Образ времени в одном из произведений литературы XX века: сочинение

Сочинение «Образ времени в одном из произведений литературы XX века»

Время– это особая художественная категория. В литературе оно часто оказывается не похожим на реальное время. Так, писатель может “сжимать” время, ограничиваясь короткой фразой, например: “Прошло три года”, а может “останавливать” мгновение, подробно описывая вспышку молнии или полет стрелы. Очень часто художественное время помогает лучше понять замысел автора и лучше уяснить смысл произведения.
У Ч. Айтматова образ времени – важнейший элемент его художественно-философской концепции. Начиная с “Белого парохода” в творчестве Ч. Айтматова усложняются повествовательные формы: рядом с описанием реальных событий появляются
легенды, предания, мифы, без которых уже не возможно представить произведение целиком. Усложняет писатель и образ времени, соединяя настоящее с прошлым, позволяя ощутить глубины народной памяти.
В романе “И дольше века длится день”, на мой взгляд, время – самая главная, ведущая категория. Это День, в котором разворачивается основное действие, исторически-конкретное время – судьба Едигея, и мифологическое время прошлого и будущего.
Едигей – главный герой романа, железнодорожный рабочий, проживший практически всю жизнь на разъезде Боранлы-Буранный, затерявшемся в безбрежных сарозекских степях, и в этом суровом краю укоренились только двое – Едигей и его друг Казангап. И вот Казангапу пришло время умирать. Потеряв лучшего друга, Едигей решает похоронить его на старинном кладбище Ана-Бейит, овеянном множеством легенд и преданий.
Одновременно в художественную ткань романа вплетается другая сюжетная линия, связанная с установлением контакта с внеземной цивилизацией, планетой Лесная Грудь, которая ушла далеко вперед в своем развитии. Лесная Грудь – это идеальный мир, мир без распрей, национальных и религиозных разногласий, построенный на принципах справедливости и добра. Жители этой планеты предлагают землянам свою дружбу и сотрудничество, но земляне оказываются не готовыми к такому контакту: раздираемая социальными и политическими конфликтами Земля принимает решение не только отказаться от встречи, но и
окружает себя непроницаемым кольцом боевых ракет-роботов. Эта военная операция носит кодовое название “Обруч”, и в сознании читателя невольно возникает легенда о манкурте – одна из самых замечательных в романе.
Много-много лет тому назад жуаньжуаны – жестокое племя, захватившее сарозекские степи, – превращали своих пленных в рабов, лишенных памяти, – манкуртов. Несчастному напяливали на голову кусок свежей верблюжьей шкуры в виде обруча, и, когда она высыхала, человек забывал свое прошлое, свой род, своих родителей, свое имя.
Легенда гласит, что мать одного из таких манкуртов разыскала сына и попыталась разбудить его память. Она рассказала ему о родных, о его детстве, пела свои материнские песни, но память манкурта молчала, он превратился в раба, который не раздумывая исполнял лишь приказания хозяина. “Вспомни, как твоё имя? ” – вновь и вновь повторяла Кайман-Ана, но по наущению хозяев манкурт убивает собственную мать. С тех пор, по преданию, над степью по ночам летает птица Донебай и спрашивает у повстречавшихся путников: “Вспомни, чей ты? Чей ты? Как твоё имя? Имя?”
Эта легенда – не просто “вставная новелла”. Она связана со всем ходом повествования и внешне, и внутренне. Внешне тем, что её рассказчиком является Казангап, которого Едигей провожает в последний путь. Внутренне – она обобщает главную мысль романа: человеческий род в целом и каждый отдельный человек, лишенный исторической памяти, забывший или старающийся забыть собственное прошлое и прошлое своего народа, лишается корней, превращается в марионетку, которой легко манипулировать тем, у кого больше власти. Историческая память – это нечто вроде духовной прививки против
безнравственности и аморализма.
Таких современных манкуртов в романе немало. Это Сабитжан, сын Казангапа, выучившийся в горде и даже занимающий какую-то должность в облсофпрофе, человек пустой и никчемный. Это – более страшный тип – следователь НКВД, “крчетоглазый”, как зовет его Едигей, ломающий судьбы людей, делающий детей сиротами и жен вдовами. Наконец, это те правители планеты, которые отдают приказ охватить Землю “Обручем” и превратить всю её в манкурта.
Поэтому у Чингиза Айтматова время текучее и проницаемое: легенда и миф переливаются в реальную жизнь и возвращаются обратно, приобретая осязаемые черты реальности.
В ком же видит автор опору? Прежде всего, это Едигей, “человек трудолюбивой души”. После тяжелой контузии он возвращается с фронта домой и начинает жизнь заново. Ч. Айтматов показывает, какие трудности приходится преодолевать Едигею и его жене, чтобы выжить и прокормить детей. Но ни на фронте, ни в тяжелое послевоенное время Едигей не ищет обходных, легких путей, для него понятия чести, внутреннего достоинства постоянны и в военной , и в мирной жизни. Эпизод борьбы с снежными заносами, когда не выдерживали даже верблюды и падали с ног от усталости, и лишь Едигей и Казангап выстояли, можно назвать подвигом, но почему-то теперь Едигею неловко об этом вспоминать, молодые смеются: старые дураки, ради чего жизнь свою гробили? И действительно, ради чего? Этот вопрос задает сам себе Едигей, и ответ на него прост: ради своих детей, ради потомков, ради тех людей, которые едут в поездах мимо Буранного полустанка. Под стать Едигею и Казангап. Его тоже можно назвать “прстым” человеком , но на таких-то весь мир держится. Казангап – живое воплощение народной мудрости, традиций и обычаев. Смерть Казангапа проникнута трагической символикой: связь времен распадается, ибо сын его не является духовным наследником собственного отца.
В финале романа сходятся мифологическое и конкретно-историческое время, далёкое прошлое и обозримое будущее, недавние события нашей истории и приметы сегодняшнего дня. Следует особо подчеркнуть, что само название романа “И дольше века
длится день” ориентировано на время. В заключение я хочу сказать, что именно с помощью этой художественной категории мне удалось лучше понять этот непростой роман.

