Идейный пафос «Тараса Бульбы»
Идейный пафос «Тараса Бульбы» — в беспредельном слиянии личных интересов человека с интересом общенародным. Лишь один образ Андрия резко обособлен в повести. Он противостоит народному характеру и как бы выламывается из главной ее темы. Позорная гибель Андрия, являющаяся необходимым нравственным возмездием за его отступничество и измену народному делу, еще более подчеркивает величие центральной идеи повести. Духовное и телесное в повесте «Тарас Бульба» как выражение поэтики Н.В. Гоголя. Во все времена существовало определенное представление о соотношении духовных и физических способностей человека.
В европейском идеологическом, культурном и художественном мышлении духовное и интеллектуальное обычно ставилось выше физического и телесного. Разумеется, это самая общая и схематичная формула, не учитывающая сложное развитие представлений с античных времен. Но полное исследование проблемы в данном случае невозможно, да и излишне. Нам важно указать лишь на главную тенденцию, притом тенденцию преимущественно нового времени. В XVIII веке эта тенденция воплотилась в таком ярком феномене, как физиогномика швейцарского писателя И.К. Лафатера — учение о связи между духовно нравственным обликом человека и строением его черепа и лица. По Лафатеру, интеллектуальная жизнь запечатлевается на очертаниях черепа и лба; моральная и чувственная — в строении лицевых мускулов, носа и щек; животная — в складе рта и линии подбородка. Человеческое лицо — это олицетворенная иерархия: три его «этажа» последовательно передают восхождение от низших способностей к высшим. В XIX веке, во времена Гоголя, та же тенденция повлияла на теорию страстей Ш. Фурье. Страсти делятся на три категории: чувственные, связанные с органами чувств; аффективные, устанавливающие человеческие отношения (например, страсть к дружбе), и направляющие страсти, стремящиеся к удовлетворению духовных потребностей (страсть к соревнованию, к разнообразию и к творчеству). Перед нами вновь восхождение от простейшего (физического) к сложному (интеллектуальному и духовному).
Идеальная общественная формация, по Фурье, должна удовлетворить все категории страстей, приведя их в гармоническое равновесие. Какова же иерархия духовных и физических способностей в гоголевской картине мира? Прежде чем отвечать на этот вопрос, условимся в главном. Соотношение физического (телесного) и интеллектуально-духовного интересует нас не с точки зрения теоретических взглядов и мировоззрения Гоголя (это специальная задача, требующая — если она реальна — другой работы), а как соотношение внутри художественной структуры произведения, как существенные моменты его организации и оформления, — иначе говоря, как художественная оппозиция. В «Тарасе Бульбе» есть сцена, ключевая не только для этого произведения, но и для ряда других ранних гоголевских вещей: большинства повестей из «Вечеров», а также для «Вия». Это — первая сцена: встреча Тараса с сыновьями. «Ну, давай на кулаки!» — говорил Бульба, засучив рукава: посмотрю я, что за человек ты в кулаке!» И отец с сыном, вместо приветствия после давней отлучки, начали садить друг другу тумаки и в бока, и в поясницу, и в грудь…»
Для Тараса Бульбы и Остапа физическая сила и способность к поединку — достоинство первостепенное. Оно определяет нечто существенное в человеке («…что за человек ты в кулаке!»). После поединка Тарас обратился к сыновьям с поучением: «Это всё дрянь, чем набивают головы ваши; и академия, и все те книжки, буквари, и философия, всё это ка зна що, я плевать на всё это. »
Здесь Бульба пригнал в строку такое слово, которое даже не употребляется в печати. «А вот, лучше, я вас на той же неделе отправлю на Запорожье. Вот где наука так наука! Там вам школа; там только наберетесь разуму». Бульба, вероятно, имел основания презирать схоластическое учение своего сурового века, однако не заметно, чтобы он предпочитал ему другое, более разумное.
