Роберт Луис Стивенсон родился в 1850 в Эдинбурге. Дед его был видным гражданским инженером, строителем маяков, мостов и волнорезов. Построенный им маяк Белл-Рок написал Джон Тернер, его посещал Вальтер Скотт. Отец писателя, Томас, тоже был талантливым инженером. Предполагалось, что и Роберт Луис продолжит семейную традицию, и Стивенсон действительно поступил в Эдинбургский университет, имея в виду стать инженером. Но, окончив курс наук и даже получив серебряную медаль Королевского шотландского общества искусств за сочинение «Новый вид проблескового огня для маяков», Стивенсон сообщил отцу, что строителем маяков не будет. Было решено, что он станет юристом. Но получив юридическое звание, Луис так и не стал юристом – он мог быть только писателем. В 1866 на средства отца Стивенсон выпустил свою первую книгу – «Пентландское восстание. Страница истории, 1666 год», где уже проявляется интерес Стивенсона к шотландской истории.
В 1876 году Стивенсон с другом совершают путешествие по рекам и каналам Бельгии и Франции. Они планировали добраться до Парижа, но остановились в деревушке Грез недалеко от знаменитой деревни Барбизон, давшей имя целой школе художников. У барбизонцев Стивенсон познакомился с американкой Франсес Матильдой Осборн. Это путешествие Стивенсон описал в книге «Путешествие внутрь страны».
В 1877 появляется его первый художественный рассказ «Ночлег Франсуа Вийона».
В 1877 Стивенсон пишет серию рассказов «Современные тысяча и одна ночь», но они вышли только в 1882 году.
В 1879 Стивенсон получает весточку от Фанни Осборн и немедленно отправляется в Америку. Путешествие было очень тяжелым, Стивенсон, который после тяжелой болезни, перенесенной в детстве, всю жизнь страдал легочным заболеванием, едва не умер. Тем не менее в 1880 Стивенсон женился на Фанни Осборн, которая была старше его на десять лет и у которой было двое детей – дочь, которой к тому времени было уже 19 лет, и двенадцатилетний сын Ллойд, а несколько месяцев спустя с Фанни и Ллойдом возвращается в Великобританию.
В 1880 Стивенсон пишет повесть «Дом на дюнах».
С 1881 по 1882 Стивенсон печатает в журнале «Остров сокровищ», написанный, когда Ллойд Осборн попросил его «написать что-нибудь интересное». Когда в 1885 году роман выходит третьим изданием, Стивенсон, наконец, получает широкую известность.
В 1881 же Стивенсон пишет книгу «страшных» рассказов, а в 1886 – «Странную историю доктора Джекила и мистера Хайда». В том же году выходит роман «Похищенный». Еще в 1884-1885 он работает над историческим романом «Черная стрела», в 1888 этот роман выходит отдельным изданием.
В 1888 же году Стивенсон с семьей уезжает в путешествие по Тихому океану. Больше он не вернулся в Шотландию. В 1890 он покупает участок земли на Самоа и строит там дом. Он много работает. В том числе во время тихоокеанских путешествий он пишет роман «Владетель Баллантрэ».
В 1894 году Стивенсон умирает на Самоа от кровоизлияния в мозг.
Неоромантизм. Стивенсона обычно называют неоромантиком. От классического романтизма начала 19-го века неоромантизм унаследовал любовь к экзотическим местам и драматическим ситуациям, а также интерес к историческому прошлому. Стивенсоновский романтизм совершенно утратил всякий интерес к классическому романтическому герою, недовольному миром, жизнью, и своим местом в мире и в жизни. Классические примеры неоромантизма Стивенсона – всем с детства знакомый «Остров сокровищ», «Похищенный», «Катриона». Стивенсон стремился выстроить занимательный сюжет, а также представить читателям оптимистических героев с ясным и светлым взглядом на мир.
Кроме неоромантических произведений Стивенсон писал рассказы ужасов, напоминающие о готических романах, особенно о «Монахе» Льюиса. Один из самых любимых рассказов самого Стивенсона – «Окаянная Дженет», основанная на старинных шотландских рассказах о «черном человеке» – дьяволе. И особое место в творчестве Стивенсона занимает фантастический рассказ «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда».
«Странная история доктора Джекила и мистера Хайда». Фантастический рассказ Стивенсона посвящен одной из его любимых тем – границам добра и зла в человеческой природе. Стивенсон не был первопроходцем в разработке этой темы. Этому посвящен роман Достоевского «Преступление и наказание», который Стивенсон читал в 1885 во французском пере воде. Система персонажей «Преступления и наказания» построена на многочисленных двойниках Раскольникова – Свидригайлове, Лужине и так далее. Теме двойничества посвящен и рассказ мастера американской готики Эдгара Аллана По «Уильям Уилсон», хотя двойник героя рассказа, наоборот, скорее его ангел-хранитель. У героя есть двойник, похожий на него ростом, сложением, внешностью, носящий то же имя, родившийся с ним в один день. Вот что происходит, когда герой убивает своего двойника:
То был мой противник – предо мною в муках погибал Вильсон. Маска его и плащ валялись на полу, куда он их прежде бросил. И ни единой нити в его одежде, ни единой черточки в его приметном и своеобычном лице, которые не были бы в точности такими же, как у меня! То был Вильсон; но теперь говорил он не шепотом; можно было даже вообразить, будто слова, которые я услышал, произнес я сам: – Ты победил, и я покоряюсь. Однако отныне ты тоже мертв – ты погиб для мира, для небес, для надежды! Мною ты был жив, а убив меня,- взгляни на этот облик, ведь это ты,- ты бесповоротно погубил самого себя!
Стивенсон во многом повторяет то, что говорили о природе человека и авторы классического романтизма, и авторы-реалисты. Он не считает человека ни однозначно хорошим, ни однозначно скверным. В нем есть и то, и другое. Доктор Джекил вовсе не ангел, чего он и не скрывает:
Я был наделен немалыми талантами, трудолюбив от природы, высоко ставил уважение умных и благородных людей и, казалось, мог не сомневаться, что меня ждет славное и блестящее будущее. Худшим же из моих недостатков было всего лишь нетерпеливое стремление к удовольствиям, которое для многих служит источником счастья; однако я не мог примирить эти наклонности с моим настойчивым желанием держать голову высоко и представляться окружающим человеком серьезным и почтенным. Поэтому я начал скрывать свои развлечения, и к тому времени, когда я достиг зрелости и мог здраво оценить пройденный мною путь и мое положение в обществе, двойная жизнь давно уже стала для меня привычной. Немало людей гордо выставляли бы напоказ те уклонения со стези добродетели, в которых я был повинен, но я, поставив перед собой высокие идеалы, испытывал мучительный, почти болезненный стыд и всячески скрывал свои вовсе не столь уж предосудительные удовольствия.
Как и романтики, Стивенсон признает, что недостатки человека могут оказаться продолжением его достоинств:
Таким образом, я стал тем, чем стал, не из-за своих довольно безобидных недостатков, а из-за бескомпромиссности моих лучших стремлений те области добра и зла, которые сливаются в противоречиво двойственную природу человека, в моей душе были разделены гораздо более резко и глубоко, чем они разделяются в душах подавляющего большинства людей. Та же причина заставляла меня упорно и настойчиво размышлять над тем суровым законом жизни, который лежит в основе религии и является самым обильным источником человеческого горя.
Стивенсон продолжает и тему, начатую еще Мэри Шелли, – тему гордыни человеческого разума и неспособности его предусмотреть последствия своих действий. Изобретая свой эликсир, Джекил понятия не имеет, чем это кончится. Стивенсон вовсе не отрицает науку – он отрицает то употребление науки, на которое способны люди, преследующие безнравственные цели.
Зло у Стивенсона оказывается куда более активным принципом, нежели добро. Джекил создает злого, а не доброго своего двойника. Зло, свободное от угрызений совести, не связанное ограничениями морали, всегда готово начать независимую жизнь. Стивенсон и его герои отдают себе отчет в привлекательности не только чувственных наслаждений, доставляемых злом, но и в парадоксальном ощущении свободы, которое появляется у порабощенного злом человека – свободы от угрызений совести, свободы от внутреннего страха ответственности за свои поступки.
