Традиции Гоголя и Салтыкова-Щедрина в сатире Маяковского. Сатира Маяковского.: сочинение

Традиции Гоголя и Салтыкова-Щедрина в сатире Маяковского. Сатира Маяковского

Поэт Маяковский вошел в наше сознание, в нашу культуру как “агитатор, горлан, главарь”. Он действительно шагнул к нам “через лирические томики, как живой с живыми говоря”. Его поэзия громка, неуемна, неистова. Ритм, рифма, шаг, марш – все эти слова ассоциируются и выражают творчество поэта. Это, действительно, поэт-гигант. И истинная оценка его творчества еще впереди, потому что он слишком крупен, объемен, его поэзия никак не вмещается в узкий и тесный мир наших мыслей и забот.

Маяковский – поэт разносторонний. Он мог писать обо всем в равной степени талантливо и необычно. Поэтому его поэзия так многолика: от плакатов РОСТА с краткими и меткими подписями – до поэмы о целой стране (“Хорошо!”); от антивоенных стихов 10-х годов – до нежных, возвышенных поэм про любовь (“Облако в штанах”, “Флейта – позвоночник”).

Не исключением является и тема, обличающая пошлость, мещанство, быт, обывательщину, волокиту и бюрократизм. В этих произведениях Маяковский верен традициям русской литературы, так как продолжает тему, начатую еще Фонвизиным, Грибоедовым, Гоголем и Салтыковым-Щедриным. Если рассмотреть стихотворения Маяковского “О дряни” и “Прозаседавшиеся”, то можно заметить, что поэт широко использует целый спектр комических приемов для описания бюрократов и мещан, чьи желания не простираются дальше “тихоокеанских галифищ” и стремления “фигурять” в новом платье “на балу в Реввоенсовете”. Поэт использует и разящие эпитеты, и яркие сравнения, и неожиданные аллегории, но особенно ярко вскрывает суть порока гипербола, сарказм и гротеск.

Для примера проведем параллель между “Прозаседавшимися” и “Ревизором”. И то и другое являются законченными литературными произведениями, обладающими завязкой, кульминацией и развязкой. Начало обоих произведений гиперболично: безнадежные попытки чиновников попасть на несколько заседаний сразу, где обсуждается “покупка склянки чернил”, а в другом произведении от ужаса чиновники признают в Хлестакове ревизора. Кульминация представляет собой гротеск. В “Прозаседавшихся”:

Сидят людей половины,

Где же половина другая?

В нескольких строках Маяковский довел ситуацию до абсурда. Более плавен переход к кульминации в “Ревизоре”, но по своей абсурдности она не уступает “Прозаседавшимся” и характеризуется, например, такими ситуациями, как сама себя высекшая унтер-офицерша, Бобчинский, просящий довести до сведения его императорского величества, что в “таком-то городе живет Петр Иванович Бобчинский”.

В развитии “Ревизора” Гоголь отразил свою веру в силу и справедливость высшей власти, в неотвратимость наказания. Развязка “Прозаседавшихся” иронична, что, вероятно, говорит о том, что Маяковский понимал живучесть, неистребимость бюрократизма.

Если говорить о стихотворении Маяковского “О дряни”, то здесь мы найдем и гротеск в образе ожившего Маркса, призывающего свернуть головы мещанским канарейкам, и гиперболический эпитет “тихоокеанские галифища, и саркастическое выражение “мурло мещанина”, и сравнение “зады, крепкие как умывальники”. Поэт без стеснения употребляет эти тропы и стилистические фигуры, рассматривая обывательский быт, который “страшнее Врангеля”.

Это стихотворение можно соотнести с пафосом творчества Салтыкова-Щебрина. В его произведениях сарказм, гротеск и гипербола встречаются буквально на каждой странице, особенно в “Диком помещике”, “Повести о том, как один мужик двух генералов прокормил”, “Истории одного города”. В своих произведениях Салтыков-Щедрин часто использовал прием фантастики. Подобный прием использовал и Маяковский в пьесе “Клоп”, в которой Пьер Скрипкин переносится в будущее.

В. В. Маяковский следовал традициям Гоголя и Салтыкова-Щедрина не только в использовании литературных приемов, но и в самой тематике своих сатирических произведений, направленных против косности мышления, бюрократического мещанского бытия и обывательской пошлости. Традиции русской сатиры были продолжены и развиты такими мастерами слова, как Булгаков, Ильф и Петров, Фазиль Искандер.

Современна ли сатира Маяковского?

