Живая поэзия Николая Клюева: сочинение

Поэзия Руси уходящей (по творчеству Н.А. Клюева)

Великий русский поэт Николай Алексеевич Клюев, как мне кажется, был одним из последних носителей исконно русской культуры (включая, например, Б. Л. Пастернака), кому удалось сохранить духовную целостность своего творчества. Его “серебристая” поэзия крестьянской патриархальности пыталась противостоять натиску индустриальной культуры Запада, которая в лице “нового русского человека”:
Обозвал тишину глухоманью,
Надругался над белым “молчи”,
У креста простодушною данью
Не поставил сладимой свечи.
Социальному прогрессу мало перечеркнуть достижения духовной культуры прошлого. Городской цивилизатор на этом не остановится, а
В хвойный ладан дохнул папиросой
И плевком незабудку обжег.
И кто же всему этому в состоянии противостоять? Только православная религия и заветы “древлего благочестия”. Клюевская мистико-романтическая интерпретация русского национального характера, облеченная в народно-мифологическую символику, опирается на образ Сергия Радонежского:
Светлый отрок – лесное молчанье,
Помолясь на заплаканный крест,
Закатилось в глухое скитанье
До святых, незапятнанных мест.
Увы, “светлый отрок” из староверческого скита не сможет противостоять горластому комсомольцу. “Мы не можем ждать милостей от природы, взять их – вот наша задача” – так говорил великий советский преобразователь природы Иван Мичурин, выражая всеобщее отношение “цивилизованного” человека к окружающей среде. И вот какая предвидится поэтом реакция природы на вторжение в заветные пределы естественного:
Заломила черемуха руки,
К норке путает след горностай.
Сын железа и каменной скуки
Попирает берестяный рай.
Стремление открыть в “избяной Руси” древнюю духовную культуру уже тогда, надо думать, казалось ярым “прогрессистам” прогорклым атавизмом и дремучими предрассудками прошлого. Вслед за натиском индустриальной цивилизации последует пролетарская революция. Ей нет дела до земли с ее годовым крестьянским кругом, никому уже не интересно, что на Руси только того и есть, что
. Горькая супесь, глухой чернозем,
Смиренная глина и щебень с песком,
Окунья земля, травяная медынь
И пегая охра, жилица пустынь.

Меж тучных, глухих и скудельных земель
Есть Матерь-земля, бытия колыбель.
Ей пестун Судьба, вертоградарь же Бог,
И в сумерках жизни к ней нету дорог.

Лишь дочь ее, Нива, в часы бороньбы,
Как свиток, являет глаголы Судьбы, –
Читает их пахарь, с ним некто Другой,
Кто правит огнем и мужицкой душой.
“Другой” – это и Христос, и апостол Андрей Первозванный, покровитель и заступник Русской земли. Николай Клюев не зря поет гимн “Руси избяной”, той избе, на которой покоилось несокрушимое благополучие страны – минимум дров для отопления, полная автономность с собственным колодцем, очень слабое угнетающее воздействие на природу:
Изба – колесница, колеса – углы,
Слетят серафимы из облачной мглы,
И Русь избяная – несметный обоз! –
Вспарит на распутья взывающих гроз.
Когда членство в партии большевиков пошло в разрез с вековечными убеждениями старорусского уклада в душе поэта, он без сожаления принял свое невольное отрешение от ВКП(б) в 1920 году. В условиях нарождавшегося и крепчавшего атеизма и богоборчества поэт не побоялся утратить “поклонников” своей поэзии из
числа вовлеченной в революционное переустройство России молодежи. Он не скрывал своих верований:
От иконы Бориса и Глеба,
От стригольничьего Шестокрыла
Моя песенная потреба,
Стихов валунная сила.
Николай Клюев в своем отречении от социального прогресса и пролетарской революции идет дальше, смело подчеркивая свое кровное родство с русскими староверами-раскольниками:
Кости мои от Маргарита,
Кровь – от костра Аввакума.
На первый взгляд может показаться, что поэтическое творчество Николая Клюева лишено так называемого “гражданского звучания” и исполнено славянского мистицизма. Сколько же тогда требовалось от него гражданского мужества, чтобы бросить в лицо бывшим соратникам-большевикам такие строки:
Притекают отары-числа
К пастуху – дырявой разрухе.

И разруха пасет отары
Татарским лихим кнутом,
Оттого на Руси пожары
И заплакан родимый дом.
Большевики превратили Русь в “пустой чулан” на “задворках” истории, где “бродит оторопь, скреб и скок”. Красный мародер без стыда и совести орудует над чужим добром:
Неспроста и у рябки яичко
Просквозило кровавым белком.
Громыхает чумазый отмычкой
Над узорчатым тульским замком.