Elit-Knigi.ru
Привет, Гость
Самые активные релизы за неделю
Роберт Льюис Стивенсон – 53 книги. Собрание сочинений [1878-1894] (1946-2015) FB2
просмотреть
просмотреть .torrent файл (основная ссылка для скачивания файла) Magnet-ссылка (альтернативная ссылка для скачивания файла)
Теги
приключения, проза, поэзия, 1946
Описание
Роберт Льюис Стивенсон || Собрание сочинений || 53 Книги Жанр: Приключения, проза, поэзия
Формат: FB2 || Год: 1946-2015 Качество: eBook, OCR без ошибок, отсканированные страницы + слой распознанного текста Иллюстрации: Чёрно/белые, цветные
Вашему Вниманию представлено собрание сочинений Роберта Льюиса Стивенсона. Стивенсон – всемирно известный английский писатель, классик неоромантизма и автор приключенческих романов, вошел в историю литературы как тонкий стилист и мастер психологического портрета. “Остров сокровищ”. “Черная стрела”, “Клуб самоубийц”, “Алмаз Раджи” и многие-многие другие произведения, вышедшие из-под пера Стивенсона, занимают прочное место среди шедевров мировой литературы. В настоящем издании вниманию читателей предлагаются широко известные и значимые для творчества самого писателя повести и рассказы: “Странная история доктора Джекила и мистера Хайда”, “Дом на дюнах”, “Окаянная Дженет”, “Маркхейм”, “Олалла” и многие другие..
Роберт Льюис Стивенсон (Robert Lewis Balfour Stevenson, литературное имя Robert Louis Stevenson. 1850-1894), выдающийся английский писатель-романтик, родился 13 ноября 1850 года в Эдинбурге (Шотландия) в семье потомственных инженеров Управления Северными Маяками. Самые далекие предки Стивенсона со стороны отца были мелкими фермерами, менее далекие – мельниками, солодоварами, дед, Роберт Стивенсон, стал видным гражданским инженером, строителем маяков, мостов и волнорезов Примечательно, дед Стивенсона, Роберт (1772-1850) в свое время дружил с Вальтером Скоттом.
В 1867 году, семнадцати лет, соглашаясь с пожеланием отца, Луис поступил в Эдинбургский университет. Курс наук сочетался с практикой на строительных площадках, и Луис не без удовольствия принимал в ней участие. Однажды, это тоже входило в программу практических занятий, он в скафандре спускался на морское дно, чтобы изучить рельеф скалы, выбранной для постройки маяка. В 1871 году за сочинение «Новый вид проблескового огня для маяков», представленное на конкурс в Королевское шотландское общество искусств, студент Роберт Луис Стивенсон был удостоен серебряной медали.
Детство и юность: Стивенсон Рос болезненным. Лекарств от туберкулеза тогда еще не придумали. Из всех доступных мальчику развлечений оставалось одно – литература. (Интересно, может ли сейчас, во времена компьютерных игралок-стрелялок, родиться современный Стивенсон?) Да и как можно было не увлечься литературой, если болезнь заставляла его много времени проводить в постели? Однажды, играя в охотников, до такой степени проникся духом игры, что “увидел” стадо антилоп, пронёсшееся по лужайке! Принцы, пираты, путешественники, вожди, короли, «чудные звери из разных стран» – они приходили и во снах, и в играх, и в фантазиях мальчика. (Вспоминается герой Антония Погорельского, Алеша, который жил в пансионате и воскресные дни, оставаясь один, так же давал волю своей фантазии. Но Алеша – придуманный мальчик, а здесь – живой человек.)
Из воспоминаний писателя: «Детство мое, по правде сказать, было безрадостное. Жар, бред, бессонница, тягостные дни, нескончаемые ночи». В цикле «Детский сад стихов» в стихотворении «Летом в кровать» он с горечью описывает те дни:
Зимой встаю я при свече, До первых утренних лучей. А летом – худшая беда. При свете дня ложусь всегда! (перевод М.Лукашкиной)
Его мать, Маргарет, с юности тоже страдала туберкулёзом. Помогать в воспитании сына пришлось няне, Алисон Каннингем, которая была незаурядной женщиной. Она обладала замечательным чувством юмора, воображением и талантом рассказчика. Как же она напоминает другую знаменитую талантливую няню – Арину Родионовну! Любимым поэтом няни был Роберт Бернс. Жизнерадостность няни сочеталась с набожностью. Религиозность, внушенная Камми (так называли ее в домашнем кругу), отразилась впоследствии и в стихах Стивенсона.
Первые шаги общения с литературой были просты. Стивенсон читал книги с карандашом в руках, записывая в отдельную тетрадь слова и выражения, которые ему чем-то понравились. А закончилось это тем, что он и сам начал сочинять.
Шли годы. Стивенсон и болел и в то же время много путешествовал. Во Франции, когда он искал подходящей для здоровья местности, он познакомился с американкой, вдовой с двумя детьми, Фанни Осборн. Любовь к ней не давала писателю покоя. Вернувшись домой и не в силах перенести разлуку, писатель тайно едет к ней в Калифорнию, чуть не погибнув в дороге. Брак их был счастливым, хотя жили они бедно. Да и беды шли за ним по пятам.
Однажды у пишущего Стивенсона отнялась правая рука – он научился писать левой рукой! Чтобы дела шли быстрее (а от издания книг зависело благополучие семьи), жена стала записывать под диктовку мужа, став и его стенографистом, и литературным секретарем. Позже после одного из приступов у Стивенсона отнялась речь, разыгрался ревматизм, а также стали гноиться глаза. Теперь ему нельзя ни писать, ни просмотреть, ни разговаривать, ни ходить. Другой бы отчаялся, но не Стивенсон! Он научился диктовать на языке глухонемых – одной рукой!
Он вышел победителем! К нему вернулась речь, способность передвигаться и управлять правой рукой, восстановилось зрение и исчезли судороги, но главное – он победил болезнь). А за дверями семейного дома уже стояла большая литературная слава.
Болезнь заставляла Стивенсона много путешествовать в поисках подходящего климата. Остров Самоа в Тихом океане (одно из самых маленьких островных государств в Полинезии) оказался единственным на огромной планете местом, где он мог жить, забыв о болезнях.
На острове был построен дом с камином, хотя здесь он был совершенно не нужен. Температура на Самоа редко опускается ниже +40°С. Но как настоящий англичанин Стивенсон не мог отказаться от национальной любви к камину. До сих пор дом писателя остается единственным домом с камином во всем государстве.
И еще один урок мужества и гражданской позиции Стивенсона: он подружился с местным населением, изучил язык самоанцев, писал о них статьи в лондонские газеты, пытясь привлечь всеобщее внимание к проблемам островитян. Он стал национальным героем Самоа. С тех пор его именем на Западном Самоа называют все – гостиницы и улицы, рестораны и кафе.
Биографы считают, что Стивенсон умер не от слабых легких. Скорее, он умер от переутомления. 3 декабря 1894 года, спустившись из кабинета, Луис увидел, что его любимая жена мрачна – ее терзало предчувствие, будто с кем-то из близких скоро должно произойти несчастье. Луис решил подбодрить ее и, принеся из погреба бутылку вина, стал вместе с ней готовить салат. И вдруг он упал – кровоизлияние в мозг. Через два часа он умер. Ему было всего-то 44 года.
Шестьдесят самоанцев отнесли гроб писателя на вершину горы, где и похоронили его. На могилу положили камень, где было выбито стихотворение писателя «Реквием» – три последние строчки.
После смерти Стивенсона было издано 30 томов его сочинений. Поэты – В.Брюсов, К.Бальмонт, Вл.Ходасевич, О.Мандельштам – занимались переводами его стихов. А в 1941 году С.Маршак перевел шотландскую балладу «Вересковый мёд». Это произведение даже изучается в школе.
Эпиграфом ко всей жизни Стивенсона могут стать слова восточной мудрости:
«О МУЖЕСТВЕННОЕ СЕРДЦЕ РАЗБИВАЮТСЯ ВСЕ НЕВЗГОДЫ».
Его опыт противостояния бедам пригодится любому человеку!