Единственная наука, которую он признает, — война. Воинская отвага и доблесть выше интеллектуальных занятий и страсти к познанию. Минуту спустя казаки садятся за еду. «Не нужно пампушек, медовиков, маковников и других пундиков; тащи нам всего барана, козу давай, меды сорокалетние! Да горелки побольше, не с выдумками горелки, с изюмом и всякими вытребеньками, а чистой, пенной горелки, чтобы играла и шипела, как бешеная». Еда — существенное дело, поглощение еды — похвальная человеческая способность. Чем съедено больше, тем лучше.
Обратим внимание на этот пиршественный максимализм, отвергающий всякий изнеженный эстетизм и не желающий размениваться на мелочи. Его идеал — натуральность и полная мера («тащи нам всего барана…» и т. д.). Еще более похвальна и способность к питью — вновь обильному, во всю ширь натуры. Характерно также желание Бульбы, чтобы горелка «играла и шипела, как бешеная».
Образы еды и питья передвигаются из неодушевленного ряда предметов в одушевленный. Перед нами живая, дышащая, трепещущая стихия. Одно живое поглощает и усваивает другое. За столом звучит похвала всему съедаемому и выпиваемому. «Ну, подставляй свою чарку; что, хороша горелка! А как по-латыни горелка? То-то, сынку, дурни были латынцы: они и не знали, есть ли на свете горелка».
Запомним для будущих выводов эту снисходительно-добродушную насмешку над иноплеменниками, не понимающими истинного смысла еды и питья. Все это говорит о том, какое место приобретает в сознании персонажей физическое и телесное начало. Конечно, не следует абсолютизировать это соотношение. Сложность в том, что физическое и телесное начало не изолировано, но указывает на нечто более высокое; иначе говоря, с ним связана духовность ранней, «героической» эпохи народной жизни. Оттого у всех народов богатыри целых быков съедают, баранами закусывают, а бочками сороковыми запивают».
Физическое, телесное, плотское соотнесено со стихией героического деяния, борьбы с врагами, духом отваги и патриотизма. Еще прямее и непосредственнее выражается эта степень духовности в сценах коллективного танца и пения, о которых говорилось в первой главе. Помимо героической народной поэзии, на «Тараса Бульбу» (и близкие к нему гоголевские произведения). влияли и другие художественные традиции. Прежде всего те, которые существовали на украинской почве, в так называемых интерлюдиях. Эту художественную традицию уже не назовешь героической. Обычный герой интерлюдий — «школьник»семинарист, по-малороссийски «дяк», или, как шутливо именовали его авторы сатир, «пиворез». «Отбившись от школы за великовозрастием, он увлекается предметами, чуждыми строго духовной науке: ухаживает и за торговками, и за паннами, пьянствует и для добычи средств к существованию поет канты и псалмы под окнами, пускается на рискованные аферы.
Он не прочь порою подшутить над неписьменным крестьянином, проделывая над ним неблаговидные шутки: объявив себя живописцем и взявшись написать портрет, он вымазывает простака сажей».
Понравилось сочинение » Идейный пафос «Тараса Бульбы», тогда жми кнопку of your page –>
«Идейный пафос «Тараса Бульбы»»
Идейный пафос «Тараса Бульбы» — в беспредельном слиянии личных интересов человека с интересом общенародным. Лишь один образ Андрия резко обособлен в повести. Он противостоит народному характеру и как бы выламывается из главной ее темы. Позорная гибель Андрия, являющаяся необходимым нравственным возмездием за его отступничество и измену народному делу, еще более подчеркивает величие центральной идеи повести. Духовное и телесное в повесте «Тарас Бульба» как выражение поэтики Н.В. Гоголя. Во все времена существовало определенное представление о соотношении духовных и физических способностей человека.