Неподатлива чарая скрыня,
В ней златница – России душа,
Да уснул под курганом Добрыня,
Бородою ковыльной шурша.
Память о русских чудо-богатырях давно в прошлом, только в душе русского народа глубоко сокрыты жемчужины веры и неповторимой культуры, некогда удивившей мир:
Да сокрыл Пересвета с Ослябей
Голубой Богородицын плат.
Жемчугами из ладожской хляби
Не скудеет мужицкий ушат.
Какое мог Николай Клюев заслужить пусть не прощение, то хотя бы минимальное уважение у большевиков, если поэт в год смерти великого “вождя” Ленина сравнивает его с жупелом из “Повести временных лет” – князем Святополком Окаянным, или же “Поганополком”:
И желанна великая треба,
Чтоб во прахе бериллы и шелк
Пред иконой Бориса и Глеба
Окаянный поверг Святополк!
И вот уже в СССР строят Днепрогэс, Магнитку, покоряют Арктику, “преодолев пространство и простор”. Звучит лозунг: “Молодежь – на самолет!” Проводят сплошную коллективизацию. Успехи молодой Страны Советов привлекают на ее сторону почти всех без исключения великих деятелей мировой культуры. И тут из-под пера Николая Клюева, бывшего большевика, выходят строки:
Ненастна воронья губернья,
Ущербные листья – гроши,
Тогда предстают непомерней
Глухие проселки души.
Мерещится странником голос
Под вьюгой, без верной клюки,
И сердце в слезах раскололось
Дуплистой ветлой у реки.
Расколотое надвое сердце русского народа еще можно исцелить, еще не все потеряно, если дупло ветлы зацементировать. Поэтому большевики задумали создать адскую мясорубку – концентрационные лагеря, чтобы перемолоть все лучшее, что оставалось в русском народе, извлекая к тому же пользу из рабского труда обреченных. “Социальная непогодь” крутит великую страну, выхода нет, когда в русской избе разбойничает усатый кот – Сталин:
Ненастье и косит и губит
На кляче ребрастой верхом,
И в дедовском кондовом срубе
Беда покумилась с котом.
Кошачье “мяу” в половицах,
Простужена старая печь, –
В былое ли внуку укрыться
Иль в новое мышкой утечь?!
Старорусского поэта Николая Клюева Господь не сподобил “в новое мышкой утечь”. Его ждала своя Голгофа и свой терновый венец, чтобы его поэтическое наследие вернулось в 21-м веке уже не массовому читателю, а носителям элитарной культуры. Но, может быть, настанет время, когда
Смятутся народы, иссякнут моря,
Но будет шелками расшита заря, –
То девушки наши, в поминок векам,
Расстелют ширинки по райским лугам.

Живая поэзия Николая Клюева

Сразу после Октябрьского переворота, как и многие русские интеллигенты, Клюев щедро авансировал тогдашние события пламенными строками своих стихов. Поэт был уверен, что наступило время осуществления заветов истинного христианства: «Христос отдохнет от терновых иголок, и легко вздохнет народная грудь».
В 1918 году Клюев вступил в РКП (б), не находя противоречия между христианскими и коммунистическими идеалами. Однако надежды поэта не оправдались. Уже через два-три года после революции становится ясно, что новыми незваными хозяевами

Будут ватрушки с пригарцем,
Малиновки за окном,
И солнце усыплет кварцем
Бугор с высоким крестом.
Под ним с мощами колода,
Хризопраз — брада и персты…
Дивен образ. Дева-Свобода
Возлагает на крест цветы.

В этих немногих строках кроется так много дивных, прекрасных деталей, воссоздающих уходящую Русь. Стихи написаны в 1922 году. В это время Клюев уже не скрывает, что многое из происходящего ему чуждо и даже враждебно до невыносимости. И он не молчит. Он выносит свое страдание в стихи и прозу и сохраняет ту внутреннюю правдивость, которая является мерилом подлинной художественности.
Поэтому его произведения — это светлое облако воспоминаний по Руси отлетающей. Вот, например, отрывок из статьи Николая Клюева «Со-рок-два гвоздя»: «Жаворонки, жаворонки свирельные! Принесите вы нам, пропащим, осатанелым, почернелым от пороховой копоти… хоть росинку меда звездного, кусочек песни херувимской, что от ребячества синеглазого под ложечкой у нас живет!»
Эти слова перекликаются с одним из стихотворений поэта, написанным примерно в то же время, но до недавнего времени непубликовавшегося:

Пулеметного беса не выкурят ладаны: —
Обронила Россия моленный платок.
И рассыпались косы грозою, пожарами,
Лебединую грудь взбороздил броневик.
Не ордой половецкой, не злыми татарами
Окровавлен священный родительский лик.

Схоронись в буреломе с дремучим валежником,
Обернися алмазом, подземной струей,
Чтоб на братской могиле прозябнуть подснежником,
Сочетая поэзию с тайной живой.

В творчестве Клюева звучит также другая животрепещущая для поэта тема — революция и религия. Известно, что он был противником официальной церкви. «Я не считаю себя православным, ненавижу казенного бога». — писал он А. Блоку в 1909 году. Поэт получил особое воспитание: в доме его было много рукописных и старопечатных книг религиозного содержания, мать учила его грамоте по Псалтырю, а в ранней юности он был послушником в Соловецком монастыре.
Понимая, что революции с религией не по пути, Клюев, действительно поначалу отдавший «свои искреннейшие песни революции», и сам пытался «презреть колыбельного Бога, жизнедательный отчий крест», но не мог этого сделать, коря потом себя за отступничество: «Родина, я грешен, грешен, богохульствуя и кляня!…»
Вот почему среди произведений Клюева 1919-20 годов немало таких, в которых он ищет и находит общее между современными революционными идеями и идеалами первых христиан. Именно поэтому его исключили из партии. В 1922 году в центральной печати появилась статья Троцкого о Клюеве, в которой поэт объявлялся «крепким стихотворным хозяином» и высокомерно отлучался от революции.
В ответ Николай Клюев напечатал под псевдонимом в газете «Трудовое слово» семь прозаических миниатюр, что называется, «на злобу дня». Все они относятся к жанру фельетона. В них раскрылся самобытный талант Клюева как сатирика-полемиста. Вот небольшой отрывок из такого фельетона: «Тьма в Вытегре большая, не только на улицах, но и в головах. Уличная тьма фонаря боится, а мрак, что голову мутит, фонарем, даже если его под глаз взбучишь, — не разгонишь».
На смерть Сергея Есенина Клюев откликнулся погребальным «Плачем…» Хорошо знавший и любивший Есенина, Клюев горюет о его душе почти по-матерински:

А у меня изба новая —
Полати с подзором, божница неугасимая,
Намел из подлавочья ярого слова я
Тебе, мой совенок, птаха моя любимая!

У Клюева был свой образ Есенина. «Олонецкому ведуну» виделся он «дитятком», чистым сельским «отроком», которому суждено стать жертвой города — чуждого, враждебного ему мира. И предчувствия Клюева оказались верны. Стало понятно, что поэзия народа, эта мощная духовная сила, очищающая и несущая свет и правду, не нужна была власть имущим: «Куда ни стучался пастух — повсюду урчание брюх».