Библиография:
Циклы произведений:
Новые арабские ночи (1882) 1882 — Новые арабские ночи / New Arabian Nights 1880 — Дом на дюнах / The Pavilion on the Links 1877 — Ночлег Франсуа Вийона / A Lodging for the Night: A Story of Francis Villon 1878 — Дверь сира де Малетруа / The Sire de Maltroit’s Door 1878 — Провидение и гитара / Providence and the Guitar 1878 — Клуб самоубийц / The Suicide Club 1878 — Алмаз Раджи / The Rajah’s Diamond
Детский цветник стихов:
1885 — К Элисон Каннингем / To Alison Cunningham 1885 — Мир ребёнка / The Child Alone 1885 — Дни в саду / Garden Days 1885 — Послания / Envoys
1883 — Чёрная стрела / The Black Arrow: A Tale of Tunstall Forest 1883 — Остров сокровищ / Treasure Island; or, the Mutiny of the Hispaniola 1885 — Принц Отто / Prince Otto 1886 — Похищенный / Kidnapped 1889 — Владетель Баллантрэ / The Master of Ballantrae: A Winter’s Tale 1889 — Несусветный багаж / The Wrong Box 1892 — Потерпевшие кораблекрушение / The Castaways of Soledad 1893 — Катриона / Catriona 1894 — Отлив / The Ebb-Tide. A Trio and a Quartette 1896 — Уир Гермистон / Weir of Hermiston 1897 — Сент-Ив / St. Ives: Being The Adventures of a French Prisoner in England 1922 — The Hanging Judge
Повести:
1880 — Дом на дюнах / The Pavilion on the Links 1885 — Самые новые тысячи и одна ночь / More New Arabian Nights: The Dynamiter 1885 — Олалла / Olalla 1886 — Странная история доктора Джекила и мистера Хайда / The Strange Case of Dr. Jekyll and Mr. Hyde 1887 — The Misadventures of John Nicholson 1892 — Берег Фалеза / Beach of Fales
Пьесы:
1884 — Admiral Guinea 1884 — Beau Austin 1888 — Deacon Brodie; or, The Double Life 1895 — Macaire: A Melodramatic Farce in Three Acts
Экранизации:
Владетель Баллантрэ Владетель Баллантрэ / Master of Ballantrae, The (Уильям Кайли ) (1953 г.) Хозяин Баллантрэ / Владетель Баллантрэ / Master Of Ballantrae (Даглас Хикокс ) (1984 г.) Доктор Джекилл и мистер Хайд Дом на дюнах Дом на дюнах (Дмитрий Салынский) (1984 г.) Остров сокровищ Похищенный Похищенный / Kidnapped (Роберт Стивенсон ) (1960) Похищенный / Kidnapped (Делберт Манн ) (1971, Великобритания) Похищенный / Kidnapped (Уорвик Гилберт) (1986) Похищенный / Kidnapped (1995) США, 1995 Похищенный / Kidnapped (Б.Махер) (2005) Клуб самоубийц (Приключения принца Флоризеля) Алмаз раджи / Diament rad?y (Сильвестр Хенчиньский ) (1971 г ) Зловещие истории / Unheimliche Geschichten (1919, Рихард Освальд ) – немое кино; эпизод “Клуб самоубийц. Стивенсон” Карта смерти / Death Card / Клуб самоубийц/The Suicide Club (Рэйчел Сэмюэлс) (2000 г., ) Клуб самоубийц, или приключения титулованной особы (Приключения принца Флоризеля)(Е. Татарский) – CCCP, 1979 Клуб самоубийц / El club de los suicidas – Испания (2007) – очень вольная экранизация Черная стрела Черная стрела (1985) производство СССР Черная стрела / The Black Arrow Австралия 1988 м/ф Черная стрела / La Freccia nera (1-6 серии из 6) (Фабрицио Коста) (2006 г.)
Вересковый мед (1974, м/ф, Гурвич Ирина) по мотивам баллады Гибель Аполлонии / Vrak / Тайната на Аполония (Иво Томан ) ,1984, Чехословакия – Болгария Несусветный Багаж / Не тот ящик / Wrong Box, the (1966) (Брайан Форбс ) ,1966 г. Павильон / The Pavilion (С. Грант Митчел l) ,1999 г.по рассказу “The Pavilion on the Links” Похититель тел / The Body Snatcher (1945, Роберт Уайз ) Приключения Сент-Ива / St. Ives / All For Love (Гарри Хук) ,1998 г.
Алмаз Раджи Баллады Берег Фалеза Веселые молодцы Вечерние беседы на острове Вилли с мельницы Владетель Баллантрэ Волшебная бутылка В южных морях Дверь сира де Малетруа Детский цветник стихов Дом на дюнах Жизнь на Самоа История одной лжи Катриона Клад под развалинами Франшарского монастыря Клуб самоубийц Маленькая страна Маркхейм Мастер Баллантрэ Новые арабские ночи Ночлег Окаянная Дженет Олалла Остров Голосов Остров сокровищ Отлив Павильон на дюнах Памятка для хороших детей. Маленькая страна. Ветреной ночью (в кн. Сказки Биг Бена) Подлесок Потерпевшие кораблекрушение Похититель трупов Похищенный Принц Отто Провидение и гитара Путешествие вглубь страны Сатанинская бутылка Сент Ив Стихи Странная история доктора Джекила и мистера Хайда Строительство маяка Белл-Рок (в кн. Шотландия. Автобиография) Тайна корабля Уир Гермистон Черная стрела Четыре года на Самоа
В защиту независимости буров Воспоминания и портреты Воспоминания о самом себе Как возник «Владетель Баллантрэ» Книги, оказавшие на меня влияние Нравственная сторона литературной профессии Моя первая книга – «Остров сокровищ» Этюды о моих общих знакомых
Белоусов – ‘Остров сокровищ’ и карты флибустьеров Урнов – Роберт Луис Стивенсон (Жизнь и творчество) Стивенсон – Р. Олдингтон О презентации:
Стивенсон Р. биография
СТИВЕНСОН, РОБЕРТ ЛУИС , английский писатель шотландского происхождения. Родился 13 ноября 1850 в Эдинбурге. После окончания школы поступил в Эдинбургский университет.
Остановив свой выбор на юриспруденции, получил звание адвоката, но едва ли когда-нибудь занимался практикой. В 1873-1879 жил преимущественно во Франции на скудные заработки подающего надежды литератора и редкие денежные переводы из дома, сделался своим человеком в “городках” французских художников. Совершил путешествие на байдарке по рекам Франции, описанное в его первой
Их совместная жизнь была отмечена неусыпной заботой Фанни о болезненном муже. Стивенсон подружился с ее детьми, а впоследствии его пасынок Ллойд Осборн стал соавтором трех его книг: Ошибка , Отлив и Потерпевшие
Свое владение он назвал Вайлима . Климат острова пошел ему на пользу: в просторном плантаторском доме в Вайлиме были написаны некоторые из лучших его произведений. В том же доме 3 декабря 1894 он скоропостижно скончался. Почитатели-самоанцы похоронили его на вершине соседней горы.
На могильной плите начертаны слова из его знаменитого Завещания . Успех известных книг Стивенсона отчасти объясняется увлекательностью затронутых в них тем: пиратские приключения в Острове сокровищ , фантастика ужасов в Странной истории доктора Джекила и мистера Хайда и детская восторженность в Детском цветнике стихов . Однако помимо этих достоинств следует отметить стремительный рисунок характера Джона Сильвера, плотность слога в Докторе Джекиле и мистере Хайде, блестки иронии в Детском цветнике стихов, свидетельствующие о разносторонности его таланта. Свою литературную деятельность он начал с чрезвычайно ценимых в ту пору эссе, написанных в непринужденной форме, и никогда не изменял этому жанру. Его статьи о писателях и писательском искусстве – Скромное возражение , Сновидения , О некоторых технических элементах литературного стиля и др. – сближают его с Г. Джеймсом.
В путевых заметках Путешествие с ослом, Скваттеры Сильверадо и В Южных морях мастерски воссоздан местный колорит, к тому же последние представляют особый интерес для исследователей. Малоизвестные литературные анекдоты Стивенсона стоят в ряду самых едких, остроумных и лаконичных в английской литературе. Стихи он писал от случая к случаю и редко относился к ним серьезно. Чтобы проникнуть в мир некоторых произведений Стивенсона – Похищенный и его продолжение Катриона , Владетель Баллантрэ , Веселые молодцы , Окаянная Дженет , – читателю потребуется хотя бы поверхностное знакомство с языком и историей Шотландии. Почти все они – за исключением Окаянной Дженет, маленькой жемчужины в жанре рассказов о привидениях, – написаны неровно.
