«Владимир Набоков русский и американский писатель»
В его творчестве выделяются два периода: «русский», когда были созданы книги, вошедшие в фонд литературы русской эмиграции, и «американский», когда он начал писать на английском языке. В 1945 г. Набоков принял американское гражданство. С 1960 г. обосновался в Швейцарии, где и провел два последних десятилетия своей жизни.
Здесь рассматривается пласт его творчества, принадлежащий американской литературе XX в. Первая же книга, написанная Набоковым на английском языке,- роман «Подлинная жизнь Себастьяна Найта» (1941) – не только свидетельствовала об уверенном овладении автором новым литературным языком и его необоримой тяге к образно-метафорическому эксперименту, но и обозначила важные тематические координаты художественного мира писателя, остававшиеся неизменными на протяжении дальнейшего творческого пути. Главные из них – изгнанничество и обретение духовной родины в независимой и самоценной эстетической деятельности, неизбывное одиночество художника и преодоление им хаоса пошлой и приземленной повседневности в акте вдохновенного творчества, неузнаваемо преобразующего сырую реальность и самого творца.
Такую метаморфозу и переживает безымянный герой-повествователь романа – сводный брат безвременно умершего британского литератора русского происхождения Себастьяна Найта, вознамерившийся написать его биографию с целью оградить память покойного от произвола недобросовестных исследователей и досужих мемуаристов. Если «Подлинная жизнь Себастьяна Найта» в фабульно-образном плане тяготела к ранним русскоязычным произведениям Набокова («Машенька», «Защита Лужина»), то следующий англоязычный роман – «Под знаком незаконнорожденных» (1947), действие которого развертывалось в вымышленной стране с жестоким диктаторским режимом, – вызывал ассоциации с его антитоталитарным романом «Приглашение на казнь» (1938), демонстрируя пристальное внимание автора к жанру антиутопии.
И хотя острая общественно-политическая проблематика позднее нечасто выходила на первый план произведений Набокова, неистощимая фантазия писателя не раз «вписывала» в читательское сознание эфемерные королевства, империи и провинции (Зембла в романе «Бледное пламя», Эстотия – в «Аде» и т. п.). Общенациональной и мировой известностью Набоков обязан самому, пожалуй, сложному из своих романов – «Лолите» (1955), родившемуся из короткого прозаического этюда предвоенной поры «Волшебник» (1939). В романе впервые нашли блестящее воплощение подлинные параметры романного дарования прозаика.
Многомерность воплощенных на страницах «Лолиты» картин современной американской действительности выходила далеко за рамки сенсационной истории «беззаконной» страсти эмигранта из Европы Гумберта Гумберта к 12-летней американской «нимфетке». Не случайно вызвавшая целый каскад разноречивых критических отзывов, с упехом экранизированная (1962) и инсценированная (1980), «Лолита» стала самым популярным произведением прозаика в широких читательских кругах.
На более узкий круг ценителей рассчитаны отмеченная пронзительно ностальгической тональностью и несомненным автобиографическим элементом повесть «Пнин» (1957) и в еще большей мере – демонстрирующий незаурядный талант Набокова – англоязычного версификатора – роман в стихах и прозе «Бледное пламя» (1962), снискавший восторженные оценки литературной элиты США. Неукротимый разгул игровой стихии, дух озорной фантасмагоричности безраздельно царит в многослойном, пародирующем десятки классических литературных образцов повествовании еще одного этапного произведения Набокова этой поры – романа «Ада, или Страсть: Хроника одной семьи» (1969).
Безграничность потенций художественного слова, всепобеждающая магия веселой и жуткой игры, радикально пересоздающей реальность, вторгаясь в нее множеством зеркальных подобий-двойников (эпистемологический эксперимент сродни проделанному Х.Л.Борхесом), определяет неповторимо своеобразный колорит поздних романов писателя – «Просвечивающие предметы» (1972) и «Погляди на арлекинов!» (1974), фабула и проблематика которых, особенно последнего, вызывает в памяти самое совершенное из русскоязычных произведений Набокова – «Дар».
Неоспорим внутрилитературный резонанс творчества прозаика как живой лаборатории экспериментальной прозы; принципы его новаторской эстетики легли в основу особого направления в послевоенной прозе США – так называемой школы «черного юмора» (Дж. Барт, Д. Бартельм, Т. Пинчон и др.), взявшей на вооружение такие характерные приемы набоковского письма, как пародирование канонических литературных моделей, всевозможные стилизации, разнообразные формы литературной мистификации и т. п. Впрочем, значение опыта Набокова-прозаика отнюдь не замыкается в границах англоязычного литературного мира: его художественные новации отразились в практике представителей латиноамериканского «магического реализма», французского «нового романа» и, путем обратной проекции,- в произведениях российских литераторов постмодернистской ориентации. Несомненна и ценность филологических штудий писателя – таких как очерк «Николай Гоголь» (1944), курсы лекций по русской и мировой литературе, переводов на английский язык «Слова о полку Игореве» (1960), «Евгения Онегина» А.С.Пушкина (1964).
Проблема обывательства. По В. В. Набокову
Сочинение по тексту:
Кто такой обыватель? Вот вопрос, над которым задумывается В.В.Набоков.
Размышляя над этой проблемой, автор иронично повествует о людях, встречающихся «во всех классах и нациях», испытывающих постоянную потребность «приспособиться, приобщиться, пролезть», чтобы принадлежать к «избранному кругу». Они, с презрением отмечает писатель, желают брать от жизни все самое лучшее: останавливаться в дорогих отелях, путешествовать в первоклассных лайнерах, но вот репродукции Ван Гога и Уистлера, произведения Ф. М. Достоевского и других великих классиков чужды обывателям. Чужды потому, что человеческая пошлость с ее глупостью и неспособностью видеть и понимать прекрасное — это основные черты истинной обывательщины.
Определить позицию В.В.Набокова довольно просто: обыватели — это люди, главной целью в жизни которых является материальное благополучие. Они прячут за внешним лоском свою вульгарность, бездарность, бездуховность.
Я полностью разделяю точку зрения автора. Действительно, пошляк и глупец, постоянно стремящийся к сытой, полной забав и роскоши жизни, — вот он, истинный обыватель. Об этом не раз размышляли русские писатели и поэты.
Вспоминаю главного героя рассказа И.А. Бунина «Господин из Сан-Франциско», путешествовавшего на огромном роскошном пароходе «Аталантида» со своей семьей. Главной целью в жизни этого персонажа, человека пошлого, ограниченного, всегда было материальное благополучие, достигнув которое, он отправляется вслед за другими обывателями в морское плавание. Но его и там не волнуют красоты пейзажа, прекрасные полотна. Комфорт, вкусная еда, вина, самые лучшие и дорогие, – вот все, что нужно в путешествии этому истинному обывателю.
Очень красочно и ярко обличает подобных людей В.В.Маяковский в своем стихотворении «Нате!». Сытые, вульгарные, довольные собой, так презираемые лирическим героем, они смотрят на все «устрицей из раковин вещей», не желая понимать «бесценных слов» поэта. Вот они, истинные обыватели!
Таким образом, обыватель — это человек пошлый, ограниченный, стремящийся только к материальному благополучию.
Текст В. В. Набокова:
(1)Обыватель — явление всемирное. (2)Оно встречается во всех классах и нациях. (З)Английский герцог может быть столь же вульгарным, как американский пастор или французский бюрократ. (4)Рабочий или шахтёр нередко оказывается таким же откровенным буржуа, как банковский служащий иди голливудская звезда.
(5)Истинный обыватель весь соткан из заурядных, убогих мыслей; кроме них, у него ничего нет.
(6)Истинный обыватель, с его неизменной страстной потребностью приспособиться, приобщиться, пролезть, разрывается между стремлением поступать как все, он приобретает ту или иную вещь потому, что она есть у миллионов, эта потребность диктуется страстным желанием принадлежать к избранному кругу, ассоциации, клубу. (7) Соседство с главой компании или европейским аристократом может вскружить ему голову. (8)Богатство и титул приводят его в восторг.
(9)Истинный обыватель не отличает одного автора от другого: читает он мало и всегда с определенной целью, но может вступить в общество библиофилов и смаковать прелестные книги: винегрет из Симоны де Бовуар, Достоевского, Сомерсета Моема, «Доктора Живаго» и мастеров эпохи возраждения. (10)Его не очень интересует живопись, но престижа ради он охотно повесит в гостиной репродукцию Ван Гога, втайне предпочитая ему другого художника.
(11)В своей приверженности к утилитарным, материальным ценностям он легко превращается в жертву рекламного бизнеса. (12)А реклама всегда играет на обывательской гордости обладания вещью, будь то комплект нижнего белья или набор столового серебра. (13)Я имею в виду определённый тип рекламы. (14)Глубочайшал пошлость, источаемая рекламой, не в том, что она придаёт блеск полезной вещи, но в самом предположении, что человеческое счастье можно купить и что покупка эта в какой-то мере возвеличивает покупателя.
(15)Конечно, сотворённый в рекламе мир сам по себе безвреден: каждый знает, что сотворён он продавцом, которому всегда подыгрывает покупатель. (16)Самое забавное не в том, что здесь не осталось ничего духовного, кроме экстатическах улыбок людей, поглощающих божественные хлопья, не в том, что игра чувств ведётся по законам буржуазного общества. (17)Нет, самое забавное, что это — иллюзии и в это втайне не верит ни продавец, ни покупатель.
(18)У русских есть, вернее, было специальное название для самодовольною величественного обывателя — пошлость. (19)Это главным образом ложная, поддельная значительность, поддельная красота, поддельный ум, поддельная привлекательность. (20)Припечатывая что-то словом «пошлость», мы не просто выносим эстетическое суждение, но и творим нравственный суд. (21)Все подлинное, честное, прекрасное не может быть пошлым. (22)Я утверждаю, что простой, не тронутый цивилизацией человек редко бывает пошляком, поскольку пошлость предполагает внешнюю сторону, фасад, внешний лоск.
(23)В прежние времена Гоголь, Толстой, Чехов в своих поисках простоты и истины великолепно изобличали вульгарность, так же как показное глубокомыслие. (24)Но пошляки есть всюду: и в Америке, и в Европе. (25)И всё же в Европе их больше, несмотря на старания американской рекламы.
(По В. В. Набокову*)
* Владимир Владимирович Набоков (1899-1977 гг.) — русский и американский писатель, поэт, переводчик, литературовед.
Владимир Набоков русский и американский писатель: сочинение
Напишите сочинение по прочитанному тексту.
Сформулируйте одну из проблем, поставленных автором текста.
Прокомментируйте сформулированную проблему. Включите в комментарий два примера-иллюстрации из прочитанного текста, которые, по Вашему мнению, важны для понимания проблемы исходного текста (избегайте чрезмерного цитирования). Поясните значение каждого примера и укажите смысловую связь между ними.
Сформулируйте позицию автора (рассказчика). Выразите своё отношение к позиции автора по проблеме исходного текста (согласие или несогласие) и обоснуйте его.
Объём сочинения — не менее 150 слов.
Работа, написанная без опоры на прочитанный текст (не по данному тексту), не оценивается. Если сочинение представляет собой пересказанный или полностью переписанный исходный текст без каких бы то ни было комментариев, то такая работа оценивается 0 баллов.
Сочинение пишите аккуратно, разборчивым почерком.
(1)Обыватель — явление всемирное. (2)Оно встречается во всех классах и нациях. (3)Английский герцог может быть столь же вульгарным, как американский пастор или французский бюрократ. (4)Рабочий или шахтёр нередко оказываются такими же откровенными буржуа, как банковский служащий или голливудская звезда.
(5)Истинный обыватель весь соткан из заурядных, убогих мыслей; кроме них, у него ничего нет.
(6)Истинный обыватель, с его неизменной страстной потребностью приспособиться, приобщиться, пролезть, разрывается между стремлением поступать как все и приобретает ту или иную вещь потому, что она есть у миллионов, и страстным желанием принадлежать к избранному кругу, ассоциации, клубу. (7)Соседство с главой компании и европейским аристократом может вскружить ему голову. (8)Богатство и титул приводят его в восторг.
(9)Истинный обыватель не отличает одного автора от другого; читает он мало и всегда с определённой целью, но может вступить в общество библиофилов и смаковать прелестные книги: винегрет из Симоны де Бовуар, Достоевского, Сомерсета Моэма, «Доктора Живаго» и мастеров эпохи Возрождения. (10)Его не очень интересует живопись, но престижа ради он охотно повесит в гостиной репродукции Ван Гога, втайне предпочитая ему другого художника.
(11)В своей приверженности к утилитарным, материальным ценностям он легко превращается в жертву рекламного бизнеса. (12)А реклама всегда играет на обывательской гордости обладания вещью, будь то комплект нижнего белья или набор столового серебра. (13)Я имею в виду определённый тип рекламы. (14)Глубочайшая пошлость, источаемая рекламой, не в том, что она придаёт блеск полезной вещи, но в самом предположении, что человеческое счастье можно купить и что покупка эта в какой-то мере возвеличивает покупателя.
(15)Конечно, сотворённый в рекламе мир сам по себе безвреден — каждый знает, что сотворён он продавцом, которому всегда подыгрывает покупатель. (16)Самое забавное не в том, что здесь не осталось ничего духовного, кроме экстатических улыбок людей, поглощающих божественные хлопья, не в том, что игра чувств ведётся по законам буржуазного общества. (17)Нет, самое забавное, что это — теневой, иллюзорный мир, и в его реальное существование втайне не верят ни продавцы, ни покупатели.
(18)У русских есть, вернее, было специальное название для самодовольного величественного обывателя — пошлость. (19)Это главным образом ложная, поддельная значительность, поддельная красота, поддельный ум, поддельная привлекательность. (20)Припечатывая что-то словом «пошлость», мы не просто выносим эстетическое суждение, но и творим нравственный суд. (21)Всё подлинное, честное, прекрасное не может быть пошлым. (22)Я утверждаю, что простой, не тронутый цивилизацией человек редко бывает пошляком, поскольку пошлость предполагает внешнюю сторону, фасад, внешний лоск.
(23)В прежние времена Гоголь, Толстой, Чехов в своих поисках простоты и истины великолепно изобличали вульгарность, так же как показное глубокомыслие. (24)Но пошляки есть всюду, в любой стране — и в Америке, и в Европе. (25)И всё же в Европе их больше, несмотря на старания американской рекламы.
* Владимир Владимирович Набоков (1899–1977 гг.) — русский и американский писатель, поэт, переводчик, литературовед.
Набоков – русский американский писатель
«Я американский писатель, рождённый в России, получивший образование в Англии, где я изучал французскую литературу перед тем, как на пятнадцать лет переселиться в Германию», — так говорил о себе Владимир Набоков. Казалось, судьба не оставила выбора — ему суждено было стать изгнанником. В эмигрантской жизни Набокова было все — бегство и нищета, уроки тенниса и лекции в университете. О скитаниях знаменитого писателя расскажет Екатерина Астафьева.
Есть ли жизнь после Революции?
Изгнание началось для Набокова в апреле 1919 года, перед захватом Крыма большевиками. После Октябрьской революции потомкам стародворянского рода некоторое время удавалось скрываться в Крыму, и именно он стал последним островком Родины для Владимира. Семья Набоковых перебралась в Берлин, а сам начинающий писатель 3 года штудировал в Кембриджском университете французскую литературу и энтомологию. Там он времени даром не терял: писал стихи, переводил на русский «Алису в Стране чудес» Льюиса Кэррола (в его интерпретации роман получил название «Аня в Стране чудес») и создал Славянское общество — то самое, с которого началось Русское общество Кембриджского университета.
В 1922 Владимир Дмитриевич Набоков, отец писателя, был убит — он пытался спасти Милюкова. Тогда-то Владимир и приезжает в Берлин, где зарабатывает на жизнь тем, что умеет лучше всего, — преподает английский. Как известно, Набоков свободно владел тремя языками: английским, русским и французским. Сам писатель вспоминал, как однажды его отец-англоман выяснил, что сын не знает некоторых русских слов, запросто заменяя их английскими эквивалентами. В срочном порядке наняли русскую гувернантку, чтобы учить русского мальчика русскому языку.
Европа: переводы, языки и теннис
В Берлине Набоков занимался переводами, писал и даже выпустил два сборника стихотворений. К нему пришла слава романиста — одну за другой он выпускал книги. Именно в Берлине Набоков написал «Машеньку», «Защиту Лужина», «Камеру обскура», «Приглашение на казнь» и «Дар». Он печатался под псевдонимом «Владимир Сирин» и пользовался большой популярностью у эмиграции — в стране Советов Набокова, конечно, не выпускали.
Время от времени писатель составлял шахматные задачи и русские кроссворды, которые публиковались в журнале «Руль». Но осесть в Германии писателю не удалось — пришлось бежать от нацистского режима.
У Набокова на то были особые причины — его жена Вера Слоним была из еврейско-русской семьи. В 1937 он перебрался в Париж.
В Париже Набоков надеялся на свои литературные связи: с 1929 года его романы публиковались в одном из самых популярных среди русских эмигрантов журналов — «Современные записки». Но обеспечить семью литературной деятельностью Набокову не удалось. Во Франции он зарабатывал на кусок хлеба тем, чем раньше развлекался — переводил, преподавал языки и теннис. Богачам льстило, что им дает уроки настоящий русский аристократ. Но немецкая оккупация вынудила Набокова покинуть Париж.
Американский писатель
В 1940-м писатель переселился в США. В этом году Набоков перестал существовать как русский автор — в дальнейшем он писал почти исключительно по-английски. В Нью-Йорке пришлось все начинать с нуля. Первое время приходилось жить на деньги, которые зарабатывала преподаванием жена писателя. В Америке Набоков читал лекции по русской и мировой литературе, например, в Карнельском университете, и продолжал творить. Именно здесь появился, пожалуй, самый известный его роман «Лолита». В 1955=м он был опубликован в издательстве «Олимпия Пресс», которое, как оказалось, выпускало полупорнографические романы. Но именно «Лолита» принесла своему автору мировую известность.
Благодаря гонорарам, полученным за «Лолиту», Набоков смог в 1960-м вернуться в Европу и поселиться в Швейцарии, в городе Монтре. Это место стало его домом на 17 лет — здесь Набоков написал еще несколько романов, в том числе «Бледный огонь», «Ада», переводил с русского на английский свои старые произведения. Но главный труд этого периода — прозаический перевод на английский «Евгения Онегина» с комментариями.
Писатель и энтомолог
На протяжении всей жизни Набоков не изменял своему главному после литературы увлечению — коллекционированию бабочек. Именно путешествия через всю Америку с востока на запад дали писателю материал для создания «Лолиты». В автобиографии «Другие берега» Набоков отмечает: «И высшее для меня наслаждение — вне дьявольского времени, но очень даже внутри божественного пространства — это наудачу выбранный пейзаж… — словом, любой уголок земли, где я могу быть в обществе бабочек и кормовых их растений».
В 1977-м Набоков умер в Лозанне. Его близкие считали, что причиной смертельной болезни послужило падение на горном склоне во время охоты на бабочек на склоне Монтре. Строки его стихотворения, в которых он перефразировал Гумилева, оказались пророческими: «И умру я не в летней беседке / от обжорства и от жары, / а с небесною бабочкой в сетке / на вершине дикой горы».
Сочинения-рассуждения по русскому языку (ЕГЭ): Обыватель — явление всемирное . В.В. Набоков (сочинение)
(1)Обыватель — явление всемирное. (2)Оно встречается во всех классах и нациях. (З)Английский герцог может быть столь же вульгарным, как американский пастор или французский бюрократ. (4)Рабочий или шахтёр нередко оказывается таким же откровенным буржуа, как банковский служащий иди голливудская звезда.
(5)Истинный обыватель весь соткан из заурядных, убогих мыслей; кроме них, у него ничего нет.
(6)Истинный обыватель, с его неизменной страстной потребностью приспособиться, приобщиться, пролезть, разрывается между стремлением поступать как все, он приобретает ту или иную вещь потому, что она есть у миллионов, эта потребность диктуется страстным желанием принадлежать к избранному кругу, ассоциации, клубу. (7) Соседство с главой компании или европейским аристократом может вскружить ему голову. (8)Богатство и титул приводят его в восторг.
(9)Истинный обыватель не отличает одного автора от другого: читает он мало и всегда с определенной целью, но может вступить в общество библиофилов и смаковать прелестные книги: винегрет из Симоны де Бовуар, Достоевского, Сомерсета Моема, «Доктора Живаго» и мастеров эпохи возраждения. (10)Его не очень интересует живопись, но престижа ради он охотно повесит в гостиной репродукцию Ван Гога, втайне предпочитая ему другого художника.
(11)В своей приверженности к утилитарным, материальным ценностям он легко превращается в жертву рекламного бизнеса. (12)А реклама всегда играет на обывательской гордости обладания вещью, будь то комплект нижнего белья или набор столового серебра. (13)Я имею в виду определённый тип рекламы. (14)Глубочайшал пошлость, источаемая рекламой, не в том, что она придаёт блеск полезной вещи, но в самом предположении, что человеческое счастье можно купить и что покупка эта в какой-то мере возвеличивает покупателя.
(15)Конечно, сотворённый в рекламе мир сам по себе безвреден: каждый знает, что сотворён он продавцом, которому всегда подыгрывает покупатель. (16)Самое забавное не в том, что здесь не осталось ничего духовного, кроме экстатическах улыбок людей, поглощающих божественные хлопья, не в том, что игра чувств ведётся по законам буржуазного общества. (17)Нет, самое забавное, что это — иллюзии и в это втайне не верит ни продавец, ни покупатель.
(18)У русских есть, вернее, было специальное название для самодовольною величественного обывателя — пошлость. (19)Это главным образом ложная, поддельная значительность, поддельная красота, поддельный ум, поддельная привлекательность. (20)Припечатывая что-то словом «пошлость», мы не просто выносим эстетическое суждение, но и творим нравственный суд. (21)Все подлинное, честное, прекрасное не может быть пошлым. (22)Я утверждаю, что простой, не тронутый цивилизацией человек редко бывает пошляком, поскольку пошлость предполагает внешнюю сторону, фасад, внешний лоск.
(23)В прежние времена Гоголь, Толстой, Чехов в своих поисках простоты и истины великолепно изобличали вульгарность, так же как показное глубокомыслие. (24)Но пошляки есть всюду: и в Америке, и в Европе. (25)И всё же в Европе их больше, несмотря на старания американской рекламы.
(По В. В. Набокову*)
* Владимир Владимирович Набоков (1899-1977 гг.) — русский и американский писатель, поэт, переводчик, литературовед.
Заполни форму
и получи скидку 50% на видеокурс
по подготовке к ЕГЭ/ОГЭ по русскому языку или математике
от преподавателя, поднявшего результат более 2000 учеников разного уровня знаний до 80-100 баллов
Булатов Эрик (группа 2 уровня)
Нравственный выбор играет важную роль в жизни каждого человека. Одни ставят на первый план человечность ,а другие материальные ценности, внешний вид.
В данном тексте В.Набоков поднимает проблему обывательщины. Эта тема особенно актуальна в наше время, так как современное общество предпочитает престиж и деньги, нежели стремление к воплощению мечты.
С помощью данного текста В.Набоков показывает, как обыватель ради приближения к вульгарной элите готов отбросить все то нравственное, что в нем есть, оставив “заурядные, убогие мысли”. Ради престижа он повесит картину известного художника, предпочитая ему другого.
Автор считает, что обыватели следуют ложному, поддельному нравственному пути. Эти люди стремятся к приспособленчеству, стремятся быть как все, обладать тем, что есть у других вместо того, чтобы познавать собственную индивидуальность, развивать свой вкус, духовный мир.
Я полностью согласен с мнением В.Набокова, так как гораздо важнее развивать в себе индивидуальность, нежели быть как все. Поэтому не следует придерживаться планов тех людей, которые ради богатства и репутации отказались от собственного счастья.
Данную проблему можно наблюдать в произведении И.А.Гончарова “Обломов”. Главный герой Обломов почти все время проводит в постели. Он мало чем интересуется, ему хочется просто спать в своей кровати. Обломов равнодушно относится ко многим вещам: не хочет просмотреть книги, не хочет видиться со знакомыми. Даже такое искреннее чувство как любовь не смогло его исправить.
Подобную проблему можно наблюдать и в произведении И.С.Тургенева “Отцы и дети”. Базаров, который все свое время отдавал науке, был нигилистом. Он верил только в правдивость науки. Религия и любовь для него пустой звук. Но встретив Одинцову, он влюбляется. Любовь к ней полностью изменила его мировоззрение.
В заключение мне бы хотелось сказать, что обыватели всегда будут среди нас, так как есть люди, которые не в силах раскрыться как индивидуальность. И эти люди могут выбрать для себя совершенно ложный путь.
Хузина Эвелина (группа 2 уровня)
Перед каждым человеком встает проблема нравственного выбора. Одни выбирают человечность и доброту, для других же внешние данные и материальное положение играют гораздо более важную роль. Таких людей называют обывателями.
Автор поднимает проблему обывательства. Этот вопрос особенно актуален в наше время, так как ценности современного общества стремительно меняются: люди в погоне за красивой жизнью забывают о внутренних качествах.
На примере рассуждений главного героя автор показывает, что обывательство – это довольно распространенное явление, характеризующееся страстной потребностью принадлежать к избранному кругу, подвергаться влиянию богатства, чтить ложные ценности, поддельную привлекательность.
Позиция автора очевидна. Обыватель – человек, который соткан из примитивных и убогих мыслей, он поддается ложным ценностям, считая их истинными, им также движет стремление приспособиться к так называемому элитному обществу.
Я полностью согласна с позицией В.В. Набокова. Обыватель думает как все, его мысли нельзя назвать глубокими, ведь они банальны и ничем не примечательны. Эти люди не хотят выделяться из толпы, не пытаются понять свою индивидуальность, не развивают свою личность. Сами себя ограничивая, они отказываются от полноценной, насыщенной жизни.
Примером может послужить произведение И.А. Гончарова «Обломов». Схожесть главного героя этого произведения с Ионычем заключается в том, что Обломов, как и Старцев, ничем не интересуется, равнодушно смотрит на многие вещи. Он не читает книг, не хочет видеться со знакомыми, и даже любовь не смогла его исправить.
Ярким примером обывательства может стать и роман Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание». Так, Родион Раскольников, как и большинство молодых людей в то время, хотел повторить славу Наполеона, мнил себя способным на большее: переступить через человеческую жизнь. Но в конце произведения Раскольников после раскаяния смог увидеть свои обывательские пороки и начал исправлять их.
В заключение хотелось бы добавить, что в нравственном образе обывателя нет ничего хорошего, ведь эти люди закрывают глаза на истинные ценности.
Сто лет английской истории в труде столь же ученом, сколь и своевременном
Примечательная особенность «Живых картин Англии (1840–1940)» Артура Брайанта ( «Harper», $3,50 ) состоит не столько в мыслях автора, сколько в его умении усваивать, отбирать и преподносить познавательные сведения. Читатель пропускает очевидные обобщения, любуется яркими подробностями, а затем обдумывает прочитанное.
И вовсе не обязательно, чтобы своевременная книга была написана наспех: прекрасно документированную работу г-на Брайанта не обвинишь в отсутствии научной глубины или угодничестве перед современной политикой. Правда, его литературный стиль тяготеет к «стальным коням» и «железной руке», а такие изящные обороты как «ведущий юмористический журнал Англии» – после того как автор неоднократно ссылался на «Панч» – это распространенные грешки против оригинальности; однако длинноты и шаблонные фразы кажутся лишь незначительными дефектами, когда рассматриваешь красочную картинку, которую под надзором талантливого автора образуют мозаичные фрагменты цитат и аллюзий.
Безусловно, самую сочную часть этого тома составляют главы, посвященные 1840-м 1850-м годам. Г-н Брайант наконец выявил двойственную природу Англии XIX столетия, контраст между кошмарной грязью старого фабричного городка и философией высокообразованных джентльменов, чья приверженность принципам свободы и нравственного самоусовершенствования благоприятствовала социальной несправедливости. «Неимущие, – как пишет автор, – были предоставлены приходским советам и Провидению». Сказочный народец – скорее уроды и вредоносные твари, чем люди – надрывался под землей, в то время как независимые ученые, грея ноги на каминной решетке, читали Платона в тиши кабинетов, а «лондонские камердинеры, удобно устроившись в огромных креслах, пили пиво из высоких дымящихся кружек – живое свидетельство того, что господа пребывают за границей».
Хотя «двойственнная природа» присуща и другим цивилизациям, ее британская разновидность была отмечена неповторимым национальным темпераментом. Автор не прибегает к историческим параллелям, и, поистине, сравнительный анализ вряд ли оказался бы удачным без составления сопутствующих томов, посвященных истории других стран в рассматриваемый период; тем не менее, автор мог бы воздержаться от категоричных суждений, вроде того, что во время Крымской войны в России, дескать, «не существовало общественного мнения». Между прочим, неполным представляется и описание осады Севастополя: если уж оккупанты были все как один герои, наверное, следовало упомянуть и осажденных – почти безоружных мужиков, удерживавших город в течение целого года.
Эра реформ и процветания, выставка 1851 года (с деревьями, увенчанными гроздьями бойких уличных мальчишек, которых не мог согнать ни один полисмен), развитие железных дорог, Дизраэли, колониальная экспансия и, наконец, Первая мировая война щедро проиллюстрированы в книге свидетельствами современников – в графике, прозе и поэзии — хотя по мере приближения к нашему времени краски немного тускнеют, а портреты великих людей Британии приобретают все более символичные черты; что ж, это обычный оптический обман в стране чудес Клио, как мог бы выразиться г-н Брайант. В целом автор, не закрывая глаза на многочисленные ошибки английских правительственных кабинетов, подчеркивает замечательную способность британцев наверстывать упущенное в последнее мгновение перед кажущейся неминуемой катастрофой. Врожденное чувство свободы всегда отличало эту привлекательную нацию, и задумываясь о путях и судьбах некоторых других европейских держав, невольно прощаешь Киплингу его спесь, а Колоссу Родосскому – глиняные ноги.
На дорогах к Монсу , на Марне и на Сомме, в огне Пашендейла, в Дюнкерке и в ревущем звездном небе над Ла-Маншем национальный характер британцев оказался важнее лучших законов, написанных лучшими из людей. И (возвращаясь в наши дни) невозможно не применить к современной политической ситуации те стишки, что цитирует г-н Брайант, – приветствие, которое журнал «Панч» адресовал Соединенным Штатам в середине прошлого века (когда даже Франция стала добровольной жертвой деспотии):
Oh Jonathan! Dear Jonathan!
A wretched world we see.
There’s a scarce freeman in it now
excepting you and me 1 .
New York Sun 1941. Vol. CVII ( No. 171 ). March 24, p . 32 .*
(пока оценок нет)
Загрузка…Владимир Набоков русский и американский писатель: сочинение Ссылка на основную публикацию