Только мне горюну — горынь-трава…
Овдовел я без тебя, как печь без помяльца,
Как без Настеньки горенка, где шелки да канва
Караулят пустые нешитые пяльца!

Творчество Николая Клюева становилось для советской власти опасным. Многие годы поэт провел в сибирской ссылке и был расстрелян в 1937 году.

Ягода зреет для птичьего зоба,
Камень для веса и тяги земной,
Люди ж родятся для тесного гроба
С черною ночью, с докукой дневной.

Но погруженный во тьму, он воскрес, пришел к людям. Истинное — вечно!
С 1984 года на родине поэта, в Вытегре, ежегодно в октябре стали проводится Клюевские чтения и праздник Клюевскои поэзии.

Сочинение: Николай Клюев и его творчество

Николай Алексеевич Клюев родился 10 октября 1884 года в деревне Коштуге Коштугской волости Вытегорского уезда Олонецкой губернии (ныне Вытегорский район Вологодской области). В разное время в автобиографических заметках, письмах, устных рассказах поэт любил подчеркивать, что в роду его было немало людей недюжинных, даровитых, артистичных от природы. Прасковья Дмитриевна — мать поэта — была родом из Заонежья, из семьи старообрядцев. Его мать знала множество народных песен, духовных стихов. В 1897 году Клюев оканчивает двухклассное училище и начинает странствия по старообрядческим скитам и монастырям. Как свидетельствуют современники, он побывал в Иране, Китае и Индии. Клюев приобщается к огромному кладезю знаний, в том числе магических, ему даже приписывали гипнотическую силу. Поэт был универсальной личностью: умел играть на нескольких музыкальных инструментах, прекрасно пел, обладал недюжинными актерскими способностями. В августе 1936 года поэта отправляют в ссылку. Начинающий поэт активно сотрудничал с революционными организациями, и в 1905 году Клюев был привлечен Московским жандармским управлением к дознанию по делу о распространении среди служащих станции железной дороги прокламаций революционного содержания. Начало 1906 года. Поэта арестовывают за агитационную деятельность в Вытерге и окрестных селах.

Долгие годы жила легенда о смерти поэта на станции Тайга от сердечного приступа и пропаже его чемодана с рукописями. В действительности же Николай Клюев был расстрелян в Томске 23 – 25 октября 1937 года.

В предреволюционное десятилетие в литературу входит новое поколение поэтов из крестьянской среды. Выходят книги стихов С. Клычкова, сборники Н. Клюева, начинают печататься А. Ширяевец и П. Орешин. В 1916 г. выходит сборник стихов Сергея Есенина “Радуница”. Эти поэты были встречены критикой как выразители поэтического самосознания деревни.

Большое влияние на крестьянскую поэзию 1910-х годов оказали сложившиеся в литературе различные традиции изображения деревни, русской национальной жизни. Отношение крестьянских поэтов к национальным истокам народной жизни было сложным, противоречивым, во многом обусловленным сложными обстоятельствами русской социальной жизни и идейной борьбы предреволюционного десятилетия.

Следует учитывать, что в годы реакции и войны официальная печать выступала под знаменем “народности”, активного национализма. Эти настроения нашли свое отражение в буржуазном искусстве тех лет — поэзии, живописи, архитектуре. В среде либеральной художественной интеллигенции обострился интерес к “исконным” началам русской национальной жизни, ее “народной стихии”. В декадентских литературно-художественных кружках и салонах обсуждались вопросы о национальных судьбах России. В этих кругах особое внимание привлекала сектантская литература и поэзия, древняя славянская и русская мифология. В этих условиях первые публикации стихов Н. Клюева (1887 – 1937) и появление поэта в литературных кружках и собраниях сразу же вызвали сочувственные отклики буржуазно-либеральной и декадентской критики, которая усмотрела в его творчестве выражение стихийно-религиозных начал народного сознания, глубин национального духа.

В поэзии Клюева, как вообще в новокрестьянской поэзии, отразились объективные противоречия крестьянского миропонимания, о которых писал, анализируя противоречия творчества Льва Толстого, В. И. Ленин. Ленин указывал на наивность крестьянской массы, ее патриархальные настроения непротивления, желание уйти от мира, “бессильные проклятья по адресу капитализма”. Такие настроения были свойственны и творчеству Клюева, объективно отразившего эти черты крестьянского сознания. Религиозные мотивы поэзии Клюева и других новокрестьянских поэтов тоже имели объективное основание в особенностях крестьянского патриархального понимания мира, одной из черт которого, как указывал В. И. Ленин в той же статье о Л. Н. Толстом, был мистицизм. Но для Клюева, в отличие от других поэтов течения, была характерна и наигранная подчеркнутость “народности” поэтических произведений, рассчитанная на запросы тех литературных кругов, в которых Клюев оказался, попав в Петербург.

В 1912 г. поэт выпустил книгу стихов “Сосен перезвон”. Это были стихи о Руси, о русском народе, благостном и кротком. Русская деревня в стихах Клюева рисовалась благодатным “избяным раем”. Думы крестьян в его стихах — о нездешнем и неземном, в “перезвоне” сосен им слышатся перезвоны церковных колоколов, зовущие в “жилище ангелов”.

Мотивы народного гнева и горя, прозвучавшие в ранних стихах Клюева в 1905 – 1906 гг. (“Народное горе”, “Где вы, порывы кипучие”), исполненных демократических настроений, сменяются мотивами, заимствованными из религиозной старообрядческой книжности, духовных стихов. Клюев резко противопоставляет современному “миру железа” патриархальную деревенскую “глухомань”, идеализирует вымышленную, сытую деревню, ее “избяной” быт с расписными ендовами, бахромчатами платами селян, лаковыми праздничными санями. Для него “изба — святилище земли с запечной тайною и раем”.

Стихи второй книги Клюева “Братские песни” (1912) построены на мотивах и образах, взятых из сектантских духовных песнопений. Это песни, сочиненные для “братьев по духу”.

