«Жизнь и литературная деятельность братьев Гримм в Берлине»
Вскоре после переезда в Берлин братья Гримм воспользовались предоставленной им как действительным членам Академии наук возможностью читать лекции в Берлинском университете. Уже 30 апреля 1841 года Якоб Гримм прочитал перед сотнями слушателей свою вводную лекцию «О древностях германского права».
«Встреченный долго не смолкавшей овацией, — писала по этому случаю 8 мая 1841 года «Аугсбургская всеобщая газета», — он поблагодарил с заметной растроганностью, которая еще некоторое время не оставляла его и сообщила всей его лекции мягкую теплоту. Судьба, сказал он, не согнула его, но возвысила, и он тем более благословляет ее, что она привела его в нашу среду».
Вильгельм Гримм прочитал свою первую лекцию 11 мая. Об этом «Аугсбургская всеобщая газета» сообщала в выпуске от 20 мая: «Вильгельм Гримм начал свои лекции о средневерхненемецкой поэме «Кудруна». Его тоже сотни студентов приветствовали громким «УраЬ>; он поблагодарил их за такое сочувствие его судьбе, заметив при этом: о цветах говорят, что они растут ночью, а свою закрытую чашечку тем пышнее раскрывают с наступлением утра; это он мог бы применить и к себе, будь он еще молод; а так он может только заверить, что ночная стужа не причинила ему вреда. Он просил у слушателей доверия, ибо он намерен вести их не по прямому, как стрела, шоссе, обсаженному тополями, которые позволяют видеть лишь цель впереди, но заслоняют виды по сторонам; его дорога ведет в чистое поле, дабы оттуда обозреть природу и найти точку зрения, с которой он мог бы представить ясную картину отечественной старины. После этого Гримм обрисовал особенности поэмы в сравнении с «Песнью о Нибелун-гах».
Примечательно, что ни одна из берлинских газет ни словечком не упомянула об этом все-таки необычайном событии. Зато Беттина фон Арним еще в конце 1841 года находилась под таким сильным впечатлением от того, как встретили Якоба студенты, что сообщала своему сыну Фреймунду: «Якоба Гримма, когда он пришел читатъ лекцию, встретили нескончаемой овацией, собралось около шестисот студентов, пришлось открыть большую аудиторию; когда он шел по коридору, студенты, стоявшие у дверей, кричали: «Виват!» В тот же миг в Виват!» с необычайным пылом возгласили в зале, студенты вскакивали на скамейки, размахивали шапками, хлопали в ладоши и кричали: «Еще раз.!», и эта буря не смолкала в течение десяти минут. Якоб смертельно побледнел, он совершенно растерялся ог такой неожиданной встречи, которой никак не предполагал; он прикрыл глаза рукой, чтобы справиться: с собой, и сказал: -«Я понимаю! Это относится не ко мне, а к постигшей меня судьбе, которая меня не согнула! И которой я обязан теперь еще и тем, что оказался среди вас!». Эти слова были встречены громкими рукоплесканиями, но добрый Якоб уже не мог справиться с собой и так разволновался, что вынужден был часто делать паузы. Домой он пришел тоже сильно потрясенный и на другой день заболел; но теперь он пребывает в хорошем настроении среди своих учеников, его курс насчитывает около двухсот слушателей. Смешно, что перед началом курса к Якобу в приемной обратился профессор Шталь, который стал его утешать и сказал, что его, Шталя, поначалу тоже плохо встретили, так что пусть Гримм не робеет, в Берлине студенты бывают грубоваты с новыми профессорами».
Фридрих Юлиус Шталь, приглашенный в 1840 году в Берлин из Эрлангена в качестве профессора философии права, государственного и церковного права, всего через несколько лет ставший главным рупором реакции, уже в то время прославился как противник какой бы то ни было прогрессивной теории естественного права. То, что его, в отличие от Якоба Гримма, «плохо встретили» студенты, характеризует настроения университетской молодежи предмартовской поры.
Но этот эпизод показывает также, что среди профессоров Берлинского университета были люди весьма различных политических убеждений. «Меня это совершенно не беспокоит, — писал Якоб Дальману 11 июня 1841 года, — тем более что я еще не имею должности в университете». Вильгельм Гримм больше страдал от такой обстановки — ему было гораздо труднее, чем старшему брату, избегать контактов. А круг известных представителей той эпохи, с которым общались братья Гримм, год от году становился шире. Если они и не принадлежали, как одно время в Касселе, к придворному обществу, то появляться «при дворе», когда их туда вызывали или приглашали, было для них само собой разумеющейся обязанностью. Александр фон Гумбольдт, сам не державший салона, как было принято в те времена, но, несмотря на свой преклонный возраст, игравший главную роль в определении состава гостей на приемах при дворе Фридриха Вильгельма IV в Потсдаме и в Берлине, заботился о том, чтобы братья Гримм не были забыты. Якоб был одним из первых ученых, награжденных вновь учрежденным орденом — по ходатайству Александра фон Гумбольдта.
В салонах, общественных центрах раннебуржуазной эпохи, братья Гримм не вращались — ни в салоне их приятельницы Беттины фон Арним, ни у супругов Варнгаген. Личные взаимоотношения связывали их почти исключительно с университетскими коллегами, а также с известными писателями и художниками, приехавшими в Пруссию после смены монарха, как, например, с Фридрихом Рюк-кертом, который жил в Берлине с перерывами с 1841 по 1848 год, и художником Петером Корнелиусом, приглашенным в 1841 году в Берлин и назначенным директором Академии художеств. К этому кругу принадлежал и философ Фридрих Вильгельм Йозеф Шеллинг, который с 1827 года преподавал в Мюнхенском университете, а в 1840-м последовал призыву Фридриха Вильгельма IV и приехал в Берлин.
