Эмили Дикинсон – оригинальная американская поэтесса: сочинение

Эмили Дикинсон. Любимые стихи и их переводы ( 14 )

Из сотен прочитанных замечательных стихов Эмили Дикинсон я выбрала здесь самые любимые, сопроводив их прекрасным, на мой взгляд, переводом на русский язык. Авторов нескольких переводных стихов найти не смогла.

Эмили Элизабет Дикинсон ( 1830 , Амхерст, Массачусетс — 1886 года, там же) — американская поэтесса.

При жизни опубликовала менее десяти стихотворений (большинство источников называют цифры от семи до десяти) из тысячи восьмисот, написанных ею. Даже то, что было опубликовано, подверглось серьёзной редакторской переработке, чтобы привести стихотворения в соответствие с поэтическими нормами того времени. Стихи Дикинсон не имеют аналогов в современной ей поэзии. Их строки коротки, названия, как правило, отсутствуют, и часто встречаются необычная пунктуация и использование заглавных букв. Многие её стихи содержат мотив смерти и бессмертия, эти же сюжеты пронизывают её письма к друзьям.

Хотя большинство её знакомых знали о том, что Дикинсон пишет стихи, масштаб её творчества стал известен только после её смерти

Паук – сам из себя – прядет
Серебряный уток –
Разматывая, как танцор,
Мерцающий моток –
Его призванье – украшать
Убогость наших стен –
Как бы из пустоты – творя
Свой дивный гобелен –
Из мысли – целый мир соткать –
И радугу – из мглы –
Чтоб через час – комком свисать
С хозяйкиной метлы –

(пер. Григорий Кружков)

Семья Дикинсон занимала почтенное положение в Амхерсте, штат Массачусетс. Дед поэтессы был одним из основателей Амхерстского колледжа, где ее отец служил казначеем, одновременно занимаясь адвокатской практикой и политической деятельностью – однажды он даже избирался в Палату представителей Конгресса США. Выросшие дети не разлетелись из гнезда: старший брат Остин, женившись, жил в соседнем доме, младшая сестра Лавиния, как и Эмили, не вышла замуж.

Главным событием молодости Эмили Дикинсон стала, по-видимому, дружба с молодым адвокатом Бенджамином Ньютоном, проходившим практику в конторе ее отца. Он руководил чтением, учил восхищаться великой поэзией, понимать красоту и величие мира. В 1850 году он уехал из Амхерста, а три года спустя умер. Много позднее Дикинсон вспоминала: “Когда я была еще совсем девочкой, у меня был друг, учивший меня Бессмертию, – но он отважился подойти к нему слишком близко – и уже не вернулся”.

В разлуке с Ньютоном у Эмили созрела мысль посвятить свою жизнь поэзии. Но после смерти старшего друга источник ее стихов пересох. Новое дыхание пришло в конце 1850-х годов, в разгар эпистолярного романа с сорокалетним священником из Филадельфии Чарльзом Уодсвортом. Была ли это любовь, душевная привязанность или мистическая близость, ясно одно – это было чувство исключительной интенсивности. Оно породило настоящий творческий взрыв: подсчитано, что только за три года с 1862 по 1864 ею написано более семисот стихотворений.

В том же самом 1862 году случилось так, что Эмили Дикинсон завязала переписку с известным в Новой Англии литератором Томасом Хиггинсоном, ставшим на многие годы ее постоянным корреспондентом и “поэтическим наставником”, а также издателем первого ее сборника стихов – но уже после смерти поэтессы.

Я взял слова “поэтический наставник” в кавычки, потому что их отношения были своеобразны: в каждом письме Эмили просила у Хиггинсона оценки и совета, назвала себя смиренной ученицей, но ни разу не воспользовалась его советами и продолжала все делать по-своему. А он указывал на просчеты и огрехи в ее стихах – неправильные ритмы и рифмы, странную грамматику – все, что было индивидуальной, во многом новаторской манерой Дикинсон, и что сумели адекватно оценить лишь критики XX века.

Литературное наследие Эмили Дикинсон – около тысячи восьмисот стихотворений, большая часть которых была найдена в комоде после ее смерти, и три тома писем, многие из которых не менее замечательны, чем ее стихи.

(из предисловия к собственным переводам стихов Е.Д. )

***
They say that “Time assuages” –
Time never did assuage-
An actual suffering strengthens
As Sinews do, with age-

Time is a Test of Trouble,
But not a Remedy-
If such it prove, it prove too
There was no Malady-

Сказали: “Время лечит”.
Не лечит никогда.
Страданье, как и мышцы,
Лишь укрепят года.

Но время – как проверка
Для тех, кто уцелел.
С годами стало легче?
Ну, значит, не болел.

Too few the mornings be,
Too scant the nigthts.
No lodging can be had
For the delights
That come to earth to stay,
But no apartment find
And ride away.

Здесь слишком кратки дни
И скудны ночи,
Чтобы могли они
Сосредоточить
Восторги, что здесь жить хотели,
Но не нашли приюта
И улетели.

(пер. Леонид Ситник)

The Road was lit with Moon and star—
The Trees were bright and still—
Descried I—by the distant Light
A Traveller on a Hill—
To magic Perpendiculars
Ascending, though Terrene—
Unknown his shimmering ultimate—
But he indorsed the sheen—

Звезда над полем – и луна
Осеребрила склон –
Далекий путник на холме
Сияньем окружен –
Какую он штурмует высь –
Печальный сын равнин?
Но эту даль и млечный свет –
Он оправдал – один –

(пер. Григорий Кружков)

To mend each tattered Faith
There is a needle fair
Though no appearance indicate
‘Tis threaded in the Air

And though it do not wear
As if it never Tore
‘Tis very comfortable indeed
And spacious as before

Чтоб аккуратно зачинить
Изодранную Веру –
Нужна невидимая нить –
Из воздуха – к примеру –

Стежок невидимой иглы –
Взгляните – вот как ловко –
И вновь она – целехонька –
Сияет, как обновка!

(пер. Григорий Кружков)

How much the present moment means
To those who’ve nothing more —
The Fop — the Carp — the Atheist —
Stake an entire store
Upon a Moment’s shallow Rim
While their commuted Feet
The Torrents of Eternity
Do all but inundate —

Как много значит миг для тех,
Кто только им богат!
Повеса – Щеголь – Атеист –
Лелеют – будто клад –
Один быстротекущий миг –
Пока у самых ног
Вскипает – затопляя их –
Бессмертия поток –

(пер. Григорий Кружков)

A Word dropped careless on a Page
May stimulate an eye
When folded in perpetual seam
The Wrinkled Maker lie

Infection in the sentence breeds
We may inhale Despair
At distances of Centuries
From the Malaria –

Одна случайная строка
Порой зацепит глаз –
Когда творца простыл и след –
Сильна зараза фраз –

И через целые века,
Быть может, ты вдохнешь –
Того отчаянья туман –
Той малярии дрожь.