В бытописи Клюева нет примет реальной жизни новой деревни, разбуженной революцией 1905 г., общественных помыслов и дум русского послереволюционного крестьянства. Описания деревенского быта, народных обрядов, обычаев, мифологические мотивы, часто развернутые в тему целого стихотворения, — все существует в его поэзии вне современности. Защита национальных начал народной жизни от наступающей на Россию бездушной “железной” городской культуры оборачивается у Клюева защитой “дремучих” вековых устоев, древнего религиозного миропонимания, в конечном счете — неприятием социального прогресса. По стилю, образности стихи Клюева этого периода близки духовным песням. Недаром Есенин назовет Клюева “ладожским дьячком”. В историю русской поэзии начала века Клюев вошел, однако, как поэт русской природы. Эти стихи сам Клюев выделял в особые циклы, подчеркивая их связь с традицией народной поэзии. (См., например, сб. “Мирские думы”, 1916). Цикл “Лесные были” открывается характерным в этом смысле стихотворением:

Пашни буры, межи зелены,

Спит за елями закат,

Камней мшистые расщелины

Влагу вешнюю таят.

Хороша лесная родина:

Глушь да поймища кругом.

Травный слушая псалом…

В этих стихах Клюев виртуозно использует образы, приемы фольклорного творчества, богатство русского народного языка. Но примечательно, что в устном народном творчестве наиболее близкими ему оказываются самые древние традиции — народные поверья, обрядовая поэзия. В стихах Клюева, опиравшихся на традиционную народную поэтику (в построении образов, композиции, широком использовании приема психологического параллелизма, песенной символике), всегда, однако, ощущался привкус нарочитости, стилизации. Часто поэт терял чувство меры, нагнетая “народные” элементы, диалектизмы. Кроме того, “социальные, трудовые и нравственные стороны жизни современной деревни Клюеву словно бы неизвестны. Многовековый патриархальный уклад, нашедший эстетическое выражение в народной поэзии, разрушался, сам Клюев был “продуктом” этого распада, а в поэзии его картинно пела, любила и страдала древняя Русь, поэтизировались языческие поверья.

Национальный колорит поэзии Клюева, богатство народных художественных элементов, рассыпанных в его стихах, привлекли внимание Есенина, который одно время принял позицию Клюева за подлинно народную.

Живая поэзия Николая Клюева

Сразу после Октябрьского переворота, как и многие русские интеллигенты. Клюев щедро авансировал тогдашние события пламенными строками своих стихов Поэт был уверен, что наступило время осуществления заветов истинного христианства “Христос отдохнет от терновых иголок, и легко вздохнет народная грудь”.

В 1918 году Клюев вступил в РКП, не находя противоречия между христианскими и коммунистическими идеалами. Однако надежды поэта не оправдались Уже через два-три года после революции становится ясно, что новыми незваными хозяевами России

Коммунисты для него теперь – “рогатые хозяева жизни”.

В 1920 году Клюев был исключен из партии за свои христианские убеждения, которыми не поступился. Строки о том, что “Лениным вихрь и гроза причислены к Ангельским ликам”, заменяются другими, исполненными сдержанности и глубокого сомнения: “Мы верим в братьев многоочитых, а Ленин в железо и красный ум…”

После этого Николай Клюев много десятилетий считался

Большинство его статей и заметок публиковалось а страницах местной газеты города Вытегра Олонецкой губернии, где он жил в 1919-1923 годах. Со страниц своих произведений Клюев встает во весь свой громадный рост – и как великий поэт и оригинальный мыслитель, и как самобытная и неповторимая личность.

Будут ватрушки с пригарцем,

Малиновки за окном,

И солнце усыплет кварцем

Бугор с высоким крестом.

Под ним с мощами колода,

Хризопраз – брада и персты…

Дивен образ. Дева-Свобода

Возлагает на крест цветы.

В этих немногих строках кроется так много дивных, прекрасных деталей, воссоздающих уходящую Русь. Стихи написаны в 1922 году. В это время Клюев уже не скрывает, что многое из происходящего ему чуждо и даже враждебно до невыносимости. И он не молчит.

Он выносит свое страдание в стихи и прозу и сохраняет ту внутреннюю правдивость, которая является мерилом подлинной художественности.

Поэтому его произведения – это светлое облако воспоминаний по Руси отлетающей. Вот, например, отрывок из статьи Николая Клюева “Сорок два гвоздя”: “Жаворонки, жаворонки свирельные! Принесите вы нам, пропащим, осатанелым, почернелым от пороховой копоти… хоть росинку меда звездного, кусочек песни херувимской, что от ребячества синеглазого Под ложечкой у нас живет!”

Эти слова перекликаются с одним из стихотворений поэта, написанным примерно в то же время, но до недавнего времени не публиковавшегося: Пулеметного беса не выкурят ладаны:

Обронила Россия моленный платок.

И рассыпались косы грозою, пожарами,

Лебединую грудь взбороздил броневик.

Не ордой половецкой, не злыми татарами

Окровавлен священный родительский лик.

Схоронись в буреломе с дремучим валежником,

Обернися алмазом, подземной струей,

Чтоб на братской могиле прозябнуть подснежником,

Сочетая поэзию с тайной живой.

В творчестве Клюева звучит также другая животрепещущая для поэта тема – революция и религия. Известно, что он был противником официальной церкви. “Я не считаю себя православным, ненавижу казенного бога” – писал он А. Блоку в 1909 году. Поэт получил особое воспитание: в доме его было много рукописных и старопечатных книг религиозного содержания, мать учила его грамоте по Псалтырю, а в ранней юности он был послушником в Соловецком монастыре.

Понимая, что революции с религией не по пути, Клюев, действительно поначалу отдавший “свои искреннейшие песни революции”, и сам пытался “презреть колыбельного Бога, жизнедательный отчий крест”, но не мог этого сделать, коря потом себя за отступничество: “Родина, я грешен, грешен, богохульствуя и кляня. ”

Вот почему среди произведений Клюева 1919-20 годов немало таких, в которых он ищет и находит общее между современными революционным идеями и идеалами первых христиан. Именно поэтому его исключили из партии. В 1922 году в центральной печати появилась статья Троцкого о Клюеве, в которой поэт объявлялся “крепким стихотворным хозяином” и высокомерно отлучался от революции.