Жизнь меняется каждый день, задавая всё новые и новые вопросы и не давая ответов. Можно ли сейчас ска­зать что-то справедливое в отноше­нии творчества Маяковского? Трудно разобраться в своём времени, а что говорить о прошлом. Получается так, что у каждого времени своя правда. Какое оно время Маяковского? Удиви­тельное время. Время трагедий, разъ­единивших отцов и детей, время фан­тастических прогнозов, святой и на­ивной веры в человеческое братство, мир во всём мере: “Хоть раз бы уви­деть, что вот, спокойный, живёт чело­век. ” Мы тоже хотим в это верить. Эта вера сближает поколения. Мы име­ем право рассматривать лишь стерж­невые вопросы творчества Маяковского, опуская те его просчёты, заблуждения, которые породило его время, о кото­рых мы не можем судить, так как это уже история. В последнем своём произ­ведении “Во весь голос” Маяковский сказал: “Я сам расскажу о времени и о себе”. У Владимира Высоцкого есть такие слова”. добро всегда остаётся добром, в прошлом, будущем и настоящем”. Для человека во все века непреложные истины добра, справедливости, честности были ориентиром в жизни и верой в са­му жизнь. Смысл его творчества можно определить первыми строками поэмы “150000000”:

Идея одна у неё – сиять в настоящее завтра.

Но каким образом?

В диком разгроме старое смыв, новый разгремим по миру миф.

Как сейчас по-новому читаются эти строки. Пророчествовав одно, он, сам не зная, предсказал другое. Мы действи­тельно создали лишь новый миф.

Гром разодрал побережий уши,

и брызги взметнулись земель за тридевять,

когда Иван, шаги обрушив,

пошёл грозою вселенную выдивить. Вот так и получается, что, рассказывая о себе, он рассказал и о нас, правда, смысл эти слова в конце века приобре­ли другой. Невозможно “рай” будущего возвести на “трупе” прошедшего. Интерес­но просмотреть сейчас заключительную главу этой поэмы про “Октябрьскую революции сотую годовщину”. Не получилось все­мирного торжества по этому поводу. В первоначальном варианте эта поэма была названа “Былина об Иване”. Она, действительно, сегодня читается, как фантастическая сказка, но уже о прош­лом. Что интересно, поэма “Пятый Интер­национал” имела первоначальное назва­ние “Тридевятый Интернационал”. Гово­рят, что в истории всё повторяется по кругу. В это действительно веришь, ко­гда читаешь такой его плакат из РОСТА:

Только уголь даст хлеб.

Только уголь даст одежду.

Только уголь даст тепло.

А угля добываем всё меньше и меньше.

Как выйти из этого положения?

Не сегодняшний ли это день? Разница лишь в том, что плакаты теперь никто не читает, впрочем, как и самого Маяков­ского. Победа революции внушила неоп­равданный оптимизм насчёт дальнейших побед. Но человечество без проблем никогда, наверное, не останется. Безрабо­тица, низкий уровень жизни, низкая заработная плата, плохие жилищные усло­вия, бюрократические извращения в ор­ганах власти, хотя уже и не советской – вот вопросы, которые решаются и по сей день, а вернее всего не решаются. Разве эти строки не о нас:

Слава, Слава, Слава героям. Впрочем,

довольно воздали дани.

Теперь поговорим о дряни.

И нечего нам сейчас добавить к его фразе: “Дрянь пока что мало поредела”. Что ещё и о нас тоже? “Спросили раз меня: “Вы любите НЭП?” – “Люблю, – ответил я, – когда он не нелеп”. А вот мудрое политическое пророчество Маяковского экономиста:

С купцами сражаться иди!

Надо счётами бить учиться.

Пусть “всерьёз и надолго”, но там

может новый Октябрь случиться. Читай – август. А “Прозаседавшиеся”? А “Бюрократиада”? Для сокращения шта­тов избирается “тройка”, “тройка” выде­ляет” комиссию и подкомиссию”, “комис­сия” расширяет штат” сверхштатной сот­ней”, вопрос обсуждают на пленуме, слушают, постановляют. Только наших штатных современников вся страна вместо работы с утра до ночи слушает. Теперь мы, благодаря телевидению, всей страной заседаем.

По проторенному другими следу через замзава проплыла к преду. Пред в коллегию внёс вопрос.

Гротеск “Прозаседавшихся” убийственный, обнажающий абсурдность поведения лю­дей, убивающих всё время и энергию на пустые бесконечные заседания, напри­мер, на заседание по поводу “покупки склянки чернил Губкооперативом”.