В европейском идеологическом, культурном и художественном мышлении духовное и интеллектуальное обычно ставилось выше физического и телесного. Разумеется, это самая общая и схематичная формула, не учитывающая сложное развитие представлений с античных времен. Но полное исследование проблемы в данном случае невозможно, да и излишне. Нам важно указать лишь на главную тенденцию, притом тенденцию преимущественно нового времени. В XVIII веке эта тенденция воплотилась в таком ярком феномене, как физиогномика швейцарского писателя И.К. Лафатера — учение о связи между духовно нравственным обликом человека и строением его черепа и лица. По Лафатеру, интеллектуальная жизнь запечатлевается на очертаниях черепа и лба; моральная и чувственная — в строении лицевых мускулов, носа и щек; животная — в складе рта и линии подбородка. Человеческое лицо — это олицетворенная иерархия: три его «этажа» последовательно передают восхождение от низших способностей к высшим. В XIX веке, во времена Гоголя, та же тенденция повлияла на теорию страстей Ш. Фурье. Страсти делятся на три категории: чувственные, связанные с органами чувств; аффективные, устанавливающие человеческие отношения (например, страсть к дружбе), и направляющие страсти, стремящиеся к удовлетворению духовных потребностей (страсть к соревнованию, к разнообразию и к творчеству). Перед нами вновь восхождение от простейшего (физического) к сложному (интеллектуальному и духовному).
Идеальная общественная формация, по Фурье, должна удовлетворить все категории страстей, приведя их в гармоническое равновесие. Какова же иерархия духовных и физических способностей в гоголевской картине мира? Прежде чем отвечать на этот вопрос, условимся в главном. Соотношение физического (телесного) и интеллектуально-духовного интересует нас не с точки зрения теоретических взглядов и мировоззрения Гоголя (это специальная задача, требующая — если она реальна — другой работы), а как соотношение внутри художественной структуры произведения, как существенные моменты его организации и оформления, — иначе говоря, как художественная оппозиция. В «Тарасе Бульбе» есть сцена, ключевая не только для этого произведения, но и для ряда других ранних гоголевских вещей: большинства повестей из «Вечеров», а также для «Вия». Это — первая сцена: встреча Тараса с сыновьями. «Ну, давай на кулаки!» — говорил Бульба, засучив рукава: посмотрю я, что за человек ты в кулаке!» И отец с сыном, вместо приветствия после давней отлучки, начали садить друг другу тумаки и в бока, и в поясницу, и в грудь…»
Для Тараса Бульбы и Остапа физическая сила и способность к поединку — достоинство первостепенное. Оно определяет нечто существенное в человеке («…что за человек ты в кулаке!»). После поединка Тарас обратился к сыновьям с поучением: «Это всё дрянь, чем набивают головы ваши; и академия, и все те книжки, буквари, и философия, всё это ка зна що, я плевать на всё это. »
Здесь Бульба пригнал в строку такое слово, которое даже не употребляется в печати. «А вот, лучше, я вас на той же неделе отправлю на Запорожье. Вот где наука так наука! Там вам школа; там только наберетесь разуму». Бульба, вероятно, имел основания презирать схоластическое учение своего сурового века, однако не заметно, чтобы он предпочитал ему другое, более разумное.
Единственная наука, которую он признает, — война. Воинская отвага и доблесть выше интеллектуальных занятий и страсти к познанию. Минуту спустя казаки садятся за еду. «Не нужно пампушек, медовиков, маковников и других пундиков; тащи нам всего барана, козу давай, меды сорокалетние! Да горелки побольше, не с выдумками горелки, с изюмом и всякими вытребеньками, а чистой, пенной горелки, чтобы играла и шипела, как бешеная». Еда — существенное дело, поглощение еды — похвальная человеческая способность. Чем съедено больше, тем лучше.
Обратим внимание на этот пиршественный максимализм, отвергающий всякий изнеженный эстетизм и не желающий размениваться на мелочи. Его идеал — натуральность и полная мера («тащи нам всего барана…» и т. д.). Еще более похвальна и способность к питью — вновь обильному, во всю ширь натуры. Характерно также желание Бульбы, чтобы горелка «играла и шипела, как бешеная».
Образы еды и питья передвигаются из неодушевленного ряда предметов в одушевленный. Перед нами живая, дышащая, трепещущая стихия. Одно живое поглощает и усваивает другое. За столом звучит похвала всему съедаемому и выпиваемому. «Ну, подставляй свою чарку; что, хороша горелка! А как по-латыни горелка? То-то, сынку, дурни были латынцы: они и не знали, есть ли на свете горелка».