(пер. Григорий Кружков)

I held a Jewel in my fingers –
And went to sleep –
The day was warm, and winds were prosy –
I said “‘Twill keep” –

Я сжала аметист в руке –
И спать легла –
“Он мой, – шептала я сквозь сон –
В нем нету зла”.
Проснулась – где мой талисман?
Исчез – во сне –
Лишь аметистовая грусть –
Осталась мне –

(пер. Григорий Кружков)

If you were coming in the Fall,
I’d brush the Summer by
With half a smile, and half a spurn,
As Housewives do, a Fly.

If I could see you in a year,
I’d wind the months in balls—
And put them each in separate Drawers,
For fear the numbers fuse—

If only Centuries, delayed,
I’d count them on my Hand,
Subtracting, til my fingers dropped
Into Van Dieman’s Land,

If certain, when this life was out—
That yours and mine, should be
I’d toss it yonder, like a Rind,
And take Eternity—

But, now, uncertain of the length
Of this, that is between,
It goads me, like the Goblin Bee—
That will not state— its sting.

Шепни, что осенью придешь –
И лето я смахну,
Как надоевшего шмеля,
Прилипшего к окну.
А если год придется ждать –
Чтобы ускорить счет –
Смотаю месяцы в клубки
И суну их в комод.
И если впереди – века,
Я буду ждать – пускай
Плывут века, как облака
В заокеанский рай –
И если встреча суждена
Не здесь – в ином миру,
Я жизнь сдеру – как шелуху –
И вечность изберу –
Но мне – увы – неведом срок –
И день в тумане скрыт –
И ожиданье – как оса
Голодная – язвит.

(пер. Григорий Кружков)

It dropped so low – in my Regard –
I heard it hit the Ground –
And go to pieces on the Stones
At bottom of my Mind –
Yet blamed the Fate that flung it – less
Than I denounced Myself,
For entertaining Plated Wares
Upon My Sliver Shelf –

Столь низко пал – в моих глазах –
Я видела – как он –
Вдруг раскололся на куски –
Издав печальный звон –
Но не судьбу бранила я –
А лишь себя одну –
Что вознесла – такой предмет –
В такую вышину –

(пер. Григорий Кружков)

Not all die early, dying young—
Maturity of Fate
Is consummated equally
In Ages, or a Night—

A Hoary Boy, I’ve known to drop
Whole statured—by the side
Of Junior of Fourscore—’twas Act
Not Period—that died.

Не всяк умерший молодым
Безвременно поник –
Бывает юноша – седым,
Ребячливым – старик.
Судьба свершается над тем,
Кто стать собой успел –
Деяний счет, а не годов
Решает – кто созрел.

(пер. Григорий Кружков)

To pile like Thunder to its close
Then crumble grand away
While Everything created hid
This — would be Poetry —

Or Love — the two coeval come —
We both and neither prove —
Experience either and consume —
For None see God and live —

Нагромоздить миры – как гром –
И разнести их в прах –
Чтоб содрогнулись все и вся –
Вот это – о стихах –

И о любви – они равны –
То и другое – Вспых –
И – Тьма – кто Бога увидал –
Тому не быть в живых –

(пер. Григорий Кружков)

The Dying need but little, Dear,
A Glass of Water’s all,
A Flower’s unobtrusive Face
To punctuate the Wall,

A Fan, perhaps, a Friend’s Regret
And Certainty that one
No color in the Rainbow
Perceive, when you are gone.

Что нам потребно в смертный час?
Для губ – воды глоток,
Для жалости и красоты –
На тумбочке цветок,
Прощальный взгляд – негромкий вздох –
И – чтоб для чьих-то глаз –
Отныне цвет небес поблек
И свет зари погас.

A word is dead
When it is said,
Some say.
I say it just
Begins to live
That day.

Мысль умирает, говорят,
Лишь произнесена.
А я скажу,
Что в этот миг
Рождается она.

Эмили Дикинсон — оригинальная американская поэтесса

Которая всю жизнь прожила в родительском имении, никто даже не знал, что она пишет стихи. После ее смерти оказалось, что она поэт-новатор, ее стихи — короткие строки с изломанным ритмом, почти без ритма, с очень необычным, разорванным синтаксисом, стихи странные, полупонятные, малопонятные, ассоциативные. Понравятся они тем, кто любит разгадывать загадки.

Дисгармоничная форма соответствует взгляду Дикинсон на мир как на разорванный Хаос. Страдания маленького слабого человека в страшном жестоком мире — вот ее тема. Воспринимать ее стихи на слух практически невозможно. Вот одно из немногих понятных:

Я — Никто. А ты — ты кто?

Может быть — тоже — Никто?

Тогда нас двое. Молчок!

Чего доброго выдворят нас за порог.

Как уныло — быть кем-нибудь —

И весь июнь напролет

Лягушкой имя свое выкликать

К восторгу местных болот.

Можно долго размышлять над тем, почему и в какой ситуации быть никем, лучше, чем кем-нибудь.

Книга, где можно прочесть стихи Дикинсон: Г. Лонгфелло. Песнь о Гайвате. У. Уитмен. Стихотворения и поэмы.

Э. Дикинсон. Стихотворения. — М., 1976 .

Эмили Дикинсон — оригинальная американская поэтесса

Другие сочинения по теме:

Поэтесса Елена Телега Нельзя не согласиться со словами римлян, что поэтом нельзя стать, поэтами рождаются. Нельзя выучиться ни на Шевченко, ни на Бетховена.

Выдающаяся поэтесса Лина Костенко Выдающаяся украинская поэтесса Лина Костенко родилась 19 марта 1930 года на Киевщине в семье учителей. Ее относят к поэтам —.

Джен Эйр — Эмили Бронте Джен Эйр рано потеряла родителей и теперь жила у своей тетки, миссис Рид. Жизнь ее была не сахар. Дело в.

Народная поэтесса Десанка Максимович Народная поэтессаи, действительный член Сербской Академии наук и искусств, почетный гражданин Крагуеваца, лауреат многочисленных литературных премий. Награжденная орденом Республики и.

Американская поэзия на примере творчества Гинзберга Гинзберг родился в российско-еврейской семье эмигрантов. Отец Аллена — Луис был школьным учителем, в свободное время любил сочинять стихотворения. Мать.

Американская литература первой половины ХХ века К началу ХХ века США становятся самой богатой страной капиталистического мира. Особенности исторического развития Америки, наличие «свободных земель» на Западе.

Американская действительность в произведениях Дж. Апдайка Джон Апдайк — известный американский прозаик и журналист. За время своей творческой деятельности он опубликовал двадцать восемь романов и сорок.

«Американская трагедия» краткое содержание романа Теодора Драйзера Книга первая Летним вечером в торговом центре американского города Канзас-Сити семейство Грифитс поет псалмы. Старший мальчик, двенадцатилетний Клайд тяготится своим.