Сочинение о литературе 20 века

Русская литература имеет периоды развития, которые соответствуют определенному отрезку времени. С каждым новым веком рождались писатели, формировались новые направления, появлялись прекрасные произведения и нам есть чем и кем гордиться. Каждый из писателей внес свою лепту в развитие литературы и писатели двадцатого века не исключение. Остановимся более подробно на литературе 20 века, на ее развитии, направлениях и нравственных проблемах, которые поднимались писателями.

Характеристика литературы 20 века

Литературу двадцатого века характеризуют несколько периодов. Так, конец девятнадцатого — начало двадцатого века — это эпоха бурного развития различных направлений. В этот период преображалась жизнь, а в воздухе витало ощущение новой эпохи, что несла переоценку духовности и эстетических идеалов. Отразились эти изменения и на литературе. Начались меняться художественные ориентиры, обновились литературные приемы, стала развиваться русская поэзия. Начало двадцатого века позже назовут периодом серебряного века, что характеризуется появлением новых мастеров слова. При этом мы замечаем, что литераторам уже не интересна реальность и социальные проблемы. Их уже не удовлетворяет эстетика реализма. Писателей интересует возвышенное. Они все чаще интересуются глубинными вечными вопросами.

Писатели и поэты все чаще затрагивают темы добра и зла, жизни и смерти, вечности, а фоном литературных поисков выступает капиталистическое отношения и революционное движение. Во всем ощущается кризис всех сторон жизни, который отражается и в литературе двадцатого века. Классические каноны в писательстве остаются позади, вместо них обозначаются такие основные направления, как реализм, модернизм и авангард. Среди модернистских течений развивается русский символизм, который соединил в себе религиозное, художественное и философские начала. Символизм подарил такие имена, как Брюсов, Блок, Мережковский.

В лоне символизма зарождается и акмеизм. В отличие от символистов, представители акмеизма не стремились к познанию непознанного, их интересует человеческая жизнь во всем многообразии. Представителями акмеизма были Ахматова, Гумилев, Мандельштам.

В это же время зарождается течение футуризма. Произведения в этом направлении выделяются стилевыми особенностями. Так, обновляются значения слов, литераторы отказываются от знаков препинания, вводятся технические термины, вульгаризм, стираются границы между высоким и низменным. Яркими представителями футуризма были Гуров, Маяковский, Бурлюк.