Запомним для будущих выводов эту снисходительно-добродушную насмешку над иноплеменниками, не понимающими истинного смысла еды и питья. Все это говорит о том, какое место приобретает в сознании персонажей физическое и телесное начало. Конечно, не следует абсолютизировать это соотношение. Сложность в том, что физическое и телесное начало не изолировано, но указывает на нечто более высокое; иначе говоря, с ним связана духовность ранней, «героической» эпохи народной жизни. Оттого у всех народов богатыри целых быков съедают, баранами закусывают, а бочками сороковыми запивают».
Физическое, телесное, плотское соотнесено со стихией героического деяния, борьбы с врагами, духом отваги и патриотизма. Еще прямее и непосредственнее выражается эта степень духовности в сценах коллективного танца и пения, о которых говорилось в первой главе. Помимо героической народной поэзии, на «Тараса Бульбу» (и близкие к нему гоголевские произведения). влияли и другие художественные традиции. Прежде всего те, которые существовали на украинской почве, в так называемых интерлюдиях. Эту художественную традицию уже не назовешь героической. Обычный герой интерлюдий — «школьник»семинарист, по-малороссийски «дяк», или, как шутливо именовали его авторы сатир, «пиворез». «Отбившись от школы за великовозрастием, он увлекается предметами, чуждыми строго духовной науке: ухаживает и за торговками, и за паннами, пьянствует и для добычи средств к существованию поет канты и псалмы под окнами, пускается на рискованные аферы.
Он не прочь порою подшутить над неписьменным крестьянином, проделывая над ним неблаговидные шутки: объявив себя живописцем и взявшись написать портрет, он вымазывает простака сажей».
Между тем с типом «дяка» связано такое соотношение человеческих способностей, при которых физическое и телесное ставится выше духовного. Но это соотношение тоже непростое: отвращение «дяка» к школе, страсть к рискованным предприятиям и шалостям выдают человека решительного, пренебрегающего сложившимися нормами отношений с властями, со старшими, с родными и т. д. Отметим также снижение мотива любви, принимающее различные формы. С одной стороны, это откровенное презрение к «нежбе» у Тараса Бульбы, ставившего выше любви героическое дело воинскую суровость и самоотверженность. Вместе с тем уже в ранних произведениях Гоголя наметились такие образы высших человеческих движений (прежде всего любви), которые резко контрастируют с только что отмеченной иерархией, то есть преобладанием фического и телесного над духовным и интеллектуальным. Назовем эти примеры случаями острого контраста.
Мироощущение сурового героического века, правда товарищества, сталкиваются с индивидуализирующимся, углубляющимся в самом себе личным чувством. «Андрий… полюбил девушку из враждебного племени, которой он не мог отдаться, не изменив отечеству: вот столкновение (коллизия), вот сшибка между влечением сердца и нравственным долгом…» — писал Белинский о трагедии Андрия. Случаи острого контраста вносят дополнительные диссонансы в гоголевскую шкалу. С одной стороны, если прибегать к схематизированной формуле, телесное и физическое ставится выше духовного и интеллектуального.
Но с другой — свободное и предпочтительное развитие естественного, природного, «физического» не только ограничивается действием внеположенных этой иерархии сил, но и знает «отступления от правила», перебои. Эти перебои создаются прежде всего случаями такого романтизированного, в высшей степени духовного переживания любви, которые находятся в обратном отношении к господствующей иерархии. Таким образом они предвещают то соотношение «физических» и «духовных» моментов, которое возобладает в гоголевском творчестве позднее.
Урок литературы “Патриотический пафос в произведении Н.В.Гоголя “Тарас Бульба””
план-конспект урока по литературе (7 класс) по теме
Завершающий урок по изучению произведения Н.В.Гоголя “Тарас Бульба”.