Помимо контакта с Савиньи, важным было также общение с ученым-правоведом Иоганном Альбрехтом Фридрихом Эйхгорном; в 1815 году в Париже Якоб Гримм вместе с ним пытался отыскать и вернуть в Пруссию научные и художественные ценности, похищенные во время французской оккупации. После того как Эйхгорн в 1840 году был назначен министром просвещения и исповеданий, он стал проводником пиетистски-ортодоксальных тенденций и во время революции 1848 года вынужден был уйти а отставку.
Если братья Гримм даже сравнительно быстро привыкли: к условиям жизни в прусской столице, совершенно иными по сравнению с их родным Каселем, то новое окружение все же оказало на них известное воздействие. Личное общение со старыми друзьями уже не отличалось ТОЁТ сердечностью, какою до этого была отмечена их многолетняя переписка. Старых приятелей Лахмана и Савиньи Якоб встречал преимущественно на заседаниях в Академии наук, однако «их письменное сообщение было теплее, чем впоследствии личное», — читаем мы в письме от 9 апреля 1851 года к Гервинусу. Это не значит, что братья Гримм жили совершенно изолированно
Жизнь и литературная деятельность братьев Гримм в Берлине
Вскоре после переезда в Берлин братья Гримм воспользовались предоставленной им как действительным членам Академии наук возможностью читать лекции в Берлинском университете. Уже 30 апреля 1841 года Якоб Гримм прочитал перед сотнями слушателей свою вводную лекцию “О древностях германского права”.
“Встреченный долго не смолкавшей овацией, – писала по этому случаю 8 мая 1841 года “Аугсбургская всеобщая газета”, – он поблагодарил с заметной растроганностью, которая еще некоторое время не оставляла его и сообщила всей его лекции мягкую теплоту. Судьба, сказал он, не согнула его, но возвысила, и он тем более благословляет ее, что она привела его в нашу среду”.
Вильгельм Гримм прочитал свою первую лекцию 11 мая. Об этом “Аугсбургская всеобщая газета” сообщала в выпуске от 20 мая: “Вильгельм Гримм начал свои лекции о средневерхненемецкой поэме “Кудруна”. Его тоже сотни студентов приветствовали громким “УраЬ>; он поблагодарил их за такое сочувствие его судьбе, заметив при этом: о цветах говорят, что они растут ночью, а свою закрытую чашечку тем пышнее раскрывают с наступлением утра; это он мог бы применить и к себе, будь он еще молод; а так он может только заверить, что ночная стужа не причинила ему вреда. Он просил у слушателей доверия, ибо он намерен вести их не по прямому, как стрела, шоссе, обсаженному тополями, которые позволяют видеть лишь цель впереди, но заслоняют виды по сторонам; его дорога ведет в чистое поле, дабы оттуда обозреть природу и найти точку зрения, с которой он мог бы представить ясную картину отечественной старины. После этого Гримм обрисовал особенности поэмы в сравнении с “Песнью о Нибелун-гах”.
Примечательно, что ни одна из берлинских газет ни словечком не упомянула об этом все-таки необычайном событии. Зато Беттина фон Арним еще в конце 1841 года находилась под таким сильным впечатлением от того, как встретили Якоба студенты, что сообщала своему сыну Фреймунду: “Якоба Гримма, когда он пришел читатъ лекцию, встретили нескончаемой овацией, собралось около шестисот студентов, пришлось открыть большую аудиторию; когда он шел по коридору, студенты, стоявшие у дверей, кричали: “Виват!” В тот же миг в Виват!” с необычайным пылом возгласили в зале, студенты вскакивали на скамейки, размахивали шапками, хлопали в ладоши и кричали: “Еще раз.!”, и эта буря не смолкала в течение десяти минут. Якоб смертельно побледнел, он совершенно растерялся ог такой неожиданной встречи, которой никак не предполагал; он прикрыл глаза рукой, чтобы справиться: с собой, и сказал: -“Я понимаю! Это относится не ко мне, а к постигшей меня судьбе, которая меня не согнула! И которой я обязан теперь еще и тем, что оказался среди вас!”. Эти слова были встречены громкими рукоплесканиями, но добрый Якоб уже не мог справиться с собой и так разволновался, что вынужден был часто делать паузы. Домой он пришел тоже сильно потрясенный и на другой день заболел; но теперь он пребывает в хорошем настроении среди своих учеников, его курс насчитывает около двухсот слушателей. Смешно, что перед началом курса к Якобу в приемной обратился профессор Шталь, который стал его утешать и сказал, что его, Шталя, поначалу тоже плохо встретили, так что пусть Гримм не робеет, в Берлине студенты бывают грубоваты с новыми профессорами”.
Фридрих Юлиус Шталь, приглашенный в 1840 году в Берлин из Эрлангена в качестве профессора философии права, государственного и церковного права, всего через несколько лет ставший главным рупором реакции, уже в то время прославился как противник какой бы то ни было прогрессивной теории естественного права. То, что его, в отличие от Якоба Гримма, “плохо встретили” студенты, характеризует настроения университетской молодежи предмартовской поры.
Но этот эпизод показывает также, что среди профессоров Берлинского университета были люди весьма различных политических убеждений. “Меня это совершенно не беспокоит, – писал Якоб Дальману 11 июня 1841 года, – тем более что я еще не имею должности в университете”. Вильгельм Гримм больше страдал от такой обстановки – ему было гораздо труднее, чем старшему брату, избегать контактов. А круг известных представителей той эпохи, с которым общались братья Гримм, год от году становился шире. Если они и не принадлежали, как одно время в Касселе, к придворному обществу, то появляться “при дворе”, когда их туда вызывали или приглашали, было для них само собой разумеющейся обязанностью. Александр фон Гумбольдт, сам не державший салона, как было принято в те времена, но, несмотря на свой преклонный возраст, игравший главную роль в определении состава гостей на приемах при дворе Фридриха Вильгельма IV в Потсдаме и в Берлине, заботился о том, чтобы братья Гримм не были забыты. Якоб был одним из первых ученых, награжденных вновь учрежденным орденом – по ходатайству Александра фон Гумбольдта.