Черную стрелу и Сент-Ив можно отнести к числу явных неудач. Ошибка и Клуб самоубийц , а также рассказы, являющиеся их продолжением , не всем придутся по вкусу. Однако Берег Фалеза – один из лучших рассказов, когда-либо написанных о Южных морях, и чрезвычайно занимательны нередко печатавшиеся вместе с ним островные фантазии Сатанинская бутылка и Остров голосов . Принято спросмотреть, что Уир Гермистон мог бы стать одним из великих романов 19 в., однако Стивенсон успел закончить лишь треть книги.
Роберт Стивенсон родился 13 ноября 1850 г. в Эдинбурге, в семье потомственного инженера, специалиста по маякам. При крещении получил имя Роберт Льюис Бэлфур. Учился сперва в Эдинбургской академии, затем – на юридическом факультете Эдинбургского университета, который он окончил в 1875 г. В возрасте 18 лет отказался от слова Бэлфур в своем имени, а в слове Льюис изменил способ написания с Lewis на Louis . Много путешествовал, хотя с детства страдал тяжелой формой туберкулеза.
С 1890 жил на островах Самоа. Первая книга, “Пентландское восстание”, вышла в 1866 г. Мировую славу писателю принес роман “Остров сокровищ” – классический образец приключенческой литературы. Затем последовали историко-приключенческие романы романы “Принц Отто” , “Похищенный” , “Черная стрела” , “Владелец Баллантре” , “Катриона” , “Сент-Ив” . Все эти романы отличаются сочетанием увлекательных авантюрных сюжетов, глубокого проникновения в историю и тонкой психологической проработки персонажей. Последний роман Стивенсона “Уир Гермистон” , обещавший стать его шедевром, остался неоконченным.
Вместе со своим пасынком Ллойдом Осборном Стивенсон написал романы из современной жизни “Несусветный багаж” , “Потерпевшие кораблекрушение” , “Отлив” . Стивенсон является автором нескольких сборников рассказов: “Новые арабские ночи” , “Еще раз Новые Арабские ночи” , “Веселые ребята и другие истории” , “Вечерние беседы на острове” . Наряду с “Островом сокровищ” наибольшей известностью среди произведений Стивенсона пользуется психологическая повесть “Странная история доктора Джекила и мистера Хайда” . Стивенсон выступал также как поэт , эссеист и публицист. На русский язык произведения Стивенсона переводили К. Бальмонт, В. Брюсов, И. Кашкин, К. Чуковский. Стивенсон умер 3 декабря 1894 г. от инсульта на острове Уполу в Самоа. Стивенсон Роберт Льюис родился в 1850 г. в столице Шотландии Эдинбурге в семье инженера. В 15 лет написал и издал на средства отца исторический очерк “Пентландское восстание.
Страница истории. 1666″, посвященный крестьянскому походу на Эдинбург. В 1871 г. он поступил на юридический факультет Эдинбургского университета. В 1878 г. опубликовал серию очерков “Путешествие внутрь страны”, а в 1882 г. – “Этюды о хорошо знакомых людях и книгах”. Затем издал “Воспоминания о портрете” – очерки о писателях-романтиках.
Много путешествовал по Европе и Америке. Под влиянием впечатлений от путешествия в 1883 г. создал роман “Остров сокровищ”. Это произведение принесло автору мировую известность и до сих пор считается шедевром приключенческой литературы.
Следом Стивенсон издает остросюжетные приключенческие романы “Похищенный” , “Владетель Баллантре” , а также исторические романы “Принц Отто” , “Черная стрела” . Обострение туберкулеза заставило Стивенсона уехать на остров Самоа. Там он продолжил работу, и вскоре порадовал поклонников своего творчества романами “Потерпевшие кораблекрушение” и “Катриона”, где чистые, сильные страсти смелых и свободных людей противостоят эгоизму и жестокости. В 1893 г. увидел свет сборник рассказов “Вечерние беседы на острове”, а посмертно был издан и другой его сборник “В Южных морях” , где повествуется о не известных европейской публике аборигенах Южных морей – добрых, честных, глубоко симпатичных.
Стивенсон всю свою сравнительно недолгую жизнь был великим тружеником. Он писал свой последний роман “Сент Ив”,будучи тяжело болен, и так и не закончил его. Умер Стивенсон в 1894 г. на острове Уплоу в Полинезии.
Я поднялся, и меня сейчас же с ног до головы обдало волной. Но теперь это меня не устрашило. Я сел и, собрав все силы, осторожно принялся грести.
Я пустился вдогонку за не управляемой никем “Испаньолой”. Один раз волны так швырнули меня, что сердце у меня трепыхнулось, как птица. Я остановился и стал вычерпывать воду…” Кто написал эти строки? Морской волк, просоленный до самых костей? Отважный капитан, открыватель новых земель?
Нет! Роберт Льюис Стивенсон был по образованию юристом, всю жизнь страдал неизлечимой болезнью бронхов и часто был прикован к постели, а умер очень рано… И все-таки не разочаровывайтесь.
Эти строки, да и много-много других, повествующих об опасностях и невероятных приключениях, пережитых героями на Острове Сокровищ, были написаны сильным и мужественным человеком, вся жизнь которого была – “плавание против ветра”. Вот послушайте… Роберт Льюис Стивенсон родился в 1850 году в главном городе Шотландии – Эдинбурге. Он был единственным ребенком в семье.
Воспитывали его в строгом религиозном духе. Неудивительно, что в три года маленький Лу забирался на стул, как на кафедру в церкви, и играл в священника – проповедовал. Правда, в 23 года Роберт Льюис признался, что совсем не верит в бога. Ранние годы писателя были довольно безрадостны – добрую половину времени он проводил, лежа в постели. “Детство мое, – вспоминал он,- сложная смесь переживаний: жар, бред, бессонница, тягостные дни и томительно долгие ночи. Мне более знакома была “Страна кровати”, чем “зеленого сада”.
Отец его, Томас Стивенсон, морской инженер, любил истории о путешествиях, дальних странах и пиратах. Может быть, профессиональные занятия – строительство маяков – настраивали его на такой лад. Сидя у постели больного сына, отец рассказывал об отважных морских разбойниках, отчаянных плаваниях, зарытых кладах. Но каково же было внимать обо всем этом хилому, худому как щепка, вечно простуженному, задыхающемуся ребенку!
Ведь он с детства чувствовал себя инвалидом, . для которого все путешествия заказаны навсегда. Позднее Стивенсон поступил на инженерный факультет Эдинбургского университета, но недоучившись, бросает его. Родители – в отчаянии за будущность сына. После долгих переговоров они выпрашивают у него обещание закончить хотя бы юридический факультет – хоть какую-то профессию ведь нужно иметь! Юриспуденция нравилась Стивенсону еще меньше, но факультет он закончил, и в 1875 году получил право заниматься юридической практикой.
Этим правом он ни разу за всю жизнь не воспользовался. Кем он хочет стать? Ответ был ясен ему давно – писателем. Но не только – еще объехать весь свет, все увидеть своими глазами.
Одна из таких поездок – путешествие в Америку на эмигрантском корабле, а потом в течение двух недель через весь американский континент в Калифорнию, также на эмигрантском поезде – едва не стоила ему жизни. Стивенсон отправился в Калифорнию за невестой – Фэнни Осборн. Родители отказали ему в материальной помощи, разумеется, для того чтобы сорвать поездку. Последнюю часть пути Стивенсону надо было скакать на лошади, но измученный невероятной перегрузкой, он просто выпал из седла и пролежал без сознания около двух дней.
Его, лежащего без чувств под деревом, нашел охотник всего в трех милях от городка, где находилась Фэнни. Только великое мужество духа спасло его – он буквально заставил себя встать на ноги. Таков был Стивенсон в жизни, таким он был и в своих книгах. На страницах он создавал яркий, красочный мир борьбы, деятельности, независимости.
Теней, болезни он достаточно видел – его привлекало солнце. И вот однажды… Это произошло летом 1881 года. Развлекая одного мальчика, приехавшего домой на каникулы, Стивенсон нарисовал карту острова и раскрасил ее красками.