Скачать:
Вложение | Размер |
---|---|
konspekt_uroka_literatury.docx | 25.36 КБ |
Предварительный просмотр:
Конспект урока литературы
по повести Н.В.Гоголя
(патриотический пафос повести)
- образовательные: формировать исследовательские, логические и аналитические способности учащихся, актуализировать знания о таком понятии, как товарищество, героизм и предательство; совершенствовать навыки работы с текстом и умения сравнивать и обобщать;
- развивающие : развивать навыки анализировать текст; развивать ораторские способности; умения находить в художественном тексте материал, необходимый для характеристики героя, умения на тексте показать отношение автора, его позицию; формировать умения аргументировать свою позицию;
- воспитывающие: воспитывать любовь к истории Родины, чувство патриотизма и национальной гордости; помочь осознать ценность совместной деятельности; содействовать развитию умения общаться между собой.
- придать занятию проблемно-творческий характер;
- развивать у учащихся творческую активность через различные формы и виды работы;
Форма : урок -размышление
Оборудование : слайдовая презентация; текст повести Н.В. Гоголя «Тарас Бульба» по учебнику Коровиной В.Я. «Литература 7 класс» (в сокращении); выставка рисунков ребят.
Вводное слово учителя.
– Мы с вами прочитали очень интересное произведение Н.В.Гоголя «Тарас Бульба». А чем оно интересно? Почему оно остается актуальным до сих пор?
– Тема нашего урока «Патриотический пафос повести «Тарас Бульба»
– Все исследователи и читатели отмечают патриотическое звучание повести. А что такое патриотизм? Любовь к родине, отчизне, батьковщине… Вдумаемся в происхождение этих слов. Все они, как и греческое слово патриотизм, образованы от слова отец. Сравните.
– Это связано с теми далёкими временами, когда отец был главой рода. От слова род в русском языке образовались и слова родители родня родина и др., т.е. слово родина тесно связано с понятиями рода и родни. И эти слова вместе с понятием отчизны станут ключевыми во всём произведении.
– Проблемный вопрос: мог ли по-другому поступить патриот Тарас Бульба по отношению к сыновьям?
1 учебная ситуация. С кем из героев связана идея родства, Родины..
Проверка дом.задания. Оцениваем рисунки ребят. Ребята зачитывают из тетради, что обозначают слова: героизм, предательство.
Словарная работа .(слайд 5)
Героизм – отвага, решительность и самопожертвование в критической обстановке.
Предательство – поступок предателя.
Предатель – человек, который предал, изменник.
- Кого из героев повести мы можем назвать предателем, а кого героем? Почему?
2 учебная ситуация. Предательство Андрия.
-Почему Тарас Бульба сказал об Андрии: «И этот добрый – враг бы не взял его! – вояка! Не Остап, а добрый. Добрый тоже вояка» . «Но не Остап»- подчеркнул Гоголь. Почему?
-Почему по-разному ведут себя братья? Вспомните, о чем думали братья, подъезжая к Сечи? (Остап о матери, Андрий о панночке)
-Почему Андрия волнует встреча с панночкой? О каких качествах характера героя это нам говорит?(Андрий – эгоист, его волнует только личное счастье. А не судьба близких и Родины)
-Что больше всего вызывает у нас неприязнь к герою?( Зная, что есть подземный ход и что на выручку осажденным движется помощь, он не предупредил своих товарищей.)
-Предательство ли это? Или любовь вскружила голову герою?
-А что можно сказать о словах Андрия : « А что мне отец, товарищи и Отчизна? Нет у меня никого!» «Скажи, что отец – не отец, брат – не брат, …и что я буду биться со всеми» (Андрий не просто предатель, а настоящий враг)
-Давайте обратимся к тексту. Найдите эпизод, который начинается словами «Как вскинулся Андрий…» до слов «Пропал, пропал бесславно, как подлая собака!»