Разве мало в нашей жизни пустопорожних аналогичных заседаний? Декреты, пос­тановления, заседания, а “воз и ныне там”.

О, хотя бы ещё одно заседание относительно искоренения всех

заседаний. Бюрократия во все времена умела быс­тро менять своё лицо, одевать новую маску, иными словами, приспосабливаться.

Рой чиновников с недели на день аннулирует

октябрьский гром и лом,

и у многих даже

дофевральские с орлом.

Наш сегодняшний “Хулиган” всё тот же: Смотрит – кому бы заехать в ухо? Что башка не придумает дурья?! Бомба из безобразий и ухарств, дурости, пива и бескультурья.

Слова Маяковского из “Барышни и хулиг­ана” надо сделать сегодняшним лозунгом:

Пора топором закона

отсечь гнилые дела и речь!

В “Стихотворении о Мясницкой, о бабе и о всероссийском масштабе” поэт опять прав:

Что бабе масштаб грандиозный наш?! Бабе грязью обдало рыло, и баба,

взбираясь с этажа на этаж, сверху

и власти крыла. Действительно, “почему это о грязи на Мясницкой вопрос никто не решает в общемясницком масштабе?!”. “Резолюцию” Маяковского из стихотворения “Бюрокра­тиада” можно спросмотреть резолюцией наших дней:

-с другого бочка-

знаменитая сказка про белого бычка. Говорят, что каждый великий поэт дол-

жен переживать сперва непризнание, по­том признание, потом забвение-и возвра­щение к себе. Это о Маяковском. Маяков­ского часто называли поэтом будущего времени. Сейчас он понятен, как никогда. Его будущее наступило.

ТРАДИЦИИ Н. В. ГОГОЛЯ ИМ. Е. САЛТЫКОВА-ЩЕДРИНА В САТИРЕ В. В. МАЯКОВСКОГО

Поэт В. В. Маяковский вошел в наше сознание, в нашу культуру преимущественно как «агитатор, горлан, главарь». Он действительно шагнул к нам «через лирические томики, как живой с живыми говоря». Его поэзия громка, неуемна, неистова. Ритм, рифма, шаг, марш — все эти слова ассоциируются с творчеством поэта и выражают его. Это действительно поэт-гигант. И истинная оценка его творчества еще впереди, потому что он слишком крупен, объемен, его поэзия никак не вмещается в узкий и тесный мир наших мыслей и забот.

Маяковский — поэт разносторонний. Он мог писать обо всем, что волновало его, в равной степени талантливо и необычно. Поэтому его поэзия так многолика — от плакатов

РОСТА с краткими и меткими подписями до поэмы о целой стране («Хорошо!»); от антивоенных стихов начала XX века до нежных, возвышенных поэм про любовь («Облако в штанах », « Флейта-позвоночник»),

Не обходил он в своем творчестве и тему обличения пошлости, мещанства, обывательщины, бюрократизма. Здесь Маяковский верен традициям русской литературы, так как продолжает линию, начатую еще Фонвизиным, Грибоедовым, Гоголем и Салтыковым-Щедриным. Если рассмотреть стихотворения Маяковского «О дряни» и «Прозаседавшиеся», то можно заметить, что поэт широко использует целый спектр комических приемов для описания бюрократов и мещан, чьи желания не простираются дальше «тихоокеанских галифищ» и стремления «фигурять» в новом платье «на балу в Реввоенсовете». Поэт использует и разящие эпитеты, и броские сравнения, и неожиданные аллегории, но особенно ярко вскрывает суть порока с помощью гиперболы, сарказма, гротеска.

Для примера проведем параллель между «Прозаседавшимися» и «Ревизором». И стихотворение Маяковского, и пьеса Гоголя представляют собой законченные литературные произведения с завязкой, кульминацией и развязкой. Начало обоих произведений гиперболично: в одном это безнадежные попытки чиновников попасть на несколько заседаний сразу, где обсуждается «покупка склянки чернил», а в другом произведении чиновники от страха признают в Хлестакове ревизора. Кульминация представляет собой гротеск. В «Прозаседавшихся»:

Сидят людей половины.

Где же половина другая?

В нескольких строках Маяковский довел ситуацию до абсурда. Более плавен переход к кульминации в «Ревизоре», но по своей абсурдности она не уступает «Прозаседавшимся» и характеризуется, например, такими ситуациями, как сама себя высекшая унтер-офицерша, Бобчинский, просящий довести до сведения его императорского величества, что в «таком-то городе живет Петр Иванович Бобчинский».