В ответ Николай Клюев напечатал под псевдонимом в газете “Трудовое слово” семь прозаических миниатюр, что называется, “на злобу дня”. Все они относятся к жанру фельетона. В них раскрылся самобытный талант Клюева как сатирика-полемиста. Вот небольшой отрывок из такого фельетона: “Тьма в Вытегре большая, не только на улицах, но и в головах.

Уличная тьма фонаря боится, а мрак, что голову мутит, фонарем, даже если его под глаз взбучишь, – не разгонишь”.

На смерть Сергея Есенина Клюев откликнулся погребальным “Плачем…” Хорошо знавший и любивший Есенина, Клюев горюет о его душе почти по-матерински:

А у меня изба новая – Полати с подзором, божница неугасимая, Намел из подлавочья ярого слова я Тебе, мой совенок, птаха моя любимая! У Клюева был свой образ Есенина. “Олонецкому ведуну” виделся он “дитятком”, чистым сельским “отроком”, которому суждено стать жертвой города – чуждого, враждебного ему мира. И предчувствия Клюева оказались верны. Стало понятно, что поэзия народа, эта мощная духовная сила, очищающая и несущая свет и правду, не нужна была власть имущим:

“Куда ни стучался пастух – повсюду урчание брюх”.

Только мне горюну – горынь-трава… Овдовел я без тебя, как печь без помяльца, Как без Настеньки горенка, где шелки да канва Караулят пустые нешитые пяльца!

Творчество Николая Клюева становилось для советской власти опасным. Многие годы поэт провел в сибирской ссылке и был расстрелян в 1937 году.

Ягода зреет для птичьего зоба,

Камень для веса и тяги земной,

Люди ж родятся для тесного фоба

С черною ночью, с докукой дневной.

Но погруженный во тьму, он воскрес, пришел к людям. Истинное – вечно!

С 1984 года на родине поэта, в Вытегре, ежегодно в октябре стали проводится Клюевские чтения и праздник Клюевской поэзии.

Похожие сочинения:

О жизни и творчестве Н. А. Клюева Н. А. Клюев пришел в русскую поэзию “серебряного века” из далекой северной глуши. Родина Клюева – Олонецкая губерния – край русских сказителей, “край непуганных птиц”, иконописцев известной северной школы, мастеров.

Биография Клюев Николай Алексеевич Клюев Николай Алексеевич , поэт. Родился 10 октября в одной из глухих деревень русского Севера в крестьянской семье, тесно связанной со старообрядческими традициями, что оказало большое влияние на характер и.

“Поэзия” и “проза” любви Надежды и Николая Алексеевича в “Темных аллеях” Бунина “Поэзия” и “проза” любви Надежды и Николая алексеевича в “Темных аллеях” Бунина План I. Символический смысл названия рассказа. II. История любви героев рассказа И. А. Бунина “Темные аллеи”. 1. Сила.

Что дает основание Вл. Ф. Ходасевичу утверждать, что “поэзия Лермонтова – поэзия страдающей совести”? Что дает основание Вл. Ф. Ходасевичу утверждать, что “поэзия Лермонтова – поэзия страдающей совести”? Размышляя над тезисом Вл. Ф. Ходасевича, обратитесь к биографическим сведениям из жизни поэта: изгнанию, клевете, унижениям.

Предреволюционная поэзия В. Маяковского Послушайте! Ведь если звезды зажигают – Значит – это кому-нибудь нужно? В. Маяковский В. Маяковский принадлежит к удивительной плеяде величайших поэтов XX века, среди которых были и А. Блок, и.

“Живая жизнь” В. С. Высоцкого Если не был бы я поэтом, То, наверно, был мошенник и вор. С. Есенин Более 20 лет прошло со дня смерти Владимира Семеновича Высоцкого. Теперь ясно, что он не только.

Вопросы и ответы к стихотворению К. Д. Бальмонта “Живая вода” В стихотворении “Живая вода” обращение к “родным богатырям” выступает в роли поэтического приема, который определяет эмоциональную атмосферу стихотворения и его построение. Проследите, как поэт, отдавший дань изяществу формы, чередованием обращений.

Чичиков – живая или мертвая душа? Чичиков – главный герой поэмы Главным героем повести Н. В. Гоголя “Мертвые души” является Павел Иванович Чичиков. Сам автор в тексте произведения не раз говорит читателю, что Чичиков ничем не.

Живая душа в “темном царстве” Героине русской литературы поражают своей нравственной чистотой и редкой духовной силой, которая позволяет им смело бросать вызов строгим законам и условностям общества. Такова пушкинская Татьяна, тургеневская Лиза Калитина. Такова и.

Поэзия Александра Блока Александр Блок жил и творил на рубеже двух миров – в эпоху подготовки и осуществления Октябрьской революции, Он был последним великим поэтом старой России, завершившим своим творчеством поэтические искания всего.

Поэзия И. А. Бунина Мир Бунина – это мир зрительных впечатлений. А. Блок Несмотря на то, что известность и признание И. А. Бунин приобрел прежде всего как прозаик, поэзия в его творчестве всегда занимала.

Основные темы лирики Николая Некрасова Поэт Николай Алексеевич Некрасов был самым известным и популярным в России в середине XIX века. Его поэзия разнообразна, но имеет общий корень – идет от самого сердца и не может.

Поэзия и судьба Осипа Мандельштама. “Мне на плечи бросается век-волкодав…” Сегодня стихи Мандельштама уже нерасторжимо связаны со всей русской поэзией, XX век немыслим без царапающей, задевающей за живое лирики бесприютного поэта, не имеющего даже могилы. Его трагическая судьба стала отражением.

Клюев Николай Алексеевич Отец – урядник, сиделец в винной лавке. Мать была сказательницей и плачеей. Учился в городских училищах Вытегры и Петрозаводска. Среди предков Клюева были староверы, хотя его родители и он сам.