В салонах, общественных центрах раннебуржуазной эпохи, братья Гримм не вращались – ни в салоне их приятельницы Беттины фон Арним, ни у супругов Варнгаген. Личные взаимоотношения связывали их почти исключительно с университетскими коллегами, а также с известными писателями и художниками, приехавшими в Пруссию после смены монарха, как, например, с Фридрихом Рюк-кертом, который жил в Берлине с перерывами с 1841 по 1848 год, и художником Петером Корнелиусом, приглашенным в 1841 году в Берлин и назначенным директором Академии художеств. К этому кругу принадлежал и философ Фридрих Вильгельм Йозеф Шеллинг, который с 1827 года преподавал в Мюнхенском университете, а в 1840-м последовал призыву Фридриха Вильгельма IV и приехал в Берлин.
Помимо контакта с Савиньи, важным было также общение с ученым-правоведом Иоганном Альбрехтом Фридрихом Эйхгорном; в 1815 году в Париже Якоб Гримм вместе с ним пытался отыскать и вернуть в Пруссию научные и художественные ценности, похищенные во время французской оккупации. После того как Эйхгорн в 1840 году был назначен министром просвещения и исповеданий, он стал проводником пиетистски-ортодоксальных тенденций и во время революции 1848 года вынужден был уйти а отставку.
Если братья Гримм даже сравнительно быстро привыкли: к условиям жизни в прусской столице, совершенно иными по сравнению с их родным Каселем, то новое окружение все же оказало на них известное воздействие. Личное общение со старыми друзьями уже не отличалось ТОЕТ сердечностью, какою до этого была отмечена их многолетняя переписка. Старых приятелей Лахмана и Савиньи Якоб встречал преимущественно на заседаниях в Академии наук, однако “их письменное сообщение было теплее, чем впоследствии личное”, – читаем мы в письме от 9 апреля 1851 года к Гервинусу. Это не значит, что братья Гримм жили совершенно изолированно
Сочинение по литературе на тему: Жизнь и литературная деятельность братьев Гримм в Берлине
Другие сочинения:
Краткая биография Гримм Якоб и Вильгельм Гримм Биография Братья Гримм – известные немецкие писатели и исследователи культуры народа. Якоб и Вильгельм Гримм родились в немецком городе Ханау в семье чиновника. Якоб родился 4 января 1785 года, а Вильгельм спустя год – 24 февраля Read More .
Литературные сказки из народа (о творчестве братьев Гримм) Братья Вильгельм (1786-1859) и Якоб Гримм (1785-1863) решили поддержать немецкую культуру, “дать молодежи и народу здоровую поживу, от которой никто не откажется” – они записывали народные немецкие сказки из уст разных рассказчиков – чиновников, крестьян, дворян, подготовили и издали несколько Read More .
Якоб Гримм и Вильгельм Гримм Якоб Гримм и Вильгельм Гримм собиратели, составители и редакторы знаменитого собрания немецких народных сказок, крупнейшие ученые филологи, посвятившие жизнь изучению немецкой культуры. Их научная деятельность была очень разнообразна. Они разработали сравнительно-исторический метод исследования германских языков; Якобу Гримму принадлежат фундаментальные лингвистические Read More .
Приглашение братьев Гримм в Берлин К этому времени кронпринц стал королем Фридрихом Вильгельмом IV. Это побудило Савиньи отныне безоговорочно выступить за приглашение братьев Гримм в Берлин. Александр фон Гумбольдт, ободренный Беттиной, тоже усилил свои попытки добиться для братьев Гримм, как и для остальной “геттингенской семерки”, Read More .
Языковедческие труды братьев Гримм Братья Гримм, напротив, вышли из мелкобуржуазной среды, не имели и не унаследовали ничего, что хотя бы на короткое время позволило им вести жизнь, не зависящую от служебного жалованья. Тем не менее Якоб в Париже, в Вене, в Касселе использовал каждый Read More .
Литературные плоды изысканий братьев Гримм Плоды старонемецких и староскандинавских изысканий были изданы еще до “Детских и семейных сказок”: первая книга Якоба Гримма называлась “О старонемецком мейтерзанге”; а Вильгельм Гримм в том же 1811 году опубликовал “Древнедатские героические песни”. Эти названия также указывают на то, что Read More .
Последние литературные работы братьев Гримм После смерти брата Якоб Гримм еще больше избегал общества, чем раньше. Он сосредоточился на своей работе и позволял себе расслабиться во время одиноких прогулок по Тиргартену, на которые его, впрочем, часто толкали невестка и племянница. “Они меня здесь мучают, – Read More .
Гримм Я. и В Братья Гримм родились в семье чиновника в городе Ганау. Отец их был вначале адвокатом в Ганау, а затем занимался юридическими вопросами у князя Ганауского. Старший, Якоб, родился 4 января 1785 года, Вильгельм – 24 февраля 1786 года. С самого Раннего Read More .