В «Ревизоре» Гоголь отразил свою веру в силу и справедливость высшей власти, в неотвратимость наказания. Развязка «Прозаседавшихся» иронична, что, вероятно, говорит о том, что Маяковский понимал живучесть, неистребимость бюрократизма.

Если говорить о стихотворении Маяковского «О дряни», то здесь мы найдем и гротеск в образе ожившего Маркса, призывающего свернуть головы мещанским канарейкам, и гиперболический эпитет «тихоокеанские галифища», и саркастическое выражение «мурло мещанина», и сравнение «зады, крепкие, как умывальники». Поэт без стеснения употребляет эти тропы и стилистические фигуры, рассматривая обывательский быт, который «страшнее Врангеля». Это стихотворение можно соотнести с пафосом творчества Салтыкова-Щедрина. В его произведениях сарказм, гротеск и гипербола встречаются буквально на каждой странице, особенно в «Диком помещике», «Повести о том, как один мужик двух генералов прокормил», «Истории одного города». В своих произведениях Салтыков-Щедрин часто использовал прием фантастики. К подобному приему прибегал и Маяковский в пьесе «Клоп», где Пьер Скрипкин переносится в будущее.

В. В. Маяковский следовал традициям Гоголя и Салтыкова-Щедрина не только в использовании литературных приемов, но и в самой тематике сатирических произведений, направленных против косности мышления, бюрократического и мещанского быта и обывательской пошлости. Традиции русской сатиры в дальнейшем были продолжены и развиты такими мастерами слова, как М. Булгаков, И. Ильф и Е.Петров, Фазиль Искандер и другие.

Традиции Гоголя и Салтыкова-Щедрина в сатире Маяковского. Сатира Маяковского

Поэт Маяковский вошел в наше сознание, в нашу культуру как “агитатор, горлан, главарь”. Он действительно шагнул к нам “через лирические томики, как живой с живыми говоря”. Его поэзия громка, неуемна, неистова. Ритм, рифма, шаг, марш – все эти слова ассоциируются и выражают творчество поэта. Это, действительно, поэт-гигант. И истинная оценка его творчества еще впереди, потому что он слишком крупен, объемен, его поэзия никак не вмещается в узкий и тесный мир наших мыслей и забот.

Маяковский – поэт разносторонний. Он мог писать обо всем в равной степени талантливо и необычно. Поэтому его поэзия так многолика: от плакатов РОСТА с краткими и меткими подписями – до поэмы о целой стране (“Хорошо!”); от антивоенных стихов 10-х годов – до нежных, возвышенных поэм про любовь (“Облако в штанах”, “Флейта – позвоночник”).

Не исключением является и тема, обличающая пошлость, мещанство, быт, обывательщину, волокиту и бюрократизм. В этих произведениях Маяковский верен традициям русской литературы, так как продолжает тему, начатую еще Фонвизиным, Грибоедовым, Гоголем и Салтыковым-Щедриным. Если рассмотреть стихотворения Маяковского “О дряни” и “Прозаседавшиеся”, то можно заметить, что поэт широко использует целый спектр комических приемов для описания бюрократов и мещан, чьи желания не простираются дальше “тихоокеанских галифищ” и стремления “фигурять” в новом платье “на балу в Реввоенсовете”. Поэт использует и разящие эпитеты, и яркие сравнения, и неожиданные аллегории, но особенно ярко вскрывает суть порока гипербола, сарказм и гротеск.

Для примера проведем параллель между “Прозаседавшимися” и “Ревизором”. И то и другое являются законченными литературными произведениями, обладающими завязкой, кульминацией и развязкой. Начало обоих произведений гиперболично: безнадежные попытки чиновников попасть на несколько заседаний сразу, где обсуждается “покупка склянки чернил”, а в другом произведении от ужаса чиновники признают в Хлестакове ревизора. Кульминация представляет собой гротеск. В “Прозаседавшихся”:

Сидят людей половины,

Где же половина другая?

В нескольких строках Маяковский довел ситуацию до абсурда. Более плавен переход к кульминации в “Ревизоре”, но по своей абсурдности она не уступает “Прозаседавшимся” и характеризуется, например, такими ситуациями, как сама себя высекшая унтер-офицерша, Бобчинский, просящий довести до сведения его императорского величества, что в “таком-то городе живет Петр Иванович Бобчинский”.

В развитии “Ревизора” Гоголь отразил свою веру в силу и справедливость высшей власти, в неотвратимость наказания. Развязка “Прозаседавшихся” иронична, что, вероятно, говорит о том, что Маяковский понимал живучесть, неистребимость бюрократизма.