В литературе 20 в. тридцатых годов намечается переломный этап, в это время замедляются литературные процессы. Это период репрессий, жесточайшей цензуры, арестов. Для развития нет никакого толчка, преследования, осуждение, тотальная проверка. Но все равно, пусть и робкими шагами, но литература движется вперед. В этот сложный период на горизонте появляются такие таланты, как Цветаева, Шолохов, Есенин, Маяковский, Ахматова.

Период Великой Отечественной войны — это новый этап развития литературы 20 века.

Война в литературе 20 века

Война 1941 года вносит в литературу 20 в. новое направление — военное. Тема войны в произведениях встречается все чаще. Сначала это очерки, репортажи, далее монументальные полотна. Патриотическая лирика и произведения таких писателей как Твардовский, Ахматова, Симонов, Быков, Астафьев красочно описывает борьбу советского народа против фашистов. До сих пор читатель зачитывается военной литературой, переживая вместе с героями произведений все ужасы военного времени. Писатели тех лет являлись свидетелями военных событий, лично принимая участие в борьбе против фашизма. Они, как никто другой, могли правдиво передать ужасы войны, и писали о мужестве солдат и долгожданной победе. Говоря о войне в литературе 20 века, сразу вспоминаешь Твардовского и Василия Теркина, стихотворение Симонова Жди меня, Ольгу Берггольц и Ленинградскую поэму, роман Блокада, А зори здесь тихие.

Во второй половине двадцатого века следуют сталинские репрессии, оттепель, период застоя, перестройка, реформы. Все это отражается и в литературе. Таким образом литература двадцатого века характеризуется многоплановостью и противоречиями. Прослеживается неравномерность ее развития, где были то идеологическое насилие, то раскрепощение, то цензура, то послабление. Вот в такое нелегкое время писателям приходилось поднимать актуальные темы, среди которых были и нравственные проблемы.

Нравственные проблемы в литературе 20 века

Нравственные искания народа — это тема, которую часто поднимали писатели всех времен. Не обошли стороной нравственные проблемы и писатели двадцатого века, которые поднимали проблемы современности, стараясь донести до читателя такие ценности, как человеческое достоинство, совесть и справедливость. Среди них можно выделить Валентина Распутина, и его размышления о мужестве и нравственных позициях человека.

Приставкин в своей работе Ночевала тучка золотая поднимает вопросы связи поколений, национальных отношений, раскрывает тему добра и зла, и главное, указывает на то, что без общей культуры невозможно прийти к решению проблем.

С проблемой нравственного выбора, когда человеку приходится руководствоваться не прямым приказом, а прислушаться к голосу совести, сталкиваются герои Быкова в работах Сотников, Обелиск, Дожить до рассвета. Все они выходят с достоинством из сложившихся ситуаций.

Это далеко не все писатели, что поднимали вопросы нравственности в литературе 20 века. Но наше сочинение о литературе XX века подходит к концу и мы надеемся, что оно поможет не только получить хорошую оценку, но и обратить ваше внимание на бесценное литературное наследие.

Сочинение: Образ времени в одном из произведений литературы XX века

Время– это особая художественная категория. В литературе оно часто оказывается не похожим на реальное время. Так, писатель может “сжимать” время, ограничиваясь короткой фразой, например: “Прошло три года”, а может “останавливать” мгновение, подробно описывая вспышку молнии или полет стрелы. Очень часто художественное время помогает лучше понять замысел автора и лучше уяснить смысл произведения.

У Ч. Айтматова образ времени – важнейший элемент его художественно-философской концепции. Начиная с “Белого парохода” в творчестве Ч. Айтматова усложняются повествовательные формы: рядом с описанием реальных событий появляются легенды, предания, мифы, без которых уже не возможно представить произведение целиком. Усложняет писатель и образ времени, соединяя настоящее с прошлым, позволяя ощутить глубины народной памяти.

В романе “И дольше века длится день”, на мой взгляд, время – самая главная, ведущая категория. Это День, в котором разворачивается основное действие, исторически-конкретное время – судьба Едигея, и мифологическое время прошлого и будущего.

Едигей – главный герой романа, железнодорожный рабочий, проживший практически всю жизнь на разъезде Боранлы-Буранный, затерявшемся в безбрежных сарозекских степях, и в этом суровом краю укоренились только двое – Едигей и его друг Казангап. И вот Казангапу пришло время умирать. Потеряв лучшего друга, Едигей решает похоронить его на старинном кладбище Ана-Бейит, овеянном множеством легенд и преданий.