Роль братьев Гримм в немецкой филологии (Сочинение на свободную тему)
О братьях Гримм – Якобе и Вильгельме – слышали многие. На самом деле братьев было пятеро, но именно старшие вошли в историю филологии. Причем их часто упоминают неразрывно друг от друга, поскольку они всю жизнь работали вместе, многие труды стали результатом их совместной работы. Гриммы большую часть жизни предпочитали работать в двух рядом расположенных кабинетах. Это было место, где они чувствовали себя лучше всего, и откуда их периодически изгоняла Доротея – супруга младшего брата Вильгельма, «чтобы мужчины не заплесневели за словарями». Они идеально вписываются в образ кабинетных ученых. Вторым любимым занятием братьев с молодости было посещение библиотек с их несметными богатствами.
Наши эксперты могут проверить Ваше сочинение по критериям ЕГЭ
ОТПРАВИТЬ НА ПРОВЕРКУ
Эксперты сайта Критика24.ру
Учителя ведущих школ и действующие эксперты Министерства просвещения Российской Федерации.
В общей сложности на протяжении 30 лет они исполняли должности библиотекарей, и это занятие их вполне устраивало.
Образ братьев Гримм практически у любого современного человека неизбежно вызывает ряд стереотипных ассоциаций. Якоба и Вильгельма Гримм заслуженно считают отцами германской филологии, основателями мифологической школы в немецкой фольклористике, авторами-составителями первого немецкого словаря этимологии. Всемирная слава пришла к братьям через издание сборника «Детские и семейные сказки» – сборника немецких народных сказок, подвергшихся литературной обработке и изданных в 1812 году. Сегодня этот сборник мы знаем как «Сказки братьев Гримм». Все читали, слушали или смотрели киноверсии сказок братьев Гримм. Они – создатели многотомного «Немецкого словаря». Старший брат Якоб – автор классической «Немецкой грамматики».
Якоб и Вильгельм Гримм появились на свет в семье чиновника в немецком городе Ханау (Ганау) в 1785 и 1786 году соответственно. & Вильгельм был младше брата на 13 месяцев. Когда Якобу было 11 лет, их отец умер, практически не оставив никаких средств. Тетя взяла детей на свое попечение. Детство и юность братьев прошли в Штейнау (небольшой городок в Ландграфстве Гессен-Дармштадт).
Тетя мальчиков поместила Якоба и Вильгельма в Кассельский лицей. В данном заведении имелись хорошие педагоги, однако система обучения имела серьезные недостатки: в день занимались по 10 – 11 часов; преподавалось множество наук, среди которых – антропология, логика, философия, мораль, а истории и языкам не уделялось достаточно внимания.
Отучившись в Кассельском лицее, Гримм поступили в Марбургский университет, мечтая изучать вслед за отцом юридические науки. Но затем их обоих все больше увлекало изучение немецкой и зарубежной литературы. Наставник братьев, знаменитый юрист Фридрих Карл фон Савиньи, познакомил Якоба и Фридриха с новым направлением в литературе – романтизмом. Братья стали яркими представителями второго поколения немецких романтиков – Гейдельбергского романтизма, сторонники которого обращались к идее «народного духа» и проявляли особый интерес к национальной культурно-исторической традиции.
По смерти матери Якоб как старший взял на себя роль главы семьи, поступил на службу и некоторое время состоял библиотекарем короля Вестфалии Жерома Бонапарта, а затем статсаудитором в кассельском замке Вильгельмсгеге. В начале XIX века (1808 – 1813) братья Гримм активно собирали фольклор (легенды и сказки) непосредственно от сказителей в разных немецких землях или из фольклорных литературных источников. Результатом работы стало издание в Берлине первого тома «Детских и семейных сказок» 20 декабря 1812 года.
16 апреля 1816 года Якоба назначили вторым библиотекарем Кассельской библиотеки, там же секретарем работал Вильгельм. В этот период братья плодотворно работают: продолжают научные языковедческие исследования и изучают закономерности немецкого языка. Результатомстала «Немецкая грамматика», первый том которой был издан в 1819 году.
Летом 1829 года братья были приглашены на работу в Гёттинген. Якоб стал профессором в Гёттингенском университете, оба служили там библиотекарями. Якоб Гримм вместе с братом создал «Немецкий героический эпос» (1829 г.) и был издателем большого числа стихотворных произведений средневековья.
Кроме того, братья Гримм активно участвовали в политической жизни, активно пропагандировали идею объединения немецких земель и создание единого государства – конституционной монархии, в которой бы соблюдались основные права и свободы всех граждан. После протеста «Геттингенгской семерки» в 1837 году, вызванного изменением ганноверским герцогом Эрнстом Августом I действующей конституции, обоих братьев сняли с университетских должностей в Марбурге и выслали из страны.
По истечении трехлетнего изгнания и по приходе к власти прусского императора Вильгельма Фридриха IV братьев Гримм пригласили в Берлин. В Берлине Якоб и Вильгельм долго работали над составлением «Немецкого словаря». В словаре охвачен лексический состав немецкого языка начиная от Лютера и до Гёте. Труд был задуман как исторический словарь немецкого языка, вмещающий практически всю лексику и указывавший значения каждой единицы на разных этапах развития, ее этимологию, примеры употребления в живом немецком со ссылкой на источник. Работа над совместным монументальным произведением «Немецкий словарь» началась еще в 1838 году, но завершилась уже после смерти обоих братьев.
Также в Берлине была издана «История немецкого языка».
Вильгельм Гримм умер в 1859 году, Якоб пережил его только на три года. Только на 81-м году он стал ощущать некоторую слабость и был вынужден работать умереннее. В большом объеме изданы статьи, речи и доклады Якова Гримма, а также его письма к ученым сродных специальностей.
Посмотреть все сочинения без рекламы можно в нашем
Чтобы вывести это сочинение введите команду /id62070
Жизнь и литературная деятельность братьев Гримм в Берлине
Вскоре после переезда в Берлин братья Гримм воспользовались предоставленной им как действительным членам Академии наук возможностью читать лекции в Берлинском университете. Уже 30 апреля 1841 года Якоб Гримм прочитал перед сотнями слушателей свою вводную лекцию «О древностях германского права».