Если говорить о стихотворении Маяковского “О дряни”, то здесь мы найдем и гротеск в образе ожившего Маркса, призывающего свернуть головы мещанским канарейкам, и гиперболический эпитет “тихоокеанские галифища, и саркастическое выражение “мурло мещанина”, и сравнение “зады, крепкие как умывальники”. Поэт без стеснения употребляет эти тропы и стилистические фигуры, рассматривая обывательский быт, который “страшнее Врангеля”.

Это стихотворение можно соотнести с пафосом творчества Салтыкова-Щебрина. В его произведениях сарказм, гротеск и гипербола встречаются буквально на каждой странице, особенно в “Диком помещике”, “Повести о том, как один мужик двух генералов прокормил”, “Истории одного города”. В своих произведениях Салтыков-Щедрин часто использовал прием фантастики. Подобный прием использовал и Маяковский в пьесе “Клоп”, в которой Пьер Скрипкин переносится в будущее.

В. В. Маяковский следовал традициям Гоголя и Салтыкова-Щедрина не только в использовании литературных приемов, но и в самой тематике своих сатирических произведений, направленных против косности мышления, бюрократического мещанского бытия и обывательской пошлости. Традиции русской сатиры были продолжены и развиты такими мастерами слова, как Булгаков, Ильф и Петров, Фазиль Искандер.

Традиции Гоголя и Салтыкова-Щедрина в сатире Маяковского. Сатира Маяковского

Традиции Гоголя и Салтыкова-Щедрина в сатире Маяковского. Сатира Маяковского.
Поэт Маяковский вошел в наше сознание, в нашу культуру как “агитатор, горлан, главарь”. Он действительно шагнул к нам “через лирические томики, как живой с живыми говоря”. Его поэзия громка, неуемна, неистова. Ритм, рифма, шаг, марш – все эти слова ассоциируются с творчеством поэта и выражают его. Это действительно поэт-гигант. И истинная оценка его творчества еще впереди, потому что он слишком крупен, объемен, его поэзия никак не вмещается в узкий и тесный мир наших мыслей и забот.
Маяковский – поэт разносторонний. Он мог писать обо всем в равной степени талантливо и необычно. Поэтому его поэзия так многолика: от плакатов РОСТА с краткими и меткими подписями до поэмы о целой стране (“Хорошо!”); от антивоенных стихов 10-х годов до нежных, возвышенных поэм про любовь (“Облако в штанах”, “Флейтапозвоночник”).
Не исключением является и тема, обличающая пошлость, мещанство, быт, обывательщину, волокиту и бюрократизм. В этих произведениях Маяковский верен традициям русской литературы, так как продолжает тему, начатую еще Фонвизиным, Грибоедовым, Гоголем и Салтыковым-Щедриным. Если рассмотреть стихотворения Маяковского “О дряни” и “Прозаседавшиеся”, то можно заметить, что поэт широко использует целый спектр комических приемов для описания бюрократов и мещан, чьи желания не простираются дальше “тихоокеанских галифищ” и стремления “фигурять” в новом платье “на балу в Реввоенсовете”. Поэт использует и разящие эпитеты, и яркие сравнения, и неожиданные аллегории, но особенно ярко вскрывают суть порока гипербола, сарказм и гротеск.
Для примера проведем параллель между “Прозаседавшимися” и “Ревизором”. И стихотворение Маяковского, и пьеса Гоголя – законченные литературные произведения с завязкой, кульминацией и развязкой. Начало обоих произведений гиперболично: в одном это безнадежные попытки чиновников попасть на несколько заседаний сразу, где обсуждается “покупка склянки чернил”, а в другом произведении чиновники от ужаса признают в Хлестакове ревизора. Кульминация представляет собой гротеск. В “Прозаседавшихся”: “И вижу,
Сидят людей половины.
О, дьявольщина! Где же половина другая?”
В нескольких строках Маяковский довел ситуацию до абсурда. Более плавен переход к кульминации в “Ревизоре”, но по своей абсурдности она не уступает “Прозаседавшимся” и характеризуется, например, такими ситуациями, как сама себя высекшая унтер-офицерша, Бобчинский, просящий довести до сведения его императорского величества, что в “таком-то городе живет Петр Иванович Бобчинский”. В развитии “Ревизора” Гоголь отразил свою веру в силу и справедливость высшей власти, в неотвратимость наказания. Развязка “Прозаседавшихся” иронична, что, вероятно, говорит о том, что Маяковский понимал живучесть, неистребимость бюрократизма.
Если говорить о стихотворении Маяковского “О дряни”, то здесь мы найдем и гротеск в образе ожившего Маркса, призывающего свернуть головы мещанским канарейкам, и гиперболический эпитет “тихоокеанские галифища”, и саркастическое выражение “мурло мещанина”, и сравнение “зады, крепкие, как умывальники”. Поэт без стеснения употребляет эти тропы и стилистические фигуры, рассматривая обывательский быт, который “страшнее Врангеля”.
Это стихотворение можно соотнести с пафосом творчества Салтыкова – Щедрина. В его произведениях сарказм, гротеск и гипербола встречаются буквально на каждой странице, особенно в “Диком помещике”, “Повести о том, как один мужик двух генералов прокормил”, “Истории одного города”. В своих произведениях Салтыков-Щедрин часто использовал прием фантастики. Подобный прием использовал и Маяковский в пьесе “Клоп”, где Пьер Скрипкин переносится в будущее.
В. В. Маяковский следовал традициям Гоголя и Салтыкова-Щедрина не только в использовании литературных приемов, но и в самой тематике своих сатирических произведений, направленных против косности мышления, бюрократического и мещанского бытия и обывательской пошлости. Традиции русской сатиры были продолжены и развиты такими мастерами слова, как Булгаков, Ильф и Петров, Фазиль Искандер.