Произведения Теодора Драйзера: «Американская трагедия» Произведения, Драйзера 20-х годов,, и прежде всего..опубликованная в 1925 году «Американская трагедия», стали знаменем реализма в литературе США. Обобщения «Американской.

«Американская трагедия», художественный анализ романа Теодора Драйзера Роман «Американская трагедия» был опубликован в 1925-м году. В основу его был положен реальный случай убийства Честером Джиллетом своей девушки.

Краткое содержание романа Драйзера «Американская трагедия» Канзас-Сити, жаркий летний вечер. Двое взрослых и четверо детей распевают псалмы и раздают брошюры религиозного содержания. Старшему мальчику явно не.

Краткое изложение Теодор Драйзер Американская трагедия Теодор Драйзер Американская трагедия Канзас-Сити, жаркий летний вечер. Двое взрослых и четверо детей распевают псалмы и раздают брошюры религиозного содержания.

Американская действительность в сатире М. Твена (В произведениях «Приключения Тома Сойера», «Приключения Гекльберри Финна») Американская действительность в сатире М. Твена (В произведениях «Приключения Тома Сойера», «Приключения Гекльберри Финна») Американская действительность в сатире М. Твена.

Любовь к родной природе в стихотворениях Т. Г. Шевченко Стихи Шевченко — непревзойденный образ пейзажной лирики. Поэзия Т. Г. Шевченко очень эмоциональная, откровенная. Писатель с нескрываемой любовью относится к.

Жуковскому («Когда, к мечтательному миру…»;) Эти стихи Пушкин сопровождал в журнальной публикации подзаголовком: «По прочтении изданных им книжек: «Для немногих». Книжки эти содержали образцы немецкой.

План анализа стихотворения 1. Какое План анализа стихотворения 1. Какое настроение становиться для стихотворения определяющим в целом. Меняется ли чувства автора на протяжении стихотворения, если.

Анализ стиха А. А. Фета Очень сложно выбрать какое-нибудь одно или даже два стихотворения Фета, чтобы провести анализ. Однако я не могу проанализировать все стихи.

Мей Л. — Мей Лев Александрович — краткая биография писателя Мей Лев Александрович Мей Лев Александрович , поэт, драматург. Родился 13 февраля в Москве в дворянской семье. В 9 лет.

Творческая мастерская «Сочиняем стихи» Учитель: Ребята, вы думаете, что не умеете сочинять стихи? Конечно, чтобы писать настоящие стихи, нужно родиться поэтом. Такие поэты, как.

«Преступление и наказание» — Достоевский Он страдал от мысли: зачем он тогда себя не убил? Зачем он стоял тогда над рекой и предпочел явку с.

Эмили Дикинсон: как безумная старая дева оказалась гениальной поэтессой, которую знает в США каждый

Ещё при жизни об Эмили ходила слава, по крайней мере, в родном городе. Но вовсе не о её поэтическом таланте: о том, что Эмили пишет стихи, знало очень мало людей. Для большинства горожан она была сумасшедшей старой девой, затворницей, которая иногда бродит вокруг своего дома, глядя перед собой, словно безумица. На самом деле, Эмили теряла зрение, и взгляд её был взглядом почти слепого человека — но такое объяснение широкой публике было неинтересно. А в остальном горожане были правы. Эмили была затворницей, Эмили была старой девой, а если принять за аксиому, что каждый настоящий поэт безумен — тогда она была и безумицей тоже.

Хотя порой можно столкнуться с мифом, что Эмили умерла молодой, это не так. Поэтесса прожила пятьдесят пять с лишним лет — в то время такой возраст считался почтенным. Дикинсон умерла так же тихо, как жила. Таинственная болезнь — которая, быть может, просто была страхом, нервным напряжением или глубокой депрессией — вдруг приковала её к постели. Своей последней весной Эмили отослала письмо кузенам, очень короткое: «Маленькие кузены, позвали назад. Эмили». После такого лаконичного предупреждения она умерла.

На похоронах были все свои. Никакой пышности. Среди пришедших попрощаться со странной старой девой был популярный в то время литератор Томас Хиггинсон, один из тех, кто хранил тайну о её маленьком увлечении.

И Томас Хиггинсон был одним из немногих, кто не удивился, когда сестра Эмили, также старая дева Лавиния, разбирая вещи покойной, обнаружила там одну тысячу семьсот семьдесят пять стихотворений. И, судя по всему, также Томас Хиггинсон, хранитель тайны Дикинсон, способствовал тому, чтобы первый сборник стихов Эмили увидел свет — хотя при её жизни сурово отговаривал её от всяких публикаций.

Неисправимая

Детство Эмили Дикинсон не назовёшь безоблачным, хотя она не знала нужды, над ней никто не издевался и крупные бедствия прошли мимо неё. Её отец, преуспевающий адвокат, был из тихих, холодных тиранов, уверенных, что только они знают, в чём состоит чужое счастье, и подавляющих своих близких, чтобы они не сопротивлялись, когда их делают счастливыми правильно, а не как им в голову взбредёт.

Ещё ухаживая за будущей женой, Дикинсон-старший писал ей в повелительном тоне, чтобы она готовилась к рациональному счастью, именно в такой формулировке.

Как же выглядела позже женщина, которую постоянно и рационально он делал счастливой? Эмили описывала её как практически мёртвое сознанием существо, отсутствующую мать, тихую ходячую функцию. Отец подавлял и трёх своих детей, особенно дочерей, постоянно направляя их к своему рациональному счастью. Удивительно ли, что обе девушки остались старыми девами? Любое живое движение их души подвергалось подавлению — о какой любви могла быть речь? Ещё хорошо, что отец не «назначил» им женихов по своему вкусу, что превратило бы их жизнь с большой вероятностью в вечный тихий кошмар.

Но Эмили достался твёрдый характер её отца и, хотя она не противостояла ему напрямую, она всё же бунтовала по‑своему. Когда её отправили учиться в женскую семинарию, она обнаружила, что всех учениц там тщательно делят по религиозности и набожности. Большинство девочек легко вливались в образ настоящей христианки, часть считалась исправляющимися, и в последней части оказалась Эмили — в безнадёжных. Не потому, что она как-то отрицала существование Бога, а потому, что отвергала всякий формализм в вере.

Безнадёжных девочек, двадцать шесть человек, постоянно собирали, чтобы лекциями умягчить и спасти их души. На одно из таких собраний Эмили прийти отказалась. По меркам семинарии, это был дичайший, агрессивный, неподобающей девочке протест — и её с негодованием изгнали из школы.