Одновременно в художественную ткань романа вплетается другая сюжетная линия, связанная с установлением контакта с внеземной цивилизацией, планетой Лесная Грудь, которая ушла далеко вперед в своем развитии. Лесная Грудь – это идеальный мир, мир без распрей, национальных и религиозных разногласий, построенный на принципах справедливости и добра. Жители этой планеты предлагают землянам свою дружбу и сотрудничество, но земляне оказываются не готовыми к такому контакту: раздираемая социальными и политическими конфликтами Земля принимает решение не только отказаться от встречи, но и окружает себя непроницаемым кольцом боевых ракет-роботов. Эта военная операция носит кодовое название “Обруч”, и в сознании читателя невольно возникает легенда о манкурте – одна из самых замечательных в романе.

Много-много лет тому назад жуаньжуаны – жестокое племя, захватившее сарозекские степи, – превращали своих пленных в рабов, лишенных памяти, – манкуртов. Несчастному напяливали на голову кусок свежей верблюжьей шкуры в виде обруча, и, когда она высыхала, человек забывал свое прошлое, свой род, своих родителей, свое имя.

Легенда гласит, что мать одного из таких манкуртов разыскала сына и попыталась разбудить его память. Она рассказала ему о родных, о его детстве, пела свои материнские песни, но память манкурта молчала, он превратился в раба, который не раздумывая исполнял лишь приказания хозяина. “Вспомни, как твоё имя? ” – вновь и вновь повторяла Кайман-Ана, но по наущению хозяев манкурт убивает собственную мать. С тех пор, по преданию, над степью по ночам летает птица Донебай и спрашивает у повстречавшихся путников: “Вспомни, чей ты? Чей ты? Как твоё имя? Имя?”

Эта легенда – не просто “вставная новелла”. Она связана со всем ходом повествования и внешне, и внутренне. Внешне тем, что её рассказчиком является Казангап, которого Едигей провожает в последний путь. Внутренне – она обобщает главную мысль романа: человеческий род в целом и каждый отдельный человек, лишенный исторической памяти, забывший или старающийся забыть собственное прошлое и прошлое своего народа, лишается корней, превращается в марионетку, которой легко манипулировать тем, у кого больше власти. Историческая память – это нечто вроде духовной прививки против безнравственности и аморализма.

Таких современных манкуртов в романе немало. Это Сабитжан, сын Казангапа, выучившийся в горде и даже занимающий какую-то должность в облсофпрофе, человек пустой и никчемный. Это – более страшный тип – следователь НКВД, “крчетоглазый”, как зовет его Едигей, ломающий судьбы людей, делающий детей сиротами и жен вдовами. Наконец, это те правители планеты, которые отдают приказ охватить Землю “Обручем” и превратить всю её в манкурта.

Поэтому у Чингиза Айтматова время текучее и проницаемое: легенда и миф переливаются в реальную жизнь и возвращаются обратно, приобретая осязаемые черты реальности.

В ком же видит автор опору? Прежде всего, это Едигей, “человек трудолюбивой души”. После тяжелой контузии он возвращается с фронта домой и начинает жизнь заново. Ч. Айтматов показывает, какие трудности приходится преодолевать Едигею и его жене, чтобы выжить и прокормить детей. Но ни на фронте, ни в тяжелое послевоенное время Едигей не ищет обходных, легких путей, для него понятия чести, внутреннего достоинства постоянны и в военной , и в мирной жизни. Эпизод борьбы с снежными заносами, когда не выдерживали даже верблюды и падали с ног от усталости, и лишь Едигей и Казангап выстояли, можно назвать подвигом, но почему-то теперь Едигею неловко об этом вспоминать, молодые смеются: старые дураки, ради чего жизнь свою гробили? И действительно, ради чего? Этот вопрос задает сам себе Едигей, и ответ на него прост: ради своих детей , ради потомков, ради тех людей, которые едут в поездах мимо Буранного полустанка.

Под стать Едигею и Казангап. Его тоже можно назвать “прстым” человеком , но на таких-то весь мир держится. Казангап – живое воплощение народной мудрости, традиций и обычаев. Смерть Казангапа проникнута трагической символикой: связь времен распадается, ибо сын его не является духовным наследником собственного отца.