«Встреченный долго не смолкавшей овацией, — писала по этому случаю 8 мая 1841 года «Аугсбургская всеобщая газета», — он поблагодарил с заметной растроганностью, которая еще некоторое время не оставляла его и сообщила всей его лекции мягкую теплоту. Судьба, сказал он, не согнула его, но возвысила, и он тем более благословляет ее, что она привела его в нашу среду».
Вильгельм Гримм прочитал свою первую лекцию 11 мая. Об этом «Аугсбургская всеобщая газета» сообщала в выпуске от 20 мая: «Вильгельм Гримм начал свои лекции о средневерхненемецкой поэме «Кудруна». Его тоже сотни студентов приветствовали громким «УраЬ>; он поблагодарил их за такое сочувствие его судьбе, заметив при этом: о цветах говорят, что они растут ночью, а свою закрытую чашечку тем пышнее раскрывают с наступлением утра; это он мог бы применить и к себе, будь он еще молод; а так он может только заверить, что ночная стужа не причинила ему вреда. Он просил у слушателей доверия, ибо он намерен вести их не по прямому, как стрела, шоссе, обсаженному тополями, которые позволяют видеть лишь цель впереди, но заслоняют виды по сторонам; его дорога ведет в чистое поле, дабы оттуда обозреть природу и найти точку зрения, с которой он мог бы представить ясную картину отечественной старины. После этого Гримм обрисовал особенности поэмы в сравнении с «Песнью о Нибелун-гах».
Примечательно, что ни одна из берлинских газет ни словечком не упомянула об этом все-таки необычайном событии. Зато Беттина фон Арним еще в конце 1841 года находилась под таким сильным впечатлением от того, как встретили Якоба студенты, что сообщала своему сыну Фреймунду: «Якоба Гримма, когда он пришел читатъ лекцию, встретили нескончаемой овацией, собралось около шестисот студентов, пришлось открыть большую аудиторию; когда он шел по коридору, студенты, стоявшие у дверей, кричали: «Виват!» В тот же миг в Виват!» с необычайным пылом возгласили в зале, студенты вскакивали на скамейки, размахивали шапками, хлопали в ладоши и кричали: «Еще раз.!», и эта буря не смолкала в течение десяти минут. Якоб смертельно побледнел, он совершенно растерялся ог такой неожиданной встречи, которой никак не предполагал; он прикрыл глаза рукой, чтобы справиться: с собой, и сказал: -«Я понимаю! Это относится не ко мне, а к постигшей меня судьбе, которая меня не согнула! И которой я обязан теперь еще и тем, что оказался среди вас!». Эти слова были встречены громкими рукоплесканиями, но добрый Якоб уже не мог справиться с собой и так разволновался, что вынужден был часто делать паузы. Домой он пришел тоже сильно потрясенный и на другой день заболел; но теперь он пребывает в хорошем настроении среди своих учеников, его курс насчитывает около двухсот слушателей. Смешно, что перед началом курса к Якобу в приемной обратился профессор Шталь, который стал его утешать и сказал, что его, Шталя, поначалу тоже плохо встретили, так что пусть Гримм не робеет, в Берлине студенты бывают грубоваты с новыми профессорами».
Фридрих Юлиус Шталь, приглашенный в 1840 году в Берлин из Эрлангена в качестве профессора философии права, государственного и церковного права, всего через несколько лет ставший главным рупором реакции, уже в то время прославился как противник какой бы то ни было прогрессивной теории естественного права. То, что его, в отличие от Якоба Гримма, «плохо встретили» студенты, характеризует настроения университетской молодежи предмартовской поры.
Но этот эпизод показывает также, что среди профессоров Берлинского университета были люди весьма различных политических убеждений. «Меня это совершенно не беспокоит, — писал Якоб Дальману 11 июня 1841 года, — тем более что я еще не имею должности в университете». Вильгельм Гримм больше страдал от такой обстановки — ему было гораздо труднее, чем старшему брату, избегать контактов. А круг известных представителей той эпохи, с которым общались братья Гримм, год от году становился шире. Если они и не принадлежали, как одно время в Касселе, к придворному обществу, то появляться «при дворе», когда их туда вызывали или приглашали, было для них само собой разумеющейся обязанностью. Александр фон Гумбольдт, сам не державший салона, как было принято в те времена, но, несмотря на свой преклонный возраст, игравший главную роль в определении состава гостей на приемах при дворе Фридриха Вильгельма IV в Потсдаме и в Берлине, заботился о том, чтобы братья Гримм не были забыты. Якоб был одним из первых ученых, награжденных вновь учрежденным орденом — по ходатайству Александра фон Гумбольдта.
В салонах, общественных центрах раннебуржуазной эпохи, братья Гримм не вращались — ни в салоне их приятельницы Беттины фон Арним, ни у супругов Варнгаген. Личные взаимоотношения связывали их почти исключительно с университетскими коллегами, а также с известными писателями и художниками, приехавшими в Пруссию после смены монарха, как, например, с Фридрихом Рюк-кертом, который жил в Берлине с перерывами с 1841 по 1848 год, и художником Петером Корнелиусом, приглашенным в 1841 году в Берлин и назначенным директором Академии художеств. К этому кругу принадлежал и философ Фридрих Вильгельм Йозеф Шеллинг, который с 1827 года преподавал в Мюнхенском университете, а в 1840-м последовал призыву Фридриха Вильгельма IV и приехал в Берлин.