Такую же форму протеста — тихую, но непреклонную — Эмили стала практиковать и дома. Она занималась не тем, что отец ожидал от своих дочерей. Ещё подростком вместе с подругой Сьюзен они решили держаться друг друга, потому что они созданы быть поэтессами в этом мире прозы — и уже такое противопоставление, пусть и необъявленное на публику, было в мире ценностей Дикинсона-старшего крайне неподобающим для его дочери. Но Эмили держалась этого противопоставления до конца. Она верила, что в ней — поэзия, и не сходила со своего пути, хотя оказалось это в итоге не так уж просто.

Роман в письмах

С момента смерти Дикинсон ведутся неустанные попытки разглядеть за её затворничеством и такими проникновенными стихотворными строчками тайную и несчастную любовь. Любой мужчина, с которым она общалась хоть сколько-то плотно, не раз назначался её гипотетическим возлюбленным. Например, Бенджамен Ньютон, подчинённый её отца, с которым Эмили определённо связывала в молодости тёплая дружба и ранняя смерть которого заставила её глубоко горевать.

Попали в список «несчастных любовей» Эмили также знакомый женатый пастор, несколько подруг и, наконец, Хиггинсон, тот самый, что помогал опубликовать её стихи.

Но, как ни ищи, в письмах Эмили — в отличие от её стихов, которые порой были и любовными — не найти следов романтических отношений и устремлений. С Хиггинсоном переписка была особенно странна. Дикинсон однажды четыре стихотворения с вопросом — есть ли в них дыхание. Дыхание в них было, сильное, свежее, но — по представлениям Хиггинсона — поэзией они не были. Не отвечали требованиям девятнадцатого века к тому, какими должны быть стихи. О чём он ей искренне и ответил.

После этого Дикинсон стала звать Хиггинсона наставником и раз за разом слать ему новые стихи с просьбой препарировать их хладнокровно, будто хирург. Томас исправно указывал все «ошибки». Эмили так же исправно благодарила и слала новые строки — безо всяких следов того, что она решила следовать советам своего «наставника». Нет сомнений, что в её отношении к суждениям Хиггинсона была нотка иронии — но по-своему она его ценила, прежде всего, за то, что он был в восторге от самобытности её стихов там, где другой не увидел бы ничего, кроме ошибок.

Критику и, тем более, критиканство «без нежности» Эмили, как признавалась сама, не перенесла бы. Так что она приняла рекомендацию Хиггинсона не публиковаться безропотно, поняв, какой отклик получила бы от менее чуткой публики. Она не готова была выслушивать гадости.

Интересно, что, когда знакомая поэтесса стала настаивать на издании сборника Дикинсон, она попросила именно Томаса сформулировать ясный, корректный отказ. В любом случае, Томас — только ярчайший пример того, что во всех её отношениях с мужчинами была завязана литература. С Ньютоном тоже. И с судьёй Отисом Лордом — одним из кандидатов на несчастную любовь Эмили.

Весь мир — в тексте

С книгами в семье Дикинсонов тоже были сложные отношения. Хотя ещё со времён обучения шкаф Дикинсона-старшего был забит классикой англоязычной литературы, когда Эмили была девочкой, приветствовалось изо всех книг только чтение Библии, и то, желательно, не тех мест, где происходит какой-нибудь блуд. В общем, оптимальнее всего было ограничиться Новым Заветом.

Тем не менее девочки по одной таскали книги из отцовского шкафа и погружались в них с головой, скрывая их за нотами, пряча под крышкой рояля, таясь с книгами по углам дома.

Когда в доме стали бывать молодые люди, они тоже тайком приносили Дикинсонам-младшим книги. Так Эмили познакомилась со своими любимыми писателями-современниками: сёстрами Бронте, Чарльзом Диккенсом, Джорджем Эллиотом и Элизабет Броунинг. Ньютон с пылом обсуждал с Эмили литературу — как считается, серьёзно подтолкнув её к оставленному было детскому увлечению поэзией. Судья Лорд познакомил с Шекспиром — и, почти ослепнув, Дикинсон позволяла читать себе только Шекспира, не видя смысла тратить остатки зрения на кого-либо мельче его.

Любой текст, выходящий из-под пера Эмили, превращался в художественный. Она не писала «обычных» писем своим друзьям — хотя не заваливала их литературными произведениями. Но на всех её письмах лежал отпечаток литературности, они были готовыми эссе поэта, рискнувшего писать в прозе, и, зачастую, они были посвящены также поэзии и прозе. Для Эмили как будто не существовало вне текста мира вообще.

А стихи, меж тем, были изумительно просты, вызывая своей простотой протест привыкших к пафосным аллегориям современников и не готовых видеть символику в образах непритязательных, повседневных, увидеть высокое чувство за почти бытовой картинкой, вроде страшной тоски о свободе:

Счастливый камушек-дружок Один гуляет вдоль дорог, И не влечет его успех, Не мучают ни страх, ни грех — От сотворенья, испокон — В одежде скудной, босиком, Но словно солнце, волен он — Судьбу, которой наделен, Исполнить с точностью планет, Хотя ему и дела нет —

Говорят, поэты перед смертью слагают какие-то особенные, чарующие (хотя и очень короткие) стихи. Во‑первых, это неправда. Во‑вторых, Дикинсон этого мифа тоже собой не подтвердила. Все лучшие свои стихи она писала, пока жила и умирать не собиралась. И, хотя в её стихах, как часто в те годы бывало и у других поэтов, постоянно упоминается смерть, чувствуется, что они все — живое дыхание. «Мои стихи дышат, мистер Хиггинсон?» — сколько раз после её смерти он отвечал снова: «Да»?

Лирика Эмили Дикинсон

Не только военная, но и романтическая поэзия в целом, прежде теснимая прозаическими жанрами, переживала период расцвета. Объединившиеся под знаменами поэзии романтики не составляли какой-либо группы, многие из них ничего не знали друг о друге и жили в разных — больших и маленьких городах США. Примечательно, однако, что все они (за вычетом родившихся на Лонг-Айленде и в Нью-Йорке, соответственно, У. Уитмена и прозаика-“расстриги” Г. Мелвилла) являлись уроженцами Новой Англии или южных штатов.

Новая Англия и Юг оказались последними цитаделями романтизма. Романтическая традиция здесь всегда была особенно богатой и влиятельной, а ее длительному сохранению способствовало то, что после Гражданской войны оба региона утратили свою доминирующую роль в политической и духовной жизни страны. Перестройка американского общества на капиталистический лад в них была особенно болезненной, так как сталкивалась с сопротивлением старейших в Америке форм цивилизации — сильным влиянием пуританства (в Новой Англии) и европейской культуры (на Юге). Приверженность к романтизму поэтов этих регионов объясняется тем, что здесь еще сохранилась проблематика, отвечающая романтическому видению мира.

В плане данного разговора особенно интересно развитие новоанглийской романтической лирики, корни которой уходят в традицию духовных исканий пуританской поэзии А. Брэдстрит и Э. Тейлора. Примером новаторского развития и переосмысления этой традиции и вместе с тем ярким свидетельством позднего высокого взлета американского романтизма выступает творчество Эмили Элизабет Дикинсон (1830—1886).