Сочинение по литературе на тему: Традиции Гоголя и Салтыкова-Щедрина в сатире Маяковского. Сатира Маяковского

Другие сочинения:

Традиции Н. Гоголя и М. Салтыкова-Щедрина в сатире В. Маяковского. Сатира В. Маяковского Поэт Маяковский вошел в наше сознание и нашу культуру как “агитатор, горлан, главарь”. Он действительно шагнул к нам “через лирические томики, как живой с живыми говоря”. Его поэзия громка, неуемна, неистова. Ритм, рифма, шаг, марш – все эти слова ассоциируются Read More .

Традиции Гоголя и Салтыкова-Щедрина в сатире Маяковского Сатира Маяковского. Поэт Маяковский вошел в наше сознание, в нашу культуру как “агитатор, горлан, главарь”. Он действительно шагнул к нам “через лирические томики, как живой с живыми говоря”. Его поэзия громка, неуемна, неистова. Ритм, рифма, шаг, марш – все эти Read More .

Трагическое в сатире М. Е. Салтыкова-Щедрина Салтыков-Щедрин обогатил русскую сатиру разнообразием жанров и форм. Неожиданная смелость в выборе жанра позволяла по-новому смотреть на мир. Щедрину легко давались и большие, и малые жанры: пародии, сказки, сатирические рассказы, повести и, наконец, роман. Самым любимым и постоянным жанром у Read More .

Сатирические традиции Салтыкова-Щедрина в русской литературе Салтыков-Щедрин, несомненно, писатель гоголевской школы. Но существует и немалое различие в формах проявления юмора у двух крупнейших русских сатириков. Но справедливому наблюдению академика А. С. Бушмина, “если к гоголевскому юмору приложима формула “смех сквозь слезы”, то более соответствующей щедринскому юмору Read More .

Сатира на человеческие пороки в произведениях М. Е. Салтыкова-Щедрина Многие писатели и поэты использовали сказку в своем творчестве. С ее помощью автор высмеивал тот или иной порок человека и всего общества. Сказки Салтыкова-Щедрина резко индивидуальны и отличны одна от другой. Сатира была оружием писателя. В середине XIX века из-за Read More .

Сатира на человеческие пороки в произведениях М. Б. Салтыкова-Щедрина Многие писатели и поэты использовали сказку в своем творчестве. С ее помощью автор высмеивал тот или иной порок человека и всего общества. Сказки Салтыкова-Щедрина резко индивидуальны и отличны одна от другой. Сатира была оружием писателя. В середине XIX века из-за Read More .

Сатира как творческий принцип Салтыкова-Щедрина “Сказки” М. Е. Салтыкова-Щедрина (1883-1886) составляют самостоятельный этап его творчества. За небольшим исключением, они созданы в последние годы жизни писателя и предстают перед нами неким итогом его работы в литературе. И по богатству художественных приемов, и по идейной значимости, и Read More .

Политическая сатира в сказках Салтыкова-Щедрина Творчество Салтыкова-Щедрина чрезвычайно многообразно. Он писал романы, драмы, хроники, очерки, обозрения, рассказы, статьи, рецензии. Среди огромного наследия сатирика особое место занимают его сказки. Форму народной сказки использовали многие писатели до Щедрина. Литературные сказки, написанные в стихах или в прозе, воссоздавали Read More .