Карта вышла просто замечательная! На ней были обозначены Холм Подзорной трубы, остров Скелета, нарисованы заливы и бухты. Стивенсон вообще очень любил карты, “за их содержательность и за то, что их не скучно просмотреть”. И посмотрев на нарисованный остров он вдруг увидел: голубое небо, корабль под белыми парусами, темно-зеленые леса и сокровища! “Это должна быть книга для мальчиков”, – объявил писатель своим домашним. После этого старый мистер Томас Стивенсон, отец писателя, потратил целый день, составляя опись предметов, хранившихся в сундуке у Билли Бонса.
И в этой описи Роберт Льюис ничего не изменил. Старый морской инженер подсказал и бочку с яблоками. Ту самую бочку, которая потом очень пригодилась, – ведь именно сидя в ней Джим Гокинс узнал о коварных планах пиратов.
Книга вышла в 1883 году и с тех пор ею зачитывается не одно поколение читателей. Она писалась для одного мальчика, но его вкус, как оказалось, разделяют все подростки всех стран и времен. Ведь каждый читатель ставит себя на место Джима Гокинса, спрашивая себя: а как бы я поступил на его месте? А ведь Джим жил в деревушке где-то в самой глуши, был в трактире чем-то вроде мальчика на побегушках.
Был даже немного трусоват поначалу. Самый простой, обыкновенный мальчик. И вдруг на его долю выпадают такие – пусть страшные и опасные – но такие головокружительные приключения, в бешеном темпе сменяющие друг друга. Жутко стучит палка слепого Пью по обледенелой дороге…
Джим сидит в бочке с яблоками и слышит страшное имя капитана Флинта… Хриплый крик попугая “Пиастры, пиастры, пиастры!”… Пираты признают выжженный солнцем скелет: “Э, да это Аллардайс, разрази меня гром!” И вот на наших глазах Джим становится ловким, смелым и находчивым, и даже – пусть на час – капитаном “Испаньолы”. Навсегда останутся в памяти читателей и другие герои книги: добрый, но недалекий и болтливый сквайр; капитан Смоллет с железным чувством долга; доктор Ливси, умный и отважный, оказывающий медицинскую помощь даже своим смертельным врагам; и, конечно же, одноногий пират Джон Сильвер! Именно он, вместе с Джимом – главные герои книги. “Корабельный повар” – так, по мысли Стивенсона, она должна была сначала называться.
Он ведь не похож ни на кого из других героев-как разительно отличается одноногий повар от других пиратов – Билли Бонса, слепого Пью, Черного Пса, эти не вызывают ничего, кроме отвращения. Не то Джон Сильвер. Он, конечно, жесток, жаден, коварен, и слово его ничего не стоит, и все-таки… он симпатичный, остроумный, веселый. Он с блеском ведет пиратов к победе, но мужественно встречает и поражение, невольно заставляя читателя уважать его и восхищаться. Но так бывает и в жизни – добро и зло уживаются в одном человеке.
И мы, хотим или нет, испытываем симпатию к одноногому пирату. И когда в конце книги ему удается сбежать с корабля, прихватив с собой мешок с золотом, мы испытываем скорее облегчение, чем досаду. За свою недолгую жизнь Стивенсон написал много книг – “Остров сокровищ” лишь самая известная из них. До самой смерти он не прекращал работы, писал, а когда не мог писать – диктовал строки новых произведений. За несколько лет до смерти он вместе с семьей поселился на острове Уполу, архипелага Самоа в Тихом океане, здесь прошли его последние годы.
Но и на острове Уполу он не был посторонним, как не умел быть посторонним и раньше. Видя притеснения, которым подвергались туземцы со стороны европейской администрации, Стивенсон пишет в журналы обвинительные письма – некоторые наиболее злоупотреблявшие властью чиновники были сняты. Он помогал местным жителям, чем только мог, и они платили ему любовью. Когда Роберт Льюис Стивенсон умер – это произошло в 1894 году , туземцы пронесли гроб с телом Тузиталы на самую веошину горы Ваэоа. за гробом шли островитяне – от мала до велика. И дом, где он жил, они сохраняют и поныне.
Стивенсон не сражался с пиратами, не искал сокровища, но он всю жизнь боролся, с врагами куда более коварными и сильными – с окружающей косностью, с религиозным ханжеством, с собственной неизлечимой болезнью, и можно сказать – победал.
Роберт Стивенсон – Собрание сочинений в пяти томах.Том 2
99 Пожалуйста дождитесь своей очереди, идёт подготовка вашей ссылки для скачивания.
Скачивание начинается. Если скачивание не началось автоматически, пожалуйста нажмите на эту ссылку.
Описание книги “Собрание сочинений в пяти томах.Том 2”
Описание и краткое содержание “Собрание сочинений в пяти томах.Том 2” просмотреть бесплатно .
Во второй том вошли следующие произведения Р.Л.Стивенсона: «Остров сокровищ», «Черная стрела».
Издание 1981 года — библиотека «Огонек».
Роберт Луис Стивенсон. Собрание сочинений в пяти томах.
Моя первая книга «Остров сокровищ»
В сущности, это была вовсе не первая моя книга, ведь я пишу не только романы. Однако я прекрасно понимаю, что мой казначей, его величество читатель, на все прочее, написанное мною, взирает равнодушно, чтоб не сказать неприязненно. Он признает меня не иначе как в моем единственно привычном и незыблемом качестве, и когда меня просят рассказать о первой моей книге, совершенно очевидно, что подразумевается мой первый роман.
Рано или поздно мне суждено было написать роман. Почему? Праздный вопрос. Люди появляются на свет с различными странностями, — с юных лет моей страстью было придумывать и связывать воедино несуществующие события, едва я обучился писать, как стал верным другом тех, кто делает бумагу. Бессчетные кипы ушли, должно быть, на «Ратиллета», «Пентландское восстание»[1], «Королевскую амнистию» (иначе «Парк Уайтхед»), «Эдварда Даррена», «Контрданс» и «Западную вендетту»; утешительно вспоминать, что все они ныне обратились в пепел и преданы матери-земле.
Я назвал только немногие из бессчетных своих опытов, а именно те, которые достигли солидного объема, прежде чем были отринуты; но даже и они заняли долгие годы. «Ратиллет» был начат, когда мне было пятнадцать, «Вендетта» — в двадцать девять, и неудачи тянулись непрерывной чередою, пока мне не исполнился тридцать один год. К этому времени я успел стать автором небольших книжечек, коротеньких эссе, рассказов меня похлопывали по плечу и платили, но слишком мало, чтоб на то прожить. Я составил себе имя. Я попал в разряд преуспевающих. Я проводил дни свои в трудах, тщетность которых порою заставляла меня краснеть, ибо я, взрослый мужчина, отдавал этому делу все силы и все-таки не мог заработать на жизнь; и по-прежнему сияла предо мною неосуществленная мечта. Раз десять, а то и больше принимался я за дело, притом весьма горячо, и все-таки еще не написал романа. Все — все они, мои красавчики, какое-то время подвигались вперед, а потом вдруг останавливались, неминуемо, как часы у школьника. Я походил на многоопытного игрока в крикет, который, однако же, ни разу не выиграл ни одной партии. Рассказ — я хочу сказать, плохой рассказ — может написать всякий, у кого есть усердие, бумага и досуг, но далеко не всякому дано написать роман, хотя бы и плохой. Размеры — вот что убивает. Признанный романист может позволить себе начать книгу, затем отложить ее, потратить не один день впустую, написать и тотчас с легкой душой вымарать написанное. Иное дело новичок. У человеческой природы есть свои законы; чувство самосохранения не позволит человеку (если только его не обнадеживает, не воодушевляет ранее одержанная победа) терпеть муки бесплодных писательских усилий дольше двух-трех недель. Что-то должно питать его надежду. Даже чтоб взяться за перо, нужно счастливое наитие, удачная полоса, одна из тех минут, когда глава сами собой идут на ум и складываются в предложение. А раз начав, с таким душевным трепетом глядишь вперед, пока не кончена книга! Удержится ли счастливое наитие, удачная полоса; сумеешь ли сохранить единый стиль, останутся ли твои куклы живыми, естественными, выразительными. Помнится, я в те дни смотрел на всякий роман в трех томах с неким благоговением, как на подвиг, пусть даже не литературный, но, во всяком случае, подвиг физической и нравственной выносливости и отваги, достойной Аякса.