Живая Россия в поэме Н. В. Гоголя “Мертвые души” Современник А. С. Пушкина, Н. В. Гоголь создавал свои произведения в тех исторических условиях, которые сложились в России после неудачного первого революционного выступления – выступления декабристов в 1825 году. Обращаясь.

“Человек – это… живая загадка” (С. Н. Булгаков). (По рассказу И. С. Тургенева “Хорь и Калиныч”) Русская литература 2-й половины XIX века “Человек – это… живая загадка” (С. Н. Булгаков). (По рассказу И. С. Тургенева “Хорь и Калиныч”) Загадочность русской души не раз становилась предметом рассмотрения.

Сочинение на тему: “Поэзия Некрасова” Творчество Н. А. Некрасова, главными темами которого стали общественные проблемы России второй половины 19 века, обогатило русскую и мировую литературу множеством поэтических произведений. В них поэт проникновенно и убедительно показывает.

Сочинение на тему: “Поэзия Ходасевича” Владислав Фелицианович Ходасевич вступил в литературу рано, в 1908 году, выпустил свою первую книгу стихов “Молодость”. Через шесть лет, в 1914 году, вышла вторая – “Счастливый домик”. На него обратили.

ПОЭЗИЯ С. ЕСЕНИНА – БИОГРАФИЯ В СТИХАХ ПОЭЗИЯ С. ЕСЕНИНА – БИОГРАФИЯ В СТИХАХ “Какой чистый и какой русский поэт!” – сказал о С. Есенине М. Горький. Одной из главных черт русского национального характера является глубокая искренность.

Сочинение на тему: “Жизненный и творческий путь Николая Гумилева “ Николай Гумилев был незаурядной личностью с удивительной и вместе с тем трагичной судьбой. Он, поэт и литературный критик, прожил жизнь, полную суровых испытаний: несколько попыток самоубийства в юности, несчастная любовь.

“Человек – это… живая загадка” (По роману М. Ю. Лермонтова “Герой нашего времени”) Русская литература 1-й половины XIX века “Человек – это… живая загадка” (С. Н. Булгаков). (По роману М. Ю. Лермонтова “Герой нашего времени”) В центре внимания русских писателей всегда находился человек.

Сочинение на тему: “Поэзия Батюшкова К. Н.” Русский романтизм как литературное направление появился благодаря творчеству таких поэтов, как Василий Андреевич Жуковский и Константин Николаевич Батюшков. Но сравнивать их творчество и мироощущение не имеет смысла. На мировоззрение Жуковского.

Лирика Николая Рубцова Николай Михайлович Рубцов родился в 1936 году в поселке Емец Архангельской области. Позже его семья переехала в Вологду. Началась война, и отец маленького Николая ушел на фронт, откуда уже не.

Поэзия и судьба Марины Цветаевой Марина Цветаева – поэт огромного таланта и трагической судьбы; Она всегда оставалась верна себе, голосу своей совести, голосу своей музы которая ни разу “добру и красоте не изменила”. Стихи писать.

Г. А. Зябрева, М. А. Кустовская Понятие “живая жизнь” в истолковании Ф. М. Достоевского (на материале романа “Идиот”) История русской литературы Г. А. Зябрева, М. А. Кустовская Понятие “живая жизнь” в истолковании Ф. М. Достоевского (на материале романа “Идиот”) На рубеже веков в России в употреблении символистов-имп –.

Поэт и поэзия в лирике Маяковского Многие поэты задумывались о цели творчества, о своем месте в жизни страны, народа. Переломная эпоха в истории неизбежно должна была породить поэта, которому надо было бы пересмотреть старое отношение к.

Стихотворение Николая Некрасова “Поэт и гражданин” Первое, имевшее огромный успех собрание стихотворений Некрасова 1856 г., открывалось программой, творческим манифестом – “Поэт и гражданин”. Не только первое место к книге, но и особый шрифт призваны были подчеркнуть.

ПОЭТ И ПОЭЗИЯ В ЛИРИКЕ В. МАЯКОВСКОГО (вариант 2) Едва ли есть хоть один крупный русский поэт, который не задумывался бы о цели творчества, о своем месте в жизни страны, народа. Каждому серьезному русскому поэту было важно, чтобы его.

Биография Николая Лобачевского Николай Иванович Лобачевский – математик, преподаватель, ректор Казанского Императорского университета. Родился Николай Лобачевский 20 ноября 1792 года в Нижегородской губернии, а в 1800 году переехал в Казань. Образование в биографии.

“Любовь к людям у Достоевского – это живая и деятельная христианская любовь” Давно признано, что в основе мировоззрения Достоевского лежат христианские идеи. Недаром вопросы веры, христианской любви, добра и милосердия так или иначе возникают во всех его произведениях. И главным при этом.

Живая поэзия Николая Клюева

Школьное сочинение

Сразу после Октябрьского переворота, как и многие русские интеллигенты. Клюев щедро авансировал тогдашние события пламенными строками своих стихов Поэт был уверен, что наступило время осуществления заветов истинного христианства “Христос отдохнет от терновых иголок, и легко вздохнет народная грудь”.

В 1918 году Клюев вступил в РКП(б), не находя противоречия между христианскими и коммунистическими идеалами. Однако надежды поэта не оправдались Уже через два-три года после революции становится ясно, что новыми незваными хозяевами России берется жесткий курс на “всеобщую индустриализацию” страны. Кровавый террор, уничтожение веками существовавшей крестьянской цивилизации перевернули взгляды поэта. Коммунисты для него теперь — “рогатые хозяева жизни”.

В 1920 году Клюев был исключен из партии за свои христианские убеждения, которыми не поступился. Строки о том, что “Лениным вихрь и гроза причислены к Ангельским ликам”, заменяются другими, исполненными сдержанности и глубокого сомнения: “Мы верим в братьев многоочитых, а Ленин в железо и красный ум. “

После этого Николай Клюев много десятилетий считался “отцом кулацкой литературы”. Стихи и поэмы Клюева, сохранившиеся вопреки эпохе, приведшей его к гибели, теперь публикуются. Также обнародовано эпистолярное наследие поэта и его публицистика. Большинство его статей и заметок публиковалось а страницах местной газеты города Вытегра Олонецкой губернии, где он жил в 1919—1923 годах. Со страниц своих произведений Клюев встает во весь свой громадный рост — и как великий поэт и оригинальный мыслитель, и как самобытная и неповторимая личность.