Эмили Дикинсон — одна из самых загадочных фигур в истории мировой литературы, как в человеческом, так и в творческом отношении. Ее творческая судьба необычайна: всю ее жизнь даже ближайшие соседи не догадывались, что она пишет стихи. Долгое время об этом не знали и родственники, живущие с ней в одном доме — мать, отец, брат Остин, сестра Лавиния. При жизни Дикинсон в печати появилось лишь восемь ее стихотворений — и все без подписи. Ее первый сборник, вышедший посмертно в 1890 году, почти не привлек внимания.

Слава началась в XX столетии. В 1955 появилось полное собрание стихов Э. Дикинсон, которое состояло из трех томов и включало более 1700 стихотворений, а годом позже — трехтомное собрание писем — своеобразная “проза поэта”. Вот ее образчик: “Вы спрашиваете, кто мои друзья? Холмы, сэр, и солнечный закат. И коричневый пес, с меня ростом. “

Литература о Дикинсон насчитывает теперь десятки монографий, и тем не менее споры продолжаются. С Эмили Дикинсон случилось то, что порой случается с поэтами — она опередила свое время. В XIX веке ее стих, слишком оригинальный, индивидуальный, ни на чей не похожий, очевидно, не мог быть понятым. Когда же его поняли — признали, что она вдохновенный поэт, глубже, чем кто-либо до нее, проникший в нехоженые сферы духа и проложивший дорогу поэзии XX века.

Дочь адвоката, Эмили Дикинсон родилась в Амхерсте, маленьком провинциальном городке штата Массачусетс и здесь же, не считая кратких поездок в Бостон, Филадельфию и Вашингтон в юности, провела всю свою жизнь. В последние двадцать пять лет она вообще не выходила из дома и к вящему негодованию родных перестала посещать даже церковные собрания. При этом Эмили Дикинсон была глубоко верующим человеком. “Когда семья уходила в церковь, — поясняла она, — я никогда не оставалась в одиночестве. Бог сидел рядом со мной и глядел прямо мне в душу”.

Э. Дикинсон добровольно обрекла себя на все возраставшее одиночество. Это была не единственная ее странность: она всегда — в любое время года ходила в белом, никогда не подписывала своих писем, так и осталась старой девой, хотя предложения руки и сердца (пусть немногочисленные) ей в свое время делались. Все это порождало домыслы и рассказы. В Амхерсте она стала чем-то, вроде местной “чудачки”. Какой она была на самом деле? “Маленькой, словно птичка-крапивник, с глазами, цвета вишен, которые гости оставляют на дне бокалов”, — так она описывала себя сама. “Женщиной с легкой походкой, тихим детским голосом и быстрым умом”, — так воспринимали ее современники. “У нее был капризный интеллект и широчайшие духовные запросы”, — замечают критики XX века.

Дикинсон не была ни монахиней, ни мистиком, ни просто эксцентричной особой. Всем ее “странностям” были причины и в личной, интимной жизни, и в той духовной ситуации, которую переживали тогда Америка, Новая Англия. Собственно, все причины сводились к одной, название которой — романтизм. Романтизм как протест против бездуховности и низменности окружавшего ее бытия, со всеми его войнами, борьбой за положение в обществе, за влияние и литературное признание.

Протестом был и ее отказ печататься. Она не хотела грязнить чистое знамя поэзии отношениями с книгопродавцами, не хотела в угоду тогдашним литературным вкусам “приглаживать” свои стихи, чтобы их публиковать: “Пусть останутся мои стихи босоногими”, — говорила она. Э. Дикинсон была романтик и бунтарь по природе, хотя бунт ее имел особое свойство и проявлялся в стоическом неприятии того, что она считала для себя чуждым.

Жизнь поэтессы предстает исключительно бедной внешними событиями, даже в плане сугубо личном. Вот как она об этом писала: “У меня был друг детства, который научил меня искать бессмертия. Но сам он не вернулся из этих поисков. Затем я нашла еще одного друга, но я не удовлетворила его как ученица, и он покинул страну”.

За лаконичными фразами Э. Дикинсон встают, хотя и немногочисленные, но достаточно драматичные обстоятельства ее судьбы: безвременная смерть юношеской привязанности — Бенджамина Ньютона, а затем любовь всей ее жизни — к преподобному Чарльзу Уордсворту, зрелому, женатому человеку, любовь, состоящая из сплошной разлуки, взаимная и абсолютно безнадежная, потому что оба были людьми с высокими нравственными принципами. Этому чувству американская лирика обязана, по меньшей мере, несколькими шедеврами:

Когда Чарльз Уордсворт в 1861 году переехал в другой штат, и началась для Эмили Дикинсон пора ее “белого избранничества” (она облачилась в белое и до конца жизни замкнула себя в стенах своего дома). Биографы гадают, что же это значило — цвет “королевского траура” (как известно, траур королей белый) или “невестин белый цвет” ожидания (новая встреча действительно состоялась, но только через двадцать лет)? Вероятнее всего, что отъезд Уордсворта явился лишь толчком. Затворничество, в котором Эмили Дикинсон лелеяла свою неосуществимую любовь, было попыткой построить некую альтернативную вселенную в этом будничном, приземленном и ординарном мире. Не случайна обмолвка поэтессы о “стране”, которую “покинул друг”. Надо сказать, что ей удалось построить свой, самодостаточный мир: это ее поэзия.

Как и в стихах ее прямых предшественников — пуританских поэтов Новой Англии XVII—XVIII веков, исключительное место в лирике Э. Дикинсон занимает Библия. Исследователи, взявшиеся выделить “Библейские” стихотворения поэтессы, обнаружили, что это практически весь корпус ее творчества; даже тексты, в которых не упоминаются события и персонажи из Библии, так или иначе с ней соприкасаются.

Огромное количество стихов Э. Дикинсон непосредственно базируется на Писании. Она постоянно ведет в них разговор с Богом: обсуждает отдельные эпизоды истории народа Израиля, характеры героев, царей и пророков, демонстрируя при этом вовсе не пуританскую независимость суждений. Так, например, ей “кажется несправедливым, как поступили с Моисеем”, которому дали увидеть Обетованную Землю, но не дали туда войти. Бог для нее Отец, любящий, но иногда излишне строгий, она же — не всегда покорная дочь, стремящаяся во всем разобраться самостоятельно и дойти до самой сути.

Темы других, не столь многочисленных, как “Библейские”, стихотворений Эмили Дикинсон — это извечные темы поэзии: природа, любовь, жизнь, смерть, бессмертие. Отличительные черты ее лирики — своеобразие трактовки, которое заключается в органическом взаимодействии обыденного и философского планов; главенствующее место, которое занимает вопрос бессмертия; а также непривычная в литературе XIX века форма выражения. Вот очень характерные для Э. Дикинсон стихотворения:

Бессмертие у Дикинсон — это не посмертная слава, которую обычно имеют в виду поэты и на которую она, даже не публиковавшая своих стихов, явно не рассчитывала, так же, как смерть для нее не конец всего и не полная безнадежность, ибо вера в Спасителя обеспечивает “жизнь вечную”. Своеобразно и ее понимание любви: это не чисто духовный союз, как в поэзии большинства романтиков, но и не просто плотская связь, а и то и другое, и еще нечто третье — небесное откровение. Собственно, это глубоко христианская трактовка любви, включающей в себя различные оттенки, всеобъемлющей и самодостаточной, подобной любви к Богу.

Все коренные поэтические понятия обретают у Эмили Дикинсон свой первозданный, религиозно-философский смысл. Вместе с тем эти понятия для нее не абстракция, а что-то вполне действительное и конкретное. В ее стихотворениях, как правило, очень коротких, посвященных повседневным жизненным явлениям (утро, цветок клевера, колодец в саду), обязательно присутствует второй, философский план. Поэтому любая мелкая подробность обихода приобретает под пером автора особое звучание, особый вес:

В творчестве Эмили Дикинсон выразился тип сознания, сложившийся под воздействием пуританской духовной культуры. К данному источнику и восходят отмеченные особенности ее поэзии. Однако новоанглийское пуританство преображено здесь романтическим мироощущением. Свет, легкость, романтическая ирония окрашивают даже самые глубокие стихи-размышления Э. Дикинсон, поэтому они не философские трактаты и не проповеди, а почти всегда немножко игра:

Но Дикинсон — поэт внезапностей. Ей свойственны резкие перепады от экстатического упоения жизнью — в бездну отчаяния, “кипящей печали”, как она это называла:

Такова лирика Эмили Дикинсон, явление, одновременно, и противоречивое и по-своему цельное. Показательно, что при всей широте духовных интересов, характер проблематики, волновавшей поэтессу, практически не меняется. В ее случае не приходится говорить об эволюции творчества: это все большее углубление мотивов, наметившихся в ее самых первых текстах, свидетельство все углублявшейся жизни духа.

Новаторский и оригинальный стих Эмили Дикинсон казался ее современникам то “слишком неуловимым”, то вообще “бесформенным”. Издатель восьми опубликованных при жизни стихотворений поэтессы, Хиггинсон, писал, что они “напоминают овощи, сию минуту вырытые из огорода, и на них ясно видны и дождь, и роса, и налипшие кусочки земли”. Данное определение представляется совершенно верным, особенно если под словом “земля” подразумевать не грязь, а почву как первооснову всего сущего и существенного. Лирика Э. Дикинсон действительно лишена благозвучия и гладкости, так ценившихся читателями ее времени. Это поэзия диссонансов, автор которой не испытала отшлифовывающего и стандартизирующего влияния какого-либо “кружка” или “школы” и потому сохранила своеобразие стиля, четкость, отточенность и остроту мысли.

Ее поэтическая техника — это только техника Эмили Дикинсон. В чем же заключается ее специфика? Прежде всего, в лаконизме, который диктует пропуск союзов, усеченные рифмы, усеченные предложения. Своеобразие сказывается и в изобретенной поэтессой системе пунктуации — в широком использовании тире, подчеркивающих ритм, и заглавных букв, выделяющих ключевые слова и подчеркивающих смысл. Эта форма порождена не неумением писать гладко (у Дикинсон есть и вполне традиционные стихи) и не стремлением выделиться (она писала исключительно для себя и для Бога), а стремлением выделить самое зерно мысли — без шелухи, без блестящей оболочки. Это тоже своеобразный бунт против модных тогда словесных “завитушек”.

Форма стихов Дикинсон естественна для нее и определяется мыслью. Более того, ее неполные рифмы, неправильности стиля, судорожные перепады ритма, сама неровность ее поэзии воспринимается ныне как метафора окружающей жизни и становится все более актуальной. Собственно, время Эмили Дикинсон настало лишь в 50—70-е годы XX века, когда одним из важнейших направлений в американской поэзии стала философская лирика, наполненная сложными духовными и моральными коллизиями, и когда новаторский и свободный стиль автора перестал шокировать уже приученный к диссонансам слух соотечественников.

► Читайте также другие статьи раздела “Литература XIX века. Романтизм. Реализм”:

Художественное открытие Америки и другие открытия

Романтический нативизм и романтический гуманизм

Национальная история и история души народа

История и современность Америки в диалогах культур

Эмили Дикинсон – оригинальная американская поэтесса

Которая всю жизнь прожила в родительском имении, никто даже не знал, что она пишет стихи. После ее смерти оказалось, что она поэт-новатор, ее стихи – короткие строки с изломанным ритмом, почти без ритма, с очень необычным, разорванным синтаксисом, стихи странные, полупонятные, малопонятные, ассоциативные. Понравятся они тем, кто любит разгадывать загадки. Дисгармоничная форма соответствует взгляду Дикинсон на мир как на разорванный Хаос. Страдания маленького слабого человека в страшном жестоком мире – вот ее тема. Воспринимать ее стихи

Я – Никто. А ты – ты кто?

Может быть – тоже – Никто?

Тогда нас двое. Молчок!

Чего доброго выдворят нас за порог.

Как уныло – быть кем-нибудь –

И весь июнь напролет

Лягушкой имя свое выкликать

К восторгу местных болот.

(Перевод В. Марковой)

Можно долго размышлять над тем, почему и в какой ситуации быть никем, лучше, чем кем-нибудь.

Книга, где можно прочесть стихи Дикинсон: Г. Лонгфелло. Песнь о Гайвате. У. Уитмен. Стихотворения и поэмы. Э. Дикинсон. Стихотворения. – М., 1976 (Библиотека всемирной литературы).

Поэтесса Елена Телега Нельзя не согласиться со словами римлян, что поэтом нельзя стать, поэтами рождаются. Нельзя выучиться ни на Шевченко, ни на Бетховена. На них, как на пророков, сходит Святой Дух, и им.

Выдающаяся поэтесса Лина Костенко Выдающаяся украинская поэтесса Лина Костенко родилась 19 марта 1930 года на Киевщине в семье учителей. Ее относят к поэтам – шестидесятникам. Лина Костенко в своих произведениях обращается к проблемам Войны.

Моя любимая поэтесса М. Цветаева Творческая личность в понимании Цветаевой одинока. Это угадывается во многих стихотворениях, а в некоторых объявляется во всеуслышание (Поэты, Роландов рог). В произведении Роландов рог Цветаева, не прибегая к иносказаниям, повествует.

