий сатирик в советской литературе. К началу 1930-х он выпускает собрание сочинений в шести томах. Однако 1930-е гг. и последующие периоды не были столь удачны для писателя. В частности, оказались не вполне удачными произведения средней и крупной формы 1930–1940-х гг. (“Голубая книга”, “Возвращенная молодость”, “Перед восходом солнца”), знаменовавшие попытку Зощенко выйти к новым темам, формам повествования, к новому типу героя. На протяжении 1930–1950-х гг.

Зощенко был объектом грозной и несправедливой критики, чаще всего официозной. Ее кульминацией стало постановление ЦК ВКП(б) “О журналах “Звезда” и “Ленинград”” (1946). После этого удара Зощенко так и не смог оправиться. “Писатель с перепуганной душой – это уже потеря квалификации”, – грустно шутил он в конце жизни, подводя итоги последних лет.

Специфика творческого стиля М. Зощенко

Около четырех десятилетий посвятил Зощенко отечественной литературе. Писатель прошел сложный и трудный путь исканий. В его творчестве можно выделить три основных этапа.

Первый приходится на 20-е годы – период расцвета таланта писателя, оттачивавшего перо обличителя общественных пороков в таких популярных сатирических журналах той поры, как “Бегемот”, “Бузотер”, “Красный ворон”, “Ревизор”, “Чудак”, “Смехач”. В это время происходит становление и кристаллизация зощенковской новеллы и повести.

В 30-е годы Зощенко работает преимущественно в области крупных прозаических и драматических жанров, ищет пути к “оптимистической сатире” (“Возвращенная молодость” – 1933 г., “История одной жизни” – 1934 г. и “Голубая книга” – 1935 г). Искусство Зощенко-новеллиста также претерпевает в эти годы значительные перемены (цикл детских рассказов и рассказов для детей о Ленине).

Заключительный период приходится на военные и послевоенные годы.

Формирование Зощенко как юмориста и сатирика, художника значительной общественной темы приходится на пооктябрьский период.

В литературном наследии, которое предстояло освоить и критически переработать советской сатире, в 20-е годы выделяются три основные линии. Во-первых, фольклорно-сказовая, идущая от раешника, анекдота, народной легенды, сатирической сказки; во-вторых, классическая (от Гоголя до Чехова); и, наконец, сатирическая. В творчестве большинства крупных писателей-сатириков той поры каждая из этих тенденций может быть прослежена довольно отчетливо. Что касается М. Зощенко, то он, разрабатывая оригинальную форму собственного рассказа, черпал из всех этих источников, хотя наиболее близкой была для него гоголевско-чеховская традиция.

На 20-е годы приходится расцвет основных жанровых разновидностей в творчестве писателя: сатирического рассказа, комической новеллы и сатирико-юмористической повести.

Зощенко создал новый для русской литературы тип героя – советского человека, не получившего образования, не имеющего навыков духовной работы, не обладающего культурным багажом, но стремящегося стать полноправным участником жизни, сравняться с “остальным человечеством”. Рефлексия такого героя производила поразительно смешное впечатление.

В историческом контексте того общественного катаклизма, который произошёл в России в октябре 1917 года, о Михаиле Зощенко, перефразируя заголовок известной ленинской статьи “Лев Толстой как зеркало русской революции”, можно говорить как о “зеркале большевистского переворота в России”. С поразительной интуицией и зоркостью Зощенко искал и находил своих героев в той массе людей, которая энергично обозначилась тогда в общественной жизни, выходя на её поверхность и замещая ниспровергнутые, уничтоженные имущие классы. Конечно, и кроме него было немало замечательных писателей, глубоко понимавших и с блеском отразивших наставшую в стране действительность, разлом истории, разрыв времён. Но “Собачье сердце” Михаила Булгакова, “Чевенгур” и “Котлован” Андрея Платонова увидели свет только через шестьдесят лет после написания, роман Евгения Замятина “Мы” был издан на родине спустя почти семьдесят. А Михаил Зощенко издавался в те годы открыто, огромными тиражами, имел широчайший круг читателей и почитателей.

Феномен Зощенко объясняется тем, что Зощенко долгое время считали популярным, общедоступным юмористом, более того – “смехачом”, чуть ли не зубоскалом. И только люди, охватившие советскую реальность во всей её сути, увидели в нём глубокого сатирика и сравнивали его с Гоголем. Признавалось добросовестными литературоведами и новаторство Зощенко, создавшего свой – “зощенковский” – рассказ, где самобытно, по-новому соединились и преобразовались общеизвестные элементы данного жанра. Рассказ, в котором явился новый герой-сказчик, заместивший как бы полностью самого автора. Именно этот небывалый ранее в литературе герой и сделался сразу знаменитым “зощенковским типом”, считавшим себя безусловно “человеком культурным, полуинтеллигентным” и изъяснявшимся на комично изуродованном языке. А сконструированный, вернее, сотворённый Зощенко рассказ был той “ракетой”, которая вывела этого героя на орбиту всероссийского читательского успеха.

И был ещё один феномен в восприятии рассказов и фельетонов Михаила Зощенко. Он пользовался безусловным успехом и любовью у тех самых “уважаемых граждан” и “нервных людей”, которых изображал в своих рассказах с их психологией, поступками, новоязом. Такова была особенность его сатиры и юмора, органично сочетавших смех, грусть и доброту к человеку. К описываемым им обыкновенным людям, “жильцам”, он не относился высокомерно, как, например Булгаков, он их жалел и сам был как бы один из них.

Оценивая и характеризуя творчество Зощенко, Владимир Войнович пишет:

“Откровенно говоря, когда я думаю о судьбе Зощенко, меня удивляет не то, что власти обрушили на него такой мощный удар ‹речь идет о травле Зощенко в сороковых годах›, а то, что они не сделали этого раньше. Ведь его герои никак не вписывались в советскую литературу. Они не выдавали на гора уголь, не баловали Родину повышенными удоями, не руководили райкомами и обкомами и воевали не на полях мировых сражений, а на коммунальных кухнях.

Да и взгляды он высказывал весьма для советского писателя странные. “Какая, скажите, – писал он, – может быть у меня “точная идеология”, если ни одна партия в целом меня не привлекает? ” С точки зрения людей партийных, я беспринципный человек. Пусть. Сам же я про себя скажу: я не коммунист, не эсер, не монархист, я просто русский. Нету у меня ни к кому ненависти – вот моя “точная идеология””.

Зощенко принял Октябрьскую революцию как должное. Морализаторство, его, к которому он был склонен, не носило гражданского характера, он звал людей жить мирно в коммунальных квартирах, не обсуждая правомерность существования самих этих квартир. Кроме того, он писал рассказы, фельетоны и небольшие повести, и каждый описанный им случай можно было объявить нетипичным. Власти спохватились, только когда увидели, что, в отличие от других, Зощенко как раз и достиг того, чего требовали идеологи социалистического реализма. Именно он и создал настоящий образ нового человека. И этот новый человек был представитель не того мещанства, которое мешает “нам” идти вперед, а того, которое идет вперед и нас туда же насильно волочит.

То, что рассказ велся от лица сильно индивидуализированного повествователя, дало основание литературоведам определить творческую манеру Зощенко как “сказовую”. Академик В.В. Виноградов в исследовании “Язык Зощенко” подробно разобрал повествовательные приемы писателя, отметил художественное преображение различных речевых пластов в его лексиконе.

Форму сказа использовали Н. Гоголь, И. Горбунов, Н. Лесков, советские писатели 20-х годов. Вместо картинок жизни, в которых отсутствует интрига, а порою и всякое сюжетное действие, как было в мастерски отточенных миниатюрах-диалогах И. Горбунова, вместо подчеркнуто изощренной стилизации языка городского мещанства, которой Н. Лесков добивался посредством лексической ассимиляции различных речевых стихий и народной этимологии, Зощенко, не чураясь и этих приемов, ищет и находит средства, наиболее точно отвечающие складу и духу его героя.

Зощенко зрелой поры шел по пути, проложенному Гоголем и Чеховым, не копируя, однако, в отличие от многочисленных обличителей 20-х годов, их манеры.

К. Федин отметил умение писателя “сочетать в тонко построенном рассказе иронию с правдой чувства”. Достигалось это неповторимыми зощенковскими приемами, среди которых важное место принадлежало особо интонированному юмору.

В середине 30-х годов Зощенко слегка перестраивает свое творчество. Меняется не только стилистика, но и сюжетно-композиционные принципы, широко вводится психологический анализ. Даже внешне рассказ выглядит иначе, превышая по размерам прежний в два-три раза. Зощенко нередко как бы возвращается к своим ранним опытам начала 20-х годов, но уже на более зрелом этапе, по-новому используя наследие беллетризованной комической новеллы. Уже сами названия рассказов и фельетонов середины и второй половины 30-х годов (“Нетактично поступили”, “Плохая жена”, “Неравный брак”, “Об уважении к людям”, “Еще о борьбе с шумом”) достаточно точно указывают на волнующие теперь сатирика вопросы. Это не курьезы быта или коммунальные неполадки, а проблемы этики, формирования нравственных отношений. В комической новелле и фельетоне второй половины 30-х годов грустный юмор все чаще уступает место поучительности, а ирония – лирико-философской интонации.

Теперь у писателя и гнев, и веселье редко вырываются наружу. Больше, чем прежде, он декларирует высокую нравственную позицию художника, отчетливо выявленную в узловых местах сюжета – там, где затрагиваются особо важные и дорогие сердцу писателя вопросы чести, достоинства, долга.

Отстаивая концепцию деятельного добра, М. Зощенко все больше внимания уделяет положительным характерам, смелее и чаще вводит в сатирико-юмористический рассказ образы положительных героев. И не просто в роли статистов, застывших в своей добродетели эталонов, а персонажей, активно действующих и борющихся (“Веселая игра”, “Новые времена”, “Огни большого города”, “Долг чести”).

В военные и послевоенные годы М. Зощенко не создал произведений, существенно углубивших его собственные достижения предшествующей поры. Но многое из написанного в грозовые годы войны с благодарностью воспринималось читателем и имело положительный отклик в критических статьях и рецензиях. Ю. Герман рассказывал о трудном походе наших боевых кораблей в Северном Ледовитом океане в годы Великой Отечественной войны. Кругом вражеские мины, навис густой рыжий туман. Настроение у моряков далеко не мажорное. Но вот один из офицеров стал просмотреть только что опубликованную во фронтовой газете зощенковскую “Рогульку” (1943 г).

“За столом начали смеяться. Сначала улыбались, потом кто-то фыркнул, потом хохот сделался всеобщим, повальным. Люди, дотоле ежеминутно поворачивавшиеся к иллюминаторам, буквально плакали от смеха: грозная мина вдруг превратилась в смешную и глупую рогульку. Смех победил усталость. смех оказался сильнее той психической атаки, которая тянулась уже четвертые сутки”. Рассказ этот был помещен на щите, где вывешивались номера походного боевого листка, потом обошел все корабли Северного флота.

В созданных М. Зощенко в 1941-1945 годах фельетонах, рассказах, драматических сценках, сценариях, с одной стороны, продолжена тематика довоенного сатирико-юмористического творчества (рассказы и фельетоны об отрицательных явлениях жизни в тылу), с другой (и таких произведений большинство) – развита тема борющегося и побеждающего народа.

Особое место в творчестве Зощенко принадлежит книге партизанских рассказов. В партизанской цикле писатель снова обратился к крестьянской, деревенской теме – почти через четверть века после того, как написал первые рассказы о мужиках. Эта встреча с прежней темой в новую историческую эпоху доставила и творческое волнение, и трудности. Не все из них автор сумел преодолеть (повествование порой приобретает несколько условно-литературный характер, из уст героев раздается книжно-правильная речь), но главное задание все же осуществил. Перед нами действительно не сборник новелл, а именно книга с целостным сюжетом.

О достоинствах творчества Зощенко подробно высказывался М. Горький. В сентябре 1930 года он пишет из Сорренто:

“Отличный язык выработали Вы, Михаил Михайлович, и замечательно легко владеете им. И юмор у Вас очень “свой”. Я высоко ценю Вашу работу, поверьте: это – не комплимент. Ценю и уверен, что Вы напишете весьма крупные вещи. Данные сатирика у Вас – налицо, чувство иронии очень острое, и лирика сопровождает его крайне оригинально. Такого соотношения иронии и лирики я не знаю в литературе ни у кого. “.

Чуковский заметил, что Зощенко ввел в литературу “новую, еще не вполне сформированную, но победительно разлившуюся по стране внелитературную речь и стал свободно пользоваться ею как своей собственной речью”. Высокую оценку творчеству Зощенко давали многие его выдающиеся современники – А. Толстой, Ю. Олеша, С. Маршак, Ю. Тынянов и др.

Становление Зощенко в литературе: сочинение

Кто он – М.М.Зощенко?

М.М.Зощенко родился 28 июля 1894 г. в небогатой многодетной дворянской семье в Петербурге. Отец — Михаил Иванович Зощенко художник, входил в Товарищество передвижных художественных выставок, служил в мозаическом отделении. Мать — Елена Иосифовна Зощенко – имела артистические наклонности, играла в любительском театре, писала небольшие рассказы. Всего в семье было 8 детей. Тяжелым ударом, сказавшимся на всей его последующей внутренней жизни, стала смерть отца. Многодетная семья оказалась на грани нищеты. Когда произошла Октябрьская революция, Зощенко вернулся в Петроград. Он три года провоевал в окопах царской войны, был ранен. Пришёл с войны и не знал, как дальше жить. Вдруг он вспомнил, что, когда был маленьким, очень любил просмотреть книжки. И даже сам немножко сочинял. И он подумал: «А что, если это и есть моя профессия на всю жизнь – писать книжки?»

И он сел за стол. Сначала он писал для взрослых, а в конце 30-х годов он начал писать для детей. В своих рассказах Зощенко со всей откровенностью говорит о морали.

Целью исследования стало: 1- определить как М.М.Зощенко через свои рассказы раскрывает основные черты «маленького человека»? 2 – Проследить развитие писателем-сатириком традиций литературы XIX века «маленький человек», выявить причины изменения черт героев, опираясь на рассказы М.М.Зощенко.

Гипотеза: я предполагаю, что писатель писал поучительные рассказы, чтобы на них училось молодое поколение

1. Познакомиться с литературными героями, которые относятся к типу «маленький человек»;

2. Изучить творчество сатирика М.Зощенко, поработать над анализом произведений.

Объект исследования: рассказы М.М.Зощенко «Аристократка», «Монтер».

Предмет исследования: «маленький человек» в рассказах М.М.Зощенко «Аристократка», «Монтер».

Я хочу начать свой проект известными словами из рассказа И. Ильфа и Е. Петрова “Золотой теленка”: “Параллельно большому миру, в котором живут большие люди и большие вещи, существует маленький мир с маленькими людьми и маленькими вещами. В большом мире людьми двигает стремление облагодетельствовать человечество. Маленький мир далек от таких высоких материй. У его обитателей стремление одно — как-нибудь прожить, не испытывая чувства голода”.

Страдания “маленького человека” — тема не новая в русской литературе. Она в полном объеме была представлена в гениальных творениях Гоголя, Достоевского, Чехова. Рассказы Зощенко продолжают проблематику произведений о “маленьком человеке”, берущую начало из гоголевской “Шинели”. Однако это совершенно иной взгляд, иная трактовка старой темы в изменившихся условиях. Маленький, незаметный, привыкший изъясняться “большею частью предлогами, наречиями и, наконец, такими частицами, которые решительно не имеют никакого значения”.

«Маленький человек» – в литературе обозначение разнородных героев, объединенных тем, что занимают одно из низших мест в социальной иерархии и что это общество определяет их психологию и общественное поведение. Развитие сюжета строится главным образом на истории какой-нибудь обиды, оскорбления, несчастья».

Какое право «маленького человека» отстаивали писатели – реалисты XIX века? Читая рассказы М. Зощенко, мы познаем психологию человека, привыкшего к своему ничтожному положению в обществе, к тому, что его судьба — ничто по сравнению с любой инструкцией, приказом или параграфом. Когда к человеку перестают относиться как к мыслящей, оригинальной личности, он постепенно теряет чувство самоуважения. Отсюда его преклонение перед должностными лицами, подобострастное заискивание перед теми, от кого он зависит, неверие в бескорыстие ближнего.

Шофер Егоров из рассказа «Веселая игра» терпит унизительное обращение со стороны своего партнера по бильярду. В качестве штрафа за проигрыш тот предлагает отрезать ему усы. Егоров соглашается, и это кажется диким всем присутствующим. Выясняется, что характер взаимоотношений игроков «запрограммирован» уже их местом на служебно-иерархической лестнице. Показательно даже их обращение друг к другу: Егорова к партнеру — на «вы» и по имени-отчеству; егоровского партнера — исключительно на «ты» и по фамилии. Выигравший говорит: «Другой там заставляет шофера ждать на морозе три часа. А я к людям гуманно подхожу. Это шофер с нашего учреждения, и я его завсегда в тепло беру. Я к нему не свысока отношусь, а я с ним по-товарищески на бильярде играю. Учу его и маленько наказываю. И что теперь ко мне придираются — я просто не пойму». Он и вправду не понимает, поскольку убежден в своем благородстве. Интересно, правда, представить его с кем-нибудь из вышестоящих начальников. А что же чувствует тот самый «маленький человек», в данном случае шофер Егоров? Что происходит в его душе? Переживает он или привык к подобного рода хамству, ставшему естественным в советских учреждениях? А может быть, радуется, что его не заставляют мерзнуть на улице и берут «в тепло»? Даже если так, все равно эта радость — трагедия. Трагедия человека, превратившегося в ничтожество из-за небрежного и оскорбительного отношения к нему окружающих.

Так же в рассказе «Монтер» поднимается важная проблема несправедливого социального неравенства людей.

Главный герой рассказа – монтер, работающий в провинциальном театре. Он честно выполняет свою работу, однако чувствует, что является всего лишь «техническим персоналом». На общей фотографии, где присутствовал весь коллектив театра, Ивана Кузьмича Мякишева посадили с правого края, да еще и «сняли его вдобавок мутно, не в фокусе». А центр посадили «звезду» – тенора.