Будут ватрушки с пригарцем,

Малиновки за окном,

И солнце усыплет кварцем

Бугор с высоким крестом.

Под ним с мощами колода,

Хризопраз — брада и персты.

Дивен образ. Дева-Свобода

Возлагает на крест цветы.

В этих немногих строках кроется так много дивных, прекрасных деталей, воссоздающих уходящую Русь. Стихи написаны в 1922 году. В это время Клюев уже не скрывает, что многое из происходящего ему чуждо и даже враждебно до невыносимости. И он не молчит. Он выносит свое страдание в стихи и прозу и сохраняет ту внутреннюю правдивость, которая является мерилом подлинной художественности.

Поэтому его произведения — это светлое облако воспоминаний по Руси отлетающей. Вот, например, отрывок из статьи Николая Клюева “Сорок два гвоздя”: “Жаворонки, жаворонки свирельные! Принесите вы нам, пропащим, осатанелым, почернелым от пороховой копоти. хоть росинку меда звездного, кусочек песни херувимской, что от ребячества синеглазого Под ложечкой у нас живет!”

Эти слова перекликаются с одним из стихотворений поэта, написанным примерно в то же время, но до недавнего времени не публиковавшегося: Пулеметного беса не выкурят ладаны:

Обронила Россия моленный платок.

И рассыпались косы грозою, пожарами,

Лебединую грудь взбороздил броневик.

Не ордой половецкой, не злыми татарами

Окровавлен священный родительский лик.

Схоронись в буреломе с дремучим валежником,

Обернися алмазом, подземной струей,

Чтоб на братской могиле прозябнуть подснежником,

Сочетая поэзию с тайной живой.

В творчестве Клюева звучит также другая животрепещущая для поэта тема — революция и религия. Известно, что он был противником официальной церкви. “Я не считаю себя православным, ненавижу казенного бога” — писал он А. Блоку в 1909 году. Поэт получил особое воспитание: в доме его было много рукописных и старопечатных книг религиозного содержания, мать учила его грамоте по Псалтырю, а в ранней юности он был послушником в Соловецком монастыре.

Понимая, что революции с религией не по пути, Клюев, действительно поначалу отдавший “свои искреннейшие песни революции”, и сам пытался “презреть колыбельного Бога, жизнедательный отчий крест”, но не мог этого сделать, коря потом себя за отступничество: “Родина, я грешен, грешен, богохульствуя и кляня. “

Вот почему среди произведений Клюева 1919—20 годов немало таких, в которых он ищет и находит общее между современными революционным идеями и идеалами первых христиан. Именно поэтому его исключили из партии. В 1922 году в центральной печати появилась статья Троцкого о Клюеве, в которой поэт объявлялся “крепким стихотворным хозяином” и высокомерно отлучался от революции.

В ответ Николай Клюев напечатал под псевдонимом в газете “Трудовое слово” семь прозаических миниатюр, что называется, “на злобу дня”. Все они относятся к жанру фельетона. В них раскрылся самобытный талант Клюева как сатирика-полемиста. Вот небольшой отрывок из такого фельетона: “Тьма в Вытегре большая, не только на улицах, но и в головах. Уличная тьма фонаря боится, а мрак, что голову мутит, фонарем, даже если его под глаз взбучишь, — не разгонишь”.

На смерть Сергея Есенина Клюев откликнулся погребальным “Плачем. ” Хорошо знавший и любивший Есенина, Клюев горюет о его душе почти по-матерински:

А у меня изба новая — Полати с подзором, божница неугасимая, Намел из подлавочья ярого слова я Тебе, мой совенок, птаха моя любимая! У Клюева был свой образ Есенина. “Олонецкому ведуну” виделся он “дитятком”, чистым сельским “отроком”, которому суждено стать жертвой города — чуждого, враждебного ему мира. И предчувствия Клюева оказались верны. Стало понятно, что поэзия народа, эта мощная духовная сила, очищающая и несущая свет и правду, не нужна была власть имущим:

“Куда ни стучался пастух — повсюду урчание брюх”.

Только мне горюну — горынь-трава. Овдовел я без тебя, как печь без помяльца, Как без Настеньки горенка, где шелки да канва Караулят пустые нешитые пяльца!

Творчество Николая Клюева становилось для советской власти опасным. Многие годы поэт провел в сибирской ссылке и был расстрелян в 1937 году.

Ягода зреет для птичьего зоба,

Камень для веса и тяги земной,

Люди ж родятся для тесного фоба

С черною ночью, с докукой дневной.

Но погруженный во тьму, он воскрес, пришел к людям. Истинное — вечно!

С 1984 года на родине поэта, в Вытегре, ежегодно в октябре стали проводится Клюевские чтения и праздник Клюевской поэзии.

Живая поэзия Николая Клюева

Живая поэзия Николая Клюева. Сразу после Октябрьского переворота, как и многие русские ин­теллигенты. Клюев щедро авансировал тогдашние события пламен­ными строками своих стихов Поэт был уверен, что наступило время осуществления заветов истинного христианства «Христос отдохнет от терновых иголок, и легко вздохнет народная грудь».

В 1918 году Клюев вступил в РКП(б), не находя противоречия между христианскими и коммунистическими идеалами. Однако надежды по­эта не оправдались Уже через два-три года после революции становит­ся ясно, что новыми незваными хозяевами России берется жесткий курс на «всеобщую индустриализацию» страны. Кровавый террор, уничтоже­ние веками существовавшей крестьянской цивилизации перевернули взгляды поэта. Коммунисты для него теперь — «рогатые хозяева жизни».