Традиции Н. Гоголя и М. Салтыкова-Щедрина в сатире В. Маяковского. Сатира В. Маяковского

Поэт Маяковский вошел в наше сознание и нашу культуру как “агитатор, горлан, главарь”. Он действительно шагнул к нам “через лирические томики, как живой с живыми говоря”. Его поэзия громка, неуемна, неистова. Ритм, рифма, шаг, марш — все эти слова ассоциируются с ним и выражают творчество поэта. Это, действительно, поэт-гигант. И истинная оценка его творчества еще впереди, потому что он слишком крупен, объемен, его поэзия никак не вмещается в узкий и тесный мир наших мыслей и забот.
Маяковский — поэт разносторонний. Он мог писать обо всем в равной степени талантливо и необычно, поэтому его поэзия так многолика: от плакатов РОСТА с краткими и меткими подписями до поэмы о целой стране (“Хорошо!”) от антивоенных стихов 10-х годов до нежных, возвышенных поэм про любовь (“Облако в штанах”, “Флейта-позвоночник”).
Не исключением является и тема, обличающая пошлость, мещанство, быт, обывательщину, волокиту и бюрократизм. В этих произведениях Маяковский верен традициям русской литературы, так как продолжает тему, начатую еще Фонвизиным, Грибоедовым, Гоголем и Салтыковым-Щедриным. Если рассмотреть стихотворения Маяковского “О дряни” и “Прозаседавшиеся”, то можно заметить, что поэт широко использует целый спектр комических приемов для описания бюрократов и мещан, чьи желания не простираются дальше “тихоокеанских галифищ” и стремления “фигурять” в новом платье “на балу в Реввоенсовете”. Поэт использует и разящие эпитеты, и яркие сравнения, и неожиданные аллегории, но особенно глубоко вскрывают суть порока гипербола, сарказм и гротеск.
Для примера проведем параллель между “Прозаседавшимися” и “Ревизором”. И то и другое — законченные литературные произведения, обладающие завязкой, кульминацией и развязкой. Начало обоих произведений гиперболично: в одном — безнадежные попытки чиновников попасть на несколько заседаний сразу, на которых обсуждается “покупка склянки чернил”, а в другом — чиновники со страху принимают Хлестакова за ревизора. Кульминация обоих произведений носит гротескный характер. В “Прозаседавшихся”:

И вижу,
Сидят людей половины,
О, дьявольщина!
Где же половина другая?

В нескольких строках Маяковский довел ситуацию до абсурда. Более плавен переход к кульминации, то есть к знаменитой “немой сцене”, в “Ревизоре”, но по своей абсурдности пьеса не уступает “Прозаседавшимся” и характеризуется, например, такими ситуациями, как сама себя высекшая унтер-офицерша; Бобчинский, просящий довести до сведения его императорского величества, что в “таком-то городе живет Петр Иванович Бобчинский”.
В развитии “Ревизора” Гоголь отразил свою веру в силу и справедливость высшей власти, в неотвратимость наказания. Развязка “Прозаседавшихся” иронична, что, вероятно, свидетельствует о том, что Маяковский понимал живучесть, неистребимость бюрократизма.
Если говорить о стихотворении Маяковского “О дряни”, то здесь мы найдем и гротеск в образе ожившего Маркса, призывающего свернуть головы мещанским канарейкам, и гиперболический эпитет “тихоокеанские галифища”, и саркастическое выражение “мурло мещанина”, и сравнение “зады, крепкие как умывальники”. Поэт без стеснения употребляет эти тропы и стилистические фигуры, рассматривая обывательский быт, который “страшнее Врангеля”.
Это стихотворение можно соотнести с пафосом творчества Салтыкова-Щедрина. В его произведениях сарказм, гротеск и гипербола встречаются буквально на каждой странице, особенно в “Диком помещике”, “Повести о том, как один мужик двух генералов прокормил”, “Истории одного города”. Салтыков-Щедрин вообще часто использовал прием фантастики. Подобный прием использовал и Маяковский в пьесе “Клоп”, в которой Пьер Скрипкин переносится в будущее.
В. В. Маяковский следовал традициям Гоголя и Салтыкова-Щедрина не только в использовании литературных приемов, но и в самой тематике своих сатирических произведений, направленных против косности мышления, бюрократического мещанского быта и обывательской пошлости. Традиции русской сатиры были продолжены и развиты такими мастерами слова, как Булгаков, Ильф и Петров, Фазиль Искандер.

Сочинение: Традиции Гоголя и Салтыкова-Щедрина в сатире Маяковского. Сатира Маяковского

Поэт Маяковский вошел в наше сознание, в нашу культуру как “агитатор, горлан, главарь”. Он действительно шагнул к нам “через лирические томики, как живой с живыми говоря”. Его поэзия громка, неуемна, неистова. Ритм, рифма, шаг, марш – все эти слова ассоциируются с творчеством поэта и выражают его. Это действительно поэт-гигант. И истинная оценка его творчества еще впереди, потому что он слишком крупен, объемен, его поэзия никак не вмещается в узкий и тесный мир наших мыслей и забот.

Маяковский – поэт разносторонний. Он мог писать обо всем в равной степени талантливо и необычно. Поэтому его поэзия так многолика: от плакатов РОСТА с краткими и меткими подписями до поэмы о целой стране (“Хорошо!”); от антивоенных стихов 10-х годов до нежных, возвышенных поэм про любовь (“Облако в штанах”, “Флейтапозвоночник”).

Не исключением является и тема, обличающая пошлость, мещанство, быт, обывательщину, волокиту и бюрократизм. В этих произведениях Маяковский верен традициям русской литературы, так как продолжает тему, начатую еще Фонвизиным, Грибоедовым, Гоголем и Салтыковым-Щедриным. Если рассмотреть стихотворения Маяковского “О дряни” и “Прозаседавшиеся”, то можно заметить, что поэт широко использует целый спектр комических приемов для описания бюрократов и мещан, чьи желания не простираются дальше “тихоокеанских галифищ” и стремления “фигурять” в новом платье “на балу в Реввоенсовете”. Поэт использует и разящие эпитеты, и яркие сравнения, и неожиданные аллегории, но особенно ярко вскрывают суть порока гипербола, сарказм и гротеск.

Для примера проведем параллель между “Прозаседавшимися” и “Ревизором”. И стихотворение Маяковского, и пьеса Гоголя – законченные литературные произведения с завязкой, кульминацией и развязкой. Начало обоих произведений гиперболично: в одном это безнадежные попытки чиновников попасть на несколько заседаний сразу, где обсуждается “покупка склянки чернил”, а в другом произведении чиновники от ужаса признают в Хлестакове ревизора. Кульминация представляет собой гротеск. В “Прозаседавшихся”:

“И вижу,
Сидят людей половины.
О, дьявольщина! Где же половина другая?”

В нескольких строках Маяковский довел ситуацию до абсурда. Более плавен переход к кульминации в “Ревизоре”, но по своей абсурдности она не уступает “Прозаседавшимся” и характеризуется, например, такими ситуациями, как сама себя высекшая унтер-офицерша, Бобчинский, просящий довести до сведения его императорского величества, что в “таком-то городе живет Петр Иванович Бобчинский”. В развитии “Ревизора” Гоголь отразил свою веру в силу и справедливость высшей власти, в неотвратимость наказания. Развязка “Прозаседавшихся” иронична, что, вероятно, говорит о том, что Маяковский понимал живучесть, неистребимость бюрократизма.

Если говорить о стихотворении Маяковского “О дряни”, то здесь мы найдем и гротеск в образе ожившего Маркса, призывающего свернуть головы мещанским канарейкам, и гиперболический эпитет “тихоокеанские галифища”, и саркастическое выражение “мурло мещанина”, и сравнение “зады, крепкие, как умывальники”. Поэт без стеснения употребляет эти тропы и стилистические фигуры, рассматривая обывательский быт, который “страшнее Врангеля”.

Это стихотворение можно соотнести с пафосом творчества Салтыкова- Щедрина. В его произведениях сарказм, гротеск и гипербола встречаются буквально на каждой странице, особенно в “Диком помещике”, “Повести о том, как один мужик двух генералов прокормил”, “Истории одного города”. В своих произведениях Салтыков-Щедрин часто использовал прием фантастики. Подобный прием использовал и Маяковский в пьесе “Клоп”, где Пьер Скрипкин переносится в будущее.

В. В. Маяковский следовал традициям Гоголя и Салтыкова-Щедрина не только в использовании литературных приемов, но и в самой тематике своих сатирических произведений, направленных против косности мышления, бюрократического и мещанского бытия и обывательской пошлости. Традиции русской сатиры были продолжены и развиты такими мастерами слова, как Булгаков, Ильф и Петров, Фазиль Искандер.