Монтер затаил в душе обиду и, при случае, «отомстил» тенору и показал руководству театра, что он не менее важен, чем тенор. На важном представлении, когда зал был полон, Мякишев отключил электричество: «Тут произошла, конечно, форменная неразбериха. Управлющий бегает. Публика орёт. Кассир визжит, пугается, как бы у него деньги в потёмках не взяли». Идея автора звучит в финальных строках рассказа: «Так что они оба-два представляют собой одинаковую ценность». Центральный эпизод рассказа «Аристократка» место выбрано не случайно, театр-это храм искусства, в котором люди приобщаются к прекрасному, развиваются духовно. Героям духовность и культура “не грозят”, именно через восприятие театра, поведение, речь автор раскрывает характеры. После революции пришли к власти рабочие и крестьяне, которые никогда не имели хорошего образования, духовные ценности им были чужды. Портрет героя новой послеоктябрьской эпохи – это грубые, неотёсанные люди, привыкшие к тяжёлому труду. Получив классовые преимущества, новые герои стали рваться к положению в обществе, претендуя на интеллигентность и хорошее происхождение, но на деле не обладая ни умом, ни интеллектом. Идя в театр, оба героя (Григорий Иванович и Аристократка )не имеют понятия, на что они идут, обращают внимание только на места в театре,”внизу сидеть или аж на самой галёрке”. Водопроводчик понятия не имеет, что оперу слушают, а не смотрят:”Сижу на верхотурье и ни чего не вижу.” Чудовищная безграмотность пролетария удручает:”Сели в театр. Она села на мой билет”,”Гляжу – антракт. А она в антракте ходит.” Герои встретились в антракте, но и не подумали обсудить события первого акта , поделиться впечатлениями, их просто нет у обоих. Григорий Иванович пытается обсудить работу водопровода, а дама рвётся в буфет. Она под стать своему спутнику, уничтожая пирожные, что непозволительно воспитанным людям, она “блещет золотым зубом”, вставляет иностранные словечки и разговаривает языком прислуги: “Нет,— говорит,— мы привыкшие. “Это выдаёт “серую ” мещанку, но водопроводчик восхищён своей “фрёй”.Финал эпизода ужасен, водопроводчик не стесняется в выражениях:”Ложи, к чёртовой матери!”,а дама «конфузится докушивать», и нагло переходит на “родной”, безграмотный язык:” Довольно свинство с вашей стороны. Которые без денег — не ездют с дамами.”

Зощенко очень ярко нарисовал образы духовно нищих людей, которые пытаются прыгнуть “из грязи в князи”, но водопроводчик честнее дамочки, он не пытается быть выше своего положения, выдавая себя за аристократа. Люди одного круга, но водопроводчик глуп и не видит, что дама совсем не аристократка, а дешёвая подражательница. Тема «маленького человека», затронутая в данных рассказах, является традиционной для русской литературы.

Она пронизана гуманизмом, призывом уважать каждого человека, который является маленькой, но обязательной частичкой в этой Вселенной. Традиционно главным признаком “маленького человека” является ее низкое и часто подчиненное социальное положение, это человек, на которого никто не обращает, которую никто не ценит, над которой каждый позволяет себе поиздеваться и осознающая свое незначительное место в жизни. Сам Зощенко представляет своего героя так: “по профессии своей он не может слесарь, не может механик, а может быть, и наборщик” [2, с. 120]. Многие герои есть крестьянами или выходцами из крестьян. Всех их объединяет то, что они настолько свыклись со своим низким положением в обществе, своей незначительностью и даже ничтожеством, что совсем потеряли чувство самоуважения. К этому привели долгие годы подчиненного существования персонажей произведений писателя и их предков в дореволюционные годы. Там следует искать истоки их раболепия перед должностными лицами, подобострастно предупредительности перед теми, от кого они зависят, неверия в бескорыстие ближнего т.п.. “Маленькому человеку” свойственно угодливо относиться к каждому, кто имеет хоть формальную власть, хотя власть, основанную на праве сильного.

Из рассказов М.М.Зощенко я определила основные черты «маленького человека».

Основные черты «маленького человека»:

Низкое социальное положение.

Бесправие и нужда.

Забитость, попранное человеческое достоинство.

От равнодушия людей, от пинков судьбы в “маленького человека”, как показал М. Зощенко, растет желание взять реванш, показать и доказать всем поголовно свою значимость. Получив даже незначительную власть, “маленький человек” проявляет себя неким микровладыкою (“Человеческое достоинство”, “История болезни”, “Баня”, “Плохая ветка”). Желание взять реванш за годы пребывания “никем”, что притаился в душе некоторых “маленьких людей”, заставить других почувствовать свою значимость не может не пугать.

Писатель показал опасную тенденцию превращения “маленького человека” в маленького тирана, который стремится отомстить всем за долгие годы пренебрежительного отношения к личности, а то и полного ее игнорирования. Такое толкование психологии “маленького человека” М.М. Зощенко продолжает традиции ее изображение такими писателями, как Ф.М. Достоевский, М.В. Гоголь, А.П. Чехов, которые кроме сочувственного описания бед “маленького человека” также раскрыли негативные потенции этого типа. Вслед за своими предшественниками писатель обращает внимание на жизненные установки своих героев, которые вызывают беспокойство. Свой потенциал герои М. Зощенко направляют не на то, чтобы сделать окружающий мир и себя, в первую очередь, лучше и чище. Они погружены в решении мелких бытовых проблем, которые воспринимаются ими как важнее мировые катаклизмы (сопоставление часов, пропал, и Октябрьской революции в рассказе “Жертва революции”).

«Можно ли в наше время говорить о «новом «маленьком человеке»?

Думаю такие люди будут всегда и в наше время они есть. Мне кажется, это люди чересчур скромные (скромность украшает маленькими порциями) и где-то даже зажатые, еще они добрые (а доброта замечается очень редко), но это им не мешает делать что-то очень важное для других и понимать, что все равно не оценят, а может и не вспомнят.

«Маленький человек» для нашей действительности – это не просто литературный тип, а «герой нашего времени»? Хотя, почему герой? Скорее уж – антигерой. Действительно, разве мало в нашей жизни ситуаций и положений, достойных пера Гоголя или Чехова?

Сама жизнь сегодня говорит об актуальности темы «маленького человека». В глубине души каждого из нас ивет этот образ – это наши страхи: боязнь выделиться из толпы, потерять работу, высказать свое мнение открыто, быть отверженным, выступить против произвола…

Наиболее плодотворным периодом в творчестве Михаила Михайловича Зощенко (1894-1958) стали 1920-е гг., когда идеологическая пропаганда безоговорочно противопоставляла жизнь, культуру, общество до и после революции. У «нового человека» должно в жизни все быть по-новому: новый быт, новая мораль, новые отношения, то есть только положительные качества. Но М. М. Зощенко, вопреки бытующим романтическим образам советского гражданина, показывает мироощущение «маленького человека», рисуя его средствами сатиры.

Уже в первой книге «Рассказы Назара Ильича, господина Синебрюхова» (1922) писатель нашел интонацию, позволившую преодолеть преграду между рассказчиком-писателем и слушателем-читателем.

Сатирик подчеркивал, что именно «маленькие люди», большинство населения страны, утратили прежние культурные ориентиры, но не обрели новых, поэтому готовы разрушать «плохое старое», не понимая, как строить «новое хорошее». В результате они отстаивают ничтожные интересы (невозможность снять пальто, потому что нет рубашки, в рассказе «Прелести культуры»; надкушенное дамой пирожное, за которое надо платить, в рассказе «Аристократка»; монтер в театре, считающий себя важнее тенора, в рассказе «Монтер»).

Собирательный образ «маленького человека» несёт в себе воспитательный потенциал. Через призму юмора Михаил Зощенко пытается донести до читателя, что не нужно бояться жизни. Писатель предупреждает, что внешние обстоятельства могут сломить человека, но нужно приложить все усилия, чтобы не опускаться до уровня Забежкина, Котофеева и Аполлона, которые видят смысл своей жизни только в материальных ценностях. Те, кто предпочел «золотого тельца» и сделал его смыслом всей жизни, развенчаны у Зощенко.

Таким образом, мы можем сказать о том, что Михаил Михайлович Зощенко был одним из писателей советского времени, который как нельзя точно изобразил нового героя, новый типаж общества. Над персонажами Зощенко хочется одновременно и посмеяться и пожалеть их. «Маленькие люди», которые населили нашу страну, были настоящим отражением эпохи, которую они создали сами.

Литература оказывается источником «гуманитарной энергии», поскольку является важным источником понимания человека. «Настало время, чтобы центр мироздания (человек) стал воздействовать на общество, то есть началась тенденция движения к центру в поисках истины о человеке, разновекторность сменилась тенденцией центробежной, чтобы гуманитарная энергия не концентрировалась. А «заработала» (теперь уже от человека к обществу, а не наоборот, как это было в предшествующей истории».

1. Ершов Л.Ф. Из истории советской сатиры. М. Зощенко и Сатирическая проза 20-30-х годов /Леонид Федорович Ершов. – Л.: Наука, 1973. – 155 с.

2. Зощенко М.М. Собрание сочинений в четырех томах /Михаил Михайлович Зощенко. – М.: РИПОЛ классик, 2005. – Том 1: Рассказы (Двадцатый годы). – 2005. – 560 с.

3. Ильф И. Двенадцать стульев. Золотой теленок: Романы /Илья Ильф, Евгений Петров. – М.: Экономика, 1986. – 632 с.

4. Рассадин С. За что тиран ненавидел Зощенко и Платонова /Станислав Рассадин //Новая газета. – № 82 (4 ноября 2002 г.) – С. 37.

5. Фрилендер Г.М. Достоевский /Г.М. Фрилендер //История Всемирной литературы: В 8 томах /АН СССР; Институт мировой литературы имени А.М. Горького. – М., 1983-1994. –

6. Шафранская Э.Ф. «Маленький человек» в контексте русской литературы 19 – начала 20 вв. /Элеонора Федоровна Шафранская //Русская словесность. – 2001. – № 7. – С. 23-27.

7. Эпштейн М. Маленький человек в футляре: Синдром Башмачкина – Беликова /Михаил Эпштейн //Вопросы литературы. – 2005. – № 6. – С. 7-15.

Опыт легкой комедии Зощенко

После войны, на конференции, посвященной проблемам драматургии, проходившей в ВТО, Зощенко объяснил появление «Парусинового портфеля» сознательным обращением к новому жанру, который сам определил как «соединение реалистической пьесы с элементами водевиля». Он заметил, что сатира «не является тем видом искусства, в котором нуждается наша современность. Опыта же легкой комедии в русской драматургии не было. В поисках формы оптимистической комедии… возникла реалистическая комедия, внешне похожая на водевиль — «Парусиновый портфель».

Касаясь проблем русской драматургии, Зощенко был не совсем точен: некоторый «опыт легкой комедии» в России все же существовал. Однако фонвизинско-грибоедовская линия, поддержанная гоголевской «теорией общественной комедии» и воззрениями представителей демократической критики, прочно утвердила специфически российскую концепцию прямой зависимости художественных качеств произведения от его идейной, общественной значимости. Драматургия, лишенная гражданского пафоса, критического звучания, не могла претендовать на высокую эстетическую оценку. Эта традиция, родившаяся еще в царской России, сохранилась и в послеоктябрьские годы, и, надо сказать, что сам Зощенко долгое время свято ее придерживался.

Тем не менее водевиль в России, хотя и не поощрялся прогрессивной критикой, не только существовал, но был любим простой публикой, русскими актерами, и во 2-й трети прошлого века составлял (вместе с мелодрамой) основу репертуара российских театров. Создатели водевилей, как правило, не были крупными литераторами, однако, нельзя забывать, что к водевилю обращался Н.А. Некрасов, водевилями назвал свои одноактные пьесы А.П. Чехов.

Этот чисто театральный жанр, никогда не претендовавший на «высокую литературу» и, действительно, к ней не относящийся, обладает целым рядом специфических особенностей, придающих водевилю невероятную притягательность и очарование. Не поднимая никаких серьезных общественных вопросов, авторы водевилей стремились доставить зрителю удовольствие, развлечь его, развеселить. И, может быть, Зощенко интуицией большого художника ощутил необходимость обращения к обычным человеческим эмоциям, потребность зрителя в нормальном веселье, радости, смехе, — смехе не «сквозь слезы» — в эпоху, когда грани между политическими и театральными действами, между искусством и идеологией стали почти неразличимыми. Может быть, именно в отказе от общественно-значимых тем в драматургии и проявилась гражданская позиция писателя, всегда чувствующего истинный «социальный заказ» и создающего в самом деле народную литературу. В комедии «Очень приятно», написанной сразу после войны, именно ощущение радости, атмосфера приподнятости, счастья от победы привлекают больше всего. Действие происходит в санатории, где «долечиваются» офицеры, прошедшие войну. Между ними и окружающими их людьми нет и не может быть антагонизма. Все построено на некоторой нелепости, неумении проявить к человеку настоящее внимание и на чисто водевильных «кви про кво». «Очень приятно» продолжает линию, начатую «Парусиновым портфелем», хотя здесь люди еще лучше, еще добрее, еще отзывчивее. Для обеих пьес характерны легкость, остроумие, добрая ирония и еще одна особенность, подчеркивающая связь их с традицией водевиля: мастерски прописанные, незаурядные роли, что для жанра непосредственно театрального всегда было необходимым условием. Именно в этом плане комедии Зощенко более всего и походят на водевиль, некоторые другие черты водевиля (скажем, наличие куплетов, как правило, сопровождавшихся танцами, сиюминутная злободневность и пр.) были драматургом опущены. Роли Бабушки, Ядова, даже «злодея» Духоявленского в «Парусиновом портфеле». Майора, Капитана, загадочного Сумасшедшего в «Очень приятно» не только обладают ярким и образным внутренним содержанием и точными внешними особенностями, но дают актеру достаточный простор для собственно актерского, театрального творчества, равно как и возможность по-своему осмыслить предложенный драматургом образ.

Попытка привнести «элементы водевиля» в реалистическую драматургию с реальными, достаточно типичными, но при этом неординарными характерами оказалась весьма успешной. Зощенко тем самым предложил драматургии и театру новый, малоосвоенный путь и не только продемонстрировал владение известными театральными формами, но доказал собственную состоятельность в обновлении их.

То, что «Парусиновый портфель» и «Очень приятно» написаны с настоящим знанием «законов сцены», подтверждается исключительным успехом их постановок в Ленинградском драматическом театре в сезоне 1945—46 гг. Судя по всему, эти комедии ждала счастливая сценическая судьба, а их автора — заслуженная известность уже в качестве драматурга. Однако после постановления «О журналах “Звезда” и “Ленинград”» спектакли были сняты с репертуара, а пьесы названы «пошлыми» и «клеветническими». По тем же причинам не была поставлена следующая комедия Зощенко «Пусть неудачник плачет», написанная в 1946 году для театра Н.П. Акимова. Эта пьеса, являясь продолжением начатой «Парусиновым портфелем» линии, обладает некоторыми особенностями, позволяющими предположить, что предложенный писателем тип «реалистической комедии с элементами водевиля» таил в себе возможности, так никогда и не раскрытые. Если в «Очень приятно» водевильное начало все же преобладает над реалистическим описанием действительности, то здесь напротив — сохранены лишь «элементы» жанра: ряд невероятных совпадений (человек, с которым подрался директор оказывается следователем, обязанным найти пропавшие у того деньги, и женихом Капочки, за которой директор ухаживает; в одном месте парка случайно встречаются и жена директора, и его давняя знакомая, и племянник жены; отец Капочки оказывается бывшим возлюбленным жены директора и пр.), многочисленные «любовные» перипетии, достаточно запутанный сюжет. Но дело не в сюжете, и не во внешних коллизиях — сами по себе они ничего» не говорят о настроении пьесы. На фоне водевильной ситуации раскрываются характеры не просто жизненно достоверные, но психологически точные, глубокие, неординарные.

Принято спросмотреть, что основной темой «Неудачника» являются деньги и осмеяние их власти над некоторыми людьми. Хотя центральным событием становится пропажа крупной суммы, все, что с этим связано, имеет лишь косвенное значение. Комедия представляет собой скорее размышления стареющего человека — главного героя — о смысле жизни: в какой-то момент он верит, что именно деньги могут дать ему любовь, уважение окружающих, счастье, но по мере развития действия возникают все новые и новые мотивы, темы, мысли. Взаимоотношения героев не поддаются однозначным трактовкам, заставляют и зрителя (читателя) задуматься о том, что же каждый из нас из себя представляет. Зощенко не отступает от комедийного жанра, однако «Пусть неудачник плачет» очевидно приближает его к драме психологической, которая при слиянии с «водевильной» формой могла бы открыть неведомые доселе драматургические возможности.

Понравилось сочинение » Опыт легкой комедии Зощенко, тогда жми кнопку of your page –>

Сочинения по рассказам Зощенко

Школьное сочинение по произведениям Михаила Зощенко

Биография Зощенко несет отпечаток напряженных поисков: одновременная причастность и к интеллигенции, и к тем, кто пытался реализовать себя на фронтах первой мировой и гражданской войн. Может быть, именно поэтому Зощенко вступил в 1918 году добровольцем в Красную армию, но вскоре покинул ее.

Несомненно, революционные иллюзии молодого Зощенко развеялись довольно быстро. Все более явными становились для него жестокость и бесчеловечность утвердившейся власти. Конечно, о многом нельзя было прямо написать даже в 20-е годы. И все-таки внимательный читатель без труда обнаружит уже в ранних рассказах Зощенко антитоталитарные тенденции. Художник осуждает всеобщее доносительство (“На живца”, 1923 г.), жесткий бюрократический контроль за каждым шагом человека (“Закорючка”, 1928 г.), идеологическое оболванивание народа (“Полетели”, 1932 г.). Писатель понимал, что система бдительно оберегает царственный покой социалистического чиновничества. Рассказы Зощенко можно, пожалуй, назвать сатирической “энциклопедией номенклатурных нравов”. Новые чиновники являются носителями не только традиционных для своей среды пороков, но и характерных черт управленца нового времени – хвастовства, очковтирательства (“Жертва революции”, 1923 г., “Агитатор”, 1923 г. и др.). Интересно, что в роли начальников выступают полулюмпенизированные массы, дорвавшиеся до власти. Особое отвращение художника вызывали бесчисленные случаи самодурства нового “правящего класса”.

Зощенко понимал, что положение простого люда не только не улучшилось после революции, а наоборот, стало нестерпимым. Не об этом ли мы узнаем из рассказов “Баня” (1924 г.), “Операция” (1927 г.), “Кошка и люди” (1928 г.)? Мир простых людей показан Зощенко с немалой долей сочувствия, хотя и этот мир является “отрицательным”. Нравы его далеки от совершенства. Люди погружены в вечную и мелкую суету и дрязги.

Тема искажения человеческой природы – важнейшая в русской литературе ХIХ-ХХ веков. Она воспринята и Михаилом Зощенко. В творчестве писателя эта тема является объединяющей, сквозной, синтезирующей. Действительно, нравственные начала в равной степени искажены у представителей правящего класса и у городских и сельских низов. Тут уж приходит на ум грустная мысль, – а что, если в самом деле удалось коммунистическим вождям империи сформировать “человека советского”? Характернейшая черта “нового человека” – лень, нежелание и неумение производительно работать. Удивительно ли, что пьянство, паразитизм, воровство стали типичными чертами социалистического образа жизни. Но даже и тогда, когда человек пытается работать добросовестно, труд не приносит ему радости, внутреннего удовлетворения. Персонаж рассказа “Чудный отдых” (1926 г.) “сорок лет не отдыхал”. И вот отправился в отпуск, в дом отдыха. И сразу заскучал. Не привык человек к тому, что может быть и у него свободное время! Все дни просидел за домино – “забивал козла”.

Стоит сказать, что именно эта неспособность радоваться жизни, разумно использовать свободное время – яркая иллюстрация искаженности человеческой природы. Человек превращен в какой-то придаток машины, в винтик государственного механизма. При этом подлинная духовность утрачена, разрушены элементарные человеческие связи даже между близкими людьми (“Родные люди”, 1926 г.).