В 1920 году Клюев был исключен из партии за свои христианские убеждения, которыми не поступился. Строки о том, что «Лениным вихрь и гроза причислены к Ангельским ликам», заменяются другими, испол­ненными сдержанности и глубокого сомнения: «Мы верим в братьев многоочитых, а Ленин в железо и красный ум…»

После этого Николай Клюев много десятилетий считался «отцом кулацкой литературы». Стихи и поэмы Клюева, сохранившиеся вопре­ки эпохе, приведшей его к гибели, теперь публикуются. Также обнаро­довано эпистолярное наследие поэта и его публицистика. Большинство его статей и заметок публиковалось а страницах местной газеты города Вытегра Олонецкой губернии, где он жил в 1919—1923 годах. Со стра­ниц своих произведений Клюев встает во весь свой громадный рост — и как великий поэт и оригинальный мыслитель, и как самобытная и неповторимая личность.

Будут ватрушки с пригарцем,

Малиновки за окном,

И солнце усып­лет кварцем

Бугор с высоким крестом.

Под ним с мощами колода,

Хризопраз — брада и персты…

Дивен образ. Дева-Свобода

Возлагает на крест цветы.

В этих немногих строках кроется так много дивных, прекрасных деталей, воссоздающих уходящую Русь. Стихи написаны в 1922 году. В это время Клюев уже не скрывает, что многое из происходящего ему чуждо и даже враждебно до невыносимости. И он не молчит. Он выно­сит свое страдание в стихи и прозу и сохраняет ту внутреннюю правди­вость, которая является мерилом подлинной художественности.

Поэтому его произведения — это светлое облако воспоминаний по Руси отлетающей. Вот, например, отрывок из статьи Николая Клюева «Сорок два гвоздя»: «Жаворонки, жаворонки свирельные! Принесите вы нам, пропащим, осатанелым, почернелым от порохо­вой копоти… хоть росинку меда звездного, кусочек песни херувимс­кой, что от ребячества синеглазого Под ложечкой у нас живет!»

Эти слова перекликаются с одним из стихотворений поэта, на­писанным примерно в то же время, но до недавнего времени не пуб­ликовавшегося: Пулеметного беса не выкурят ладаны: — Обронила Россия моленный платок. И рассыпались косы грозою, пожарами, Лебединую грудь взбороздил броневик. Не ордой половецкой, не злыми татарами Окровавлен священный родительский лик.

Схоронись в буреломе с дремучим валежником, Обернися алмазом, подземной струей, Чтоб на братской могиле прозябнуть подснежником, Сочетая поэзию с тайной живой.

В творчестве Клюева звучит также другая животрепещущая для поэта тема — революция и религия. Известно, что он был противником офици­альной церкви. «Я не считаю себя православным, ненавижу казенного бога» — писал он А. Блоку в 1909 году. Поэт получил особое воспитание: в доме его было много рукописных и старопечатных книг религиозного содержания, мать учила его грамоте по Псалтырю, а в ранней юности он был послушником в Соловецком монастыре.

Понимая, что революции с религией не по пути, Клюев, действи­тельно поначалу отдавший «свои искреннейшие песни революции», и сам пытался «презреть колыбельного Бога, жизнедательный отчий крест», но не мог этого сделать, коря потом себя за отступничество: «Родина, я грешен, грешен, богохульствуя и кляня. »

Вот почему среди произведений Клюева 1919—20 годов немало та­ких, в которых он ищет и находит общее между современными револю­ционным идеями и идеалами первых христиан. Именно поэтому его ис­ключили из партии. В 1922 году в центральной печати появилась статья Троцкого о Клюеве, в которой поэт объявлялся «крепким стихотворным хозяином» и высокомерно отлучался от революции.

В ответ Николай Клюев напечатал под псевдонимом в газете «Тру­довое слово» семь прозаических миниатюр, что называется, «на злобу дня». Все они относятся к жанру фельетона. В них раскрылся самобыт­ный талант Клюева как сатирика-полемиста. Вот небольшой отрывок из такого фельетона: «Тьма в Вытегре большая, не только на улицах, но и в головах. Уличная тьма фонаря боится, а мрак, что голову мутит, фо­нарем, даже если его под глаз взбучишь, — не разгонишь».

На смерть Сергея Есенина Клюев откликнулся погребальным «Пла­чем…» Хорошо знавший и любивший Есенина, Клюев горюет о его душе почти по-матерински:

А у меня изба новая — Полати с подзором, божница неугасимая, Намел из подлавочья ярого слова я Тебе, мой совенок, птаха моя люби­мая! У Клюева был свой образ Есенина. «Олонецкому ведуну» виделся он «дитятком», чистым сельским «отроком», которому суждено стать жертвой города — чуждого, враждебного ему мира. И предчувствия Клю­ева оказались верны. Стало понятно, что поэзия народа, эта мощная духовная сила, очищающая и несущая свет и правду, не нужна была власть имущим:

«Куда ни стучался пастух — повсюду урчание брюх».

Только мне горюну — горынь-трава… Овдовел я без тебя, как печь без помяльца, Как без Настеньки горенка, где шелки да канва Караулят пустые нешитые пяльца!

Творчество Николая Клюева становилось для советской власти опасным. Многие годы поэт провел в сибирской ссылке и был расстре­лян в 1937 году.

Ягода зреет для птичьего зоба,

Камень для веса и тяги земной,

Люди ж родятся для тесного фоба

С черною ночью, с докукой дневной.

Но погруженный во тьму, он воскрес, пришел к людям. Истинное вечно!

С 1984 года на родине поэта, в Вытегре, ежегодно в октябре стали проводится Клюевские чтения и праздник Клюевской поэзии.

Живая поэзия Николая Клюева: сочинениеСсылка на основную публикацию

Название: Николай Клюев и его творчество Раздел: Сочинения по литературе и русскому языку Тип: сочинение Добавлен 09:52:46 16 февраля 2011 Похожие работы Просмотров: 95 Комментариев: 7 Оценило: 1 человек Средний балл: 5 Оценка: неизвестно просмотреть