В финале романа сходятся мифологическое и конкретно-историческое время, далёкое прошлое и обозримое будущее, недавние события нашей истории и приметы сегодняшнего дня. Следует особо подчеркнуть, что само название романа “И дольше века длится день” ориентировано на время. В заключение я хочу сказать, что именно с помощью этой художественной категории мне удалось лучше понять этот непростой роман.

«Образ времени в одном из произведений русской литературы XX века»

Роман Михаила Булгакова — произведение весьма своеобразное. Оригинальность композиции и нестандартный сюжет, искрометный юмор и мрачный сарказм, антитеза и гипербола, лиризм и высокий реализм — многие литературные приемы использованы талантливым писателем и вполне уместны, так как дополняют силу воздействия авторского материала на читателя.

Кроме всего прочей роман активно использует образ самого времени, Хроноса. И это не только временная двуплановость произведения, где вставная и вполне самостоятельная притча об Иисусе как бы дополняет нравственную суть повествования. Постоянно “путешествует” во времени сознание Мастера: “лишь одно видение, посещающее его в полнолуние, беспокоит его временами – казнь на Лысой горе и безнадежные уговоры Пилата, чтобы Иешуа подтвердил, что казни не было. ”

Булгаков вложил в этот роман всего себя, все им прожитое и пережитое. Он вложил опыт предыдущих творений, почти все из написанного ранее: московский быт, запечатленный в очерках “Накануне”, сатирическую фантастику и мистику, опробованную в повестях 20-х годов, мотивы рыцарской чести и неспокойной совести романа “Белая гвардия”, драматическую судьбу гонимого художника, развернутую в “Мольере”, пьесе о Пушкине. К тому же картина жизни незнакомого восточного города, запечатленного в “Беге”, подготовила описание Ерша-лайма. Даже способ перемещения во времени назад, к первому веку истории христианства, и вперед, к утопической грезе “покоя”, родился из сюжетов “Блаженства” и “Ивана Васильевича. ”. Так что этот роман создавался всей жизнью Булгакова, он вне времени и потому — бессмертен.

Об этом романе исследователями разных стран написано уже очень многое. Среди трактовавших книгу есть и такие, что склонны были читать ее как зашифрованный политический трактат: в фигуре Воланда пытались угадать Сталина и даже его свиту расписывали по конкретным политическим ролям — в Азазелло, Коровьеве пытались угадать Троцкого, Зиновьева. Трудно представить себе что-либо более плоское, одномерное, далекое от природы искусства, чем такая трактовка булгаковского романа.

Иные истолкователи романа увидели в нем апологию дьявола, любование мрачной силой, какое-то особое, едва ли не болезненное пристрастие автора к темным стихиям бытия. При этом они досадовали на то, что автор не принадлежит к религиозным людям, что он невежествен в догматах православия, а потому позволил себе сочинить сомнительное “Евангелие от Воланда”.

В самом деле, Булгаков называл себя “мистическим писателем”, но мистика эта не помрачала рассудок и не запугивала читателя. С наслаждением отдаваясь вольной фантазии, расписывая фокусы, шутки и перелеты Азазелло, Коровьева и кота, любуясь мрачным могуществом Воланда, автор посмеивается над уверенностью, что все формы жизни можно расчислить и спланировать, а процветание и счастье людей ничего не стоит устроить — нужно только захотеть. Его мистика обнажает трещину в рационализме. Булгаков осмеивает самодовольную кичливость рассудка, уверенного в том, что, освободившись от суеверий, он создаст точный чертеж будущего, рациональное устройство всех человеческих отношений и гармонию в душе самого человека.

Здравомыслящие литературные сановники вроде Берлиоза, давно расставшись с верой в Бога, не верят даже в то, что им способен помешать, поставить подножку его величество случай. Несчастный Берлиоз, точно знавший, что будет делать вечером на заседании писателей, всего через несколько минут гибнет под колесами трамвая.

Так и Понтий Пилат в “евангельских главах” романа кажется себе и людям человеком могущественным. Но проницательность Иешуа поражает прокуратора не меньше, чем собеседников Воланда странные речи иностранца на скамейке у Патриарших прудов. Самодовольство римского наместника, его земное право распоряжаться жизнью и смертью других людей впервые поставлено под сомнение. Пилат решает судьбу Иешуа. Но по существу Иешуа — свободен, а он, Пилат, — пленник, заложник собственной совести. И этот двухтысячелетий плен — наказание временному и мнимому могуществу.