Помимо контакта с Савиньи, важным было также общение с ученым-правоведом Иоганном Альбрехтом Фридрихом Эйхгорном; в 1815 году в Париже Якоб Гримм вместе с ним пытался отыскать и вернуть в Пруссию научные и художественные ценности, похищенные во время французской оккупации. После того как Эйхгорн в 1840 году был назначен министром просвещения и исповеданий, он стал проводником пиетистски-ортодоксальных тенденций и во время революции 1848 года вынужден был уйти а отставку.
Если братья Гримм даже сравнительно быстро привыкли: к условиям жизни в прусской столице, совершенно иными по сравнению с их родным Каселем, то новое окружение все же оказало на них известное воздействие. Личное общение со старыми друзьями уже не отличалось ТОЁТ сердечностью, какою до этого была отмечена их многолетняя переписка. Старых приятелей Лахмана и Савиньи Якоб встречал преимущественно на заседаниях в Академии наук, однако «их письменное сообщение было теплее, чем впоследствии личное», — читаем мы в письме от 9 апреля 1851 года к Гервинусу. Это не значит, что братья Гримм жили совершенно изолированно
Братья Гримм: биография и творчество
Братья Гримм родились в Ханау, в ландграфстве Гессен-Кассель – Якоб 4 января 1785 года, а Вильгельм 24 февраля следующего года. Родители мальчиков Доротея и Филлип Вильгельм Гримм в браке произвели девять детей, из которых трое умерли в младенчестве.
Учеба в Касселе
Чтобы дать старшим сыновьям соответствующее образование для последующей адвокатской карьеры, мать отправила их осенью 1798 года в Кассель к своей тете. Отец мальчиков умер от пневмонии двумя годами ранее. Братья окончили Кассельский лицей, после чего с разницей в один год стали студентами Марбургского университета, где занялись изучением юриспруденции.
Один из их учителей Фридрих Карл фон Савиньи разрешил любознательным молодым людям время от времени пользоваться своей частной библиотекой. Братья, еще ранее познакомившиеся с творчеством Гете и Шиллера, нашли здесь обширный источник произведений романтизма и миннезанга.
Значительное влияние на взгляды Якоба и Вильгельмя оказал Иоганн Готфрид Гердер, имевший свою точку зрения на народную поэзию. Однако братья не превратились в романтиков, бредивших о «готическом средневековье», но стали реалистами, видевшими корни современных событий в далеком прошлом. Они изучали историческое развитие немецкой литературы (легенды, документы, поэзию) и закладывали основы для научной трактовки этой области. В духе Гердера они не ограничивались документами на немецком языке, пользуясь английскими, шотландскими и ирландскими источниками.
Начало творческого пути
После окончания учебы в 1806 году братья продолжали вести скромную, уединенную жизнь. Два года спустя Якобу удалось получить место личного библиотекаря при короле Вестфалии, Жероме Бонапарте (родной брат Наполеона I). Должностные обязанности не занимали много времени, что позволило братьям спокойно сосредоточиться на литературных и научных изысканиях. После смерти матери в 1808 году Якоб Гримм становится главой семьи.
В 1807 году Якоб и Вильгельм опубликовали эссе о миннезанге. Свои первые самостоятельные произведения братья выпустили в 1811 году, а в 1812 году последовали совместные книги, в том числе первый том «Детских и семейных сказок». С 1813 по 1816 год братья выпустили три номера журнала «Альдеутче Валдер», где публиковали образцы старой немецкой литературы.
Сказки братьев Гримм
Именно в этот период было положено начало работе, сделавшей их фамилию известной каждому образованному человеку – Якоб с Вильгельмом начали собирать народные сказки и легенды.
Настоящим кладезем информации стала для братьев Доротея Виманн, с которой они случайно познакомились в 1813 году в небольшой крестьянской деревушке под Касселем. Отец Доротеи держал постоялый двор, через который протекал нескончаемый поток путешественников. Помогавшей отцу по хозяйству девочке довелось выслушать немало чудесных историй и сказок, которыми делились друг с другом проезжие, коротая долгие вечера.
На момент знакомства с братьями госпоже Виманн было уже за пятьдесят, но сказки, услышанные в далеком детстве, сохранились в ее памяти в неизменном виде, что наряду с талантом прирожденного рассказчика вызывало неизменное восхищение Якоба и Вильгельма. Из двух сотен сказок, опубликованных в общей сложности братьями Гримм, более семидесяти были рассказаны именно Доротеей Виманн.
В год выхода первого тома сказок Наполеон Бонапарт потерпел сокрушительное поражение в России, что заново перекроило карту Европы. В 1813 году союзнические войска изгнали французов из Гессена, а Якоб был вынужден оторваться от своих литературных занятий, отправившись на Венский конгресс в качестве секретаря гессенской делегации. Пока старший брат трудился на ниве дипломатии, младший получил место секретаря библиотеки курфюста Гессенского, возвратившегося из изгнания.
В 1815 году братья издали второй том сказок, а в 1819 году переиздали первый, значительно переработанный и дополненный: добавились новые сказки, около четверти историй были удалены.
Заметки к сказкам были изданы в 1822 году как третий том. В 1825 году было опубликовано иллюстрированное малое издание «Детских и домашних сказок», получившее широкую известность. В качестве художника Якоб с Вильгельмом привлекли своего брата Людвига Эмиля. В 1823 году было опубликовано иллюстрированное английское издание сказок. Еще при жизни братьев большое немецкое издание сказок переиздавалось 7 раз, а малое 10 раз.
Немецкая грамматика
В это творческое время внимание Якоба Гримма сосредоточилось на «Немецкой грамматике». Обширная работа относится ко всем германским языкам, их связям с другими языками и историческому развитию. В этом основополагающем труде Якоб исследовал развитие законов изменения звуков, заложив основы современной этимологии.