Рассказы Михаила Зощенко меньше всего предназначены для того, чтобы “позабавить” праздную публику. Постигая “отрицательные миры” своего времени, художник шел от социально-конкретного к общечеловеческому и вечному. Отсюда неослабная, мучительная боль за человека, утратившего в результате преступного исторического эксперимента способность сострадать и любить. Это актуально и в наше время.

“Сатирическое изображение жизни и политической системы в рассказах Зощенко”

О жизни Михаила Михайловича Зощенко известно, пожалуй, не так уж и много. Долгие годы творчество этого замечательного писателя находилось под негласным запретом.

Недавно мне в руки попался сборник сатирических произведений Михаила Зощенко “Собачий нюх”. Уже первый рассказ “На живца” (1923 г.) вызывает не только смех, но и наталкивает на серьезные размышления о том, какой режим установился у нас после октябрьского переворота. А содержание ведь самое незамысловатое. В прицепном вагоне трамвая сидит “гражданка в теплом платке”. Рядом с ней лежит пакет. Рассказчик, хорошо знакомый с нравами улицы, советует: “Мамаша! Гляди, пакет унесут. Убери на колени”. А гражданка только сердито смотрит на доброжелателя, палец к губам прикладывает и, наконец, не выдержав, обрушивается на спутника: “Сбил ты меня с плану, черт такой. А может, я нарочно пакет этот отложила. Может, я вора хочу на этот пакет поймать. “. Вдумаемся в смысл сказанного. Старуха не просто уверена, что вокруг кишмя кишат воры и жулики, но хочет, чтоб все воровали, чтоб можно было поймать человека и сдать “куда следует”. Тут уже азарт доносительства. А уж какая радость, когда удается кого-нибудь “заловить”! “Давеча дамочка вкапалась. Молоденькая такая, хорошенькая из себя. Гляжу я – вертится эта дамочка. После цоп пакет и идет. А-а-а, говорю, вкапалась, подлюга. “.

Общество охвачено доносительством, жаждой ловить и разоблачать. Уже в этом раннем рассказе рождается трагическое предчувствие всеобщей вражды и тотального страха 30-х годов. Не такие ли “гражданки в теплых платках” помогали упрятать в ГУЛАГ сотни тысяч невинных людей?!

Владимир Ленин в те годы любил повторять в своих трудах, что социализм – это “учет и контроль”. Да, новое государство готово контролировать все, кроме человеческой жизни. Вот эти-то гримасы тотальной системы и изобразил Зощенко. Например, в рассказе “Ночное происшествие” (1940 г.). Идет рассказчик по ночной улице и вдруг слышит стон. Глядит – магазин. “И между двух дверей этого магазина сидит на венском стуле престарелый мужчина. Он, видать, сторож. Караулит магазин”. Бедолага просит у прохожего воды. Из разговора выясняется, что всегда так и сидит старичок между двух закрытых дверей. “Меня всегда закрывают. Пугаются, что отойду от магазина и где-нибудь прикорну, а вор тем временем магазин обчистит”. Но и внутрь не пускают. Невольно поражает такое пренебрежительное отношение к человеку.

Подспудно, неявно, в форме непритязательного сказа в произведениях М. Зощенко присутствовала мысль о великой лжи, опутавшей великую страну. Лжи о раскрепощении, освобождении человека при социализме. Какая свобода между двух закрытых дверей?!

Многие произведения Зощенко достаточно смело рисуют идеологическую всеядность, насаждавшуюся в стране. В рассказе “Полетели” (1932 г.) девятая объединенная артель кустарей два года с энтузиазмом собирает деньги на. аэроплан. Все кустари восхищались новой идеей. За два года собран изрядный капитал – семнадцать рублей с небольшими копейками. И в один ненастный осенний вечер казначей артели Иван Бобриков проиграл в карты имеющиеся деньги. Что делать? “Председатель артели говорит несколько удивленным тоном:

А на что нам, братцы, собственный аэроплан? В сущности, на какой шут он нам сдался? И куда на нем лететь? Да, лететь-то, действительно, как будто и некуда, – согласились в артели”. Обратим внимание на эту вечную покорность артельщиков. Куда поведут – туда и идут. А ведь так оно и было в нашей стране.

Таким образом, сатира Михаила Зощенко при всей своей незамысловатости сюжетов пролагала пути к правдивому постижению тоталитарной системы и порожденных ею уродливых деформаций человеческой личности. И нас не может не восхищать мужество художника, дерзнувшего сказать горькую правду о своей стране.

“Юмор и сатира Зощенко”
(сочинение по рассказам М. Зощенко 20-30-х гг. XX в.)

Один из современников Михаила Зощенко утверждал, что этот талантливый “мастер смеха” сам почти никогда не смеялся. Действительно, каждый, кто хотя бы немного знает трагические обстоятельства жизни писателя в советское время, вряд ли удивится такому необычному штриху биографии художника.

Травля политическая и литературная – таков удел человека одаренного и правдивого. А между тем в нашей стране долгие годы пытались представить Зощенко кем угодно, но только не сатириком.

В конце 30-х годов появляются многочисленные произведения с масштабным сатирическим диапазоном. Красноречиво название рассказа “История болезни” (1936 г.). Герой его попадает в больницу с брюшным тифом, и первое, что бросается пациенту в глаза, – большой плакат на стене: “Выдача трупов от 3 до 4”. “Не знаю, как другие больные, но я прямо закачался на ногах, когда прочел это воззвание”. Впрочем, и другие “прелести” больничного режима не внушают рассказчику особого оптимизма. Чего стоят, например, “обмывочный пункт” или рубаха с арестантским клеймом на груди?! Чего стоит небольшая палата, “где лежало около тридцати разного сорта больных”?! Только чудом удается горемыке-рассказчику поправиться, хотя все было сделано для того, чтобы выдать его тело от 3 до 4 в том виде, в каком указано на плакате.

Вот такая советская “Палата номер 6”! Поистине, “история болезни”! Но не одного человека или нескольких людей – всего нашего общества, отторгнувшего после 1917 года гуманизм, милосердие, человечность.

Резко отрицательное отношение писателя-сатирика вызывали такие характерные явления социалистической действительности, как доносительство (“На живца”, 1923 г.), тотальный контроль государства за всеми сторонами жизни человека (“Об уважении к людям”, 1936 г.).

Зощенко почти документально зафиксировал зарождение нового правящего класса – советского чиновничества. Отвратительная спесивость отличает “героя” рассказа “Пациентка” (1924 г.) Дмитрия Наумыча, стыдящегося собственной “необразованной” жены. Между тем речь персонажа саморазоблачительна. “Темная, говорит, ты у меня, Анисья Васильевна. Про что, говорит, я с тобой теперь разговаривать буду? Я, говорит, человек просвещенный и депутат советский. Я, говорит, может, четыре правила арифметики знаю. Дробь, говорит, умею. “. И это изрекает человек, наделенный властью!.

Заметим, что язык чиновничества метко назван Зощенко “обезьяньим” В рассказе “Обезьянин язык” высмеяна страсть иных номенклатурщиков к непонятным для них словам и сочетаниям типа “пленарное заседание”, “кворум”, “дискуссия”. Думаю, что и нынешнее “судьбоносное” время удивительно обогатило чиновничий язык – “консенсус” один чего только стоит.

Гневно бичует Михаил Зощенко фразерство, хвастовство, очковтирательство. Разоблачению этих пороков посвящены рассказы “Аристократка” (1923 г.), “Любовь” (1924 г.), “Больные” (1930 г.) и многие другие.

Чиновники-бездельники, чиновники-волокитчики – вот обычные персонажи сатирических рассказов Зощенко. Жители станции Рыбацкий Поселок написали жалобу в газету о плохом состоянии дорог (“Игра природы”, 1924 г.). Заметку напечатали. А дальше? Послушайте: “Пока заметку эту читали, да пока в правлении обсуждали, да пока комиссию снаряжали – прошло четырнадцать лет”. Конечно, за такой долгий срок дороги успели просохнуть, и в газете пришлось напечатать опровержение. “А в правлении и сейчас думают, что наш знакомый наврал”. Вот такой финал. Чиновникам нет никакого дела до вопиющей необустроенности и нищеты миллионов сограждан.

Зощенко сумел в своем творчестве создать своеобразный “сатирический антимир”; мир, кишащий доносчиками, взяточниками, льстецами, самодурами. И праведный гнев художника нельзя путать с непритязательным салонным юмором, с желанием посмешить смеха ради, развлечь. Поэтому так и возненавидели Зощенко защитники тоталитарно-бюрократической системы. И в наши дни сатира Михаила Зощенко не утратила своей актуальности.

«Опыт легкой комедии Зощенко»

После войны, на конференции, посвященной проблемам драматургии, проходившей в ВТО, Зощенко объяснил появление «Парусинового портфеля» сознательным обращением к новому жанру, который сам определил как «соединение реалистической пьесы с элементами водевиля». Он заметил, что сатира «не является тем видом искусства, в котором нуждается наша современность. Опыта же легкой комедии в русской драматургии не было. В поисках формы оптимистической комедии… возникла реалистическая комедия, внешне похожая на водевиль — «Парусиновый портфель».

Касаясь проблем русской драматургии, Зощенко был не совсем точен: некоторый «опыт легкой комедии» в России все же существовал. Однако фонвизинско-грибоедовская линия, поддержанная гоголевской «теорией общественной комедии» и воззрениями представителей демократической критики, прочно утвердила специфически российскую концепцию прямой зависимости художественных качеств произведения от его идейной, общественной значимости. Драматургия, лишенная гражданского пафоса, критического звучания, не могла претендовать на высокую эстетическую оценку. Эта традиция, родившаяся еще в царской России, сохранилась и в послеоктябрьские годы, и, надо сказать, что сам Зощенко долгое время свято ее придерживался.

Тем не менее водевиль в России, хотя и не поощрялся прогрессивной критикой, не только существовал, но был любим простой публикой, русскими актерами, и во 2-й трети прошлого века составлял (вместе с мелодрамой) основу репертуара российских театров. Создатели водевилей, как правило, не были крупными литераторами, однако, нельзя забывать, что к водевилю обращался Н.А. Некрасов, водевилями назвал свои одноактные пьесы А.П. Чехов.

Этот чисто театральный жанр, никогда не претендовавший на «высокую литературу» и, действительно, к ней не относящийся, обладает целым рядом специфических особенностей, придающих водевилю невероятную притягательность и очарование. Не поднимая никаких серьезных общественных вопросов, авторы водевилей стремились доставить зрителю удовольствие, развлечь его, развеселить. И, может быть, Зощенко интуицией большого художника ощутил необходимость обращения к обычным человеческим эмоциям, потребность зрителя в нормальном веселье, радости, смехе, — смехе не «сквозь слезы» — в эпоху, когда грани между политическими и театральными действами, между искусством и идеологией стали почти неразличимыми. Может быть, именно в отказе от общественно-значимых тем в драматургии и проявилась гражданская позиция писателя, всегда чувствующего истинный «социальный заказ» и создающего в самом деле народную литературу. В комедии «Очень приятно», написанной сразу после войны, именно ощущение радости, атмосфера приподнятости, счастья от победы привлекают больше всего. Действие происходит в санатории, где «долечиваются» офицеры, прошедшие войну. Между ними и окружающими их людьми нет и не может быть антагонизма. Все построено на некоторой нелепости, неумении проявить к человеку настоящее внимание и на чисто водевильных «кви про кво». «Очень приятно» продолжает линию, начатую «Парусиновым портфелем», хотя здесь люди еще лучше, еще добрее, еще отзывчивее. Для обеих пьес характерны легкость, остроумие, добрая ирония и еще одна особенность, подчеркивающая связь их с традицией водевиля: мастерски прописанные, незаурядные роли, что для жанра непосредственно театрального всегда было необходимым условием. Именно в этом плане комедии Зощенко более всего и походят на водевиль, некоторые другие черты водевиля (скажем, наличие куплетов, как правило, сопровождавшихся танцами, сиюминутная злободневность и пр.) были драматургом опущены. Роли Бабушки, Ядова, даже «злодея» Духоявленского в «Парусиновом портфеле». Майора, Капитана, загадочного Сумасшедшего в «Очень приятно» не только обладают ярким и образным внутренним содержанием и точными внешними особенностями, но дают актеру достаточный простор для собственно актерского, театрального творчества, равно как и возможность по-своему осмыслить предложенный драматургом образ.

Попытка привнести «элементы водевиля» в реалистическую драматургию с реальными, достаточно типичными, но при этом неординарными характерами оказалась весьма успешной. Зощенко тем самым предложил драматургии и театру новый, малоосвоенный путь и не только продемонстрировал владение известными театральными формами, но доказал собственную состоятельность в обновлении их.

То, что «Парусиновый портфель» и «Очень приятно» написаны с настоящим знанием «законов сцены», подтверждается исключительным успехом их постановок в Ленинградском драматическом театре в сезоне 1945—46 гг. Судя по всему, эти комедии ждала счастливая сценическая судьба, а их автора — заслуженная известность уже в качестве драматурга. Однако после постановления «О журналах “Звезда” и “Ленинград”» спектакли были сняты с репертуара, а пьесы названы «пошлыми» и «клеветническими». По тем же причинам не была поставлена следующая комедия Зощенко «Пусть неудачник плачет», написанная в 1946 году для театра Н.П. Акимова. Эта пьеса, являясь продолжением начатой «Парусиновым портфелем» линии, обладает некоторыми особенностями, позволяющими предположить, что предложенный писателем тип «реалистической комедии с элементами водевиля» таил в себе возможности, так никогда и не раскрытые. Если в «Очень приятно» водевильное начало все же преобладает над реалистическим описанием действительности, то здесь напротив — сохранены лишь «элементы» жанра: ряд невероятных совпадений (человек, с которым подрался директор оказывается следователем, обязанным найти пропавшие у того деньги, и женихом Капочки, за которой директор ухаживает; в одном месте парка случайно встречаются и жена директора, и его давняя знакомая, и племянник жены; отец Капочки оказывается бывшим возлюбленным жены директора и пр.), многочисленные «любовные» перипетии, достаточно запутанный сюжет. Но дело не в сюжете, и не во внешних коллизиях — сами по себе они ничего» не говорят о настроении пьесы. На фоне водевильной ситуации раскрываются характеры не просто жизненно достоверные, но психологически точные, глубокие, неординарные.

Принято спросмотреть, что основной темой «Неудачника» являются деньги и осмеяние их власти над некоторыми людьми. Хотя центральным событием становится пропажа крупной суммы, все, что с этим связано, имеет лишь косвенное значение. Комедия представляет собой скорее размышления стареющего человека — главного героя — о смысле жизни: в какой-то момент он верит, что именно деньги могут дать ему любовь, уважение окружающих, счастье, но по мере развития действия возникают все новые и новые мотивы, темы, мысли. Взаимоотношения героев не поддаются однозначным трактовкам, заставляют и зрителя (читателя) задуматься о том, что же каждый из нас из себя представляет. Зощенко не отступает от комедийного жанра, однако «Пусть неудачник плачет» очевидно приближает его к драме психологической, которая при слиянии с «водевильной» формой могла бы открыть неведомые доселе драматургические возможности.

Все рассматриваемые комедии, конечно, не лишены недостатков, и все же их значение как для творчества Зощенко, так и для истории нашей драматургии гораздо существеннее, чем кажется. Писатель находится в начале пути, который при нормальном течении событий мог привести к утверждению в советском театре особого художественного направления, действительно, не имеющего в России глубоких корней и серьезных традиций. Но искусственно прерванный, этот путь не получил развития, а Зощенко так и не попал в число ведущих драматургов. Его пьесы сегодня забыты, не будучи осмысленными и изученными. Попытки некоторых режиссеров 60-х годов вернуть к ним интерес ни к чему не привели, хотя отдельные спектакли (например, «Парусиновый портфель» Театра им. А.С. Пушкина) пользовались успехом. Даже в наши дни драматургия Зощенко практически не включается в издаваемые сборники его сочинений, при том, что некоторые пьесы, и, в частности, «Очень приятно», вообще никогда полностью не были опубликованы.

Попав в страшную опалу, писатель не перестал заниматься драматургией. Он оставил два варианта комедии «Дело о разводе» для кукольного театра и огромное количество вариантов комедии, обличающей капиталистическую действительность, которой давал разные названия: «Здесь вам будет весело», «Двойник», «Счастье земное» и пр.

Действие в «Деле о разводе» происходит в южном городе, где идет активная работа по орошению ранее бесплодных земель, работа, возможная «только при социализме». Написанная «на заказ», в ответ на государственную кампанию по борьбе с разводами, эта пьеса как раз является «комедией положений» — и только: в каждой фразе явственно ощущается стремление автора никого не обидеть, ничем не «опорочить действительность». От этого герои лишены не только недостатков, но даже обыкновенных человеческих слабостей, а значит — и человеческих особенностей, т.е. индивидуальности. Конфликт — причина развода — полностью надуман и лишен всякого смысла: жена находит у мужа записку от давней знакомой, муж видит жену в окне, посылающую кому-то воздушный поцелуй, ряд дальнейших совпадений — достаточно нелепых — приводит их к решению развестись.
Второй вариант пьесы отличается от первого только наличием пролога, где объясняется, чему она посвящена, и усилением «положительности» и без того положительных персонажей. Конечно, отдельные реплики, фразы, ситуации все равно свидетельствуют о том, что текст написан человеком талантливым, владеющим драматургической формой, однако, «Дело о разводе» можно спросмотреть не только творческой неудачей, но и типичной «бесконфликтной» пьесой.

Конечно, в создавшейся ситуации комедия не могла быть поставлена и не могла быть напечатана, что объясняет и отказ К. Симонова опубликовать ее в «Новом мире», хотя тот и аргументировал его причинами иного, художественного порядка. По мнению Симонова, пьеса очень условная, и то общее осуждение и осмеяние капиталистических законов и нравов, которое в ней есть, именно очень общее, не прикрепленное к нынешнему, очень жестокому и суровому и внесшего очень много в обстановку, времени. Далее говорится, что Зощенко показал «Америку эпохи Аль Капоне», в то время как нынешняя Америка гораздо страшнее. Скорее всего, после замечаний Симонова Зощенко и внес в более поздние варианты разговоры об атомной бомбе, коммунистической партии и пр. Однако это нисколько не помогло и с сожалением следует признать, что при всей формальности аргументов в общей оценке пьесы Симонов был прав. Более того, комедия вообще показывает не столько Америку, сколько советские представления о ней. Сам Зощенко, очевидно, плохо понимал, каков он — этот капиталистический мир, поэтому его герои напоминают знакомых нам еще с давних пор обывателей периода «Уважаемого товарища», а их разговоры о безработице, бирже, акциях и конкуренции — политические передовицы советских газет 40-х годов.

Последние пьесы Зощенко никогда не были напечатаны. Сначала — из-за его опалы, а впоследствии, наверное, из-за нежелания компрометировать и без того страшно пострадавшего от власти писателя: современный человек и впрямь может принять Зощенко за типичного советского конъюнктурщика. На самом же деле эти комедии как раз свидетельствуют о том, что Зощенко сопротивлялся долго, гораздо дольше, чем это было возможно, и забыть о них, не уделять им внимания нельзя хотя бы потому, что они подчеркивают глубину постигшей его трагедии.

Тема нового “маленького человека” в творчестве М.М. Зощенко

Разделы: Литература

1. Проследить развитие писателем-сатириком традиций литературы XIX века («маленький человек», «смех сквозь слезы»); выявить причины изменения черт героев, опираясь на рассказы М.М.Зощенко.
2. Развивать умения анализа прозаического текста, системы героев, наблюдения над языком героев.
3. Углубление эстетического восприятия прозаического произведения.

Материал к уроку:

• схема «Основные черты «маленького человека»;
• рассказы М.М. Зощенко «Аристократка», «Монтер».

Предварительное задание учащимся к уроку:

1. Пропросмотреть рассказы М.М.Зощенко «Аристократка», «Монтер».
2. Повторить черты «маленького человека».

Эпиграфы к уроку:

Берегите Зощенко. Это наш современный Гоголь.
А.Ремизов.

Замечательный, поистине замечательный русский писатель – Зощенко.
Ю.Олеша.

Ход урока

Организационный момент. Начало урока.

I. Актуализация знаний.

-Что привлекает нас в формулировке темы урока? (Сочетание «новый маленький человек».)

– Почему «новый», нам как раз и предстоит сегодня выяснить. Сначала обратимся уже к знакомому вам понятию «маленький человек».

– Что это за литературный тип героя? Каковы основные черты «маленького человека»? Кто из литературных героев является «маленьким человеком»?

Схема. Основные черты «маленького человека».

• Низкое социальное положение.
• Бесправие и нужда.
• Уязвленная гордость.
• Забитость, попранное человеческое достоинство.

Обратимся к литературной энциклопедии:

«Маленький человек» – в литературе обозначение разнородных героев, объединенных тем, что занимают одно из низших мест в социальной иерархии и что это общество определяет их психологию и общественное поведение. Развитие сюжета строится главным образом на истории какой-нибудь обиды, оскорбления, несчастья».

– Какое право «маленького человека» отстаивали писатели- реалисты XIX века? (Право на сострадание, сочувствие, понимание, уважение).

– Итак, герой нам знаком. Сегодня на уроке мы должны понять: каков же «новый маленький человек»? Что в нем изменилось? И почему он появляется в начале 20-х годов XX века, когда страна уже бодро шагала к социализму? Почему к данной теме обратился писатель- сатирик?

На эти и другие вопросы мы должны с вами сегодня найти ответ.

II. Слово учителя о писателе.

Образ «нового маленького человека» мы найдем в творчестве замечательного русского сатирика XX века Михаила Михайловича Зощенко (1854-1958).

Свой первый рассказ Зощенко опубликовал в 1921 году, а уже через 10 лет он был автором более 50-ти книжек.

На долю Зощенко выпала слава, неслыханная для человека литературной профессии. Ему понадобилось всего 3-4 года работы, чтобы в один прекрасный день ощутить себя знаменитым не только в писательских кругах, но и в многомиллионной массе читателей. Его обожали. Когда в конце 20-х годов «Красная газета» провела опрос: «Кто самый знаменитый человек в Ленинграде?», им оказался Зощенко. Но любимый в массах, ценимый знатоками литературы, у партийных работников он заслужил клеймо «клеветника», «скверного анекдотчика»: «Зощенко, как мещанин и пошляк, избрал своей постоянной темой копание в самых низменных и мелочных сторонах быта. Он привык глумиться над советским бытом, советскими порядками, прикрывая это глумление маской пустопорожней развлекательности и никчемной юмористики».

Каков же его герой, если автор заслужил такую негативную оценку?

III. Работа с текстом.

1. Обратимся к рассказу «Аристократка» (1923 г.) Текст вам знаком. Напомните кратко содержание.

Письменное задание учащимся: выпишите из текста слова, словосочетания, характеризующие Григория Ивановича и Аристократку.

Встретились на собрании; кавалер и у власти; лицо официальное; в смысле водопровода; приму под руку; волочусь как щука; перед народом совестно; комячейка; буржуем нерезаным вьюсь; буржуйская стыдливость; хожу, что петух; вожжа под хвост; индифферентно.

В шляпке; чулочки фильдекосовые; мопсик; зуб золоченый; развернула идеологию; этакая фря; байковый платок; велит под руку принять; развратная походка; свинство без денег.

Беседа по вопросам:

1. Что представляет собой герой? (Ощущает себя человеком «у власти», «лицо официальное», член «комячейки», на собрании чувствует себя увереннее, чем в театре- центре культуры.)
2. Как относится к женщине, определяет ее «аристократическую сущность»? (По внешнему виду, манере одеваться. Прилично одета, хочет «развлекаться культурно» – аристократка.)
3. Каков уровень культуры поведения, такта героя? (Буржуазные замашки – «перед народом совестно».)
4. Как воспринимаются героем нормальные человеческие чувства? (Буржуйскими замашками – «буржуем вьюсь», «Буржуйская стыдливость».)
5. Каков образ Аристократки, отличается ли от образа нашего героя? (Она под стать своему кавалеру.)

– Мы выделили основные черты героя, вернемся к таблице, сравним его с образом «маленького человека» XIX века.

Вывод ученика с комментариями учителя.

– Социальное положение его невысоко – сантехник, рядовой человек, каких миллионы. Мы видим его оскорбленным, обиженным тем, что ему приходится себя вести как «буржую нерезаному», он испытывает стыд за нехватку денег (нужда) – это растерявшийся, неуверенный «маленький человек».

– Чем отличается от героя XIX века? (Наш герой бравирует. Нехватку денег прикрывает моралью: «Не в деньгах счастье», хотя все говорит об обратном. Наш «маленький человек» пока еще неуверенно заявляет о себе, по сути дела – это попытка заявить о себе, как о «хозяине жизни».)

2. Перейдем к рассказу «Монтер» (1927г.), проследим, как эта тема развивается дальше.

– Где разворачиваются события?

– Каков герой рассказа?

– Как он о себе заявляет?

– Чем отличается от героев XIX века и героя «Аристократки»? (4 года разделяют два рассказа. Герой все тот же, по сути, но он не желает находиться где-то на краю жизни, претендует на роль главного действующего лица, на роль «хозяина жизни». Если Григорий Иванович еще неуверенно чувствует себя в театре, то именно там Иван Кузьмич Мякишев заявляет о себе во весь голос.)

– Является ли он таковым? Какова его истинная роль в историческом процессе? (Роль героя ничтожна. Он надулся как индюк, воображая себя важной фигурой, на самом деле он смешон.)

– Зощенко показывает своих героев в различных смешных ситуациях. Но так ли беспечен этот смех? (Это «смех сквозь слезы», за беззаботными нотками видны боль и горечь. Потому что «новый маленький человек» – это не отдельный социальный тип, это многомиллионная масса, которой Зощенко – сатирик пытался «открыть глаза», и которого за это называли «клеветником».)

Слово учителя: Чуть ли не через все зощенковские рассказы проходит образ растерявшегося, сбитого с толку человечка, который из одного неловкого положения попадает в другое.

Вокруг происходят грозные, не совсем понятные события, рушатся миры, возникают новые порядки, а этот человечек, по русской литературной традиции – «маленький человек», «внучатый племянник Акакия Акакиевича», как назвал его один из исследователей, только похитрее, чем был его предок, более смышленый, порой даже плутоватый, мечется, суетится и никак не поймет, что к чему и как ему в этом неприветливом и неуютном мире ужиться. К началу 20-х годов Зощенко сумел уяснить глубинную суть в характере этого человека. И что особенно важно – овладел его языком. – Вы прочитали рассказы Зощенко. Что вы можете сказать о языке его рассказов? (Это стилизация под простую речь. Грубый, неуклюжий, безграмотный язык. Бестолковые конструкции, исковерканные слова, попытки выражаться научно. Язык Зощенко был собирательным: он вобрал в себя самое характерное, самое яркое из расхожего языка масс и в отжатом, концентрированном виде вышел на страницы его рассказов.)

– «Станционного смотрителя»(1830г.) А.С.Пушкина и «Монтера» М.М.Зощенко разделяет почти 100 лет, но образ, несколько преображенный, еще распространен.

Можно ли в наше время говорить о «новом «маленьком человеке» конца XX – нач. XXI века? Этот вопрос остается вам для размышления дома.

Написать сочинение – миниатюру «Новый «маленький человек» конца XX – нач. XXI века»

IV. Подведение итогов урока.

– Сделайте вывод: какой он – «новый маленький человек», что в нем изменилось?

Оформим основные положения в виде опорной схемы:

• Низкое социальное положение.
• Низкий уровень культуры, образования.
• Наглость.
• Претендует на право «хозяина жизни», этим и смешон.

Заключительное слово учителя: Итак, мы на уроке проследили эволюцию образа «маленького человека», выяснили причины его изменения, соприкоснулись с творчеством замечательного сатирика М.Зощенко, поработали над анализом прозаического текста.

Опыт легкой комедии Зощенко: сочинение

Кто он – М.М.Зощенко?

М.М.Зощенко родился 28 июля 1894 г. в небогатой многодетной дворянской семье в Петербурге. Отец — Михаил Иванович Зощенко художник, входил в Товарищество передвижных художественных выставок, служил в мозаическом отделении. Мать — Елена Иосифовна Зощенко – имела артистические наклонности, играла в любительском театре, писала небольшие рассказы. Всего в семье было 8 детей. Тяжелым ударом, сказавшимся на всей его последующей внутренней жизни, стала смерть отца. Многодетная семья оказалась на грани нищеты. Когда произошла Октябрьская революция, Зощенко вернулся в Петроград. Он три года провоевал в окопах царской войны, был ранен. Пришёл с войны и не знал, как дальше жить. Вдруг он вспомнил, что, когда был маленьким, очень любил просмотреть книжки. И даже сам немножко сочинял. И он подумал: «А что, если это и есть моя профессия на всю жизнь – писать книжки?»

И он сел за стол. Сначала он писал для взрослых, а в конце 30-х годов он начал писать для детей. В своих рассказах Зощенко со всей откровенностью говорит о морали.

Целью исследования стало: 1- определить как М.М.Зощенко через свои рассказы раскрывает основные черты «маленького человека»? 2 – Проследить развитие писателем-сатириком традиций литературы XIX века «маленький человек», выявить причины изменения черт героев, опираясь на рассказы М.М.Зощенко.

Гипотеза: я предполагаю, что писатель писал поучительные рассказы, чтобы на них училось молодое поколение

1. Познакомиться с литературными героями, которые относятся к типу «маленький человек»;

2. Изучить творчество сатирика М.Зощенко, поработать над анализом произведений.

Объект исследования: рассказы М.М.Зощенко «Аристократка», «Монтер».

Предмет исследования: «маленький человек» в рассказах М.М.Зощенко «Аристократка», «Монтер».

Я хочу начать свой проект известными словами из рассказа И. Ильфа и Е. Петрова “Золотой теленка”: “Параллельно большому миру, в котором живут большие люди и большие вещи, существует маленький мир с маленькими людьми и маленькими вещами. В большом мире людьми двигает стремление облагодетельствовать человечество. Маленький мир далек от таких высоких материй. У его обитателей стремление одно — как-нибудь прожить, не испытывая чувства голода”.

Страдания “маленького человека” — тема не новая в русской литературе. Она в полном объеме была представлена в гениальных творениях Гоголя, Достоевского, Чехова. Рассказы Зощенко продолжают проблематику произведений о “маленьком человеке”, берущую начало из гоголевской “Шинели”. Однако это совершенно иной взгляд, иная трактовка старой темы в изменившихся условиях. Маленький, незаметный, привыкший изъясняться “большею частью предлогами, наречиями и, наконец, такими частицами, которые решительно не имеют никакого значения”.

«Маленький человек» – в литературе обозначение разнородных героев, объединенных тем, что занимают одно из низших мест в социальной иерархии и что это общество определяет их психологию и общественное поведение. Развитие сюжета строится главным образом на истории какой-нибудь обиды, оскорбления, несчастья».

Какое право «маленького человека» отстаивали писатели – реалисты XIX века? Читая рассказы М. Зощенко, мы познаем психологию человека, привыкшего к своему ничтожному положению в обществе, к тому, что его судьба — ничто по сравнению с любой инструкцией, приказом или параграфом. Когда к человеку перестают относиться как к мыслящей, оригинальной личности, он постепенно теряет чувство самоуважения. Отсюда его преклонение перед должностными лицами, подобострастное заискивание перед теми, от кого он зависит, неверие в бескорыстие ближнего.

Шофер Егоров из рассказа «Веселая игра» терпит унизительное обращение со стороны своего партнера по бильярду. В качестве штрафа за проигрыш тот предлагает отрезать ему усы. Егоров соглашается, и это кажется диким всем присутствующим. Выясняется, что характер взаимоотношений игроков «запрограммирован» уже их местом на служебно-иерархической лестнице. Показательно даже их обращение друг к другу: Егорова к партнеру — на «вы» и по имени-отчеству; егоровского партнера — исключительно на «ты» и по фамилии. Выигравший говорит: «Другой там заставляет шофера ждать на морозе три часа. А я к людям гуманно подхожу. Это шофер с нашего учреждения, и я его завсегда в тепло беру. Я к нему не свысока отношусь, а я с ним по-товарищески на бильярде играю. Учу его и маленько наказываю. И что теперь ко мне придираются — я просто не пойму». Он и вправду не понимает, поскольку убежден в своем благородстве. Интересно, правда, представить его с кем-нибудь из вышестоящих начальников. А что же чувствует тот самый «маленький человек», в данном случае шофер Егоров? Что происходит в его душе? Переживает он или привык к подобного рода хамству, ставшему естественным в советских учреждениях? А может быть, радуется, что его не заставляют мерзнуть на улице и берут «в тепло»? Даже если так, все равно эта радость — трагедия. Трагедия человека, превратившегося в ничтожество из-за небрежного и оскорбительного отношения к нему окружающих.

Так же в рассказе «Монтер» поднимается важная проблема несправедливого социального неравенства людей.

Главный герой рассказа – монтер, работающий в провинциальном театре. Он честно выполняет свою работу, однако чувствует, что является всего лишь «техническим персоналом». На общей фотографии, где присутствовал весь коллектив театра, Ивана Кузьмича Мякишева посадили с правого края, да еще и «сняли его вдобавок мутно, не в фокусе». А центр посадили «звезду» – тенора.

Монтер затаил в душе обиду и, при случае, «отомстил» тенору и показал руководству театра, что он не менее важен, чем тенор. На важном представлении, когда зал был полон, Мякишев отключил электричество: «Тут произошла, конечно, форменная неразбериха. Управлющий бегает. Публика орёт. Кассир визжит, пугается, как бы у него деньги в потёмках не взяли». Идея автора звучит в финальных строках рассказа: «Так что они оба-два представляют собой одинаковую ценность». Центральный эпизод рассказа «Аристократка» место выбрано не случайно, театр-это храм искусства, в котором люди приобщаются к прекрасному, развиваются духовно. Героям духовность и культура “не грозят”, именно через восприятие театра, поведение, речь автор раскрывает характеры. После революции пришли к власти рабочие и крестьяне, которые никогда не имели хорошего образования, духовные ценности им были чужды. Портрет героя новой послеоктябрьской эпохи – это грубые, неотёсанные люди, привыкшие к тяжёлому труду. Получив классовые преимущества, новые герои стали рваться к положению в обществе, претендуя на интеллигентность и хорошее происхождение, но на деле не обладая ни умом, ни интеллектом. Идя в театр, оба героя (Григорий Иванович и Аристократка )не имеют понятия, на что они идут, обращают внимание только на места в театре,”внизу сидеть или аж на самой галёрке”. Водопроводчик понятия не имеет, что оперу слушают, а не смотрят:”Сижу на верхотурье и ни чего не вижу.” Чудовищная безграмотность пролетария удручает:”Сели в театр. Она села на мой билет”,”Гляжу – антракт. А она в антракте ходит.” Герои встретились в антракте, но и не подумали обсудить события первого акта , поделиться впечатлениями, их просто нет у обоих. Григорий Иванович пытается обсудить работу водопровода, а дама рвётся в буфет. Она под стать своему спутнику, уничтожая пирожные, что непозволительно воспитанным людям, она “блещет золотым зубом”, вставляет иностранные словечки и разговаривает языком прислуги: “Нет,— говорит,— мы привыкшие. “Это выдаёт “серую ” мещанку, но водопроводчик восхищён своей “фрёй”.Финал эпизода ужасен, водопроводчик не стесняется в выражениях:”Ложи, к чёртовой матери!”,а дама «конфузится докушивать», и нагло переходит на “родной”, безграмотный язык:” Довольно свинство с вашей стороны. Которые без денег — не ездют с дамами.”

Зощенко очень ярко нарисовал образы духовно нищих людей, которые пытаются прыгнуть “из грязи в князи”, но водопроводчик честнее дамочки, он не пытается быть выше своего положения, выдавая себя за аристократа. Люди одного круга, но водопроводчик глуп и не видит, что дама совсем не аристократка, а дешёвая подражательница. Тема «маленького человека», затронутая в данных рассказах, является традиционной для русской литературы.

Она пронизана гуманизмом, призывом уважать каждого человека, который является маленькой, но обязательной частичкой в этой Вселенной. Традиционно главным признаком “маленького человека” является ее низкое и часто подчиненное социальное положение, это человек, на которого никто не обращает, которую никто не ценит, над которой каждый позволяет себе поиздеваться и осознающая свое незначительное место в жизни. Сам Зощенко представляет своего героя так: “по профессии своей он не может слесарь, не может механик, а может быть, и наборщик” [2, с. 120]. Многие герои есть крестьянами или выходцами из крестьян. Всех их объединяет то, что они настолько свыклись со своим низким положением в обществе, своей незначительностью и даже ничтожеством, что совсем потеряли чувство самоуважения. К этому привели долгие годы подчиненного существования персонажей произведений писателя и их предков в дореволюционные годы. Там следует искать истоки их раболепия перед должностными лицами, подобострастно предупредительности перед теми, от кого они зависят, неверия в бескорыстие ближнего т.п.. “Маленькому человеку” свойственно угодливо относиться к каждому, кто имеет хоть формальную власть, хотя власть, основанную на праве сильного.

Из рассказов М.М.Зощенко я определила основные черты «маленького человека».

Основные черты «маленького человека»:

Низкое социальное положение.

Бесправие и нужда.

Забитость, попранное человеческое достоинство.

От равнодушия людей, от пинков судьбы в “маленького человека”, как показал М. Зощенко, растет желание взять реванш, показать и доказать всем поголовно свою значимость. Получив даже незначительную власть, “маленький человек” проявляет себя неким микровладыкою (“Человеческое достоинство”, “История болезни”, “Баня”, “Плохая ветка”). Желание взять реванш за годы пребывания “никем”, что притаился в душе некоторых “маленьких людей”, заставить других почувствовать свою значимость не может не пугать.

Писатель показал опасную тенденцию превращения “маленького человека” в маленького тирана, который стремится отомстить всем за долгие годы пренебрежительного отношения к личности, а то и полного ее игнорирования. Такое толкование психологии “маленького человека” М.М. Зощенко продолжает традиции ее изображение такими писателями, как Ф.М. Достоевский, М.В. Гоголь, А.П. Чехов, которые кроме сочувственного описания бед “маленького человека” также раскрыли негативные потенции этого типа. Вслед за своими предшественниками писатель обращает внимание на жизненные установки своих героев, которые вызывают беспокойство. Свой потенциал герои М. Зощенко направляют не на то, чтобы сделать окружающий мир и себя, в первую очередь, лучше и чище. Они погружены в решении мелких бытовых проблем, которые воспринимаются ими как важнее мировые катаклизмы (сопоставление часов, пропал, и Октябрьской революции в рассказе “Жертва революции”).

«Можно ли в наше время говорить о «новом «маленьком человеке»?

Думаю такие люди будут всегда и в наше время они есть. Мне кажется, это люди чересчур скромные (скромность украшает маленькими порциями) и где-то даже зажатые, еще они добрые (а доброта замечается очень редко), но это им не мешает делать что-то очень важное для других и понимать, что все равно не оценят, а может и не вспомнят.

«Маленький человек» для нашей действительности – это не просто литературный тип, а «герой нашего времени»? Хотя, почему герой? Скорее уж – антигерой. Действительно, разве мало в нашей жизни ситуаций и положений, достойных пера Гоголя или Чехова?

Сама жизнь сегодня говорит об актуальности темы «маленького человека». В глубине души каждого из нас ивет этот образ – это наши страхи: боязнь выделиться из толпы, потерять работу, высказать свое мнение открыто, быть отверженным, выступить против произвола…

Наиболее плодотворным периодом в творчестве Михаила Михайловича Зощенко (1894-1958) стали 1920-е гг., когда идеологическая пропаганда безоговорочно противопоставляла жизнь, культуру, общество до и после революции. У «нового человека» должно в жизни все быть по-новому: новый быт, новая мораль, новые отношения, то есть только положительные качества. Но М. М. Зощенко, вопреки бытующим романтическим образам советского гражданина, показывает мироощущение «маленького человека», рисуя его средствами сатиры.

Уже в первой книге «Рассказы Назара Ильича, господина Синебрюхова» (1922) писатель нашел интонацию, позволившую преодолеть преграду между рассказчиком-писателем и слушателем-читателем.

Сатирик подчеркивал, что именно «маленькие люди», большинство населения страны, утратили прежние культурные ориентиры, но не обрели новых, поэтому готовы разрушать «плохое старое», не понимая, как строить «новое хорошее». В результате они отстаивают ничтожные интересы (невозможность снять пальто, потому что нет рубашки, в рассказе «Прелести культуры»; надкушенное дамой пирожное, за которое надо платить, в рассказе «Аристократка»; монтер в театре, считающий себя важнее тенора, в рассказе «Монтер»).

Собирательный образ «маленького человека» несёт в себе воспитательный потенциал. Через призму юмора Михаил Зощенко пытается донести до читателя, что не нужно бояться жизни. Писатель предупреждает, что внешние обстоятельства могут сломить человека, но нужно приложить все усилия, чтобы не опускаться до уровня Забежкина, Котофеева и Аполлона, которые видят смысл своей жизни только в материальных ценностях. Те, кто предпочел «золотого тельца» и сделал его смыслом всей жизни, развенчаны у Зощенко.

Таким образом, мы можем сказать о том, что Михаил Михайлович Зощенко был одним из писателей советского времени, который как нельзя точно изобразил нового героя, новый типаж общества. Над персонажами Зощенко хочется одновременно и посмеяться и пожалеть их. «Маленькие люди», которые населили нашу страну, были настоящим отражением эпохи, которую они создали сами.

Литература оказывается источником «гуманитарной энергии», поскольку является важным источником понимания человека. «Настало время, чтобы центр мироздания (человек) стал воздействовать на общество, то есть началась тенденция движения к центру в поисках истины о человеке, разновекторность сменилась тенденцией центробежной, чтобы гуманитарная энергия не концентрировалась. А «заработала» (теперь уже от человека к обществу, а не наоборот, как это было в предшествующей истории».

1. Ершов Л.Ф. Из истории советской сатиры. М. Зощенко и Сатирическая проза 20-30-х годов /Леонид Федорович Ершов. – Л.: Наука, 1973. – 155 с.

2. Зощенко М.М. Собрание сочинений в четырех томах /Михаил Михайлович Зощенко. – М.: РИПОЛ классик, 2005. – Том 1: Рассказы (Двадцатый годы). – 2005. – 560 с.

3. Ильф И. Двенадцать стульев. Золотой теленок: Романы /Илья Ильф, Евгений Петров. – М.: Экономика, 1986. – 632 с.

4. Рассадин С. За что тиран ненавидел Зощенко и Платонова /Станислав Рассадин //Новая газета. – № 82 (4 ноября 2002 г.) – С. 37.

5. Фрилендер Г.М. Достоевский /Г.М. Фрилендер //История Всемирной литературы: В 8 томах /АН СССР; Институт мировой литературы имени А.М. Горького. – М., 1983-1994. –

6. Шафранская Э.Ф. «Маленький человек» в контексте русской литературы 19 – начала 20 вв. /Элеонора Федоровна Шафранская //Русская словесность. – 2001. – № 7. – С. 23-27.

7. Эпштейн М. Маленький человек в футляре: Синдром Башмачкина – Беликова /Михаил Эпштейн //Вопросы литературы. – 2005. – № 6. – С. 7-15.

Опыт легкой комедии Зощенко

После войны, на конференции, посвященной проблемам драматургии, которая проходила во ВТО, Зощенко объяснил появление « Парусинового портфеля» сознательным обращением к новому жанру, что сам определил как «соединение реалистической пьесы с элементами водевиля». Он заметил, что сатира « не является тем видом искусства, в котором бедствует наша современность. Опыта же легкой комедии у российской драматургии не было. В поисках формы оптимистичной комедии… возникшая реалистическая комедия, извне похожая на водевиль – «Парусиновый портфель».

Касаясь проблем российской драматургии, Зощенко был не совсем точный: некоторый «опыт легкой комедии» в России все-таки существовал. Однако фонвизинско-грибоедовская линия, поддержанная гоголевской «теорией общественной комедии» и взглядами представителей демократической критики, крепко утвердила специфично российскую концепцию прямой зависимости художественных качеств произведения от него идейной, общественной значимости. Драматургия, лишенная гражданского пафоса, критического звучания, не могла претендовать на высокую эстетическую оценку. Эта традиция, которая родилась еще в царской России, сохранилась и в послеоктябрьские года, и, надо сказать, что сам Зощенко длительное время свято ее соблюдался

Однако водевиль в России, хотя и не поощрялся прогрессивной критикой, не только существовал, но был любим простой публикой, российскими актерами, и в 2-и трети прошлого столетия представлял (вместе с мелодрамой) основу репертуара российских театров. Творцы водевилей, как правило, не были большими литераторами, однако, нельзя забывать, что к водевилю обращался Н. А. Некрасов, водевилями назвал свои одноактные пьесы А. П. Чехов

Этот чисто театральный жанр, который никогда не претендовал на «высокую литературу» и, действительно, к нее не относящийся, владеет целым рядом специфических особенностей, которые предоставляют водевилю невероятную привлекательность и очарование. Не поднимая никаких серьезных общественных вопросов, авторы водевилей стремились сделать зрителю приятность, развлечь его, развеселить. И, может быть, Зощенко интуицией большого художника ощутил необходимость обращения к обычным людским эмоций, потребность зрителя в нормальном веселье, радости, смеха, – смеха не « сквозь слезы» – в эпоху, когда игранные между политическими и театральными действами, между искусством и идеологией стали почти неразличимыми. Может быть, именно в отказе от общественно-общественно-значимых тем в драматургии и оказалась гражданская позиция писателя, который всегда чувствует искренний «социальный заказ» и, что создает в самом деле народную литературу. В комедии « Очень приятно», написанной сразу после войны, самое ощущение радости, атмосфера приподнятости, счастье от победы привлекают более всего. Действие происходит в санатории, где «долечиваются» офицеры, которые прошли войну. Между ними и окружающими их людьми нет и не может быть антагонизма. Все построено на некоторой бестолковости, неумении оказать к человеку настоящее внимание и на чисто водевильных «кви о кво». « Очень приятно» продолжает линию, начатую «Парусиновым портфелем», хотя здесь люди еще лучше, еще добрее, еще отзивчивее. Для обеих пьес характерные легкость, остроумие, доброе ирония и еще одна особенность, которая подчеркивает связь их с традицией водевиля: мастерски прописанные, незаурядные роли, которые для жанра непосредственно театрального всегда быть необходимым условием. Именно в этом плане комедии Зощенко более всего и походят на водевиль, некоторые другие черты водевиля (скажем, наличие куплетов, как правило, которые сопровождались танцами, сиюминутная злободневность и др.) были драматургом опущенные. Роли Бабушки, Ядова, даже «лиходея» Духоявленского в «Парусиновом портфеле». Майора, Капитана, загадочного Божевильного в « Очень приятно» не только владеют ярким и образным внутренним содержанием и точными внешними особенностями, но дают актеру достаточное пространство для свойственно актерского, театрального творчества, равно как и возможность по-своему осмыслить предложенный драматургом обид

Попытка привнести «элементы водевиля» в реалистическую драматургию с реальными, довольно типичными, но при этом неординарными характерами оказалась довольно успешной. Зощенко тем самым предложил драматургии и театра новый, малоосвоенный путь и не только продемонстрировал владение известными театральными формами, но довел собственную зажиточность в восстановлении их

То, что «Парусиновый портфель» и « Очень приятно» написанные с настоящим знанием «законов сцены», подтверждается исключительным успехом их постановок в Ленинградском драматическом театре в сезоне 1945-46 г. Принимая во внимание все, эти комедии ждала счастливая сценическая судьба, а их автора – заслуженная популярность уже как драматург. Однако после постановления « О журналах “Звезда” и “Ленинград”» спектакли были сняты из репертуара, а пьесы названы «вульгарными» и «клеветническими». По тими же причинам не была поставлена следующая комедия Зощенко «Пусть неудачник плачет», написанная в 1946 году для театра Н. П. Акимова. Эта пьеса, будучи продолжением начатой «Парусиновым портфелем» линии, имеет некоторые особенности, которые позволяют предположить, что предложенный писателем тип «реалистической комедии с элементами водевиля» таил в себе возможности, так никогда и не раскрытые. Если в « Очень приятно» водевильное начало все-таки преобладает над реалистическим описанием действительности, то здесь напротив – сохраненные лишь «элементы» жанра: ряд невероятных совпадений (человек, с которым подрался директор окажется следователям, обязанным найти исчезнувшие в того деньги, и нареченным Капочки, по которой директор присматривает; в одном месте парка случайно встречаются и жена директора, и его давняя знакомая, и племянник жены; отец Капочки окажется бывшим любимым жены директора и др.), многочисленные «любовные» перипетии, довольно запутанный сюжет. Но дело не в сюжете, и не во внешних коллизиях – сами по себе они ничего» не говорят о настроении пьесы. На фоне водевильной ситуации раскрываются характеры не просто жизненно достоверные, но психологически точные, глубокие, неординарные

Принято спросмотреть, что основной темой «Неудачника» есть деньги и осмеяния их власти над некоторыми людьми. Хотя центральным событием становится пропажа большой суммы, все, что с этим связанное, имеет лишь косвенное значение. Комедия представляет собой скорее соображение стареющего человека – главного героя – о смысле жизни: в какой-либо момент он верит, что именно деньги могут дать ему любовь, уважение окружающих, счастье, но по мере развития действия возникают все новые и новые мотивы, темы, мысли. Взаимоотношения героев не подвергаются однозначным трактованиям, заставляют и зрителя (читателя) призадуматься о том, что же любой из нас из себя представляет. Зощенко не отступает от комедийного жанра, однако «Пусть неудачник плачет» очевидно приближает его к драмы психологической, которая при слиянии с «водевильной» формой могла бы открыть неизвестные до сих пор драматургические возможности

Все рассмотренные комедии, конечно, не лишенные недостатков, и все-таки их значение как для творчества Зощенко, так и для истории нашей драматургии намного существеннее, чем кажется. Писатель находится в начале пути, который при нормальному ходу событий мог привести к утверждению в советском театре особое художественного направления, действительно, что не имеет в России глубоких корней и серьезных традиций. Но искусственно прерванный, этот путь не получил развития, а Зощенко так и не попал в число руководящих драматургов. Его пьесы сегодня забыты, не будучи осмысленными и изученными. Попытки некоторых режиссеров 60-х лет возвратить к ним интерес ни к чему не привели, хотя отдельные спектакли (например, «Парусиновый портфель» Театра им. А. С. Пушкина) имели успех. Даже в наши дни драматургия Зощенко практически не включается в издаваемые сборники его произведений, при том, что некоторые пьесы, и, в частности, « Очень приятно», вообще никогда полностью не были опубликованные

Попав в страшную опавшую, писатель не перестал заниматься драматургией. Он оставил два варианта комедии «Дело о разводе» для кукольного театра и огромное количество вариантов комедии, обличающей капиталистическую действительность, который давали разные названия: «Здесь вам будет весело», «Двойник», «Счастье земное» и ин.

Действие в «Деле о разводе» происходит в южном городе, где идет активная работа с орошения прежде напрасных земель, работа, возможная «только при социализме». Написанная «на заказ», в ответ на государственную кампанию по борьбе с разводами, эта пьеса именно есть «комедией положений» — и только: в каждой фразе выразительно ощущается стремления автора никого не обидеть, ничем не «опорочить действительность». От этого герое лишенные не только недостатков, но даже обычных людских слабостей, а значит — и человеческих особенностей, то есть индивидуальности. Конфликт — причина развода — полностью надуманный и лишенный всякое содержания: жена находит в мужчины записку от давний знакомой, мужчина видит жену в окне, которое посылает кому-то воздушный поцелуй, ряд дальнейших совпадений — довольно бессмысленных — приводит их к решению развестись

Второй вариант пьесы отличается от первого только наличием пролога, где объясняется, почему она посвящена, и усилением «позитивизма» и без того положительных персонажей. Конечно, отдельные реплики, фразы, ситуации одинаково свидетельствуют о том, что текст написан человеком талантливым, что владеет драматургической формой, однако, «Дело о разводе» можно спросмотреть не только творческой неудачей, но и типичной «бесконфликтной» пьесой

Конечно, в ситуации, которая создалась, комедия не могла быть поставлена и не могла быть напечатана, что объясняет и отказ К. Симонова опубликовать ее в «Новом миру», хотя тот и аргументировал его причинами другого, художественного порядка. По мнению Симонова, пьеса очень условная, и то общее осуждение и осмеяние капиталистических законов и характеров, которые в ней есть, именно очень общее, не прикрепленное к нынешнему, очень жестокому и суровому и внесшего очень много в обстановку, времени. Дальше говорится, что Зощенко показал «Америку эпохи Аль Капоне», в то время как нынешняя Америка намного страшнее. Скорее всего, после замечаний Симонова Зощенко и внес в больше поздние варианты разговора об атомной бомбе, коммунистической партии и др. Однако это нисколько не помогло и с сожалением следует признать, что при всей формальности аргументов в общей оценке пьесы Симонов был прав. Более того, комедия вообще показывает не столько Америку, сколько советские представления о ней. Сам Зощенко, наверное, неважно понимал, который он — этот капиталистический мир, поэтому его герои напоминают знакомых нам еще с давних пор обывателей периода « Уважаемого товарища», а их разговоры о безработице, бирже, акции и конкуренции — политические передовицы советских газет 40-х лет

Последние пьесы Зощенко никогда не были напечатаны. Сначала – через него опавшую, а со временем, наверное, через нежелание компрометировать и без того страшно потерпевшего от власти писателя: современный человек и впрямь может принять Зощенко за типичного советского конъюнктурщика. На самом деле же эти комедии именно свидетельствуют о том, что Зощенко сопротивлялся долго, намного дольше, чем это было возможно, и забыть о них, не уделять им внимания нельзя хотя бы поэтому, что они подчеркивают глубину трагедии, которая постигла його.

Какие натуралистические элементы есть в прозе Мопассана и Эмиля Золя: сочинение

НАТУРАЛИЗМ ВО ФРАНЦУЗСКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ. ЭМИЛЬ ЗОЛЯ

1. Течение натурализм, ее характерные черты.

2. Е.Золя – теоретик натурализма в художественной литературе.

3. Тематическое раВНОобразие романов Е.Золя: «Нана», «Чрево Парижа», «Западня».

1. Течение натурализм, ее характерные черты

Во второй половине XIX в. реализм во Франции перерос в натурализм – это литературный стиль, который распространился в Европе и Америке в течение 1870 – 1900 лет. В переводе с латинского означает «природа». Основой теории натурализма стал позитивизм Огюста Конта. Многих манила к позитивизма вера в науку – уважение к действительных фактов. Наука и искусство – едины.

Как и реалисты, натуралисты стремились до полного, достоверного, точного изображения общества, природы и человека, в частности на основе объективности.

Отличие от реализма:

• натурализм слишком прямолинейно выражал свои черты на практике;

• с точки зрения натуралистов вообще не было различий между литературным творчеством и научным познанием;

• натуралисты считали, что писатель должен создать всестороннюю и объективную картину общества так, будто этим занимался историк или социолог. А следовательно произведение искусства натуралистов должен быть «человеческим документом», то есть исчерпывающим описанием того или иного общественного явления.

• Судьба героев, их психология выводились из трех принципов:

1. наследственности – судьба героя, его поступки полностью зависели от того, что заложено в генах;

2. среды – человек сам по себе ничего не решала; натуралисты считали человека рабом среды, в котором она сформировалась;

3. исторической эпохи – на человека влиял время, в котором она жила.

Появление натурализма сопровождалась шквалом критики, поскольку натуралисты все больше углублялись в непоетичну действительность. В то же время он повлиял на развитие мировой литературы:

• своеобраВНОе продолжение реалистических традиций, начало влияния на писателей – реалистов XX в.;

• натурализм – это основа для будущих писателей – модернистов.

Натуралисты заставили еще раз пересмотреть «проблему табу» в литературе.

Они еще больше расширили круг тем, которые позволяли описывать в книгах, называли себя первооткрывателями нового вида искусства, связанного лишь с фактом. Если все предыдущее искусство, по их мнению, служило красоте, то новое служило истине. Поэтому натуралисты выступали против любых вольностей художника, против отбора жизненного материала, против существования запретных тем для искусства. Добродетель и порок одинаково важны были для художника. Поэтому писатель должен отображать природу такой, какой она была, без каких-либо украшений.

Представители натурализма интересовались различными психическими и социальными отклонениями, имели общие черты с декадентами, разрабатывали импрессионистический стиль.

Зачинателем натуралистической школы считали Е. Золя – продолжателя дела, которое начал Бальзак. Золя считал Бальзака своим духовным отцом.

Е. Золя был не только художником, но и теоретиком натуралистической школы. Как теоретик натурализма он выступил в 70-х годах на страницах «Вестника Европы». Его труды «Романисты – натуралисты» и «Экспериментальный роман» – главный материал для создания теории.

Положения теории натурализма Э. Золя:

– Писатель – не фотограф. Романист не ограничивался накоплением фактов и точным их отражением, он видел, понимал, творил, пытался изменять природу, но при этом не выходил за ее пределы; он постепенно пришел к абсолютному познанию.

– Натурализм – материализм. Наука установила, что духовная жизнь – элемент механизма, материя; поэтому приемы исследования духовной жизни и материальной природы должны быть тождественными, а экспериментальный метод должен стать общим как для химии, так и для романа. Своими наблюдениями и опытами романист продолжал работу физиолога. Роман из «области чистых фантазий» изменился романом, основанным на наблюдении и опыте.

– Натурализм и мораль. «Мы, моралисты – экспериментаторы, показываем с помощью опыта, каким образом страсть проявилась в обществе. Когда мы будем знать механизм данной этой страсти, можно будет сделать ее как только возможно безвредной». В этом вклад нравственного назначения произведений натуралиста.

– Натурализм и идеал. Если идеалист – это тот, кто занят поиском идеала, то экспериментатор – тот самый идеалист. Но он не видел ни благородства, ни красоты, ни достоинств, ни нравственности во лжи, в неведении, в заблуждении и т.д.

– Натурализм. Личность писателя и литературная форма. Личность писателя – на втором плане. Он должен забыть о личных чувствах и идеи. Забота о форме и составе также отступили на второй план. По мнению Золя, форме предоставляли преувеличенного значения, а язык – логика, естественная научная построение.

Итак, натурализм – не что иное, как использование экспериментального метода, наблюдения и опыта в литературе.

Недостатки натуралистической теории:

• полное отождествление художественного творчества с наукой;

• отрицание фантазии художника;

• игнорирование личности художника.

Возможно, это и стало причиной быстрого упадка натурализма и нарастанием быстрых успехов символистов.

– натурализм – выражение в истории научных и социальных тенденций;

– художник – создатель практической социологии, решал взаимодействие личности и среды, законы, которые управляли обществом;

– художник – пророк, который в своих предсказаниях опирался на знание природы и человека.

Принципы натурализма Е. Золя:

• отказ художника от оценочных категорий при изображении фактов, полная отрешенность автора, объективизм;

• обращение литераторов к «запретных» тем. Художники – предшественники не писали о патологию, теперь ей было открыто широкую дорогу в роман, пьесу, поэму;

• историю общества рассматривали прежде всего как физиологический процесс и так ее представляли в искусстве.

2. Эмиль Золя – теоретик натурализма в художественной литературе

ЭМИЛЬ ЗОЛЯ (1840-1902) родился 2 апреля 1840 в Париже, в торговом квартале. Отец Золя – итальянец, талантливый инженер, строитель. Мать – француженка. Когда парню было 7 лет, семья переехала в провансальське городок Экс через материальные невзгоды, где прошли детские годы будущего писателя. В местной гимназии Золя получил начальное образование. Когда в 1857 году умерла бабушка, материальное положение семьи стало еще хуже.

В 1858 году Золя уехал в Париж, где он был принят в лицей св. Людовика, при поддержке адвоката Лабо, товарища отца. Так юноша попал в положение бедного студента, который стремился счастья и славы. Он стал замкнутым и угрюмым, ни с кем не дружил. Зато очень много читал. Но попытка завершить образование, сдав экзамены на звание бакалавра, провалилась (провал на филологии). Начались трудности будничной жизни, без постоянной работы. 1862 г. – с большим трудом устроился на постоянную работу упаковщиком на складе книгоиздательства. Золя продолжал писать стихи, поэмы, хотя они были вялы и безличны» (Мопассан).

В эти годы Золя начал писать для газет хронику и литературно-критические статьи. Журналистика способствовала развитию внимания к действительности. Вскоре он покинул издательство и полностью отдался литературной практике.

В 1864 году Эмиль Золя опубликовал сборник рассказов «Сказки Нінон», но ранние романы остались незамеченными. Постепенно увлечение творчеством романтиков (что существенно для ранних произведений) сменилось интересом к творчеству реалистов, в частности Бальзака, Флобера, до натуралистических теорий историка литературы Ипполита Тэна.

Творческое наследие Золя многогранная (несколько сборников рассказов, сборник литературно-критических и публицистических статей, несколько драматических произведений, но первостепенное место занимали романы). В «Терезе Ракен» (1867) и «Мадлен Фера» (1868) писатель создал примеры натуралистического романа.

У художника возник замысел эпопеи, похожей на «Человеческую комедию» Бальзака. Он решил создать «социальную историю одной семьи в период Второй империи», стремясь воплотить в ней положение натурализма. Почти 25 лет он работал над эпопеей «Ругон-Маккари», в которой отображена история французского общества с 1851 по 1871 гг.

Эпопея «Ругон-Маккари» (1871-1843) – дело всей жизни Золя – состояла из 20 романов. Замысел возник в 1868 году. Толчком стало увлечение писателя модной теорией наследственности. Золя задумал рассмотреть 4 поколения одной семьи.

Автор поставил две задачи:

1. «изучить на примере одной семьи вопросы кровной среды»;

2. «изобразить всю Вторую империю, начиная с государственного переворота до наших дней».

Пытаясь выполнить первое задание, он составил генеалогическое дерево семьи Ругон – Макаров, предоставив каждому члену семьи подробную медицинскую характеристику из так называемых наследственных черт.

Романы перенасыщены большим количеством персонажей (общее количество действующих лиц – 1200), которые никогда не имели родственных связей с Ругон-Маккарами, что сделано для более полного охвата действительности.

В расчет взят период, когда II империя развалилась. Ее историю завершили трагическая война и Парижская Коммуна. Постепенно усилилась социальная линия в «Ругон-Маккарах» за счет биологической.

«Ругон-Макары» – сложное и многогранное произведение. В нем візначили ведущие темы, основные линии, хотя они не охватили всего содержания эпопеи:

• изображение жизни буржуазии («Карьера Ругонов», «Добыча», «Чрево Парижа», «Накипь», «Деньги» и др.);

• жизнь народа («Западня», «Жерминаль», «Земля»);

• антиклерикальная тема («Завоевание Плассана», «Проступок аббата Бурый»);

• тема детства, творчества (роман «Творчество»);

• тема наследственности («Человек – зверь», «Доктор Паскаль»),

Одним из лучших романов цикла «Ругон-Маккари», написанных на основе экспериментального метода, стал роман «Жерминаль». В этом произведении Золя проанализировал важнейшую социально-историческое противоречие национальной жизни Франции конца XIX в., что ее сам писатель обозначил как борьбу «труда и капитала». «Жерминаль» – грандиозная фреска, которая состояла из найдетальніших, импрессионистичности по манере описаний шахтерского быта и труда, чередовались с широкими символическими картинами.

Значительное влияние на писателя оказали события франко-прусской войны и Парижской Коммуны (роман «Разгром», поэма «Осада мельницы»). Золя не принял Парижскую Коммуну, хотя кровавый террор версальців вызвал резкое осуждение писателя.

в 1898 году художник написал письмо президенту республики Ф. Фору «Я обвиняю» – свидетельство мужества Золя, правды и справедливости, и ненависти к врагам, милитаристов и клерикалов. Прозаика преследовали. Чтобы предотвратить заключению, он был вынужден на год покинуть Францию.

Творческая и общественная деятельность Золя внезапно оборвалась: он умер в ночь на 29 октября 1902 года в своей парижской квартире от отравления угарным газом при до сих пор невыясненных обстоятельствах. В своей надгробной речи А.Франс Золя назвал «этапом в сознании человечества». В 1908 г. тело писателя было перенесено в Пантеон.

3. Тематическое раВНОобразие романов Е. Золя: «Нана», «Чрево Парижа», «Западня»

Творчество Золя оказала огромное влияние на развитие натурализма и реализма во всем мире. Эмиль Золя начал в литературе философскую концептуальность и публицистичность, он разработал прием монтажа в романе вместо традиционного для классического реалистического романа драматического развития действия. Писатель создал новый тип романа, в центре которого нередко оказался «экономический организм» – рынок в «Чреве Парижа».

Уже в первых романах натуралиста проступала одна из характерных черт его стиля – сочетание детализированного описания с образом-символом, в котором был сконцентрирован главный смысл картины. Такими, скажем, были описания зимнего сада в квартире Саккара («Добыча») и картина центрального рынка в «Чреве Парижа».

В романе «Чрево Парижа» показан путь к власти проходимца и авантюриста вроде Эжена Ругона, изображено то питательную среду, что стало опорой для нового режима – мелкая торговая буржуазия, которая схватила свою долю добычи от милостей империи, все эти «гладкие», самодовольные мещане (семья Кеню).

Но за ярким фасадом Второй империи Золя увидел несчастье и отверженность низших слоев общества, стремительное падение нравственности и ужасающее лицемерие власть имущих. Эти тревожные процессы в общественной жизни Франции он анализировал в романах конца 70-х – нач. 80-х годов («Западня», «Нана»), Роман «Западня» был первым в творчестве Золя большим полотном из народной жизни. Книга сделала писателя скандально известным. Литературные снобы протестовали, много читателей отказались от подписки, и все же за рекордно короткий срок роман выдержал 30 переизданий. Острая реакция определенной части читающей публики объяснялась тем, что в произведении впервые с такой правдивостью показана жизнь французских низов.

В романе речь шла о драме семьи Купо, о ее физическую и моральную деградацию. «От банальности интриги меня может спасти только величие и правдивость изображенных мною картин народной жизни. Поскольку я беру глупую, пошлую и грязную обстановку, я должен предоставить рисунку большей рельефности», – писал Е.Золя о «Ловушку». Таким образом, писатель поставил перед собой сложную задачу: продемонстрировать пригодность для настоящего искусства любого материала, расширить согласно принципов натуралистической эстетики сферу художественного.

Прачка Жервеза и кровельщик Купо, трудолюбивые и простые люди, пытались обустроить свое маленькое счастье, свою скромную семейную жизнь. Но с Купо случился несчастный случай на работе, и это лишило его возможности работать. Он остался без работы и постепенно спился, все чаще наведываясь в кабак под названием «Ловушка».

Своим романом Золя утверждал, что нищий обречен на гибель, что условия жизни и труда неизбежно приводили его к деградации и вымирания. В то же время романист не забывал даты и биологическую мотивацию того, что происходило в романе: крах Купо и Жервези объяснялся не только социальными, но и наследственными факторами (Купо страдал от наследственного алкоголизма).

Эмиль Золя лично подчеркивал «философский связь», который существовал между «Ловушкой» и следующим его романом «Нана». Сделав главной героиней романа куртизанку Нана, усилив физиологический, сексуальный элемент в романе, автор хотел показать «расписание, что идет снизу, ловушку, которой господствующие слои дают возможность свободно распространяться». Образ Наны должен был символизировать всю Вторую империю, ее пышную внешность и разнузданном сущность.

Неоспоримым было влияние Золя на формирование итальянского веризма и творчество Г. Гауптмана, Т. Манна, Дж. Голсуорси, Т. Драйзера, А. Барбюса, Л. Арагона и др.

Вопросы для самоконтроля

• Раскройте, в чем отличие натурализма от реализма.

• Е. Золя – теоретик натурализма. Раскройте положения его теории.

• Кто во французской литературе стал «литературным отцом» Эмиля Золя?

• Что стало толчком к созданию писателем эпопеи «Руго-Маккари»?

• Роман Эмиля Золя стал крупнейшим проявлением теории натурализма?

Натуралистические элементы в прозе Мопассана и Эмиля Золя

Величайшим писателем натурализма и его ведущим теоретиком справедливо считается Эмиль Золя. Главное его произведение — двадцатитомный цикл романов «Ругон-Маккари» с выразительным подзаголовком «Естественная и социальная история одной семьи в эпоху Второй империи», который формулирует генеральную концепцию замысла. Особое место в тогдашней французской литературе занимает Ги де Мопассан — один из известнейших писателей последней трети XIX ст. Собственно, почти весь его творческий задел был создан на протяжении одного десятилетия,

Эстетичное мировоззрение и принципы поэтики произведений Мопассана вписываются в контекст натурализма. Так, писатель определял человека как существо, которое подчиняется прежде всего биологическим законам. Социальная сфера жизни, на его убеждение, является чем-то побочным и даже не идентичным человеческой природе.

Мопассан признавал, что в человеке заложено два начала — духовное и биологическое, которые по-разному соотносятся в разных индивидуумах, но склонялся к мысли, что подавляющее большинство

Отсюда, собственно, основная тема романов и многочисленных новелл Мопассана, в которых речь идет о силе «естественного нутра», власти грубых и эгоистических инстинктов и их носителей, которые уверенно и комфортно чувствуют в жизни. Завершенным олицетворением людей такого типа есть Жорж Дюруа — главный герой романа «Дорогой друг» — прохиндей и грубый самец, который, бесстыдно используя женщин, часто и грабя их, уверенно продвигается к богатству и вершинам власти. В то время люди духовного сана оказываются у Мопассана страдальцами.

Отсюда и горечь и грусть, которыми определяется тональность многих его произведений, в частности романов «Жизнь», » Монт-Ориоль», многочисленных новелл, иногда целых сборников, а именно «Мисс Гарриет», «Иветта», «Маленькая Рок» и других.

Мопассан считал, что писатель, прежде всего должен «воссоздавать и объяснять природу средствами искусства», прежде всего человеческую природу. При этом он подчеркивал, что людей «нужно изображать такими, которыми они есть» и «интересоваться прежде всего побудительной причиной каждого поступка… и особенно понуждениями, присущий всем людям, их инстинктивными импульсами».

Относительно этого, по мнению Мопассана, люди всех классов и прослоек одинаковы, представители высших классов отличаются лишь тем, что «настоящие причины своих поступков они умеют маскировать условностями, фальшивостью, лицемерием и обманом». Внимание художника было сконцентрировано на том, что свойственно человеческой природе в целом, но оказывается в разных формах, присущих определенным общественным слоям и индивидуумам. В этом и заключалась и «беспощадная, страшная и святая правда», говорить о которой людям Мопассан считал первейшей обязанностью писателя.

Дайджест:

Тургенев «Стихотворения в прозе» Одним из последних произведений стал его знаменитый цикл «Стихотворений в прозе». В этих маленьких по объему и огромных по содержанию произведениях, Тургенев собрал воедино все то, что волновало его, беспокоило. .

Элементы реализма в творчестве Лермонтова Литературный процесс находится в движении, в постоянных изменениях. В нем отмирают какие-то устаревшие моменты и зарождаются новые, предвещающие иные тенденции. Всегда при этом возникают смежные, промежуточные явления, отражающие эти новые. .

Роль Стендаля и Бальзака в мировой и французской прозе XIX века Творчество Стендаля относится к первому этапу в развитии французского критического реализма. Стендаль вносит в литературу боевой дух и героические традиции только что отзвучавшей революции и Просвещения. Связь его с просветителями. .

Проблема нравственной свободы в современной прозе Кто научился думать, того полностью Лишить свободы нельзя. Вл. Дудинцев. Не так уж часто встречаются книги, чтение которых составляет впечатление беседы с мудрыми и понимающими тебя собеседниками. Еще реже попадаются. .

Внешнее оформление сказки «Приключения Сидуана и Медерика» Золя Как Вольтер к своему Эльдорадо и Свифт к стране благородных гуингмов, Золя к «царству счастливых» относится скептически. Принципы «идеального» общества неясны самому рассказчику. Золя подчеркивает только, что там нет ни. .

Образцы сочинений по произведению «Рождественская песня в прозе» Диккенса Вариант №1. Тема сочинения Путешествие скруджа во времени и пространстве. Наверно, в жизни каждого человека наступает время, когда он вынужден осмотреться на свой жизненный путь и задуматься над собственной судьбой. .

Краткое содержание романа Э. Золя «Тереза Ракен» Роман начинается с описания маленькой галантерейной лавки в парижском пассаже, которую содержат Тереза Ракен и ее тетя лет 60-ти — г-жа Ракен. Живут они в этом же здании, на верхних. .

Краткое содержание романа Э. Золя «Нана» Анна Купо по прозвищу Нана, дочь спившейся прачки Жервезы Маккар и покалечившегося рабочего Купо, умерла в Париже в 1870 г. восемнадцати лет от роду от оспы, пережив на несколько дней. .

Тема любви в русской прозе XIX века Любовь способна творить чудеса, полностью изменить их видение жизни. Быть может, это самое сильное чувство, властвующее над разумом человека и способное заставить его по-новому смотреть на мир, воспринимать события с. .

Гулаговская проблематика в прозе Солженицина и Шаламова Воссоздана трагедия, не имевшая аналогов ни в России, ни в мире. В сравнении с дореволюционной тюрьмой оттеняется бесчеловечность тюрьмы советской. «Взрыв атавизма». Причина возникновения и существования ГУЛага — нравственная, умственная. .

Герой-интеллигент в прозе М. А. Булгакова Образ героя-интеллигента типичен для произведений М. А. Булгакова. Профессор Преображенский в повести «Собачье сердце», Алексей Турбин в «Белой гвардии», Мастер в романе «Мастер и Маргарита» — все эти герои обладают. .

Пьеса в стихах и прозе «Перстень Ракшасы» Прославленный знаток искусства политики Чанакья, или Каугилья, сверг в Паталипутре, столице страны Магадхи, последнего царя из династии Нандов и после его убийства возвел на трон своего ученика Чандрагупту Маурью. Однако. .

Пьеса в стихах и прозе Бхавабхути «Малати и Малхава» Бхуривасу, министр царя города Падмавати, и Деварата, министр страны Видарбхи, как только у Бхуривасу родилась дочь Малати, а у Девараты — сын Мадхава, сговорились их обручить. Но царь Падмавати твердо. .

«Тайный» психологизм Тургенева. Стихотворения в прозе Своеобразие и сила тургеневского психологизма заключается в том, что Тургенева более всего привлекали те зыбкие настроения и впечатления, которые, сливаясь, должны вызвать у человека ощущение полноты, насыщенности, радости непосредственного чувства. .

Краткое изложение в прозе: Блок «Балаганчик» На сцене — обыкновенная театральная комната с тремя стенами, окном и дверью. У стола с сосредоточенным видом сидят Мистики обоего пола в сюртуках и модных платьях. У окна сидит Пьеро. .

Образ характер и характеристика Раскольникова по роману Преступление и наказание Достоевский как великий романист, прежде всего, стремился понять смятенную душу своего современника, помочь людям найти путь к идеалу и постичь истину. Он с большим интересом изучал внутренний мир людей, которым. .

Чем мир живой природы привлекателен для писателя? Творчество литераторов тесно связано с темой природы. В произведениях пейзажи отражаются на самобытности, традициях и культуре конкретной местности. Поэты и прозаики показывают природу, как неотъемлемую часть человеческого бытия. Они воспевают. .

«Современные романы»; Гальдоса Удары, нанесенные романами Гальдоса по клерикальной реакции, были меткими. Недаром «традиционалисты» встретили появление их яростными нападками, обвинениями писателя в безнравственности и подрыве общественных устоев. Но Гальдос остался верен своим идеалам. .

Любовь к родной природе в стихотворениях Т. Г. Шевченко Стихи Шевченко — непревзойденный образ пейзажной лирики. Поэзия Т. Г. Шевченко очень эмоциональная, откровенная. Писатель с нескрываемой любовью относится к родному краю. Невозможно не восхищаться пейзажами в стихотворениях, так как. .

Анализ стихотворения Лермонтова «Поцелуями прежде считал…» Стихотворение «Поцелуями прежде считал…» датировано 1832 годом и относится к раннему творчеству Лермонтова. Литературоведы до сих пор не выяснили, кому посвящено произведение. Зачастую называются три девушки, в разное время бывшие. .

Берегите природу на тему природа Берегите природу! С таким призывом очень часто обращаются к школьникам учителя, его можно встретить на страницах многих учебников. Но что могут сделать для защиты природы обычные школьники, ведь они еще. .

Раздумья над творческим наследством В. Полищука Творческие достижения Валерьяна Полищука не отделимы от эпохи, на судьбу которой выпало немало испытаний: Вторая мировая война, революция 1917, гражданская война…В 30-х годах двадцатого столетия его имя было популярным, его. .

Цыбулько 2017 вариант 32 по тексту Распутина «Святое море», «святое озеро», «святая вода» — так называли Байкал Сколько слов уже было сказано и сколько строк написано, посвященных тому, что нашу Землю важно беречь, также как и ее природу! Но все, в итоге, кажется, напрасным. Может быть люди. .

Читая новеллы, повести, пьесы А. Чехова Характерно, что Чехов, как художник и человек работы на благо народа. Он был прекрасным врачом: говорят, литература любит варягов, ведь мы знаем немало замечательных медиков, которые стали мастерами художественного письма. .

Английские неоромантики Английские неоромантики этого периода внесли огромный вклад в развитие приключенческой литературы. Роберт Стивенсон. Его перу принадлежит несколько приключенческих романов для подростков. Самый известный — «Остров сокровищ» . Цикл рассказов «Приключения. .

Проблема доброго и сострадательного отношения к природе по тексту М. М. Пришвина В центре нашего внимания текст Михаила Михайловича Пришвина, русского писателя и публициста, в котором описана проблема доброго и сострадательного отношения к природе. Размышляя над этой проблемой, автор рассказывает читателям историю. .

Образ женщины в лирике Некрасова Новую эпоху в понимании женщины в русской литературе открыл Некрасов. Поэт впервые подошел к этой теме с соци­альной точки зрения. Женщина в его произведениях — это прежде всего крестьянка, чья. .

Сочинение-раздумье по творчеству Г. Гейне и А. Мицкевича на тему «Красотой упивается душа» Играет ли значительную роль природа в жизни человека? Является ли актуальной тема единства природы и человечества? Я считаю, что единство природы и человека нужно рассматривать как отношения всевластной, могущественной стихии. .

На тему: Читая истерические романы Валентина Пикуля Однако самым популярным среди авторов исторических романов в 1970 — 1990-е годы был Валентин Пикуль. Его романами «Пером и шпагой» , «Слово и дело» , «Битва железных канцлеров» , «У. .

Почему Лужина и Свидригайлова называют двойниками Раскольникова по роману Преступление и наказание Герой романа Ф. М. Достоевского Раскольников имел теорию, по которой »люди, по закону природы, разделяются вообще на два разряда : на низший, то есть на материал, служащий единственно для зарождения. .

Анализ стихотворения Бунина «Первый снег» Детские воспоминания Ивана Бунина неразрывно связаны с сельской жизнью. Именно в родовом семейном поместье он научился не только просмотреть и писать, но и полюбил родную природу, которая очень часто давала. .

История возникновения русских народных сказок Итак, сказка — это занимательный устный рассказ, повествующий о невероятной, но поучительной истории. Сказки бывают разные. В одних главными персонажами являются животные. Это — сказки о животных. В других главными. .

В чем состоит мастерство Тютчера как автора миниатюр Миниатюра — произведение малой формы в литературе, в котором концентрированно выражается поэтическая мысль. Для примера возьмем стихотворение «Полдень». В этом стихотворении Тютчев изображает ленивый, благодатный, полуденный пейзаж. Даже сам Пан. .

Про рябину Осенняя красавица в ярком наряде. Летом рябина незаметна. Она сливается с другими деревьями. Зато осенью, когда деревья одеваются в желтые наряды, ее можно заметить издалека. Яркие красные ягоды привлекают внимание. .

Мастерство художественной детали в рассказах И. А. Бунина И. А. Бунин вошел в русскую литературу как писатель-реалист, даже традиционалист. Когда все увлекались новаторством, Бунин оставался верен заветам русской классики. Сам Бунин не любил, когда его относили к какому-либо. .

Буржуазно-демократическая литературная оппозиция Австрии начала ХХ века Буржуазно-демократическая литературная оппозиция также была разобщена. Карл Краус остался Кассандрой Австрии на ниве критики. Его моральное влияние распространялось на всю немецкоязычную языковую область; на родине Крауса само его сатирическое творчество. .

Проблема одаренности. По тексту Я. К. Голованова Существует много мифов, окружающих имя М. В. Ломоносова Общество уважает одаренных людей и завидует им. Кажется, что талантливые личности с легкостью идут по жизни, получая почет и награды. Но так ли все просто? Осознают ли посторонние, сколько приходится. .

Собиратель и издатель русских народных сказок Афанасьев Главный собиратель и издатель русских народных сказок — Александр Николаевич Афанасьев. Он окончил Московский университет, в котором проникся интересом к изучению старины, и прежде всего древнерусского быта. Заинтересовавшись народным бытом. .

Как человек воспринимает окружающую природу? Как человек воспринимает окружающую природу? Вот вопрос, поставленный В. Солоухиным в тексте. Автор, рассуждая над проблемой отношения к природе, устами героя-рассказчика повествует нам о том, как он думал, что деревенская. .

Всегда ли нужно поступать так, как принято в обществе? Всегда ли нужно поступать так, как принято в обществе, а не идти своим путем — вот вопрос, который поднимает М. И. Веллер. Писатель, размышляя над данной проблемой, с некоторой осторожностью. .

Биография значение и роль Эмиля Золя в литературе

В настоящем томе представлены два романа Эмиля Золя: «Тереза Ракен» и «Жерминаль». Первый из них — это первый шаг большого писателя на пути литературного новаторства; второй — вершина его творчества и общепризнанный его шедевр.

Во французской литературе последней трети XIX века Золя, пожалуй, самая заметная фигура. Современник таких выдающихся писателей, как Флобер, Гонкуры, Мопассан, молодой Анатоль Франс, Золя сказал свое неповторимое слово в искусстве и был наиболее читаемым романистом у себя на родине и за ее пределами; в России не было более популярного французского писателя, чем автор «Ругон-Маккаров».

После Бальзака нельзя назвать во Франции художника, который создал бы такую же широкую и беспощадно правдивую картину действительности, как Эмиль Золя. После Виктора Гюго трудно назвать пример такой же благородной и непримиримой гражданской позиции писателя, такой бесстрашной и стойкой защиты идеалов гуманизма и демократии. Влияние личности и деятельности Золя на его поколение было огромно. Над могилой Золя Анатоль Франс определил его как «этап в сознании человечества» и заявил, выражая мнение многих современников, что «по тому размаху, которого достигло его творчество, Золя можно сравнить только с Толстым».

Наши эксперты могут проверить Ваше сочинение по критериям ЕГЭ
ОТПРАВИТЬ НА ПРОВЕРКУ

Эксперты сайта Критика24.ру
Учителя ведущих школ и действующие эксперты Министерства просвещения Российской Федерации.

Мопассан назвал Золя «революционером в литературе», восхищался его «добротным, понятным, могучим языком». Литературное наследие Золя не утратило своего значения и в наши дни, потому что, как выразился один из крупных прогрессивных писателей XX века, Генрих Манн, Золя «не только создавал произведения, но и утверждал истины. Истина стала душой его творчества».

Как личность и писатель Эмиль Золя (1840—1902) принадлежал новому времени. Сын инженера, строителя одной из первых во Франции железных дорог, он ребенком был увезен из Парижа и провел детские и отроческие годы в живописном Провансе, в городке Эксе (впоследствии послужившем моделью для городка Плассана, где развертывается действие многих его романов). Рано лишившись отца, Золя восемнадцатилетним юношей вернулся в Париж без гроша в кармане, но полный решимости завоевать себе место под солнцем. Годы нищенского существования на столичных окраинах, невозможность получить образование в высшей школе, одиночество, унизительные поиски заработка, никчемная служба в парижских доках — все многократно изображенные во французских романах XIX века мытарства молодого талантливого бедняка не сломили волю Идущего писателя. В 1862 году, подучив наконец скромную должность в отделу рекламы крупнейшей книготорговой фирмы Ашхетт, он оказался причастным к литературной жизни Парижа, завязал знакомство с видными писателями и стал пробовать собственное перо. Q этого времени для Золя началась жизнь профессионального литератора, журналиста, потом романиста, полная борьбы и полемики, потому что он прокладывал в искусстве новые пути. Убежденный демократ и республиканец, он вел в прессе борьбу против бонапартистского режима Второй империи, а затем обличал буржуазную реакцию периода Третьей республики. Главным делом его жизни было создание обширного цикла романов «Ругон-Маккары» (1871—1893), за которым последовали еще два цикла «Три города» (1894—1898) и незавершенное «Четвероевангелие» (1900—1902). К концу 1870-х годов Золя получил во Франции признание как романист.

В 1890-е годы ему принесла славу мужественная борьба в защиту демократии, против объединившихся реакционных сил монархистов, церковников и военщины. Открытое письмо Эмиля Золя президенту Франции по поводу «дела Дрейфуса», опубликованное под заглавием «Я обвиняю!», имело резонанс во всем мире, привело, с одной стороны, к судебному преследованию и травле Золя и завоевало ему уважение всех прогрессивных сил — с другой.

Умер Золя от несчастного случая — отравления угарным газом.

Годы литературного ученичества Золя прошли в русле романтизма. Молодой писатель, резко отрицательно настроенный по отношению к реакционной Второй империи, естественно, искал опоры в мечтах о прекрасном мире любви и справедливости, в гуманистических идеалах, которые он находил у романтиков демократического крыла: у Виктора Гюго — тогда политического изгнанника, у Жорж Санд, а также в низовых, демократических жанрах романтизма, социально-приключенческом газетном «рома- не-фельетоне» (типа романов Эжена Сю и А. Дюма) и мелодраме. В таком духе написаны ранние произведения Золя. Однако его все больше привлекали новые веяния в литературе. В те годы во Франции завершался промышленный переворот, бурно развивались техника, естественные науки, и это, казалось, открывало неожиданную перспективу перед искусством: опираясь на науку, глубже проникнуть в жизнь. Социально-исторический анализ бальзаковского типа теперь представлялся недостаточным. Исходя из философии позитивизма новое искусство стало смотреть на человека как на часть биологического мира, стремилось объяснить его поступки и душевные движения физиологической организации ей, влиянием внешней среды, раздражающей нервы, инстинктами, передающимися из поколения в поколение.

Именно в это время стала складываться литературная теория Золя, получавшая наименование «натурализм», которая поставила его во главе школы и во многом определила характер его зрелого творчества. Пропаганду натурализма Золя считал своей высокой миссией и выполнял ее с большим упорством и темпераментом на протяжении многих лет. Его статьи по этому вопросу были объединены в сборники «Что мне ненавистно», «Экспериментальный роман», «Романисты-натуралисты», «Натурализм в театре» и другие, опубликованные в разные годы. Формированию теории Золя способствовало также личное его общение с выдающимися писателями реалистического направления — Флобером, Гонкурами, И. С. Тургеневым, подолгу жившим тогда в Париже, и близость к молодым художникам-импрессионистам — Полю Сезанну (который был другом детства Золя), Э. Мане, К. Моне, Дега и другим.

Известно, какую большую роль сыграли в жизни Золя его отношения с Россией. Через Тургенева он связался с петербургским журналом «Вестник Европы», где начиная с 1875 года печатались переведенные прямо с рукописи или с корректуры многие его романы и статьи. Часто русские читатели знакомились с новыми произведениями Золя прежде, чем его соотечественники. Впоследствии, в предисловии к «Экспериментальному роману», Золя выразил горячую благодарность «великому народу, благо-склонно пожелавшему принять меня в число своих корреспондентов в ту пору, когда ни одна газета в Париже не печатала моих Статей и не одобряла моих литературных битв. В один из переживаемых мною ужасных дней нужды и упадка духа Россия вернула мне веру в себя, всю мою силу, дав мне трибуну и публику, самую образованную, самую отзывчивую публику».

Натурализм для Золя — это искусство, отражающее объективную действительность, искусство жизненной правды, которую Он отстаивал от всякого рода нереалистических течений, начиная c классицизма и романтизма и кончая декадентством, укреплявшимся в последней четверти XIX века (когда у импрессионистов стали проявляться декадентские черты, Золя порвал с ними). Искусство — по мысли Золя — должно быть поставлено на твердую научную основу; подобно науке, оно должно изучать только факты — ведь реальная действительность дает художнику неисчерпаемый материал и служит неиссякаемым источником вдохновения. Для художника нет запретных сфер, он имеет право вторгаться в любые стороны жизни, даже самые низменные, прежде считавшиеся «неэстетическими». В теории Золя содержится страстный призыв служить истине, вера в творческие силы человека. Но, увлекшись философией позитивизма, он уподоблял человеческое общество неорганическому и животному миру и не различал особых закономерностей общественной жизни. «Те же законы управляют камнем на дороге и мозгом человека», — утверждал он. В теории человек сводился для него к «общему механизму природы», становился рабом своей биологической сущности; например, наследственности и воздействующей на него «внешней среды»; в этом позитивистском понятии не расчленялись природная среда и среда социальная, чье решающее влияние на формирова-ние человеческой личности с такой глубиною исследовал Бальзак. Научный пафос, пронизывающий литературную теорию Золя, терял свою научность при попытках объяснить жизнь общества биологическими законами в эпоху, когда уже были сделаны великие открытия марксизма. Но знаменательно, что лучшее из созданного Золя как художником прорывало его собственную натуралистическую схему и поднималось над ней.

Источники:

Золя Эмиль Тереза Ракен. Жерминаль.— Мл Правда, 1981.—720 с.

Аннотация: В настоящее издание выдающегося французского писателя Э. Золя (1840—1902) вошли два его наиболее известных произведения: «Тереза Ракен» и «Жерминаль».

Посмотреть все сочинения без рекламы можно в нашем

Чтобы вывести это сочинение введите команду /id2694

Понимание человека и среды в романах Золя, Мопассана и Харди

Эмиль Золя (1840-1902) начинал с выражения ненависти и неверия, с противопоставления искусства обществу («мое искусство — отрицание общества»), «идеям», «выдумкам». В середине 60-х годов Золя увлекся позитивистской философией, потребовавшей заменить всякого рода «метафизику», т.е. науку гуманитарную, экспериментальной, лабораторной. Прямой перенос позитивизма в эстетику и литературу стал фундаментом натурализма.

Определение натурализма Золя дал в предисловии к своему первому значительному роману «Тереза Ракен» (1867). Оно сводится к следующему: писатель отождествляется с ученым, цель его «научная»; наука эта экспериментальная, романист подобен врачу, изучающему организм человека; изучается при этом не «душа», а «человек-зверь», «темпераменты, а не характеры», «существо физиологическое»; писатель описывает бесстрастно, «научно», нравственные понятия, идеалы не имеют для него никакого значения. Жанр соответствующего произведения определялся как «медицинский этюд», отнюдь не как роман.

Признаком современного романа Золя считал появление вместо «героев» (какими они были у Бальзака) обыкновенных, рядовых персонажей, не возвышающихся над средой, прикованных к этой среде как следствие к причине. Детерминизм доминировал, человек терял свою автономность и самостоятельность. После Флобера, по словам Золя, восхищавшегося автором «Госпожи Бовари», роман в традиционном понимании себя изжил, уступив место «исследованию», «этюду», «заметкам о жизни», без привычных «выдумок», без интриги и сюжета. Возник уникальный «реалистический натурализм» или же «натуралистический реализм» Эмиля Золя.

В этом уникальном опыте принцип детерминизма стал важным политизирующим, демократизирующим искусство фактором. Коль скоро человек представал продуктом среды, воздействие на среду гарантировало изменение условий жизни человека и даже самого человека. Золя может быть понят только в связи; с этой эпохой, от событий 1870-1871 годов, франко-прусской; войны, революции, Коммуны до дела Дрейфуса — так же как его герои принадлежат историческому моменту от правого переворота 1851 г. до «разгрома», до войны и Коммуны, т.е. эпохе Второй империи.

Воспетая писателем «всеобщая», «животная» жизнь выполняла и определенную социальную функцию альтернативы «свинскому обществу». В романе «Жерминаль» Золя, по его словам, «выдвигает вопрос, который станет наиболее важным в XX веке», а именно «борьба труда и капитала». Эпическая живопись Золя заставляет воспринимать столкновение классов как грозное, величественное и эпохальное явление природы.

Последние романы Золя обращены к будущему, в них закладывается социально-нравственный фундамент нового века, строится здание грядущего — здание утопии.

Ги де Мопассан (1850-1893) повторял, что писатель «лишь наблюдает» и что «факты говорят сами за себя». К такому выводу подводил писателей процесс превращения «Робеспьеров в лавочников», в «антигероев», в «мужчин-проститутрк», наподобие «антигероя» романа Мопассана «Милый друг» (1885). На протяжении творческого пути Мопассана пессимистические настроения писателя приобретали все более углубленную и обостренную форму. Пессимизм Мопассана обусловливался глубоким отвращением писателя-гуманиста к буржуазной действительности и вместе с тем сознанием своего бессилия в борьбе с существующим порядком вещей. Мопассан постоянно показывал, как бесконечно несчастно громадное большинство людей при буржуазном строе, которых угнетают, держат в плену и уродуют «гнусные предрассудки, ложные понятия о чести, более отталкивающие, чем само преступление, целая гора лицемерных чувств, показной благопристойности, возмутительной честности». Изображая окружающую действительность, Мопассан нередко высказывал чисто народную точку зрения, приближался к народной мудрости, и это было его инстинктивной попыткой отыскать себе опору в своей критике современного общества. Но он вовсе не считал, что физиологическое начало в человеке всегда властвует над его интеллектуальным началом. Буржуазный строй безнадежно искалечил человека, наделив его физическим и духовным безобразием, содействуя его умственной деградации, превращению в животное. И если в творчестве Мопассана встречаются одухотворенные, благородные, пленительные образы, диаметрально противоположные людям-животным, то в обстановке буржуазного строя эти положительные герои (обычно героини) постоянно обречены не только на постоянную борьбу с ним, но нередко и на гибель.

Противоречивость воззрений Мопассана пронизывает все его творчество и своеобразно отражается в художественном методе писателя. С одной стороны, Мопассан мечтал быть «сатириком-сокрушителем, свирепым и насмешливым комедиографом, Аристофаном или Рабле». И мы видим, что во многих своих произведениях он приближался к этой мечте, давая резко-оценочное изображение окружающей действительности, открыто выражая свою авторскую точку зрения – то сочувствие происходящему, то ироническое или гневное к нему отношение. Эта манера проявилась в «Милом друге» и некоторых других романах, в ряде новелл, особенно лирических.