История Иешуа лишь в самом начальном варианте романа имела одного рассказчика — дьявола. Рассказ Воланда продолжен уже как сновидение Ивана Бездомного на больничной койке. А дальше эстафета передается Маргарите, читающей по спасенным тетрадям фрагменты романа Мастера о смерти Иешуа и погребении. Три точки зрения, а картина одна, хоть и запечатленная разными повествователями, но именно оттого трехмерная и многовременная Оказывается, любой человек способен путешествовать в нравственном временном пространстве.. Если он, естественно, наделен человеческими чертами: способностью любить, как Маргарита, способностью творить, как Мастер, способностью верить.

Даже малограмотный рифмач Иван Бездомный, который вместе с Берлиозом осмеивал возможность существования Христа, в бесплодной погоне за воландовской шайкой оказывается на берегу Москвь^реки и как бы совершает крещение в ее купели. С бумажнойиконкой, приколотой на груди, и в нижнем белье явится он в ресторан Массолита, изображенный подобием вавилонского вертепа — с буйством плоти, игрой тщеславия и яростным весельем.

В новом облике Иван выглядит сумасшедшим, но в действительности это путь к выздоровлению; потеряв рассудок, он в то же время обретает его, прозрев духовно. Одно из проявлений душевного выздоровления — отказ от претензии на всезнание и всепонимание. В эпилоге романа Иван Николаевич Понырев возникает перед нами в облике скромного ученого, будто заодно с фамилией изменилась и вся его духовная сущность.

Иван Бездомный обретает нравственное сознание как наследный дар русской интеллигенции, к которой принадлежал и Булгаков, но в роли научного сотрудника института истории и философии Иван Николаевич Понырев как ученик, увы, не более даровит, чем не расстающийся с козьим пергаментом Ле-вий Матвей.

Выбирая посмертную судьбу Мастеру, Булгаков выбрал судьбу себе. За недоступностью для Мастера райского “света” (“не заслужил”), решение его загробных дел поручено Во-ланду. И он дает странную награду — покой.

О бессмертии, как о долговечной сохранности души, “убегающей тленья”, о творении искусства, как о перенесении себя в чью-то душу с возможностью стать ее частицей, возможно, и думал Булгаков, создавая свою главную книгу.

Образ времени в одном из произведений русской литературы XX века

Роман Михаила Булгакова – произведение весьма своеобразное. Оригинальность композиции и нестандартный сюжет, искрометный юмор и мрачный сарказм, антитеза и гипербола, лиризм и высокий реализм – многие литературные приемы использованы талантливым писателем и вполне уместны, так как дополняют силу воздействия авторского материала на читателя. Кроме всего прочей роман активно использует образ самого времени, Хроноса. И это не только временная двуплановость произведения, где вставная и вполне самостоятельная притча об Иисусе как бы

Постоянно “путешествует” во времени сознание Мастера: “лишь одно видение, посещающее его в полнолуние, беспокоит его временами – казнь на Лысой горе и безнадежные уговоры Пилата, чтобы Иешуа подтвердил, что казни не было…” Булгаков вложил в этот роман всего себя, все им прожитое и пережитое. Он вложил опыт предыдущих творений, почти все из написанного ранее: московский быт, запечатленный в очерках “Накануне”, сатирическую фантастику и мистику, опробованную в повестях 20-х годов, мотивы рыцарской чести и неспокойной совести романа “Белая гвардия”,

Об этом романе исследователями разных стран написано уже очень многое. Среди трактовавших книгу есть и такие, что склонны были читать ее как зашифрованный политический трактат: в фигуре Воланда пытались угадать Сталина и даже его свиту расписывали по конкретным политическим ролям – в Азазелло, Коровьеве пытались угадать Троцкого, Зиновьева… Трудно представить себе что-либо более плоское, одномерное, далекое от природы искусства, чем такая трактовка булгаков-ского романа. Иные истолкователи романа увидели в нем апологию дьявола, любование мрачной силой, какое-то особое, едва ли не болезненное пристрастие автора к темным стихиям бытия. При этом они досадовали на то, что автор не принадлежит к религиозным людям, что он невежествен в догматах православия, а потому позволил себе сочинить сомнительное “Евангелие от Воланда”.