В тот знаменательный год я приехал погостить к своим родителям в Киннерд, над Питлохри. Я бродил по рыжим торфяникам, по берегам золотистого ручья. Первозданный, чистый воздух родимых гор вселял в нас если не вдохновение, то воодушевление, и мы с женой задумали написать вдвоем книгу рассказов о домовых и леших, для которой ею написана была «Тень на постели», а мною — «Окаянная Дженет» и первоначальный вариант «Веселых Молодцов». Я люблю воздух родины, но без взаимности; и завершилось это блаженное время простудой, шпанскою мушкой и переселением в бремерский Каслтон через Стретэрди и Гленши. Там дули ветры и соответственно лили дожди. Воздух на моей родине злее неблагодарности людской, и я был принужден значительную часть времени проводить в четырех стенах «дома покойной мисс Макгрегор» — так зловеще именовалось мое жилище. А теперь полюбуйтесь, что вытворяет провидение! В дом покойной мисс Макгрегор приехал на каникулы школьник, который жаждал найти себе какое-нибудь занятие, чтоб было над чем поломать голову, О сочинительстве он не помышлял; он отдал мимолетное свое предпочтение искусству Рафаэля и с помощью пера, чернил и коробки акварельных красок, купленной за один шиллинг, он живо обратил одну из комнат в картинную галерею. Моею непосредственной обязанностью было принимать в галерее посетителей; порою, однако, я позволял себе снизойти с моих высот, встать (образно говоря) рядом с художником у мольберта и провести полдня в благородном соперничестве с ним, малюя картинки. Так однажды я начертил карту острова; она была старательно и (на мой взгляд) красиво раскрашена; изгибы ее необычайно увлекли мое воображение; здесь были бухточки, которые меня пленяли, как сонеты. И с бездумностью обреченного я нарек свое творенье «Островом Сокровищ». Я слышал, бывают люди, для которых карты ничего не значат, но не могу себе этого представить! Имена, очертания лесов, направление дорог и рек, доисторические следы человека, и ныне четко различимые в горах и долах, мельницы и развалины, водоемы и переправы, какой-нибудь «Стоячий валун» или «Кольцо друид» посреди вересковой пустоши — вот неисчерпаемый кладезь для всякого, у кого есть глаза и хоть на грош воображения. Кто не помнит, как ребенком зарывался лицом в траву, вглядывался в дебри этого крохотного леса и видел, как они наполняются волшебными полчищами!
То же примерно произошло со мной, когда я уронил задумчивый взгляд на карту своего «Острова Сокровищ» и средь придуманных лесов зашевелились герои моей будущей книги. Загорелые лица их и сверкающее оружие высовывались из самых неожиданных мест; они сновали туда и сюда, сражались и искали сокровище на нескольких квадратных дюймах плотной бумаги. Я не успел опомниться, как передо мною очутился чистый лист, и я составлял перечень глав. Сколько раз уже было так, и на том дело кончалось! Правда, здесь кое-что сулило удачу. Это будет книга для мальчишек: стало быть, не потребуется ни психологии, ни изощрений в стиле; а тут и мальчик был под боком, чтоб послужить мне пробным камнем. Женщин не будет. С бригом (а «Испаньоле» по-настоящему полагалось быть бригом) мне было не управиться, но я полагал, что сумею избежать публичного позора, если пущусь в плавание на шхуне. К тому же мне пришла в голову одна мысль насчет Джона Сильвера, которая обещала доставить немало забавных минут: взять одного своего приятеля, которого я очень любил и уважал (читатель, очень может статься, знает и любит его не меньше моего), откинуть его утонченность и все достоинства высшего порядка, ничего ему не оставить, кроме его силы, храбрости, сметливости и неистребимой общительности, и попытаться найти им воплощение где-то на уровне, доступном неотесанному мореходу. Подобного рода психологическая хирургия, я думаю, — достаточно распространенный способ «созидания образа»; пожалуй, даже и единственный. Можно вставить в книгу занятного прохожего, с которым перекинулся накануне десятком фраз на улице, но что мы о нем знаем? Друга во всем бескрайнем многообразии и переменчивости его натуры мы знаем, но можем ли мы вставить его в книгу? Первого должно наделить побочными, надуманными качествами, возможно, вовсе ему не свойственными, от второго надо отсечь и отбросить ненужные нам ответвления его личности; зато по крайней мере мы можем быть уверены, что ствол и немногие оставшиеся ветви нас не подведут.
Промозглым сентябрьским утром — веселый огонек горел в камине, дождь барабанил в оконное стекло — я начал «Судового повара» — так сперва назывался роман. Я начинал (и кончил) много книг на своем веку, но не припомню, чтобы хоть за одну из них садился в столь безмятежном расположении духа. Оно и неудивительно: недаром говорится, что краденое яблочко всегда слаще. Я вынужден коснуться сейчас щекотливого предмета. Да, несомненно, попугай принадлежал когда-то Робинзону Крузо. Да, скелет, несомненно, заимствован у По. Но не они меня тревожат: это все мелочи, ничтожные пустяки; никому не позволено присваивать себе исключительное право на скелеты или объявлять себя единовластным хозяином всех говорящих птиц. Частокол, как утверждают, взят из «Мичмана Риди». Пусть так, мне совершенно все равно. Достойные писатели эти лишь оправдали слова поэта: удалясь, они оставили после себя
Следы на вечности песках, Следы, по коим, может быть, другой. —
вот я и оказался тем другим! Нет, мою совесть мучит лишь долг перед Вашингтоном Ирвингом, и не напрасно, ибо, по-моему, не часто встретишь столь очевидный плагиат. Несколько лет назад в поисках чего-нибудь подходящего для антологии прозы случилось мне открыть «Рассказы путешественника», и вдруг строчки заплясали у меня перед глазами. Билли Бонс, его сундук, общество, собравшееся в трактире, весь внутренний дух и изрядная доля существенных подробностей первых моих глав — все было тут, и все было собственностью Вашингтона Ирвинга. Но в те часы, когда в приливе вдохновения, несколько заземленного, пожалуй, я сидел у камелька и писал, я не догадывался об этом; не догадывался и потом, когда день за днем после второго завтрака читал в кругу семьи то, что написал за утро. Все это мне казалось первородным, как грех; все принадлежало мне столь же неоспоримо, как мой правый глаз. Я рассчитывал, что слушать будет один школьник; я обнаружил, что их два. Отец мой загорелся тотчас всею силой своей романтической, ребячливой и самобытной души. Ведь и его собственные истории, которые он каждый вечер рассказывал себе на сон грядущий, все неизменно были о парусниках, придорожных кабачках, разбойниках, старых матросах и бродячих торговцах тех времен, когда на свете не было еще паровой машины. Он ни одной из них не досказал до конца — счастливец, ему в том не было нужды! Но в «Острове Сокровищ» он учуял нечто родственное ему по духу; это была его стихия; мало того, что он каждый день выслушивал с восторгом новую главу, он стал моим рьяным сотрудником. Когда настало время перерыть сундук Билли Бонса, он чуть не целый день просидел, составляя на конверте делового письма опись его содержимого, которой я неукоснительно придерживался, и это по его настоятельной просьбе «старый корабль Флинта» был окрещен «Моржом». А тут словно Deus ex machina, к нам нагрянул — кто бы вы думали? Сам доктор Джэпп — нежданно-негаданно, подобно переодетому принцу, которому назначено под занавес, в последнем действии, принести мир и благоденствие, он приехал и привез в кармане — не рог изобилия, не талисман, а издателя: старинный друг мой мистер Гендерсон, оказывается, поручил подыскать новых авторов для юношеского журнала «Янг Фолкс». Навязать нашему гостю жалкие огрызки «Судового повара» было бы столь крайней мерой, что на нее не отважилось даже беспощадное в своей сплоченности семейство, а между тем мы и мысли не допускали о том, чтоб приостановить наши чтения, и потому ради доктора Джэппа повесть была вновь торжественно перечитана сначала. С того самого мгновения и по сей день я высоко ценю его критический дар, ибо, покидая нас, он увозил рукопись в чемодане.