В этом вопросе у Якоба Гримма были предшественники: в 1787 году Уильям Джонс в Бенгалии сравнивал санскрит с древними персидскими, греческими, латинскими, готическими и кельтскими языками из-за структуры и корня слов, однако делал это не систематично. Этим же занимался молодой датчанин Расмус Кристиан Раск.
Якоб Гримм знал начал сравнивать словообразование и звуковое развитие в древнескандинавском языке с славянским или греческим. В «Немецкой грамматике» этапы развития рассматриваемых языков впервые были сопоставлены. Во втором издании он смог объяснить, что выявленные звуковые соответствия Раска не были (случайными) отдельными явлениями, а следовали определенной регулярности. Это правило до сегодняшнего дня называется законом Гримма.
Известность в научных кругах
В 1816 и 1818 годах появились два тома коллекции саг (немецких легенд), которые, однако, не имели широкого успеха. В возрасте 30 лет Якоб и Вильгельм Гримм уже достигли выдающейся известности благодаря многочисленным публикациям. Помимо официальной работы в качестве библиотекаря (Якоб) или секретаря библиотеки (Вильгельм), они смогли провести собственное исследование на местном уровне, которое в 1819 году было удостоено Марбургским университетом почетной докторской степени.
Вести домашнее хозяйство братьям помогала их сестра Шарлотта, вышедшая, однако, в 1822 году замуж за друга семьи, адвоката, а впоследствии министра Гессена Людвига Хассенпфлуга. Его сестры Мария, Жаннетта и Амалия внесли свой вклад в будущее литературное наследие братьев Гримм, поделившись известными им народными сказками. После замужества Шарлотта переехала в дом мужа, и братьям пришлось самостоятельно вести свое холостяцкое хозяйство, пока в 1825 году Вильгельм не связал себя узами брака с Доротеей Вильд. Вильгельму очень повезло – Доротея стала не только женой, хозяйкой, но и личным секретарем братьев, с энтузиазмом помогая их работе.
Переезд в Геттинген
В 1829 году братья, имевшие к тому времени репутацию видных ученых, получили выгодное в финансовом отношении предложение от Гетингенского университета в соседнем Ганновере и покинули родной Гессен. В 1830 году Якоб получил место профессора и библиотекаря, а Вильям, проработав год в университетской библиотеке, занялся преподавательской деятельностью. В 1835 году он, как и старший брат, получил должность штатного профессора. Именно в Геттингене Якоб подготовил несколько значительных работ, в том числе и «Немецкую мифологию».
Политический кризис, разразившийся в Ганноверском королевстве в 1837 году, привел к отмене либеральной конституции. Семь профессоров Ганноверского университета, в число которых вошли и братья Гримм, отправили королю письмо с выражением протеста. Результатом стало увольнение всех семерых из университета, и высылка троих, включая Якоба, из страны.
Возвращение в Кассель
Лишившиеся работы братья были вынуждены вернуться в Кассель к младшему брату Людвигу. История получила широкий резонанс в Европе, а
при Лейпцигском университете был создан специальный комитет, собиравший пожертвования для «гетингенской семерки».
Вскоре братьям предложили начать работу над «Немецким словарем», которая дала им некоторые средства к существованию. Якоб и Вильгельм решают переехать в Берлин, и в 1840 году реализовывают это намерение. С весны 1842 года они начали преподавательскую деятельность в Берлинском университете.
Улучшившееся материальное положение позволило Якобу Гриму совершить несколько путешествий по странам Европы, в которых Вильгельм не мог его сопровождать по причине слабого здоровья. 68-летний Гримм-старший посетил Италию, Данию, Швецию (где останавливался у Ганса Христиана Андерсена), Францию, Австрию и Богемию.
В декабре 1859 года 73-летний Вильгельм заболел горячкой и через несколько дней скончался в окружении своей семьи. Смерть брата стала ударом для Якоба, и чтобы отвлечься от невеселых мыслей он с еще большим рвением продолжил работу над «Немецким словарем». В 1860 году Якоб Гримм выпустил второй том, обобщив свою работу и труды брата – эта книга стала последним совместным их творением. Понимая, что ему не хватит времени закончить столь титанический труд, Якоб тем не менее продолжал упорно трудится над словарем, опубликовав в третьем томе раздел на букву «Е» и первую часть раздела буквы «F».
В сентябре 1863 года Якоб Гримм скончался от сердечного приступа, так и не закончив работу над буквой «F». Братья похоронены рядом, на кладбище Святого Матфея в Берлине.
«Жизнь и литературная деятельность братьев Гримм в Берлине»
Вскоре после переезда в Берлин братья Гримм воспользовались предоставленной им как действительным членам Академии наук возможностью читать лекции в Берлинском университете. Уже 30 апреля 1841 года Якоб Гримм прочитал перед сотнями слушателей свою вводную лекцию «О древностях германского права».
«Встреченный долго не смолкавшей овацией, — писала по этому случаю 8 мая 1841 года «Аугсбургская всеобщая газета», — он поблагодарил с заметной растроганностью, которая еще некоторое время не оставляла его и сообщила всей его лекции мягкую теплоту. Судьба, сказал он, не согнула его, но возвысила, и он тем более благословляет ее, что она привела его в нашу среду».
Вильгельм Гримм прочитал свою первую лекцию 11 мая. Об этом «Аугсбургская всеобщая газета» сообщала в выпуске от 20 мая: «Вильгельм Гримм начал свои лекции о средневерхненемецкой поэме «Кудруна». Его тоже сотни студентов приветствовали громким «УраЬ>; он поблагодарил их за такое сочувствие его судьбе, заметив при этом: о цветах говорят, что они растут ночью, а свою закрытую чашечку тем пышнее раскрывают с наступлением утра; это он мог бы применить и к себе, будь он еще молод; а так он может только заверить, что ночная стужа не причинила ему вреда. Он просил у слушателей доверия, ибо он намерен вести их не по прямому, как стрела, шоссе, обсаженному тополями, которые позволяют видеть лишь цель впереди, но заслоняют виды по сторонам; его дорога ведет в чистое поле, дабы оттуда обозреть природу и найти точку зрения, с которой он мог бы представить ясную картину отечественной старины. После этого Гримм обрисовал особенности поэмы в сравнении с «Песнью о Нибелун-гах».
Примечательно, что ни одна из берлинских газет ни словечком не упомянула об этом все-таки необычайном событии. Зато Беттина фон Арним еще в конце 1841 года находилась под таким сильным впечатлением от того, как встретили Якоба студенты, что сообщала своему сыну Фреймунду: «Якоба Гримма, когда он пришел читатъ лекцию, встретили нескончаемой овацией, собралось около шестисот студентов, пришлось открыть большую аудиторию; когда он шел по коридору, студенты, стоявшие у дверей, кричали: «Виват!» В тот же миг в Виват!» с необычайным пылом возгласили в зале, студенты вскакивали на скамейки, размахивали шапками, хлопали в ладоши и кричали: «Еще раз.!», и эта буря не смолкала в течение десяти минут. Якоб смертельно побледнел, он совершенно растерялся ог такой неожиданной встречи, которой никак не предполагал; он прикрыл глаза рукой, чтобы справиться: с собой, и сказал: -«Я понимаю! Это относится не ко мне, а к постигшей меня судьбе, которая меня не согнула! И которой я обязан теперь еще и тем, что оказался среди вас!». Эти слова были встречены громкими рукоплесканиями, но добрый Якоб уже не мог справиться с собой и так разволновался, что вынужден был часто делать паузы. Домой он пришел тоже сильно потрясенный и на другой день заболел; но теперь он пребывает в хорошем настроении среди своих учеников, его курс насчитывает около двухсот слушателей. Смешно, что перед началом курса к Якобу в приемной обратился профессор Шталь, который стал его утешать и сказал, что его, Шталя, поначалу тоже плохо встретили, так что пусть Гримм не робеет, в Берлине студенты бывают грубоваты с новыми профессорами».
Фридрих Юлиус Шталь, приглашенный в 1840 году в Берлин из Эрлангена в качестве профессора философии права, государственного и церковного права, всего через несколько лет ставший главным рупором реакции, уже в то время прославился как противник какой бы то ни было прогрессивной теории естественного права. То, что его, в отличие от Якоба Гримма, «плохо встретили» студенты, характеризует настроения университетской молодежи предмартовской поры.
Но этот эпизод показывает также, что среди профессоров Берлинского университета были люди весьма различных политических убеждений. «Меня это совершенно не беспокоит, — писал Якоб Дальману 11 июня 1841 года, — тем более что я еще не имею должности в университете». Вильгельм Гримм больше страдал от такой обстановки — ему было гораздо труднее, чем старшему брату, избегать контактов. А круг известных представителей той эпохи, с которым общались братья Гримм, год от году становился шире. Если они и не принадлежали, как одно время в Касселе, к придворному обществу, то появляться «при дворе», когда их туда вызывали или приглашали, было для них само собой разумеющейся обязанностью. Александр фон Гумбольдт, сам не державший салона, как было принято в те времена, но, несмотря на свой преклонный возраст, игравший главную роль в определении состава гостей на приемах при дворе Фридриха Вильгельма IV в Потсдаме и в Берлине, заботился о том, чтобы братья Гримм не были забыты. Якоб был одним из первых ученых, награжденных вновь учрежденным орденом — по ходатайству Александра фон Гумбольдта.
В салонах, общественных центрах раннебуржуазной эпохи, братья Гримм не вращались — ни в салоне их приятельницы Беттины фон Арним, ни у супругов Варнгаген. Личные взаимоотношения связывали их почти исключительно с университетскими коллегами, а также с известными писателями и художниками, приехавшими в Пруссию после смены монарха, как, например, с Фридрихом Рюк-кертом, который жил в Берлине с перерывами с 1841 по 1848 год, и художником Петером Корнелиусом, приглашенным в 1841 году в Берлин и назначенным директором Академии художеств. К этому кругу принадлежал и философ Фридрих Вильгельм Йозеф Шеллинг, который с 1827 года преподавал в Мюнхенском университете, а в 1840-м последовал призыву Фридриха Вильгельма IV и приехал в Берлин.
Помимо контакта с Савиньи, важным было также общение с ученым-правоведом Иоганном Альбрехтом Фридрихом Эйхгорном; в 1815 году в Париже Якоб Гримм вместе с ним пытался отыскать и вернуть в Пруссию научные и художественные ценности, похищенные во время французской оккупации. После того как Эйхгорн в 1840 году был назначен министром просвещения и исповеданий, он стал проводником пиетистски-ортодоксальных тенденций и во время революции 1848 года вынужден был уйти а отставку.
Если братья Гримм даже сравнительно быстро привыкли: к условиям жизни в прусской столице, совершенно иными по сравнению с их родным Каселем, то новое окружение все же оказало на них известное воздействие. Личное общение со старыми друзьями уже не отличалось ТОЁТ сердечностью, какою до этого была отмечена их многолетняя переписка. Старых приятелей Лахмана и Савиньи Якоб встречал преимущественно на заседаниях в Академии наук, однако «их письменное сообщение было теплее, чем впоследствии личное», — читаем мы в письме от 9 апреля 1851 года к Гервинусу. Это не значит, что братья Гримм жили совершенно изолированно
Загрузка...