В самом деле, Булгаков называл себя “мистическим писателем”, но мистика эта не помрачала рассудок и не запугивала читателя. С наслаждением отдаваясь вольной фантазии, расписывая фокусы, шутки и перелеты Азазелло, Коровьева и кота, любуясь мрачным могуществом Воланда, автор посмеивается над уверенностью, что все формы жизни можно расчислить и спланировать, а процветание и счастье людей ничего не стоит устроить – нужно только захотеть. Его мистика обнажает трещину в рационализме.

Булгаков осмеивает самодовольную кичливость рассудка, уверенного в том, что, освободившись от суеверий, он создаст точный чертеж будущего, рациональное устройство всех человеческих отношений и гармонию в душе самого человека. Здравомыслящие литературные сановники вроде Берлиоза, давно расставшись с верой в Бога, не верят даже в то, что им способен помешать, поставить подножку его величество случай. Несчастный Берлиоз, точно знавший, что будет делать вечером на заседании писателей, всего через несколько минут гибнет под колесами трамвая. Так и Понтий Пилат в “евангельских главах” романа кажется себе и людям человеком могущественным. Но проницательность Иешуа поражает прокуратора не меньше, чем собеседников Воланда странные речи иностранца на скамейке у Патриарших прудов.

Самодовольство римского наместника, его земное право распоряжаться жизнью и смертью других людей впервые поставлено под сомнение. Пилат решает судьбу Иешуа. Но по существу Иешуа – свободен, а он, Пилат, – пленник, заложник собственной совести. И этот двухтысячелетий плен – наказание временному и мнимому могуществу.

История Иешуа лишь в самом начальном варианте романа имела одного рассказчика – дьявола. Рассказ Воланда продолжен уже как сновидение Ивана Бездомного на больничной койке. А дальше эстафета передается Маргарите, читающей по спасенным тетрадям фрагменты романа Мастера о смерти Иешуа и погребении.

Три точки зрения, а картина одна, хоть и запечатленная разными повествователями, но именно оттого трехмерная и многовременная. Оказывается, любой человек способен путешествовать в нравственном временном пространстве.. Если он, естественно, наделен человеческими чертами: способностью любить, как Маргарита, способностью творить, как Мастер, способностью верить… Даже малограмотный рифмач Иван Бездомный, который вместе с Берлиозом осмеивал возможность существования Христа, в бесплодной погоне за воландовской шайкой оказывается на берегу Москва-реки и как бы совершает крещение в ее купели. С бумажной иконкой, приколотой на груди, и в нижнем белье явится он в ресторан Массолита, изображенный подобием вавилонского вертепа – с буйством плоти, игрой тщеславия и яростным весельем.

В новом облике Иван выглядит сумасшедшим, но в действительности это путь к выздоровлению; потеряв рассудок, он в то же время обретает его, прозрев духовно. Одно из проявлений душевного выздоровления – отказ от претензии на всезнание и всепонимание. В эпилоге романа Иван Николаевич Понырев возникает перед нами в облике скромного ученого, будто заодно с фамилией изменилась и вся его духовная сущность. Иван Бездомный обретает нравственное сознание как наследный дар русской интеллигенции, к которой принадлежал и Булгаков, но в роли научного сотрудника института истории и философии Иван Николаевич Понырев как ученик, увы, не более даровит, чем не расстающийся с козьим пергаментом Ле-вий Матвей… Выбирая посмертную судьбу Мастеру, Булгаков выбрал судьбу себе.

За недоступностью для Мастера райского “света” , решение его загробных дел поручено Воланду. И он дает странную награду – покой. О бессмертии, как о долговечной сохранности души, “убегающей тленья”, о творении искусства, как о перенесении себя в чью-то душу с возможностью стать ее частицей, возможно, и думал Булгаков, создавая свою главную книгу.