Роберт Стивенсон – Собрание сочинений в пяти томах.Том 1
Роберт Стивенсон – Собрание сочинений в пяти томах.Том 1 краткое содержание
Собрание сочинений в пяти томах.Том 1 просмотреть бесплатно
Болезнь ограничивала и делала односторонним жизненный опыт Стивенсона. «Детство мое, — вспоминал он, — сложная смесь переживаний: жар, бред, бессонница, тягостные дни и томительно долгие ночи. Мне более знакома «Страна Кровати», чем зеленого сада». В ответ на упрек, почему он воспевает светлые стороны жизни, избегая теневых, он отвечал, что невольно отворачивается от всего болезненного, не желая ворошить пережитые печали.
Нормально учиться Стивенсону не пришлось. В школу он пошел рано, шести лет, но систематических занятий выдерживать не мог. Частые пропуски, переезды, самовольные вакации, недостаток прилежания не способствовали успехам. И он для школы, и школа для него были «божьим наказанием». Даже просмотреть он научился не сразу, а когда научился, увлекся чтением, открыв еще одну страну — «Страну Книг».
Томас Стивенсон рассчитывал, что его сын продолжит семейную традицию и станет инженером — строителем маяков. Сменив несколько школ и приватных наставников, поучившись некоторое время в Эдинбургской академии, среднем учебном заведении для детей состоятельных родителей, в 1867 году, семнадцати лет, соглашаясь с пожеланием отца, Луис поступил в Эдинбургский университет. Курс наук сочетался с практикой на строительных площадках, и Луис не без удовольствия принимал в ней участие. Однажды, это тоже входило в программу практических занятий, он в скафандре спускался на морское дно, чтобы изучить рельеф скалы, выбранной для постройки маяка. В 1871 году за сочинение «Новый вид проблескового огня для маяков», представленное на конкурс в Королевское шотландское общество искусств, студент Роберт Луис Стивенсон был удостоен серебряной медали. Казалось, выбор сделан, временем проверен, судьбой одобрен. Спустя две недели в мучительном разговоре с отцом Луис заявил, что строителем маяков он не будет и мысль о профессии инженера оставляет навсегда. Тогда же было решено, что Луис станет адвокатом. Отец успокаивал себя соображением, что лучше быть хорошим юристом, чем плохим поэтом; сын надеялся, что занятия адвокатурой оставят ему довольно свободного времени для занятий литературных. Вот и Вальтер Скотт: был же он адвокатом, и это не помешало ему стать прославленным романистом.
Положенные экзамены были сданы, юридическое звание высокой градации получено, и все только затем, чтобы лишний раз убедиться: Луис — прирожденный литератор.
Впервые в печати имя Роберта Луиса Стивенсона появилось в октябре 1866 года — ему едва исполнилось шестнадцать лет. То была книжечка в двадцать две страницы, изданная в Эдинбурге в количестве ста экземпляров на средства Томаса Стивенсона. Ее составил очерк под названием «Пентландское восстание. Страница истории, 1666 год». Юный автор на свой лад отметил двухсотлетие крестьянского восстания в Шотландии, подчеркнув намерение «быть снисходительным к тому, что явилось злом, и честно оценить то доброе, что несли пентландские повстанцы, боровшиеся за жизнь, свободу, родину и веру». Юношеское сочинение Стивенсона заслуживает упоминания уже потому, что в нем выразилось устойчивое направление его мысли: постоянным интерес к национальной истории, к важным ее событиям и стремление быть объективным.
Первым печатным произведением Стивенсона, с которого началась его профессиональная деятельность литератора, явился очерк под знаменательным, можно сказать, символическим, названием «Дороги» (1873). Так сложилась судьба Стивенсона, что он, абориген «Страны Кровати», был почти вечным странником — по душевной потребности и по жестокой необходимости. Душевную потребность он выразил в стихотворении «Бродяга», в строках, которые звучат девизом:
Вот как жить хотел бы я, Нужно мне немного: Свод небес, да шум ручья, Да еще дорога. … Смерть когда-нибудь придет, А пока живется, — Пусть кругом земля цветет, Пусть дорога вьется! (Перевод Н. Чуковского)
В 1876 году Луис и его друг Уолтер, сын знаменитого эдинбургского врача Джеймса Симпсона, на байдарках «Аретуза» и «Папироска» совершили путешествие по водным путям, рекам и каналам Бельгии и Франции. Конечным пунктом намечался Париж, но, не доплыв до Сены, они остановились в деревушке Грез, где обычно шумной колонией располагались молодые английские и американские художники, приезжавшие практиковаться к барбизонцам в прославленную сень Фонтенбло. Некогда глухая деревенька Барбизон, давшая громкое имя школе французских художников, находилась неподалеку, на окраине леса. Место, среда, обычаи и нравы художнической богемы были Стивенсону хорошо знакомы. Классические времена Барбизона давно отошли. Теодор Руссо, глава барбизонцев, умер в 1867 году, но Стивенсон еще застал в живых Милле, правда, накануне его смерти, когда впервые побывал здесь в 1875 году.
Франция, ее столица, но, пожалуй, особенно среда Барбизона оставили в жизни Стивенсона большой след. Он хорошо знал французский язык, был начитан во французской литературе, классической и современной. «Барбизонский период» — время его усиленной литературной выучки и момент, когда он почувствовал, что пришла пора творческого штурма. «Наступает время, — вспоминал он восемь лет спустя в очерке «Фонтенбло», — когда приходится оставить подготовительную тренировку, подняться во весь рост, напрячь всю волю и — будь, что будет — начать созидательный труд».
У барбизонцев Стивенсон встретил Франсес Матильду Осборн, впоследствии Фанни Стивенсон, урожденную Ван де Гриф, или Вандергрифт, как произносили фамилию ее предки, переселившиеся в Америку из Швеции и Дании. Когда Луис встретил Фанни, она увлекалась живописью, потому и находилась в кругу художников. Смерть ребенка, младшего сына, заставила ее к тому же искать уединения. Фанни была замужем, старше Стивенсона на десять лет, с нею находились шестнадцатилетняя дочь и девятилетний сын, Ллойд Осборн, его будущий пасынок и соавтор. Биографы любят воспроизводить встречу Луиса с Фанни, когда он впервые увидел ее в окне ярко освещенной комнаты, и уверяют, что это был случай любви с первого взгляда.
Возвратившись в Эдинбург поздней осенью 1876 года, Стивенсон принялся описывать путешествие на байдарках, и вскоре у него была готова порядочная рукопись. Очерки «Путешествие внутрь страны» появились, однако, спустя два года, и это была первая книга Стивенсона, если не спросмотреть «Пентландского восстания».
Стивенсон нарочито устремляется «внутрь» страны, где вовсе не ищет ничего примечательного, тем более отвлекающе-авантюрного. И до него были английские писатели — «внутренние» путешественники, причем великие: Лоренс Стерн и Чарльз Диккенс. В отличие от Стерна автор очерков не поглощен «диалектикой чувств», в отличие от Диккенса, или, вернее, от мистера Пиквика, не преследует целей широковещательной познавательности и восторженной добродетели. Стивенсоновские очерки, разумеется, вещь гораздо менее значительная, и сопоставление делается лишь затем, чтобы оттенить направление мысли. Стивенсон не был склонен преувеличивать достоинств своей первой книги и в изящно написанном, остроумно-задорном предисловии признается читателю, что автору лучше всего делать вид, «словно книгу написал кто-то другой, а вы лишь бегло ее просмотрели и вставили все лучшие места».
Автор описывает повседневные события путешествия, забавные недоразумения, делает пейзажные и бытовые зарисовки, наброски лиц и характеров, делает точно и тонко, однако без видимого расчета и напряжения. Плывя по течению, он отдается ему, но противится инерции ходячих представлений, отстаивает внутреннюю самостоятельность, добиваясь того, чтобы восприятие было подвижным, отзывчивость непосредственной, а вывод самостоятельным.
Заключительные слова «Путешествия» могут озадачить. Может показаться, что, путешествуя, Стивенсон испытал глубокое разочарование, поблекли в его глазах дальние дороги, и последняя фраза написана лишь для того, чтобы охладить пыл ретивых путешественников.
«Греби хоть весь день напролет, но, только вернувшись к ночи домой и заглянув в знакомую комнату, ты найдешь Любовь или Смерть, поджидающую тебя у очага; и самые прекрасные приключения — это не те, которые мы ищем».
Некоторые биографы находят в этих словах скрытый намек на встречу Стивенсона с Фанни в тот момент, в деревушке Грез, когда путешествие завершилось. Может быть, и так, но не в этом суть. Главная мысль состоит в том, что внутреннее развитие и наполнение, собственно жизнь, нельзя заменить механическим передвижением, сколь бы ни было оно динамичным и многокилометровым. И в путешествии, ближнем или дальнем, важен отправной пункт, в конечном счете, сам человек, предпринимающий путешествие. И вместе с тем: «Великое дело быть в движении, непосредственно ощутить потребности и тяготы жизни, спуститься с перины цивилизации и почувствовать под ногами земную твердь» — в этих словах выражено не только личное умонастроение Стивенсона; с приближением «конца века» оно становилось все более заметным, как и желание «ударить в барабан». Недоверие к нравственным прописям, ощущение идейного кризиса вызвало порыв самостоятельных исканий, потребность сквозь все наслоения пробиться к «сути вещей» и «собственной кожей» почувствовать «твердь земли». У Стивенсона этот порыв не имел ничего общего ни с нигилистическим отрицанием предшествующего опыта, ни с декадентским своеволием.
Роберт Стивенсон – Собрание сочинений в пяти томах.Том 1
Роберт Стивенсон – Собрание сочинений в пяти томах.Том 1 краткое содержание
В первый том вошли следующие произведения Р.Л.Стивенсона: «Ночлег Франсуа Виньона», «Клуб самоубийц», «Алмаз Раджи», «Дом на дюнах», «Окаянная Дженет», «Веселые Молодцы», «Маркхэйм», «Олалла», «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда», «Сатанинская бутылка».
Издание 1981 года — библиотека «Огонек».
Собрание сочинений в пяти томах.Том 1 – просмотреть бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Роберт Луис Стивенсон. Собрание сочинений в пяти томах
М Урнов. Роберт Луис Стивенсон
(Жизнь и творчество)
В читательской памяти Роберт Луис Стивенсон нередко оказывается автором одной книги. Называют имя Стивенсона и вслед за ним, как исчерпывающее его пояснение, — «Остров Сокровищ». Особая популярность «Острова Сокровищ» в школьной среде укрепила за произведением Стивенсона репутацию книги открытой и очень доступной, а за ее автором — славу литератора, пишущего для юношества. Подобное обстоятельство побуждает видеть в этом романе, как и в творчестве Стивенсона вообще, явление более простое и по значению своему довольно узкое (приключения, увлекательность, романтика) в сравнении с действительным его смыслом, реальным значением и воздействием.
Между тем сложнейшие узлы многих литературных проблем на английской почве сходятся как прежде, так и теперь к творчеству Р. Л. Стивенсона. И когда, например, крупный современный писатель Грэм Грин ставит это имя в ряд наиболее влиятельных своих учителей, такой жест на первый взгляд кажется неожиданным и даже произвольным: Грин — новейший психолог, предпочитающий для наблюдений теневую сторону душевного мира, и Стивенсон — создатель столь «легкой» книги, вроде «Острова Сокровищ»?! Чтобы понять выбор Грэма Грина, чтобы проследить линии соединения таких фигур, как Достоевский и Стивенсон, или связи Стивенсона с Теккереем, с Уолтом Уитменом или же с Уилки Коллинзом, чтобы уяснить своеобразие Стивенсона и его значение, надо вспомнить о нем — авторе многих других, кроме «Острова Сокровищ», книг и разобрать пристальнее очевидную романтику, так явственно выделившую его творчество.
Не только книги, почти в равной мере и биография Стивенсона способствовала его популярности. Цельность характера, мужество поведения, необычность фона и обстановки, в которой оказывался Стивенсон, драматизм судьбы — все волновало воображение. Имя писателя сопровождали легенды. Его жизнь представлялась, как и книги его, то совершенно открытой, вполне доступной пониманию, то таинственной, не вдруг легко объяснимой. Бродили слухи, складывались разноречивые мнения, и одни и те же биографические факты являлись на печатных страницах то в розовом, то в черном свете.
В 1901 году Уильям Хенли, некогда заметный и влиятельный литератор, бывший друг и соавтор Стивенсона (совместно ими написано несколько пьес), заявил во всеуслышание, что созданные семейным кругом представления о Стивенсоне сильно приглажены, что он вовсе не был «ангелом с засахаренными крылышками». Не суть самих слов, в большей степени акцент, с которым они были произнесены, подстрекнул другую крайность, задал тон, породив страсть и стиль сенсационно-«разоблачительного» толкования Стивенсона. Отношения между Хенли и Стивенсоном — тема сложная; все же можно напомнить, что в их дружбе давно обозначилась трещина. Хенли дал повод к затяжной ссоре, виной тому был его характер, писательские наблюдения над которым отразились в знаменитом персонажа «Острова Сокровищ» Джоне Сильвере.
Двухтомная биография Стивенсона, написанная его двоюродным братом Грэхэмом Бэлфуром и появившаяся год спустя, не разъяснила сомнений и не внесла умиротворения. Теперь читатель мог вооружиться новыми сведениями, и все же было заметно, что автор «Жизни Роберта Луиса Стивенсона» сэр Грэхэм Бэлфур урезывает факты и оставляет недомолвки.
После смерти в 1914 году жены писателя, Фанни Стивенсон, на аукционе в Нью-Йорке пошли с молотка его письма, разные рукописи, возбудившие естественный интерес и понятное любопытство. В недремлющих очах «разоблачителей» зажегся лихорадочный огонек, и начали являться статьи и книжки, «проясняющие» портрет Стивенсона. Обрывочные сведения и намеки служили основанием для решительных выводов и широких концепций. Критическая мысль вертелась вокруг нескольких «проблем» интимного свойства, извлеченных из туманных лет стивенсоновской юности. Больше всего горячила страсти неясная история отношений Стивенсона к Кэт Драммонд, юной певичке из ночной таверны. Будто бы он горячо полюбил обесчещенную девушку, тяготившуюся предосудительным ремеслом, собирался жениться на ней, но отцовский ультиматум заставил его капитулировать. Как это было и что именно было, до сих пор остается неясным. Ничто, однако, не помешало представителям стороны, действовавшей под девизом «Стивенсон не был ангелом», широко обсуждать его нравственный облик, суть его характера и литературной позиции,
Особые усилия к тому, чтобы обесславить и принизить Стивенсона, приложил Е. Ф. Бенсон, сын архиепископа кентерберийского, в своем язвительном выступлении «Миф о Роберте Луисе Стивенсоне» на страницах журнала «Лондон Меркюри» (июль — август 1925 года).
Отзвуки этой полемики слышны до сего времени, хотя страсти давно утихли. Еще можно видеть вялые круги от шумного всплеска, произведенного «иконоборцами» в 20 — 30-е годы, и в то же время еще держится традиция дидактико-романтического толкования стивенсоновской биографии. Каким бы ни был шум, поднятый вокруг Стивенсона в 20-е и 30-е годы, его последствия выражаются не одними минусами. Критическое отношение к моделям приглаженного Стивенсона сменило тон и стиль и в книге Мальколма Элвина «Странный случай с Робертом Луисом Стивенсоном» (1950), приняло вид серьезного и обдуманного обсуждения спорных вопросов.
Появление новых материалов о Стивенсоне, возросший интерес к нему, потребность истины вызвали необходимость углубленного изучения его жизни и творчества. В 1951 году вышло большое исследование жизни Стивенсона — книга Дж. Фернеса, эпиграфом н которой автор поставил слова из последнего монолога шекспировского Отелло: «Скажите обо мне то, чем я на самом деле являюсь. Ничего не смягчайте, ничего не припишите по злобе». Эта книга — первый обстоятельный свод обширного материала и основательная попытка разобраться как в сути дела, так и в частностях, не подменяя одно другим и не смягчая произвольно акцентов.
В 1957 году Ричард Олдингтон, талантливый писатель и знаток литературы, выступил с книгой о Стивенсоне. Живое исследование писателя о писателе всегда представляет интерес, а в условиях, когда возникает необходимость сказать смелое и решительное слово в защиту честного имени и доброго дела, этот интерес приобретает принципиальное значение. Тон и дух убежденного достоинства, с каким рассуждает Олдингтон, мысль и слово опытного человека и профессионала высоко поднимают его книгу над многими произведениями, перегородившими колючим частоколом путь к живому Стивенсону.
Загрузка…