С другой стороны, очень многие рассказы Мопассана и его роман «Жизнь» написаны в иной, объективной, внешне безоценочной манере: художник как бы только желает со всей точностью обрисовать жизненное происшествие, со всей тщательностью воспроизвести поступки и поведение своих персонажей, но стоит словно в стороне, воздерживаясь от личных оценок и предоставляя читателям самим сделать нужный вывод.

В соответствии с разделением английского викторианского романа на «старый» и «новый» можно выделить авторов, все еще продолжающих писать в старой викторианской традиции, хотя и с некоторыми поправками на современность. Например, Томаса Харди(1840-1928) с его романами «характеров и среды», серией произведений, начатых в 70-е годы. Романы Харди «Под деревом зеленым» (1872), «Вдали от шумной толпы» (1874), «Возвращение на родину» (1878), «Мэр Кэстербриджа» (1886), «Жители лесов» (1887), «Тэсс из рода д’ Эрбервиллей» (1891), «Джуд Незаметный» (1895) составили серию так называемых уэссекских романов или романов «характеров и среды». Оживив, подобно Скотту, давно забытый регион Англии Уэссекс, Харди акцентирует необходимость связи современного человека со своим прошлым, с корнями. Человеческая природа интересует его больше всего в соотнесенности со средой — понятием, которое включает времена года, традиционные ремесла и занятия. Он не был историческим романистом, но он воскресил исторические события и людей, заставив их жить вне времени, в универсуме, огромном и формализованном, как миф. Харди пессимистично смотрел на прогресс, с тоской глядел вслед уходящей патриархальной Англии, но он не был консерватором и ретроградом. Он видел в человеческой природе мощное интуитивное, подсознательное начало, глубоко связанное с могучими вечными силами природы. Философский пессимизм Харди обусловлен его пониманием несовершенства человеческой натуры, все дальше и дальше отступающей от более совершенной и справедливой природы.

Трагические характеры Харди несут печать лиризма и поэзии, они противопоставлены современному миру в разной степени, отдалены от родной почвы. Случайность, неожиданный ход событий (убийство Алека д’Эрбервилля) делают сюжеты Харди порой недостаточно убедительными, но общий замысел и рисунок поражают самобытностью, а величие концепции, космические размеры трагедии главных персонажей компенсируют недостаток психологизма. Значительность трагических персонажей Харди проистекает от непредсказуемости их действий и поступков, вырванных из обычного эмоционального настроя, поэтическая их наполненность происходит за счет высвечивания исконной примитивно-природной структуры характера.

Поперечные профили набережных и береговой полосы: На городских территориях берегоукрепление проектируют с учетом технических и экономических требований, но особое значение придают эстетическим.

Эмиль Золя. Роль описания в натуралистическом романе Дамское счастье (стр. 2 из 6)

Он нисколько не отрицает власти человека над своей судьбой. Постигнув законы природы, поняв систему причин и следствий, человек может покорить природу, т.е. себя. Все изучить, все обнаружить, не смущаясь «грязью», мерзостью действительности, – такова нравственная задача романиста. Золя постоянно говорит об общественной функции своего творчества: нужно овладеть жизнью, чтобы управлять ею. Натурализм Золя выходит далеко за пределы искусства. Это не сумма литературных правил, не поэтика, ограничивающая свои задачи советами «как писать». Натурализм для Золя – мировоззрение, особая позиция по отношению к действительности и особый метод исследования. Среда – тот, кто торгует на рынке, и тот, кто в шахтах добывает уголь, уже самым процессом своего труда предрасположены к различному восприятию мира. Пища, воздух, квартира, одежда, скученность, обеспеченность, праздность и труд действуют на героев Золя с полной отчетливостью.

Эмиль Золя – один из самых значительных представителей реализма второй половины XIX века — вождь и теоретик так называемого натуралистического движения, Золя стоял в центре литературной жизни Франции последнего тридцатилетия XIX века и был связан с крупнейшими писателями этого времени («Обеды пяти» (1874) — с участием Флобера, Тургенева, Доде и Эдмонда Гонкура, «Меданские вечера» (1880) — знаменитый сборник, включавший произведения самого Золя, Гюисманса, Мопассана и ряда второстепенных натуралистов, как Сеар, Энник и Алексис).

Сын принявшего французское подданство инженера итальянского происхождения (по-итальянски фамилия читается как Дзо́ла), построившего канал в Эксе. Свою литературную деятельность Золя начал как журналист (сотрудничество в «L’Evénement», «Le Figaro», «Le Rappel», «Tribune»); многие из его первых романов — типичные «романы-фельетоны» («Марсельские тайны» — «Les mystères de Marseille», 1867). На всем последующем протяжении своего творческого пути Золя сохраняет связь с публицистикой (сборники статей: «Mes haines», 1866, «Une campagne», 1881, «Nouvelle campagne», 1886). Эти выступления осуществляют активное участие художника в политической жизни его времени.

Политическая биография Золя не богата событиями. Это — биография либерала, выступающего в период капиталистического подъёма. В последний период своей жизни Золя тяготел к социалистическому мировоззрению, не выходя за рамки радикализма.

Как высшая точка политической биографии Золя должно быть отмечено его участие в деле Дрейфуса которое обнажило противоречия Франции 1890-х гг., — знаменитое «J’accuse» («Я обвиняю»), стоившее писателю изгнания в Англию (1898).

Золя скончался в Париже от отравления угарным газом, по официальной версии — из-за неисправности дымохода. Современники подозревали, что это могло быть убийство, но неопровержимых доказательств этой теории найти не удалось. (4)

Первые литературные выступления Золя относятся к 1860-м гг. — «Сказки к Нинон» (Contes à Ninon, 1864), «Исповедь Клода» (LaconfessiondeClaude, 1865), «Завет умершей» (Levœud’unemorte, 1866), «Марсельские тайны».

Стремительно молодой Золя подходит к своим основным произведениям, к центральному узлу своей творческой деятельности — двадцатитомной серии «Ругон-Маккары» (Les Rougon-Macquarts). Уже роман «Тереза Ракен» (Thérèse Raquin, 1867) заключал в себе основные элементы содержания грандиозной «Естественной и социальной истории одного семейства в эпоху Второй империи».

Золя тратит очень много усилий, чтобы показать, как законы наследственности сказываются на отдельных членах семьи Ругон-Маккаров. Вся огромная эпопея связана тщательно разработанным планом, опирающимся на принцип наследственности — во всех романах серии выступают члены одной семьи, настолько широко разветвленной, что отростки ее проникают как в самые высокие слои Франции, так и в глубочайшие её низы.

Последний роман серии включает родословное древо Ругон-Маккаров, которое должно служить путеводителем по крайне запутанному лабиринту родственных отношений, положенных в основу системы грандиозной эпопеи. Действительным и подлинно-глубоким содержанием произведения является конечно не эта сторона, связанная с проблемами физиологии и наследственности, а те социальные изображения, которые даны в «Ругон-Маккарах». С той же сосредоточенностью, с какой автор систематизировал «естественное» (физиологическое) содержание серии, мы должны систематизировать и понять ее социальное содержание, интерес которого исключителен.

Стиль Золя противоречив в своей сущности. Прежде всего — это стиль мелкобуржуазный в чрезвычайно ярком, последовательном и завершенном выражении. — «Ругон-Маккары» не случайно являются «семейным романом», — Золя дает здесь очень полное, непосредственное, очень органическое, во всех своих элементах жизненное раскрытие бытия мелкой буржуазии. Видение художника отличается исключительной целостностью, ёмкостью, но именно мещанское содержание интерпретируется им с глубочайшим проникновением.

Здесь мы вступаем в область интимного — начиная с портрета, занимающего видное место, до характеристик предметной среды (вспомним великолепные интерьеры Золя), до тех психологических комплексов, которые возникают перед нами, — все дано в исключительно мягких линиях, все сентиментализировано. Это — своеобразный «розовый период». Роман «Радость жить» (La joie de vivre, 1884) может рассматриваться как наиболее целостное выражение этого момента в стиле Золя.

Намечается в романах Золя и стремление обратиться к идиллии — от реального бытоизображения к своеобразной мещанской фантастике. В романе «Страница любви» (Une page d’amour, 1878) дано идиллическое изображение мелкобуржуазной среды с сохранением реальных бытовых пропорций. В «Мечте» (Le Rêve, 1888) реальная мотивировка уже устранена, дается идиллия в обнаженной фантастической форме.

Нечто подобное встречаем мы и в романе «Преступление аббата Муре» (La faute de l’abbé Mouret, 1875) с его фантастическим Параду и фантастической Альбиной. «Мещанское счастье» дано в стиле Золя как нечто падающее, вытесняемое, отходящее в небытие. Все это стоит под знаком ущерба, кризиса, имеет «роковой» характер. В названном романе «Радость жить» рядом с целостным, полным, глубоким раскрытием мелкобуржуазного бытия, которое поэтизируется, дана проблема трагической обреченности, надвигающейся гибели этого бытия. Роман построен своеобразно: таяние денег определяет развитие драмы добродетельных Шанто, хозяйственная катастрофа, уничтожающая «мещанское счастье», представляется основным содержанием драмы.

Ещё полнее это выражено в романе «Завоевание Плассана» (La conquête de Plassans, 1874), где распад мещанского благополучия, хозяйственная катастрофа интерпретируется как трагедия, имеющая монументальный характер. Мы встречаемся с целой серией таких «падений», — постоянно осознаваемых как события космической важности (запутавшееся в неразрешимых противоречиях семейство в романе «Человек-зверь» (La bête humaine, 1890), старый Бодю, Бурра в романе «Дамское счастье» (Au bonheur des dames, 1883)). Когда рушится его хозяйственное благополучие, мещанин убежден, что рушится весь мир, — такой специфической гиперболизацией отмечены хозяйственные катастрофы в романах Золя.

Мелкий буржуа, переживающий свой закат, получает у Золя полное и законченное выражение. Он показывается с разных сторон, выявляющие его сущность в эпоху кризиса, он дается как единство разносторонних проявлений. Прежде всего, — это мелкий буржуа, переживающий драму хозяйственного распада. Таков Муре в «Завоевании Плассана», этот новый мещанский Иов, таковы добродетельные рантье Шанто в романе «Радость жить», таковы героические лавочники, сметаемые капиталистическим развитием, в романе «Счастье дам».

Святые, мученики и страдальцы, как трогательная Полина в «Радости жить» или несчастная Рене в романе «Добыча» (La curée, 1872), или нежная Анжелика в «Мечте», которую так близко напоминает Альбина в «Преступлении аббата Муре», — вот новая форма социальной сущности «героев» Золя. Людей этих характеризуют пассивность, безволие, христианское смирение, покорность. Все они отличаются идиллическим прекраснодушием, но все они смяты жестокой действительностью. Трагическая обреченность этих людей, их гибель, несмотря на всю привлекательность, красивость этих «чудесных созданий», роковая неотвратимость мрачной судьбы их, — все это является выражением того же конфликта, который определял драму Муре, чье хозяйство рушилось, в патетическом романе «Завоевание Плассана». Сущность здесь одна, — различна только форма явления.

Как наиболее последовательная форма психологии мелкой буржуазии в романах Золя даются многочисленные правдоискатели. Все они куда-то стремятся, охвачены какими-то надеждами. Но сразу же выясняется, что надежды их тщетны, а стремления слепы. Затравленный Флоран из романа «Чрево Парижа» (Le ventre de Paris, 1873), или несчастный Клод из «Творчества» (L’œuvre, 1886), или прозябающий романтик-революционер из романа «Деньги» (L’argent, 1891), или мятущийся Лазарь из «Радости жить» — все эти искатели одинаково беспочвенны и бескрылы. Никому из них не дано достигать, никто из них не поднимается до победы.

Таковы основные устремления героя Золя. Как видим, они разносторонни. Тем более полным и конкретным оказывается то единство, в котором они сходятся. Психология падающего мелкого буржуа получает у Золя необыкновенно глубокую, целостную интерпретацию.

Два романа о рабочем классе — «Западня» (L’assomoir, 1877) и «Жерминаль» (Germinal, 1885) — представляются характерными произведениями в том смысле, что здесь в мелкобуржуазном мировосприятии преломляется проблема пролетариата. Эти романы можно назвать романами о «классовом соседстве». Золя сам предупреждал, что его романы о рабочих имеют своей целью упорядочение, усовершенствование системы отношений буржуазного общества и отнюдь не «крамольны». В этих произведениях имеется много объективно-истинного в смысле изображения современного Золя пролетариата.

Какие натуралистические элементы есть в прозе Мопассана и Эмиля Золя: сочинение

© Перевод Ю. Данилин

Дениза шла пешком с вокзала Сен-Лазар, куда ее с двумя братьями доставил шербургский поезд. Маленького Пепе она вела за руку. Жан плелся позади. Все трое страшно устали от путешествия, после ночи, проведенной на жесткой скамье в вагоне третьего класса. В огромном Париже они чувствовали себя потерянными и заблудившимися, глазели на дома и спрашивали на каждом перекрестке: где улица Мишодьер? Там живет их дядя Бодю. Попав наконец на площадь Гайон, девушка в изумлении остановилась.

— Жан, — промолвила она, — погляди-ка!

— Да, — сказала она, помолчав, — вот это магазин!

То был магазин новинок на углу улиц Мишодьер и Нев-Сент-Огюстен. В этот мягкий и тусклый октябрьский день его витрины сверкали яркими тонами. На башне церкви св. Роха пробило восемь; Париж только еще пробуждался, и на улицах встречались лишь служащие, спешившие в свои конторы, да хозяйки, вышедшие за провизией. У входа в магазин двое приказчиков, взобравшись на стремянку, развешивали шерстяную материю, а в витрине со стороны улицы Нев-Сент-Огюстен другой приказчик, стоя на коленях, спиной к улице, тщательно драпировал складками отрез голубого шелка. Покупателей еще не было, да и служащие только еще начали прибывать, но магазин уже гудел внутри, как потревоженный улей.

— Да, что и говорить, — заметил Жан. — Это почище Валони. Твой был не такой красивый!

Дениза пожала плечами. Она два года прослужила в Валони, у Корная, лучшего в городе торговца новинками; но этот неожиданно попавшийся им по дороге магазин, этот огромный дом преисполнил ее неизъяснимым волнением и словно приковал к себе; взволнованная, изумленная, она позабыла обо всем на свете. На срезанном углу, выходившем на площадь Гайон, выделялась высокая стеклянная дверь в орнаментальной раме с обильной позолотой; дверь доходила до второго этажа. Две аллегорические фигуры — откинувшиеся назад смеющиеся женщины с обнаженной грудью — держали развернутый свиток, на котором было написано: «Дамское счастье». Отсюда сплошной цепью расходились витрины: одни тянулись по улице Мишодьер; другие — по Нев-Сент-Огюстен, занимая, помимо угольного дома, еще четыре, недавно купленных и приспособленных для торговли, — два слева и два справа. Эти уходящие вдаль витрины казались Денизе бесконечными; сквозь их зеркальные стекла, а также в окна второго этажа можно было видеть все, что творится внутри. Вот наверху барышня в шелковом платье чинит карандаш, а неподалеку две другие раскладывают бархатные манто.

— «Дамское счастье», — прочел Жан с легким смешком: в Валони у этого красавца юноши уже была интрижка с женщиной. — Да, мило! Это должно привлекать покупательниц.

Дядюшка Бодю был забыт. Даже Пепе, не выпускавший руку сестры, вытаращил глаза. Приближавшаяся повозка спугнула их с площади, и они машинально пошли по улице Нев-Сент-Огюстен, переходя от витрины к витрине и подолгу простаивая перед каждой. Сначала их поразило замысловатое устройство выставок: вверху по диагонали были расположены зонтики в виде крыши деревенской хижины; внизу на металлических прутьях висели шелковые чулки, словно обтягивавшие округлые икры; тут были чулки всех цветов: черные с ажуром, красные с вышивкой, тельного цвета, усеянные букетиками роз, и атласистая вязь их казалась нежной, как кожа блондинки. Наконец, на полках, покрытых сукном, лежали симметрично разложенные перчатки с удлиненными, как у византийской девственницы, пальцами и с ладонью, отмеченной какою-то чуть угловатой, поистине девичьей грацией, как все еще не ношенные женские наряды. Но особенно ошеломила их последняя витрина. Шелк, атлас и бархат были представлены здесь во всем разнообразии переливчатой, вибрирующей гаммы тончайших оттенков: наверху — бархат густого черного цвета и бархат молочной белизны; ниже — атласные ткани, розовые, голубые, в причудливых складках, постепенно переходящие в бледные, бесконечно нежные тона; еще ниже, словно ожив под опытными пальцами продавца, переливались шелка всех цветов радуги, — отрезы, свернутые в виде кокард и расположенные красивыми складками, точно на вздымающейся груди. Каждый мотив, каждая красочная фраза витрины была отделена от другой как бы приглушенным аккомпанементом — легкой волнистой лентой кремовых фуляров. А по обеим сторонам витрины высились груды шелка двух сортов: «Счастье Парижа» и «Золотистая кожа»: шелка эти продавались только здесь и были из ряда вон выдающимся товаром, которому предстояло произвести переворот в торговле новинками.

— Такой фай и всего по пять шестьдесят! — шептала Дениза, изумленная «Счастьем Парижа».

Жан начал скучать. Он остановил прохожего:

— Скажите, пожалуйста, где улица Мишодьер?

Оказалось, что это — первая улица направо, и молодые люди повернули назад, огибая магазин. Когда Дениза вышла на улицу Мишодьер, ее ошеломила витрина с готовыми дамскими нарядами: у Корная она как раз торговала готовым платьем. Но ничего подобного она никогда еще не видывала; от изумления она даже не могла сдвинуться с места. В глубине широкие полосы очень дорогих брюггских кружев спускались вниз наподобие алтарной завесы, распростершей рыжевато-белые крылья; дальше гирляндами ниспадали волны алансонских кружев; широкий поток малинских, валансьенских, венецианских кружев и брюссельских аппликаций был похож на падающий снег. Справа и слева мрачными колоннами выстроились штуки сукна, еще более оттенявшие задний план святилища. В этой часовне, воздвигнутой в честь женской красоты, были выставлены готовые наряды; в центре было помещено нечто исключительное — бархатное манто с отделкой из серебристой лисицы; по одну сторону красовалась шелковая ротонда, подбитая беличьим мехом; по другую — суконное пальто с опушкой из петушиных перьев; наконец, тут же были выставлены бальные накидки из белого кашемира, подбитые белым же, отделанные лебяжьим пухом или шелковым шнуром. Здесь можно было подобрать себе любую вещь по вкусу, начиная от бальных пелерин за двадцать девять франков и кончая бархатным манто ценою в тысячу восемьсот. Пышные груди манекенов растягивали материю, широкие бедра подчеркивали тонкость талии, а отсутствующую голову заменяли большие ярлыки, прикрепленные булавками к красному мольтону шеи. Зеркала с обеих сторон витрины были расположены так, что манекены без конца отражались и множились в них, населяя улицу прекрасными продажными женщинами, цена которых была обозначена крупными цифрами на месте головы.