Краткое изложение Грозовой перевал Эмили Бронте Эмили Бронте Грозовой перевал Ощутив настоятельную необходимость отдохнуть от суеты лондонского света и модных курортов, мистер Локвуд решил на некоторое время поселиться в деревенской глуши. Местом своего добровольного затворничества он.

Американская школа литературного модернизма Американская школа модернизма наиболее ярко представлена поэтической практикой и теоретическими воззрениями таких мэтров модернизма, как Эзра Паунд (1885-1972) и Томас Стерне Элиот. В своей поэтической практике Паунд исходил из стремления.

Краткое изложение Теодор Драйзер Американская трагедия Теодор Драйзер Американская трагедия Канзас-Сити, жаркий летний вечер. Двое взрослых и четверо детей распевают псалмы и раздают брошюры религиозного содержания. Старшему мальчику явно не нравится то, чем он вынужден заниматься.

Любовь к родной природе в стихотворениях Т. Г. Шевченко Стихи Шевченко – непревзойденный образ пейзажной лирики. Поэзия Т. Г. Шевченко очень эмоциональная, откровенная. Писатель с нескрываемой любовью относится к родному краю. Невозможно не восхищаться пейзажами в стихотворениях, так как.

Анализ стиха А. А. Фета Очень сложно выбрать какое-нибудь одно или даже два стихотворения Фета, чтобы провести анализ. Однако я не могу проанализировать все стихи этого поэта, поэтому я остановлюсь на одном из всего многообразия.

Образ Украины в поэзии П. Грабовского Трагическая оторванность Грабовского от Украины не сломила его воли и решимости работать для нее. Доминирующим мотивом его поэзии стала судьба Украины, ее неволя. Интересно, что эпиграфом к первому сборнику с.

Из статьи “Об Адамовиче-критике” Адамович попадает прямо пальцем в небо, – например, когда он заявляет на основании одного-двух стихотворений, что к поэзии В. Набокова “без Пастернака трудно подойти”. С таким же успехом можно было.

Лингвистический анализ стихотворения “К Чаадаеву” Это стихотворение относится к 1818 году, а опубликовано в 1829 без ведома Пушкина, хотя до этого получило известность в рукописных списках. Посвящено Петру Яковлевичу Чаадаеву, одному из друзей Пушкина. Тема.

Тема России в поэзии Андрея Белого Мне кажется, никто лучше М. Цветаевой не сказал о сущности этого художника слова. В очерке об А. Белом “Плененный дух” вырисовывается образ мятущейся души, горячо любящей людей, жизнь, свою родину.

Сочинение размышление: Что я понял, прочитав стихотворение “Честная бедность” Во второй половине XVIII века в Шотландии жил и писал гениальный народный поэт, умевший рассказать о самых лучших, самых человечных чувствах простых людей. Слава Роберта Бернса вышла далеко за пределы.

Личность поэта со страниц “Кобзаря” В истории мировой литературы выделяются те книги, которые вобрали науку веков и имеют для народа огромное значение. К таким книгам относится и “Кобзарь”, книга, которая занимает у украинцев первое место.

Я пишу стихи (сочинение-рассуждение) Я пишу стихи. Один из них я показала нашей учительнице по литературе. Он ей очень понравился. Вот это стихотворение: Все покрыто инеем давно. Это первый из вздохов зимы. Мое закрытое.

Творчество Василия Симоненко Еще совсем недавно имя Василия Симоненко не было широко известно, еще совсем недавно никто и не подозревал, что этот поэт получит громкую славу. Но это произошло, и автор знаменитых “Лебедей.

Анализ поэтики Некрасова второй половины 50-х годов ХІХ века Одним из наглядных признаков начавшегося общественного подъема был выход в свет сборника стихов Некрасова в 1856 г. Поэт включил в него лучшие произведения, созданные им за 10 лет (стихи первой.

“Пути-дороги” Михалкова или как рождаются стихи? Не обозначено, сколько лет лирическому герою стихотворения “Пути-дороги”. Но кто же, кроме мальчика десяти – двенадцати лет, способен так самозабвенно рассказывать о разных дорогах: тропиночках, горных и воздушных путях, шоссе.

Судьба поэта из народа в стихотворении Н. А. Некрасова “На смерть Шевченко” Вырос Н. А. Некрасов среди крестьянских детей. Никакие запреты родителей не могли удержать его от общения с деревенскими ребятишками. Впоследствии простой язык, богатый и певучий, завораживающий нас своей музыкой, который.

“Преступление и наказание” (отрывок) – Достоевский Он страдал от мысли: зачем он тогда себя не убил? Зачем он стоял тогда над рекой и предпочел явку с повинною? Неужели такая сила в этом желании жить и так.

Самая загадочная поэтесса. Тайны жизни Эмили Дикинсон

Многие поэты имеют репутацию замкнутых людей. И Эмили Дикинсон – яркий тому пример. Ее стихи опережают время. И сегодня ее творения описывают как величайшие из когда-либо созданных.

Большинство стихотворений Дикинсон не были опубликованы при ее жизни. Возможно, ее стихи были отредактированы для защиты имиджа Эмили. В жизни поэтессы много тайн.

Семья Эмили

Эмили Элизабет Дикинсон родилась в Амхерсте, штат Массачусетс, 10 декабря 1830 года. Ее семья была хорошо известна в штате Массачусетс, но они были не очень богаты. Ее отец был юристом, а дедушка – одним из основателей колледжа в Амхерсте.

У Эмили был старший брат Уильям Остин и младшая сестра Лавиния. Тетя Эмили описывала Эмили как хорошую девочку, совершенно здоровую, довольную и беззаботную.

Подростковые годы

Сказать, что Эмили Дикинсон была умна, было бы преуменьшением. Она посещала занятия по английской и классической литературе, латыни, ботанике, геологии, истории, психологии и арифметике.

Дикинсон всегда была озабочена концепцией смерти, особенно смертью близких людей. Эмили очень переживала, когда ее брат умер от тифа. Два года спустя она написала: «Мне казалось, что я тоже должна умереть, если мне не разрешат присматривать за ним или хотя бы смотреть на его лицо».

Писатели, которые повлияли на ее творчество

Эмили Дикинсон нашла наставников, которые познакомили ее с трудами Уильяма Вордсворта и Ральфа Уолдо Эмерсона. Дикинсон была особенно увлечена работами Эмерсона и позже написала, что он «прикоснулся к тайной весне».

Она также читала книгу Шарлотты Бронте “Джен Эйр”, которая ей так понравилась, что она приобрела пса ньюфаундленда и назвала его Карло – в честь собаки-персонажа Сент-Джон-Ривер.

Стихи и пьесы Уильяма Шекспира также сильно ее впечатлили и потрясли.

Уникальный стиль

Поэзия Дикинсон сочетает в себе трансцендентализм Эмерсона с ее собственной склонностью к каламбурам, иронии и сатире. Дикинсон писала о цветах и ​​садах довольно часто. Ее озабоченность смертью часто появлялась в ее стихах.