Образ времени в одном из произведений литературы XX века

Время — это особая художественная категория. В литературе оно часто оказывается не похожим на реальное время. Так, писатель может «сжимать» время, ограничиваясь короткой фразой, например: «Прошло три года», а может «останавливать» мгновение, подробно описывая вспышку молнии или полет стрелы. Очень часто художественное время помогает лучше понять замысел автора и лучше уяснить смысл произведения.
У Ч. Айтматова образ времени — важнейший элемент его художественно-философской концепции. Начиная с «Белого парохода»

в творчестве Ч. Айтматова усложняются повествовательные формы: рядом с описанием реальных событий появляются
легенды, предания, мифы, без которых уже не возможно представить произведение целиком. Усложняет писатель и образ времени, соединяя настоящее с прошлым, позволяя ощутить глубины народной памяти.
В романе «И дольше века длится день», на мой взгляд, время — самая главная, ведущая категория. Это День, в котором разворачивается основное действие, исторически-конкретное время — судьба Едигея, и мифологическое время прошлого и будущего.
Едигей — главный герой романа, железнодорожный

Краткое содержание И дольше века длится день Айтматов Ч. Т. Айтматов И дольше века длится день Поезда в этих краях шли с востока на запад и с запада на восток… А по сторонам.

«И дольше века длится день» Айтматова в кратком содержании Поезда в этих краях шли с востока на запад и с запада на восток… А по сторонам от железной дороги в этих краях лежали великие.

Рецензия на книгу Ч. Т. Айтматова «И дольше века длится день» Мы есть то, что мы помним и ждем. Ч. Айтматов На пороге третьего тысячелетия человечество вновь и вновь ищет ответы на вечные вопросы о смысле.

Романы-метафоры (по произведениям «И дольше века длится день» и «Плаха» ) И разлюбив вот эту красоту. Я не создам, наверное, другую. Н. Рубцов Каждый раз произведения Чингиза Торекуловича Айтматова застают врасплох, повергают в сомнения и растерянность.

Библия в системе поэтики Ф. М. Достоевского «Братья Карамазовы» План. Введение………………………………………………………. ………………………….. 3 Глава I Характеристика мировоззрения Достоевского. 1. Морально-этические и религиозные взгляды художника; вопрос о «природе» человека…………………………12 2. Отношение писателя к Библии; роль.

М. Ю. Лермонтов «Герой нашего времени» Во всякой книге предисловие есть первая и вместе с тем последняя вещь; оно или служит объяснением цели сочинения, или оправданием и ответом на критики. Но.

Характер героя и средства его создания в одном из произведений русской литературы XX века Построение булгаковского романа позволяет утверждать, что писатель знал правила так называемой формулы «двойника» и использовал их для философской концепции мира и человека. П. Р. Абрагам.

Борис Пастернак В феврале 1990 года мир отмечал 100-летие со дня рождения Бориса Леонидовича Пастернака — выдающегося поэта ХХ столетия. По решению ЮНЕСКО 1990 г. был объявлен.

Человек славен трудом Со школьной парты на всю жизнь нам врезается в память фраза: «Труд сделал из обезьяны человека». И хотя в последнее время можно услышать аргументы в.

Проблема истории в художественном мире А. С. Пушкина Пушкин и философско-историческая мысль 19 века …Пушкин явился именно в то время, когда только что сделалось возможным явление на Руси поэзии как искусства. Двадцатый год.

Александр Блок. Жизнь и творчество. Влияние творчества Блока на поэзию Анны Ахматовой ПЛАН 1. Вступление 2. Из воспоминаний о Блоке 3. Начало. Десятые годы 1). Сборник «Вечер» 2). Сборник «Четки» 4. Поэма без героя 1) «у шкатулки.

«Легенда о великом инквизиторе» Ф. М. Достоевского Роман Ф. М.Достоевского «Братья Карамазовы» — произведение своеобразное, новаторское уже по самой внутренней структуре своей. Внешне это отчасти занимательный детектив, запутанная история убийства старика Карамазова.

ПРИРОДА В РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ XX ВЕКА (2 вариант) На протяжении столетий писатели и поэты русской литературы поднимают извечную проблему — это взаимосвязь природы с окру­жающим миром, с человеком. Поэтому не случайно Чингиз Тореку-лович.

Образ времени в одном из произведений русской литературы XX века. (М. А. Булгаков. «Мастер и Маргарита».) Роман Михаила Булгакова — произведение весьма своеобразное. Оригинальность композиции и нестандартный сюжет, искрометный юмор и мрачный сарказм, антитеза и гипербола, лиризм и высокий реализм —.

Проблема ответственности человека за жизнь на Земле в романе Ч. Айтматова «Буранный полустанок» Мысль об ответственности человека за жизнь на Земле присутствует в каждом произведении писателя, потому что в этом он видит смысл жизни человека. Буранный Эдигей —.

Оценка статьи:

(пока оценок нет)

Загрузка...

Сохранить себе в: