«Творение чисто русское национальное выхваченное из тайника народной жизни» (В.Белинский о поэме Гоголя «Мертвые души»): сочинение

«Творение чисто русское национальное выхваченное из тайника народной жизни» (В.Белинский о поэме Гоголя «Мертвые души»): сочинение

Сочинения по произведениям :

Сочинения по произведениям авторов:

Сочинение 9 класс. “Мертвые души” “Творение чисто русское, национальное, выхваченное из тайника народной жизни” (В.Г. Белинский)

Как известно, сюжет «Мертвых душ» был подсказан Гоголю Пушкиным. Сейчас мы должны быть благодарны ему за то, что он подал Гоголю эту идею. Ведь «Мертвые души» – одно из лучших произведений русской классической литературы.
Сюжет книги – покупка Чичиковым мертвых душ – достаточно удобен, поскольку позволяет автору развернуть перед нами широкую картину русской жизни. Мы знакомимся и с бытом помещиков, и с нравами уездного города, и с поведением слуг, и с бюрократической волокитой. Все это – благодаря широко развернутой деятельности Павла Ивановича Чичикова. Гоголь не случайно проводит перед нами целый ряд всех этих маниловых, наздревых, коробочек, собакевичей и плюшкиных. В многочисленных жителях города N, в помещиках, которых посещает Чичиков, собраны все отрицательные, а зачастую и отвратительные черты русского характера. Немаловажно то, что Гоголь выделяет мелкие, очень мелкие черты характеров или подробности жизненного уклада, порой сильно акцентируя на них внимание. Из этих мелочей строится нечто целостное, что мы называем «истинно русским характером».
Вот перед нами образ Манилова, «безобидного» мечтателя, пустозвона, слащавого до отвращения. Вот глупая Коробочка. Вот Собакевич, неуклюжий, угрюмый, во всем ищущий выгоду. Вот хлопотливый Ноздрев, шулер, задира, мошенник и патологический лгун. Галерею этих образов завершает Плюшкин – отвратительное скопище людских пороков, их квинтэссенция. Он жаден до крайней степени, он скуп, глуп, корыстен. Он прогнил изнутри и сам уже напоминает ту ветошь, которую тащит домой. В этих помещиках Гоголь воплотил, выставив на всеобщее обозрение, черты русского характера. Если к этим чертам добавить еще то, что свойственно самому Чичикову, то мы получим малопривлекательный портрет русского человека среднего класса: подлец, взяточник, лишенный всяких моральных устоев, лгун, вор. Продолжать перечисление можно без конца.
Но, во-первых, русский народ – это не только чиновники и помещики, а, во-вторых, и у него есть неоспоримые достоинства, к каковым не в последнюю очередь можно отнести меткость языка и остроумие. Уж когда народ награждает кого-нибудь метким словцом, то это прозвище идет из поколения в поколение, и изжить его невозможно. Гоголь непроста, отмечает эту черту, но и восхищается ей.
Есть в поэме «Мертвые души» много сцен жизни простого люда, которые так живо раскрывают характер. Особенно колоритен Селифан со своими речами, обращенными к лошадям, в частности, к «подлецу чубарому». Пьяный Селифан – олицетворение русского разгулявшегося мужика, и тем он вызывает даже симпатию, в отличие от своего барина, который производит отталкивающее впечатление и в пьяном, и в трезвом виде.
Одно из лучших мест поэмы – размышления Чичикова о жизни простого народа. Он фантазирует, но, в то же время, рассказывает нам о типичных судьбах крепостных крестьян: кто сбежал от хозяина, проворовался (воруют в России все, кто может хоть что-то урвать, от простых мужиков до высокопоставленных лиц); кто умер на тяжелой или опасной работе; кто завел лавочку; кто попал в тюрьму; кто в бурлаки подался. Эту речь автору следовало бы произнести самому. Чичикову не свойственно размышлять на столь глубокие темы. На не наше дело судить об этом. Если автор посчитал нужным вложить в уста отрицательного героя свои мысли, значит, хотел выделить их, подчеркнуть.
Еще одно характерное российское явление, показанное Гоголем, – бюрократизм. Это явление раскрывается и в эпизоде, когда Чичиков оформлял купчую на мертвые души, и в рассказе о темном прошлом главного героя. Взяточничество, кумовство, проволочки. Все это осталось неизменным и теперь, так что кажется, будто Гоголь писал о нашем времени. А дело просто в том, что это свойство русской действительности, и, как видно, не так просто его изжить.
Ярким мелочам, таким, как Куча хлама в доме Плюшкина, или мечты Манилова о «бельведере», или сплетни двух дам города N о материях и платьях, отдает Гоголь свое внимание. Из этих мелочей и вырастает общая картина, о которой говорить можно долго, но лучше один раз прочесть книгу.
И все же, на фоне безрадостной действительности, порожденной деятельностью человека, сама Родина для Гоголя – прекрасна, как «птица тройка». Она вечно несется вдаль («И какой же русский не любит быстрой езды?») Куда она несется, неизвестно, но ей уступают дорогу другие народы и государства. Гоголь написал «Мертвые души» не для того, чтобы обругать, а для того, чтобы образумить. Он, как добрый родитель, из любви к ребенку проявляющий строгость. Поэтому для Гоголя вся эта Русь с ее коробочками, ноздревыми, чичиковыми и плюшхиными остается хоть и несчастной, но «вдохновенной богом» страной.

«Творение чисто русское, национальное, выхваченное из тайника народной жизни». В. Белинский о поэме Гоголя «Мертвые души»

просмотреть сочинение

Роль Белинского в восприятии современным читателем творчества Гоголя вообще и его бессмертной поэмы в частности неоднозначна. С одной стороны, мы ценим наследие великого критика, который по его собственному выражению, “любил Гоголя до самозабвения” и умел тонко чувствовать его поэзию. Но существует и другое мнение, распространенное, главным образом, среди литературоведов и философов русского зарубежья. Эту точку зрения предельно ясно и категорично выразил известный философ послеоктябрьского периода Ильин, говоривший о вине “бескультурного Белинского”, который приклеил Гоголю-художнику “ярлык обличителя”. Действительно, читая статьи Белинского и его письма к Гоголю, мы заметим, что на взгляды критика в значительной мере оказывают влияние его политические убеждения: революционер-демократ, разночинец по происхождению, он пытается увидеть в “Мертвых душах” прежде всего критику крепостного права и желание заклеймить паразитизм помещичьего класса. Художник-обличитель, по Белинскому, создает произведение, “беспощадно одергивающее покров с действительности”, выставляющее на всеобщее обозрение и осмеяние то низкое, что выявил автор в окружающем мире. Неужели именно это “низкое” и удалось “выхватить из тайника народной жизни” Гоголю?
Проследим ход размышлений Ильина: в “Мертвых душах” на первый план выходит проблема пошлости как стихия общественной жизни. Что же, Белинский считает, что пошлость как одна из черт национального характера и есть то “чисто русское, национальное”, что заслуживает внимания в произведении? (То есть не сама, конечно, пошлость, а ее обличение.) Неужели весь смысл главного труда великого художника сводится к борьбе с конкретными пороками социальной действительности? Может показаться: а почему бы и нет? Даже Н. Бердяев писал, что “мещанство — это традиционная русская проблема”.
“. Не было доселе такого “для общественности важного произведения” — так Белинский оценивает с точки зрения социальной значимости общее значение поэмы; это вообще характерно для критиков революционно-демократического лагеря. Мы не будем, объясняя это положение, называть кри- тика “бескультурным”, но склонны все же оставлять за литературой право на приоритет этической идеи над социально-правовой.
Именно поэтому попробуем найти более глубокий смысл гоголевского произведения. “Вовсе не губерния, — писал автор “Мертвых душ”, — и не несколько уродливых помещиков есть предмет поэмы”. Но что же? Тут выясняется, что Белинский вовсе не был так уж неправ, выдвигая на первый план проблему пошлости. Только Белинский посмотрел на нее совершенно под иным углом, нежели автор. Гоголь писал, что “русского человека” его собственная пошлость и ничтожество испугали больше, чем все остальные его пороки. “Явление замечательное! Испуг прекрасный! В ком такое неприятие пошлости, в том, верно, заключено все противоположное пошлости”. Эти слова вплотную приближают к разгадке одного из самых таинственных вопросов, связанных с “Мертвыми душами”. Этот момент стал предметом яростных споров сразу же после выхода первого тома в свет — имеется в виду вопрос о патриотизме Гоголя, об истинном и ложном понимании национальности его творчества. Были и такие “патриоты”, которые обвиняли писателя в ненависти ко всему русскому, таким своеобразным способом поддерживая Белинского с его версией Гоголя-обличителя.
“Творение чисто русское, национальное”, — пишет Белинский, но тут же упрекает автора творения в “излишестве. любви и горячности к своему родному и отечественному”. Великий критик одергивает великого писателя за “некоторые, — к счастью, немногие места”, где, видно, Гоголь “забывает” о своей роли обличителя и слишком восхищается той самой русской жизнью, с которой должен был “сорвать покров”.
Гоголь писал: “Истинная национальность заключается. в самом духе народа. Поэт. может быть тогда национальным. когда чувствует и говорит так, что соотечественникам его кажется, будто это чувствуют и говорят они сами”. Это в высшей степени верно и по отношению к Гоголю. Свое призвание он видел в служении России, именно с него начинается, как говорил Бердяев, “учительская литература”. Со времен Гоголя русская литература усваивает тот дух светлого искания правды, который ставит ее с середины XIX в. во главе мировой литературы. Автор “Мертвых душ” считал, что русский характер — “еще расплавленный металл, еще не приобретший окончательной формы”. Возможно, эти слова
Белинский и понял как претензию на роль “всенародного учителя”, который в праве изгонять вредные примеси из “расплавленного металла национальной породы”.
Но Гоголь не был ни нигилистом, ни обличителем. Он был великим русским поэтом. “. Великий талант, гениальный поэт и первый писатель современной России”, — писал Белинский.
Идея “Мертвых душ” намного сложнее и выше того, что видел критик. К сожалению, автору удалось воплотить в жизнь только первую часть, первый том трилогии. “Мертвые души” должны были стать русской “Божественной комедией”, и первый том — книга Чичикова, Плюшкина и других — это книга “Ада”. Гоголь собирался провести своих героев через все три книги, через “Ад” и “Чистилище” — в “Рай”.

14121 человек просмотрели эту страницу. Зарегистрируйся или войди и узнай сколько человек из твоей школы уже списали это сочинение.

/ Сочинения / Гоголь Н.В. / Мертвые души / «Творение чисто русское, национальное, выхваченное из тайника народной жизни». В. Белинский о поэме Гоголя «Мертвые души»

Смотрите также по произведению “Мертвые души”:

««Творение чисто русское национальное выхваченное из тайника народной жизни» (В.Белинский о поэме Гоголя «Мертвые души»)»

Как много у нас того, что нужно глубоко ценить и на что взглянуть озаренными глазами.
Н.В. Гоголь

Русская классическая литература – литература оригинальная, самобытная. Оригинальность ее состоит прежде всего в том, что она ставила и разрешала острые социальные и моральные проблемы, исключительно важные именно для русского общества.
Таким неподражаемо самобытным произведениям русской литературы стала поэма Н.В. Гоголя «Мертвые души». Своеобразие этого произведения заключалось в попытке соединить грандиозный размах кисти («вся Русь явится в нем») с глубоким проникновением во внутренний мир человека и полнотой его художественного воплощения.
В поэме «Мертвые души» Гоголь донес до нас свои важнейшие мысли, выработанные долгими углубленными раздумьями о путях Родины: «В чем предназначение России? Почему, если она так сильна и самобытна, в ней так много слабостей? Почему, если она так слаба, в ней такие силы несметные, неумирающие? И в чем смысл этой ее двойственности?»
Поэтому основная тема поэмы романа – пути развития Росси, ее настоящее и будущее. Горячая любовь писателя к родной стране рождала его негодование против тех, кто сковывал развитие творческих сил нации, народа. Страстно веря в лучшее будущее России, Гоголь развенчивал «хозяев жизни» – тот класс общества, который считал себя носителем высокой исторической мудрости, создателем все духовных ценностей, накопленных страною в течение веков. Образы, нарисованные писателем, свидетельствовали о том, что люди, подобные Манилову, Собакевичу, Плюшкину, не могут быть ни воплощением исторического разума, ни создателями духовных ценностей. Нищие духом, они не способны на подлинное проявление творческой энергии.
Угасание человеческого привилегированной среде выражается не только в духовном оскудении, но и в моральной деградации. Выключенные из сферы полезной человеческой деятельности, живущие своими узкими, ограниченными интересами, маниловы, коробочки, собакевичи и Плюшкины выступают носителями отсталости и инерции, неподвижности и творческой немощи.
Один за другим, на мой взгляд, каждый духовно ничтожнее предшествующего, следует в поэме владельцы усадеб. Их чередование – страшное эскалация выветривания, огрубления, омертвения человечности, любви к Родине.
Если Манилов несет в себе еще какие то проблески человечности («голубое» прекраснодушие, сентиментальную мечтательность, желание «следить какую нибудь этакую науку»), то коробочка полностью погрязла в тине бытовых мелочей, и все ее интересы сосредоточились на выгодах от продажи изделий собственного хозяйства. А Ноздрев, отчаянный мот и кутила, в сравнении с коробочкой страшный враг, опустошитель и разоритель хозяйства. Собакевич, вероятно, более хорош для крепостных, чем все другие помещики, но лишь из собственной выгоды. Этот законченный мошенник, человеконенавистник знает, что совершенно разоренные, обнищавшие крестьяне уже не способны приносить доход. В Плюшкине душевное очерствение, так свойственное Коробочке, Ноздреву и Собакевичу, превратилось в форму нравственного и физического вырождения. «А! заплатанной, заплатанной!» – вскрикнул мужик. Было им прибавлено и существительное к слову «заплатанной», очень удачное, но не употребительное в светском разговоре, а потому мы его пропустим. Впрочем, можно догадаться, что оно было выражено очень метко, потому что Чичиков, хотя мужик давно уже пропал из виду и много уехали вперед, однако ж все еще усмехался, сидя в бричке. Выражается сильно российский народ. »
На мой взгляд, в общий идейный замысел поэмы органически входит и образ Чичикова. Сформировавшийся вне дворянской усадьбы, Чичиков развертывает активную деятельность в сфере буржуазно коммерческого предпринимательства. Стремясь накопить деньги, приобрести капитал, он проявляет бурную энергию. В отличие от маниловых и коробочек, Чичиков не страдает особой приверженностью к неподвижности и инерции. Настойчиво проявляя громадную изобретательность, он действует в любой обстановке, в условиях.
Но, конечно, не Чичиков воплощает «ту удалую, полную силы национальность», о которой писал Белинский и которая противостоит «мертвым душам». Та нравственная деградация, которая составляет неотъемлемую особенность обитателей, в полной мере характеризует и Чичикова – героя «нового» склада. Глубокая отчужденность от больших интересов нации, проблем России столь же ясно проявляется в образе Чичикова, как и в образах помещиков. Недаром этого нового героя русской действительности Гоголь назвал не только «хозяином», «приобретателем», но и заклеймил его именем «подлеца».

Не оставляет без внимания Н.В. Гоголь и вопрос о взаимоотношении губернской власти и народа. Это извечный больной вопрос в России. Губернские чиновники мало чем отличаются от уездного чиновничества. Они также живут и действуют тесной корпорацией, охраняющей выгоды и благополучие каждого ее члена. «Они жили между собою в ладу, – пишет Гоголь, – …все было очень семейственно». Не гражданский долг, не благо государства, а личный интерес, собственное благо были жизненными принципами чиновников. Ярко обрисован образ наглого хапуги – Ивана Антоновича, чиновника «крепостной экспедиции», в совершенстве знающего приемы получения взяток. Возглавлял эту корпорацию губернатор, «имевший Анну на шее» и ожидавший дальнейших награждений, но человек безличный и пустой, находивший удовольствие в вышивании по тюлю. Полицеймейстер, оказывается, «успел приобресть совершенную народность». Правда, Гоголь тут же разъясняет смысл своей иронии: полицеймейстер завоевал популярность среди купцов тем, что прикрывал их темные делишки. Хотя он «и возьмет, – говорили купцы, но зато уж никак тебя не выдаст». Таковы государственные мужи России.
Размышляя над поэмой, приходишь к выводу: деятельность чиновников и состояние помещичьего класса тесно между собой связаны. Как помещики, так и чиновники не выполняют общественно полезной роли. Напротив, они стали социально вредными корпорациями, они обнаруживают черты антинародности, антигосударственности. Приговор господствующим в государстве сословиям и выносит сатирическая поэма «Мертвые души».
Такое изображение действительности было возможно потому, что гоголь ясно ощущал, какие необъятные живые силы кроются в недрах страны, в недрах русского народа. Образом ничтожных, мелочных людей – поместных владетелей, чиновников, приобретателя Чичикова, в поэме ясно противопоставлен образ великой Руси, обладающей богатырской мощью. Здесь, на мой взгляд, как раз и получает свое полное раскрытие основная идея этого «чисто русского, национального произведения». Заключается она в отрицании общественного застоя, духовной косности, омертвения во имя прогресса, во имя широкого развития творческих сил народа.
В «Мертвых душах» Гоголь показал то страшное воздействие, которое оказывало на народ зависимость от «хозяев». Именно в этом плане и нужно рассматривать образы дяди Митяя и дяди Миняя, крепостного слуги Плюшкина – Прошки, девчонки Пелагеи, не умевший различать, «где право, где лево». Все эти действующие лица поэмы несут на себе печать своего рабского состояния. Социальная подавленность, приниженность определяют их духовную неразвитость.
Но отрицательным чертам, выраженным в этих действующих лицах, Гоголь вовсе не придавал всеобщего значения. Народ для него вовсе не сводился к Петрушке и Селифану, дяде Митяю и к дяде Миняю. Писатель необычайно высоко оценивал природную талантливость русского крестьянина, его бойкий, живой ум, острую наблюдательность.
Гоголь набрасывает выразительный портрет беглеца Абакума Фырова, жаждущего вольной жизни. «Абакум Фыров! Ты, брат, что? Где, в каких местах шатаешься? Занесло ли тебя на Волгу, и возлюбил ты вольную жизнь, приставши к бурлакам. »
Мысль о свободе, к которой стремится Абакум Фыров, которая волнует многих русских людей, является естественным и необходимым выводом из эпизодов, рисующих народную Россию. Но мысль эта была одновременно и итогом изображения поместных хозяев.
Да, неспокойно в крепостническом государстве. Полна скрытой жизни и внутренних сил Русь «с другого боку», и неизвестно, чем обернется «разгул широкой жизни народной». Но не видят этого равнодушные очи помещиков и правителей, занятых своими мелкими интересами, чуждых истинной любви к Родине, отмахивающихся от патриотов советами «искать самим себе средств». Ну, что ж, Россия найдет средства сдвинуть с места свою бедную, бесприютную жизнь. Гоголь не знает, какие это будут средства, и вряд ли подразумевает что либо вроде повсеместного крестьянского восстания и тем более не средства буржуазного преуспевания. Писатель не знал, не видел реальных способов преодоления противоречия между состоянием подавленности страны и взлетом национального гения, расцветом России. Идеал его неясен ему самому. Но он есть, он выражен в поэме, он ее завершает. «Русь, куда ж несешься ты? Дай ответ. Не дает ответа. Чудным звоном заливается колокольчик, гремит и становится ветром разорванный в куски воздух; летит мимо все, что ни есть на земли, и, косясь, постораниваются и дают ей дорогу другие народы и государства».
Мне кажется, что в своем обличении социального зла Гоголь объективно отражал протест широких слоев народа против общественной несправедливости. Именно на этой почве вырастала его сатира, пригвождавшая к позорному столбу «хозяев жизни», чиновных правителей, «рыцарей наживы». По своему освещению общественной жизни «Мертвые души» были произведением, имевшим объективно революционный смысл.
Наверно, поэтому поэма читается с таким интересом и с такой болью и в наше трудное время. Взгляд писателя беспощадно проникает в человеческую душу, чтобы сказать нам всю правду о человеке, о России, как бы горька она ни была, чтобы мы ужаснулись, обнаружив в себе Коробочку и Ноздрева, Плюшкина и Чичикова.

“Мертвые души” – “творение чисто русское, национальное, выхваченное из тайника народной жизни” (В. Г. Белинский)

Сюжет книги — покупка Чичиковым мертвых душ — достаточно удобен, поскольку позволяет автору развернуть перед нами широкую картину русской жизни. Мы знакомимся и с бытом помещиков, и с нравами уездного города, и с поведением слуг, и с бюрократической волокитой. Все это — благодаря широко развернутой деятельности Павла Ивановича Чичикова.

Гоголь не случайно проводит перед нами целый ряд всех этих мап иловых, ноздревых, коробочек, собакевичей и Плюшкиных. В многочисленных жителях города N, в помещиках, которых посещает Чичиков, собраны все отрицательные, а зачастую и отвратительные черты русского характера. I ^маловажно то, что Гоголь выделяет мелкие, очень мелкие черты характеров или подробности жизненного уклада, порой сильно акцентируя па них внимание. Из этих мелочей строится нечто целостное, что мы называем “истинно русским характером”.

Вот перед нами образ Манилова, “безобидного” мечтателя, пустозвона, слащавого до отвращения. Вот глупая Коробочка. Вот Собакевич, неуклюжий, угрюмый, во всем ищущий выгоду. Вот хлопотливый Ноздрев, шулер, задира, мошенник и патологический лгун. Галерею этих образов завершает Плюшкин — отвратительное скопище людских пороков, их квинтэссенция. Он лса-ден до крайней степени, он скуп, глуп, корыстен. Он прогнил изнутри и сам уже напоминает ту ветошь, которую тащит домой. В этих помещиках Гоголь воплотил, выставив на всеобщее обозрение, черты русского характера. Если к этим чертам добавить еще то, что свойственно самому Чичикову, то мы получим малопривлекательный портрет русского человека среднего класса: подлец, взяточник, лишенный всяких моральных устоев, лгун, вор. Продолжать перечисление можно без конца.

Но, во-первых, русский народ — это не только чиновники и помещики, а во-вторых, и у него есть неоспоримые достоинства, к каковым не в последнюю очередь можно отнести меткость языка и остроумие. Уж когда народ награждает кого-нибудь метким словцом, то это прозвище идет из поколения в поколение, и изжить его невозможно. Гоголь не просто отмечает эту черту, но и восхищается ею.

Есть в поэме “Мертвые души” много сцен жизни простого люда, которые так живо раскрывают характер. Особенно колоритен Селифан со своими спичами, обращенными к лошадям, в частности, к “подлецу чубарому”. Пьяный Селифан — олицетворение русского разгулявшегося мужика, и тем он вызывает даже симпатию в отличие от своего барина, который производит отталкивающее впечатление и в пьяном, и в трезвом виде.

Одно из лучших мест поэмы — размышления Чичикова о жизни простого народа. Он фантазирует, но, в то же время, рассказывает нам о типичных судьбах крепостных крестьян: кто сбежал от хозяина, проворовался (воруют в России все, кто может хоть что-то урвать, от простых мужиков до высокопоставленных лиц); кто умер на тяжелой или опасной работе; кто завел лавочку; кто попал в тюрьму; кто в бурлаки подался. Эту речь автору следовало бы произнести самому. Чичикову не свойственно размышлять на столь глубокие темы. Но не наше дело судить об этом. Если автор посчитал нужным вложить в уста отрицательного героя свои мысли, значит, хотел выделить их, подчеркнуть.

Еще одно характерное российское явление, показанное Гоголем, — бюрократизм. Это явление раскрывается и в эпизоде, когда Чичиков оформлял купчую на мертвые души, и в рассказе о темном прошлом главного героя. Взяточничество, кумовство, проволочки. Все это осталось неизменным и теперь, так что кажется, будто Гоголь писал о нашем времени. А дело просто в том, что это свойство русской действительности, и, как видно, не так просто его изжить.

Ярким мелочам, таким, как куча хлама в доме Плюшкина, или мечты Манилова о “бельведере”, или сплетни двух дам города N о материях и платьях, отдает Гоголь свое внимание. Из этих мелочей и вырастает общая картина, о которой говорить можно долго, но лучше один раз прочесть книгу.

И все же, на фоне безрадостной действительности, порожденной деятельностью человека, сама Родина для Гоголя — прекрасна, как “птица тройка”. Она вечно несется вдаль (“И какой же русский не любит быстрой езды?”). Куда она несется, неизвестно, но ей уступают дорогу другие народы и государства. Гоголь написал “Мертвые души” не для того, чтобы обругать, а для того, чтобы образумить. Он, как добрый родитель, из любви к ребенку проявляющий строгость. Поэтому для Гоголя вся эта Русь с ее коробочками, ноздревыми, Чичиковыми и Плюшкиными остается хоть и несчастной, но “вдохновенной богом” страной.

«Творение чисто русское, национальное, выхваченное из тайника народной жизни». В. Белинский о поэме Гоголя «Мертвые души» – сочинение по “Мертвые души” Гоголь Н. В

Роль Белинского в восприятии современным читателем творчества Гоголя вообще и его бессмертной поэмы в частности неоднозначна. С одной стороны, мы ценим наследие великого критика, который по его собственному выражению, “любил Гоголя до самозабвения” и умел тонко чувствовать его поэзию. Но существует и другое мнение, распространенное, главным образом, среди литературоведов и философов русского зарубежья. Эту точку зрения предельно ясно и категорично выразил известный философ послеоктябрьского периода Ильин, говоривший о вине “бескультурного Белинского”, который приклеил Гоголюхудожнику “ярлык обличителя”. Действительно, читая статьи Белинского и его письма к Гоголю, мы заметим, что на взгляды критика в значительной мере оказывают влияние его политические убеждения: революционердемократ, разночинец по происхождению, он пытается увидеть в “Мертвых душах” прежде всего критику крепостного права и желание заклеймить паразитизм помещичьего класса. Художникобличитель, по Белинскому, создает произведение, “беспощадно одергивающее покров с действительности”, выставляющее на всеобщее обозрение и осмеяние то низкое, что выявил автор в окружающем мире.

Неужели именно это “низкое” и удалось “выхватить из тайника народной жизни” Гоголю? Проследим ход размышлений Ильина: в “Мертвых душах” на первый план выходит проблема пошлости как стихия общественной жизни. Что же, Белинский считает, что пошлость как одна из черт национального характера и есть то “чисто русское, национальное”, что заслуживает внимания в произведении? (То есть не сама, конечно, пошлость, а ее обличение.) Неужели весь смысл главного труда великого художника сводится к борьбе с конкретными пороками социальной действительности?

Может показаться: а почему бы и нет? Даже Н. Бердяев писал, что “мещанство — это традиционная русская проблема”… “… Не было доселе такого “для общественности важного произведения” — так Белинский оценивает с точки зрения социальной значимости общее значение поэмы; это вообще характерно для критиков революционнодемократического лагеря. Мы не будем, объясняя это положение, называть кри тика “бескультурным”, но склонны все же оставлять за литературой право на приоритет этической идеи над социальноправовой. Именно поэтому попробуем найти более глубокий смысл гоголевского произведения. “Вовсе не губерния, — писал автор “Мертвых душ”, — и не несколько уродливых помещиков есть предмет поэмы”.

Но что же? Тут выясняется, что Белинский вовсе не был так уж неправ, выдвигая на первый план проблему пошлости. Только Виссарион Григорьевич посмотрел на нее совершенно под иным углом, нежели автор. Гоголь писал, что “русского человека” его собственная пошлость и ничтожество испугали больше, чем все остальные его пороки.

“Явление замечательное! Испуг прекрасный! В ком такое неприятие пошлости, в том, верно, заключено все противоположное пошлости”. Эти слова вплотную приближают к разгадке одного из самых таинственных вопросов, связанных с “Мертвыми душами”.

Этот момент стал предметом яростных споров сразу же после выхода первого тома в свет — имеется в виду вопрос о патриотизме Гоголя, об истинном и ложном понимании национальности его творчества. Были и такие “патриоты”, которые обвиняли писателя в ненависти ко всему русскому, таким своеобразным способом поддерживая Белинского с его версией Гоголяобличителя. “Творение чисто русское, национальное”, — пишет Белинский, но тут же упрекает автора творения в “излишестве… любви и горячности к своему родному и отечественному”.

Великий критик одергивает великого писателя за “некоторые, — к счастью, немногие места”, где, видно, Гоголь “забывает” о своей роли обличителя и слишком восхищается той самой русской жизнью, с которой должен был “сорвать покров”. Гоголь писал: “Истинная национальность заключается… в самом духе народа. Поэт…

может быть тогда национальным… когда чувствует и говорит так, что соотечественникам его кажется, будто это чувствуют и говорят они сами”. Это в высшей степени верно и по отношению к Гоголю. Свое призвание он видел в служении России, именно с него начинается, как говорил Бердяев, “учительская литература”. Со времен Гоголя русская литература усваивает тот дух светлого искания правды, который ставит ее с середины XIX в. во главе мировой литературы.

Автор “Мервых душ” считал, что русский характер — “еще расплавленный металл, еще не приобретший окончательной формы”. Возможно, эти слова Белинский и понял как претензию на роль “всенародного учителя”, который в праве изгонять вредные примеси из “расплавленного металла национальной породы”. Но Гоголь не был ни нигилистом, ни обличителем. Он был великим русским поэтом.

“… Великий талант, гениальный поэт и первый писатель современной России”, — писал Белинский. Идея “Мертвых душ” намного сложнее и выше того, что видел критик. К сожалению, автору удалось воплотить в жизнь только первую часть, первый том трилогии. “Мертвые души” должны были стать русской “Божественной комедией”, и первый том — книга Чичикова, Плюшкина и других — это книга “Ада”. Гоголь собирался провести своих героев через все три книги, через “Ад” и “Чистилище” — в “Рай”, он верил, что в борьбе высокого и низкого выделятся

“Творение чисто русское, национальное, выхваченное из тайника народной жизни”. (В. Белинский о поэме Гоголя “Мертвые души”)

Как много у нас того, что нужно глубоко
Ценить и на что взглянуть озаренными глазами.
Н. В. Гоголь
Русская классическая литература – литература оригинальная, самобытная. Оригинальность ее состоит прежде всего в том, что она ставила и разрешала острые социальные и моральные проблемы, исключительно важные именно для русского общества.
Таким неподражаемо самобытным произведениям русской литературы стала поэма Н. В. Гоголя “Мертвые души”. Своеобразие этого произведения заключалось в попытке соединить грандиозный размах

Нищие духом, они не способны на подлинное проявление творческой энергии.
Угасание человеческого привилегированной среде выражается не только в духовном оскудении, но и в моральной деградации. Выключенные из сферы полезной человеческой деятельности, живущие своими узкими, ограниченными интересами, маниловы, коробочки, собакевичи и Плюшкины выступают носителями отсталости и инерции, неподвижности и творческой немощи.
Один за другим, на мой взгляд, каждый духовно ничтожнее предшествующего, следует в поэме владельцы усадеб. Их чередование страшное эскалация выветривания, огрубления, омертвения человечности, любви к Родине.
Если Манилов несет в себе еще какие-то проблески человечности (“голубое” прекраснодушие, сентиментальную мечтательность, желание “следить какую-нибудь этакую науку”), то коробочка полностью погрязла в тине бытовых мелочей, и все ее интересы сосредоточились на выгодах от продажи изделий собственного хозяйства. А Ноздрев, отчаянный мот и кутила, в сравнении с коробочкой страшный враг, опустошитель и разоритель хозяйства. Собакевич, вероятно, более хорош для крепостных, чем все другие помещики, но лишь из собственной выгоды.

Этот законченный мошенник, человеконенавистник знает, что совершенно разоренные, обнищавшие крестьяне уже не способны приносить доход. В Плюшкине душевное очерствение, так свойственное Коробочке, Ноздреву и Собакевичу, превратилось в форму нравственного и физического вырождения. “А! заплатанной, заплатанной!” – вскрикнул мужик. Было им прибавлено и существительное к слову “заплатанной”, очень удачное, но не употребительное в светском разговоре, а потому мы его пропустим.

Впрочем, можно догадаться, что оно было выражено очень метко, потому что Чичиков, хотя мужик давно уже пропал из виду и много уехали вперед, однако ж все еще усмехался, сидя в бричке. Выражается сильно российский народ. ”
На мой взгляд, в общий идейный замысел поэмы органически входит и образ Чичикова. Сформировавшийся вне дворянской усадьбы, Чичиков развертывает активную деятельность в сфере буржуазно-коммерческого предпринимательства. Стремясь накопить деньги, приобрести капитал, он проявляет бурную энергию.

В отличие от маниловых и коробочек, Чичиков не страдает особой приверженностью к неподвижности и инерции. Настойчиво проявляя громадную изобретательность, он действует в любой обстановке, в условиях.
Ho, конечно, не Чичиков воплощает “ту удалую, полную силы национальность”, о которой писал Белинский и которая противостоит “мертвым душам”. Ta нравственная деградация, которая составляет неотъемлемую особенность обитателей, в полной мере характеризует и Чичикова – героя “нового” склада. Глубокая отчужденность от больших интересов нации, проблем России столь же ясно проявляется в образе Чичикова, как и в образах помещиков.

Недаром этого нового героя русской действительности Гоголь назвал не только “хозяином”, “приобретателем”, но и заклеймил его именем “подлеца”.
He оставляет без внимания Н. В. Гоголь и вопрос о взаимоотношении губернской власти и народа. Это извечный больной вопрос в России. Губернские чиновники мало чем отличаются от уездного чиновничества. Они также живут и действуют тесной корпорацией, охраняющей выгоды и благополучие каждого ее члена. “Они жили между собою в ладу, – пишет Гоголь, – …все было очень семейственно”.

He гражданский долг, не благо государства, а личный интерес, собственное благо были жизненными принципами чиновников. Ярко обрисован образ наглого хапуги – Ивана Антоновича, чиновника “крепостной экспедиции”, в совершенстве знающего приемы получения взяток. Возглавлял эту корпорацию губернатор, “имевший Анну на шее” и ожидавший дальнейших награждений, но человек безличный и пустой, находивший удовольствие в вышивании по тюлю. Полицеймейстер, оказывается, “успел приобресть совершенную народность”.

Правда, Гоголь тут же разъясняет смысл своей иронии: полицеймейстер завоевал популярность среди купцов тем, что прикрывал их темные делишки. Хотя он “и возьмет, – говорили купцы, но зато уж никак тебя не выдаст”. Таковы государственные мужи России.
Размышляя над поэмой, приходишь к выводу: деятельность чиновников и состояние помещичьего класса тесно между собой связаны. Как помещики, так и чиновники не выполняют общественно полезной роли. Напротив, они стали социально вредными корпорациями, они обнаруживают черты антинародности, антигосударственности.

Приговор господствующим в государстве сословиям и выносит сатирическая поэма “Мертвые души”.
Такое изображение действительности было возможно потому, что гоголь ясно ощущал, какие необъятные живые силы кроются в недрах страны, в недрах русского народа. Образом ничтожных, мелочных людей – поместных владетелей, чиновников, приобретателя Чичикова, в поэме ясно противопоставлен образ великой Руси, обладающей богатырской мощью. Здесь, на мой взгляд, как раз и получает свое полное раскрытие основная идея этого “чисто русского, национального произведения”.

Заключается она в отрицании общественного застоя, духовной косности, омертвения во имя прогресса, во имя широкого развития творческих сил народа.
В “Мертвых душах” Гоголь показал то страшное воздействие, которое оказывало на народ зависимость от “хозяев”. Именно в этом плане и нужно рассматривать образы дяди Митяя и дяди Миняя, крепостного слуги Плюшкина – Прошки, девчонки Пелагеи, не умевший различать, “где право, где лево”. Все эти действующие лица поэмы несут на себе печать своего рабского состояния.

Социальная подавленность, приниженность определяют их духовную неразвитость.
Ho отрицательным чертам, выраженным в этих действующих лицах, Гоголь вовсе не придавал всеобщего значения. Народ для него вовсе не сводился к Петрушке и Селифану, дяде Митяю и к дяде Миняю. Писатель необычайно высоко оценивал природную талантливость русского крестьянина, его бойкий, живой ум, острую наблюдательность.
Гоголь набрасывает выразительный портрет беглеца Аба-кума Фырова, жаждущего вольной жизни. “Абакум Фыров! Ты, брат, что? Где, в каких местах шатаешься? Занесло ли тебя на Волгу, и возлюбил ты вольную жизнь, приставши к бурлакам. ”
Мысль о свободе, к которой стремится Абакум Фыров, которая волнует многих русских людей, является естественным и необходимым выводом из эпизодов, рисующих народную Россию. Ho мысль эта была одновременно и итогом изображения поместных хозяев.
Да, неспокойно в крепостническом государстве. Полна скрытой жизни и внутренних сил Русь “с другого боку”, и неизвестно, чем обернется “разгул широкой жизни народной”. Ho не видят этого равнодушные очи помещиков и правителей, занятых своими мелкими интересами, чуждых истинной любви к Родине, отмахивающихся от патриотов советами “искать самим себе средств”. Ну, что ж, Россия найдет средства сдвинуть с места свою бедную, бесприютную жизнь.

Гоголь не знает, какие это будут средства, и вряд ли подразумевает что-либо вроде повсеместного крестьянского восстания и тем более не средства буржуазного преуспевания. Писатель не знал, не видел реальных способов преодоления противоречия между состоянием подавленности страны и взлетом национального гения, расцветом России. Идеал его неясен ему самому. Ho он есть, он выражен в поэме, он ее завершает. “Русь, куда ж несешься ты?

Дай ответ. He дает ответа. Чудным звоном заливается колокольчик, гремит и становится ветром разорванный в куски воздух; летит мимо все, что ни есть па земли, и, косясь, постораниваются и дают ей дорогу другие народы и государства”.
Мне кажется, что в своем обличении социального зла Гоголь объективно отражал протест широких слоев народа против общественной несправедливости. Именно на этой почве вырастала ого сатира, пригвождавшая к позорному столбу “хозяев жизни”, чиновных правителей, “рыцарей наживы”. Ho своему освещению общественной жизни “Мертвые души” были произведением, имевшим объективно революционный смысл.
Наверно, поэтому поэма читается с таким интересом и с такой болью и в наше трудное время. Взгляд писателя беспощадно проникает в человеческую душу, чтобы сказать нам всю правду о человеке, о России, как бы горька она ни была, чтобы мы ужаснулись, обнаружив в себе Коробочку и Ноздрева, Плюшкина и Чичикова.