Ее самое известное стихотворение «Потому что я не мог остановиться ради Смерти» иллюстрирует уникальные отношения поэтессы с тем, что существует за пределами этого нынешнего существования. Эмили была христианкой, и она также адресовала многие из своих стихов Иисусу Христу.

Проблемы со зрением

В 1863 году, когда Дикинсон было около 30 лет, у нее начались проблемы со зрением. Яркий свет причинял ей боль, и ее глаза начинали болеть, когда она пыталась писать, что являлось огромной проблемой для нее как для поэта.

В 1864 году она поехала к офтальмологу Генри Уилларду Уильямсу в Бостон. Историки считают, что у Дикинсон, вероятно, был ирит (воспаление радужки). К счастью, в 1865 году симптомы болезни у Эмили исчезли.

Она жила рядом со своей семьей всю жизнь

Дикинсон провела большую часть своей взрослой жизни в изоляции. Ей не нравилось общаться, хотя она поддерживала близкие отношения с братом и сестрой.

Ее брат Остин женился и имел троих детей. Его семья жила по соседству с Эмили. Эмили очень сблизилась с женой Остина, Сьюзен, и некоторые из лучших стихов Дикинсон были адресованы ей. Некоторые ученые считают, что Дикинсон таила в себе тайные романтические чувства к жене своего брата.

Она, возможно, любила загадочного человека

Эмили Дикинсон отправляла письма таинственному человеку, которого назвала Мастером. Дикинсон, казалось, была влюблена в этого человека. Эти письма были написаны между 1858 и 1862 годами.

У ученых разные теории относительно того, кем может быть этот человек. Некоторые полагают, что этот Мастер мог быть наставником Эмили, редактором газеты, преподобным, сокурсником, Богом или вымышленной музой.

Она не была замужем

Многие считают Эмили Дикинсон спинстером (женщиной, у которой никогда не было романтических отношений с мужчиной), но спустя почти два десятилетия после того, как она писала письма Мастеру, у поэтессы завязались отношения с судьей Отисом Лорд, вдовцом, который был другом ее отца.

В 1883 году Отис Лорд сделал предложение Эмили Дикинсон, но он так и не получил ответа. Исследователи ее биографии считают, что она не была расположена к браку.

Она страдала от тревожного расстройства

Любой, кто проводит большую часть своего времени в одиночестве, вероятно, имеет для этого веские основания. В молодости Дикинсон отдалилась от остального мира. Некоторые ученые думают, что она была просто интровертом, который хотел сосредоточиться на своей поэзии, другие полагают, что она страдала от тревожного расстройства.

У матери поэтессы были эпизоды тяжелой депрессии в течение ее жизни, поэтому Эмили, возможно, унаследовала это состояние. В 1862 году Дикинсон написала в дневнике, что испытала ужас, который она не могла никак объяснить.

Хотя Эмили не выходила из дома, она не была полностью изолирована. Она общалась с подругой через письма, ее брат и сестра регулярно навещали ее.

Это миф, что она носила только белое

Поскольку Эмили Дикинсон была довольно загадочным персонажем, стали распространяться слухи о ее личности и эксцентричности. Перед смертью Дикинсон часто носила белое платье. Она сказала своей семье, что хочет быть похороненной в белом гробу в белом халате. Это привело людей к выводу, что Эмили была просто странной женщиной, которая всегда носила белое, но это совсем не так.

Есть несколько ее фотографий в темной одежде, и в одной из записей в дневнике она рассказывает о коричневом платье.

Как умерла поэтесса

Мать Эмили умерла в 1882 году, а на следующий год умерли от тифа ее брат Остин и его младший сын. Эмили испытывала глубокую скорбь.

Летом она потеряла сознание, когда пекла на кухне. Ее здоровье начало быстро ухудшаться, и она фактически была прикована к кровати в течение нескольких месяцев. Историки полагают, что она страдала от хронического воспаления почек. Ее состояние продолжало стремительно ухудшаться, и 15 мая 1886 года Эмили Дикинсон умерла в возрасте 55 лет.

Скромная похоронная процессия прошла через лютиковое поле. По ее просьбе, Эмили Дикинсон была похоронена в белом гробу, украшенном синими полевыми фиалками с ароматом ванили.

Как ее поэзия была наконец опубликована

Дикинсон не хотела, чтобы ее стихи были опубликованы. На самом деле, она попросила свою сестру Лавинию сжечь все ее произведения после ее смерти. Лавиния сдержала свое обещание и сожгла большинство ее писем, но Эмили не дала никаких конкретных инструкций о 40 тетрадях и листах бумаги в запертом сундуке.

Лавиния обратилась за советом к Сьюзен, и работы Эмили были опубликованы.

Первое издание

Первый том стихов Дикинсон был отредактирован Мейбл Лумис Тодд, любовницей Остина, и другом Т. Хиггинсоном. Он был опубликован в 1890 году. Хотя Тодд утверждал, что были внесены несущественные изменения, книга была в значительной степени отредактирована, чтобы соответствовать грамматическим стандартам того времени. Эти изменения стерли большую часть уникальной и целенаправленной пунктуации Эмили Дикинсон.

Позже были опубликованы более точные редакции оригинальных рукописей Эмили. К стихам Дикинсон многие композиторы написали музыку.

Эмили и Мейбл на самом деле никогда не встречались

В 1883 году брат поэтессы Остин завел роман с писательницей по имени Мэйбл Лумис Тодд. Девушки писали друг другу, но они никогда не встречались лично. Должно быть, это было довольно неловко, потому что Эмили дружила со Сьюзен, женой Остина.

После смерти Эмили Мейбл стала чем-то вроде эксперта Дикинсон. Она читала лекции о жизни поэтессы и отредактировала несколько книг ее стихов и писем.

Дикинсон была садовником

Эмили Дикинсон была главным садовником в доме своей семьи на протяжении всей своей жизни. Она выращивала сотни цветов, а также сажала и ухаживала за овощами, яблонями, вишнями и грушами.

Она также наблюдала за теплицей на участке, где находились жасмин, гардении, гвоздики и папоротники. Эмили часто писала о растениях и садоводстве в своей поэзии, очевидно, найдя это занятие довольно вдохновляющим.

В доме Дикинсон сады были восстановлены исследователями.

Она никогда не публиковалась под своим именем

Томас Уэнтворт Хиггинсон, друг и наставник Дикинсон, думал, что она была отличным писателем, но он отговаривал ее от публикации, потому что считал, что широкая публика не оценит ее работ так, как их следует оценить.

В период с 1850 по 1878 год в газетах и ​​журналах было опубликовано 10 стихотворений Дикинсон и одно письмо, но Эмили не предоставила эти стихи сама, и они не были опубликованы под ее именем. Поэтесса создала свои собственные небольшие сборники стихов для своих друзей и семьи.