-Выпишите в тетрадь сравнительные обороты и соответствующие им метафорические эпитеты:
Идейный пафос “Тараса Бульбы”
Идейный пафос “Тараса Бульбы” – в беспредельном слиянии личных интересов человека с интересом общенародным. Лишь один образ Андрия резко обособлен в повести. Он противостоит народному характеру и как бы выламывается из главной ее темы. Позорная гибель Андрия, являющаяся необходимым нравственным возмездием за его отступничество и измену народному делу, еще более подчеркивает величие центральной идеи повести. Духовное и телесное в повесте “Тарас Бульба” как выражение поэтики Н. В. Гоголя. Во все времена существовало определенное представление о соотношении духовных и физических способностей человека.
В европейском идеологическом, культурном и художественном мышлении духовное и интеллектуальное обычно ставилось выше физического и телесного. Разумеется, это самая общая и схематичная формула, не учитывающая сложное развитие представлений с античных времен. Но полное исследование проблемы в данном случае невозможно, да и излишне. Нам важно указать лишь на главную тенденцию, притом тенденцию преимущественно нового времени. В XVIII веке эта тенденция воплотилась в таком ярком феномене, как физиогномика швейцарского писателя И. К. Лафатера – учение о связи между духовно нравственным обликом человека и строением его черепа и лица. По Лафатеру, интеллектуальная жизнь запечатлевается на очертаниях черепа и лба; моральная и чувственная – в строении лицевых мускулов, носа и щек; животная – в складе рта и линии подбородка. Человеческое лицо – это олицетворенная иерархия: три его “этажа” последовательно передают восхождение от низших способностей к высшим. В XIX веке, во времена Гоголя, та же тенденция повлияла на теорию страстей Ш. Фурье. Страсти делятся на три категории: чувственные, связанные с органами чувств; аффективные, устанавливающие человеческие отношения (например, страсть к дружбе), и направляющие страсти, стремящиеся к удовлетворению духовных потребностей (страсть к соревнованию, к разнообразию и к творчеству). Перед нами вновь восхождение от простейшего (физического) к сложному (интеллектуальному и духовному).
Идеальная общественная формация, по Фурье, должна удовлетворить все категории страстей, приведя их в гармоническое равновесие. Какова же иерархия духовных и физических способностей в гоголевской картине мира? Прежде чем отвечать на этот вопрос, условимся в главном. Соотношение физического (телесного) и интеллектуально-духовного интересует нас не с точки зрения теоретических взглядов и мировоззрения Гоголя (это специальная задача, требующая – если она реальна – другой работы), а как соотношение внутри художественной структуры произведения, как существенные моменты его организации и оформления, – иначе говоря, как художественная оппозиция. В “Тарасе Бульбе” есть сцена, ключевая не только для этого произведения, но и для ряда других ранних гоголевских вещей: большинства повестей из “Вечеров”, а также для “Вия”. Это – первая сцена: встреча Тараса с сыновьями. “Ну, давай на кулаки!” – говорил Бульба, засучив рукава: посмотрю я, что за человек ты в кулаке!” И отец с сыном, вместо приветствия после давней отлучки, начали садить друг другу тумаки и в бока, и в поясницу, и в грудь…”
Для Тараса Бульбы и Остапа физическая сила и способность к поединку – достоинство первостепенное. Оно определяет нечто существенное в человеке (“…что за человек ты в кулаке!”). После поединка Тарас обратился к сыновьям с поучением: “Это все дрянь, чем набивают головы ваши; и академия, и все те книжки, буквари, и философия, все это ка зна що, я плевать на все это! ”
Здесь Бульба пригнал в строку такое слово, которое даже не употребляется в печати. “А вот, лучше, я вас на той же неделе отправлю на Запорожье. Вот где наука так наука! Там вам школа; там только наберетесь разуму”. Бульба, вероятно, имел основания презирать схоластическое учение своего сурового века, однако не заметно, чтобы он предпочитал ему другое, более разумное.
Единственная наука, которую он признает, – война. Воинская отвага и доблесть выше интеллектуальных занятий и страсти к познанию. Минуту спустя казаки садятся за еду. “Не нужно пампушек, медовиков, маковников и других пундиков; тащи нам всего барана, козу давай, меды сорокалетние! Да горелки побольше, не с выдумками горелки, с изюмом и всякими вытребеньками, а чистой, пенной горелки, чтобы играла и шипела, как бешеная”. Еда – существенное дело, поглощение еды – похвальная человеческая способность. Чем съедено больше, тем лучше.
Обратим внимание на этот пиршественный максимализм, отвергающий всякий изнеженный эстетизм и не желающий размениваться на мелочи. Его идеал – натуральность и полная мера (“тащи нам всего барана…” и т. д.). Еще более похвальна и способность к питью – вновь обильному, во всю ширь натуры. Характерно также желание Бульбы, чтобы горелка “играла и шипела, как бешеная”.
Образы еды и питья передвигаются из неодушевленного ряда предметов в одушевленный. Перед нами живая, дышащая, трепещущая стихия. Одно живое поглощает и усваивает другое. За столом звучит похвала всему съедаемому и выпиваемому. “Ну, подставляй свою чарку; что, хороша горелка! А как по-латыни горелка? То-то, сынку, дурни были латынцы: они и не знали, есть ли на свете горелка”.
Запомним для будущих выводов эту снисходительно-добродушную насмешку над иноплеменниками, не понимающими истинного смысла еды и питья. Все это говорит о том, какое место приобретает в сознании персонажей физическое и телесное начало. Конечно, не следует абсолютизировать это соотношение. Сложность в том, что физическое и телесное начало не изолировано, но указывает на нечто более высокое; иначе говоря, с ним связана духовность ранней, “героической” эпохи народной жизни. Оттого у всех народов богатыри целых быков съедают, баранами закусывают, а бочками сороковыми запивают”.
Физическое, телесное, плотское соотнесено со стихией героического деяния, борьбы с врагами, духом отваги и патриотизма. Еще прямее и непосредственнее выражается эта степень духовности в сценах коллективного танца и пения, о которых говорилось в первой главе. Помимо героической народной поэзии, на “Тараса Бульбу” (и близкие к нему гоголевские произведения). влияли и другие художественные традиции. Прежде всего те, которые существовали на украинской почве, в так называемых интерлюдиях. Эту художественную традицию уже не назовешь героической. Обычный герой интерлюдий – “школьник”семинарист, по-малороссийски “дяк”, или, как шутливо именовали его авторы сатир, “пиворез”. “Отбившись от школы за великовозрастием, он увлекается предметами, чуждыми строго духовной науке: ухаживает и за торговками, и за паннами, пьянствует и для добычи средств к существованию поет канты и псалмы под окнами, пускается на рискованные аферы.
Он не прочь порою подшутить над неписьменным крестьянином, проделывая над ним неблаговидные шутки: объявив себя живописцем и взявшись написать портрет, он вымазывает простака сажей”.
Между тем с типом “дяка” связано такое соотношение человеческих способностей, при которых физическое и телесное ставится выше духовного. Но это соотношение тоже непростое: отвращение “дяка” к школе, страсть к рискованным предприятиям и шалостям выдают человека решительного, пренебрегающего сложившимися нормами отношений с властями, со старшими, с родными и т. д. Отметим также снижение мотива любви, принимающее различные формы. С одной стороны, это откровенное презрение к “нежбе” у Тараса Бульбы, ставившего выше любви героическое дело воинскую суровость и самоотверженность. Вместе с тем уже в ранних произведениях Гоголя наметились такие образы высших человеческих движений (прежде всего любви), которые резко контрастируют с только что отмеченной иерархией, то есть преобладанием фического и телесного над духовным и интеллектуальным. Назовем эти примеры случаями острого контраста.
Мироощущение сурового героического века, правда товарищества, сталкиваются с индивидуализирующимся, углубляющимся в самом себе личным чувством. “Андрий… полюбил девушку из враждебного племени, которой он не мог отдаться, не изменив отечеству: вот столкновение (коллизия), вот сшибка между влечением сердца и нравственным долгом…” – писал Белинский о трагедии Андрия. Случаи острого контраста вносят дополнительные диссонансы в гоголевскую шкалу. С одной стороны, если прибегать к схематизированной формуле, телесное и физическое ставится выше духовного и интеллектуального.
Но с другой – свободное и предпочтительное развитие естественного, природного, “физического” не только ограничивается действием внеположенных этой иерархии сил, но и знает “отступления от правила”, перебои. Эти перебои создаются прежде всего случаями такого романтизированного, в высшей степени духовного переживания любви, которые находятся в обратном отношении к господствующей иерархии. Таким образом они предвещают то соотношение “физических” и “духовных” моментов, которое возобладает в гоголевском творчестве позднее.
Сочинение по литературе на тему: Идейный пафос “Тараса Бульбы”
Другие сочинения:
Образ Тараса Бульбы В образе Тараса Бульбы – главного героя одноименной повести Н. В. Гоголя – воплощены все лучшие качества, присущие героической личности эпохи борьбы украинского народа за освобождение от гнета поляков. Вся жизнь Тараса была неразрывно связана с Сечью. Суровый и непреклонный, Read More .
Образ Тараса Бульбы – воплощение ратного духа запорожцев Николай Васильевич Гоголь много занимался изучением истории. Особенно большое внимание писателя привлекала Запорожская Сечь – первое в Европе демократическое “государство”. Изображению сложного и противоречивого периода украинской истории и посвящена повесть Гоголя “Тарас Бульба”. Мы знакомимся с Тарасом Бульбой в мирной Read More .
Краткие комментарии раскрывающие типичность Тараса Бульбы Фразы, раскрывающие типичность Тараса Бульбы: “Тарас был один из числа коренных, старых полковников: весь был он создан для бранной тревоги…” Он принадлежал к числу казаков, проводивших большую часть жизни в Запорожской Сечи. Обращается внимание школьников и на то, что Тарас Read More .
Жизнь Тараса Бульбы Н. В. Гоголь родился и вырос на Украине. Я думаю, именно поэтому основными темами его творчества были культурные традиции, сила, величие и героическое прошлое украинского народа, которые ярко отразились в повести “Тарас Бульба” – прекрасном литературном памятнике XIX столетия. С Read More .
Образ Тараса Бульбы – воплощение ратного духа запорожцев (По повести Н. В. Гоголя “Тарас Бульба”) Николай Васильевич Гоголь много занимался изучением истории. Особенно большое внимание писателя привлекала Запорожская Сечь – первое в Европе демократическое “государство”. Изображению сложного и противоречивого периода украинской истории и посвящена повесть Гоголя “Тарас Бульба”. Мы знакомимся с Тарасом Бульбой в мирной Read More .
Характерные черты казачества в личности Тараса Бульбы Характерные черты казачества выражены в личности Тараса Бульбы. В редакции “Миргорода” его образ выступал в романтическом ореоле. Бульба явственно выделялся среди других персонажей титаническими размерами. В битве под Дубно он “отличается”, как “гигант”. Действиями Тараса словно руководит сила исторического возмездия. Read More .
Жизнь Тараса Бульбы в одноименной повести Гоголя В сознании запорожцев украинец – родной брат русского, украинская земля – неотторжимая часть необъятной земли русской. Тарас Бульба недаром говорит о “лучших русских витязях на Украине”. В знаменитой речи о товариществе Тарас снова возвращается к этой мысли: “Бывали и в Read More .
Трагедия Тараса Бульбы Повесть Н. В. Гоголя “Тарас Бульба” – историческая повесть. Она рассказывает о жизни казаков в Запорожской Сечи, об их сражениях за независимость Украины. Главный герой повести – старый казак Тарас Бульба, один из лучших воинов Сечи. Всю свою жизнь он Read More .
Сочинение: Образ Тараса Бульбы
Название: Образ Тараса Бульбы Раздел: Сочинения по литературе и русскому языку Тип: сочинение Добавлен 07:48:06 19 февраля 2011 Похожие работы Просмотров: 2127 Комментариев: 8 Оценило: 9 человек Средний балл: 3.8 Оценка: 4 Скачать |