30.03.2020

Любовная лирика А.А. Блока («Когда замрут отчаянье и злоба», «Забывшие Тебя» «О доблестях о подвигах о славе»): сочинение

Любовная лирика Блока (“Когда замрут отчаянье и злоба”, “Забывшие Тебя” “О доблестях о подвигах о славе”)

Однажды мне попала в руки книга Владимира Корнилова “Покуда над стихами плачут.”, где в главе о Блоке я прочла: “Блок в самом деле -золотой эталон поэзии”. Это было удивительно верно. Трудно назвать в поэзии XX в. другого поэта, который с такой гармоничностью сочетал в своем творчестве классические традиции и новые веяния, усложненную символичность (Блок был внимательным читателем и учеником Владимира Соловьева) и пушкинскую простоту и лаконичность.
Удивительна любовная лирика Блока. Она непохожа на стихи о любви других поэтов

Отражение чувств и мыслей Блока в его стихах Блок классичен, сдержан, глубоко интеллектуален и интеллигентен. Он – наиболее яркий представитель одного из самых модных модернистских течений – символизма, в котором видел выражение мятежных исканий своего времени. В содержании.

Сюжет поэмы Блока “Двенадцать”. Ее герои своеобразие композиции Задолго до революции Александр Блок предвидел наступление великих перемен в стране и мире. Это можно проследить в лирике поэта, полной драматического ожидания катастрофы. События 1917 года послужили основой для написания.

Творчество Блока в критике и литературоведении МЛ. Волошин: “Поэма “Двенадцать” является одним из прекрасных художественных претворений революционной действительности. Не изменяя ни самому себе, ни своим приемам, ни формам, Блок написал глубоко реальную и – что удивительно.

Образ России в лирике А. Блока Теме России я сознательно и бесповоротно посвящаю жизнь. А. Блок “Кругом тонула Россия Блока”, – именно так писал в поэме “Хорошо” Маяковский, говоря о явлении, которого ни до, ни после.

Философская глубина содержания лирики А. Блока Творчество Александра Блока – одно из наиболее значительных явлений русской поэзии. Его стихи продолжают лучшие традиции поэзии XIX века – философская глубина содержания, лиризм и гражданственность, предельная отточенность формы содержат.

Стихотворение из цикла “На поле Куликовом” В этом стихотворении можно выделить две части: первая (3 четверостишия) внешне спокойная, во второй происходят сражения, льется кровь. В первой части время течет лениво, медленно, как река. Но вызов брошен.

Образ Христа в поэме Блока “Двенадцать” Образ Христа в “Двенадцати” связан и с увлечением Блока историческими параллелями, точнее – с ошибочными историческими воззрениями, по форме своей аналогичными тем, о которых уже говорилось в связи со “Скифами”.

Тема Родины в творчестве Александра Блока К вопросу о родной земле, так или иначе, подходило большинство поэтов, и всякий по-своему постигал известную для старого и малого Родину – Россию. Среди них и Александр Александрович Блок. Одной.

Трагедия любви в лирике Блока В моей душе любви весна Не сменит бурного ненастья. А. Блок Говорят, что каждый мужчина через всю жизнь бережно проносит в своих мыслях и мечтах созданный еще в юношеские годы.

Образы русской природы в стихах А. Блока о России За снегами, лесами, степями Твоего мне не видно лица. Только лъ страшный простор пред очами, Непонятная ширь без конца? А. Блок Тонкий лирик и психолог, Блок удивительно точно и зримо.

Почему Христос? (по поэме “Двенадцать”) Одно не подлежит сомнению: он не имел в виду ничего похожего на традиционное, иконописное изображение Христа. Его Христос – это даже не столько бесплотное видение, сколько некое лирическое представление о.

Тема поэта и поэзии в лирике А. Блока Печальная доля – так сложно, Так трудно и празднично жить, И стать достоянъем доцента, И критиков новых плодить. Блок Тема поэта и поэзии имеет в классической литературе глубокие корни и.

“Двенадцать” Блок – Александр Блок и революция Блок встретил революцию восторженно и упоенно. Близкий поэту человек писал: “Он ходил молодой, веселый, бодрый, с сияющими глазами”. В числе очень немногих тогда представителей художественной и научной интеллигенции поэт сразу.

Тема любви в лирике А. Блока (1) Любовная лирика – важная страница творчества любого поэта. В ней он открывает свою душу, говорит о самом сокровенном. В кризисном, катастрофическом XX столетии любовная лирика выражает безмерно усложнившиеся связи между.

Конкретно психологическое и символическое в “Стихах к Прекрасной Даме” Одинокий, к тебе прихожу, Околдован огнями любви. Ты гадаешь – Меня не зови, – Я и сам уж давно ворожу. Блок С самого раннего возраста Александр Александрович Блок увлекся философией.

Стихотворение Блока “О, я хочу безумно жить.” Каждый поэт обращается в своем творчестве к различным темам: судьба родины, тема любви, образ природы, философские мотивы. Но творца волнует, безусловно, назначение и роль поэтического творчества. Роль поэта во все.

Библейские аллюзии в поэме А. Блока “Двенадцать” России суждено пережить муки, Унижения, разделение; но она выйдет Из этих унижений новой и – По-новому – великой. А. Блок Поэма Александра Блока “Двенадцать” была написана в первую зиму после.

Образы русской природы в стихах А. Блока Тонкий лирик и психолог, Блок удивительно точно и зримо отражает в своих произведениях картины природы России. Он не идеализирует окружающее. Ему милы убогие и скучные пейзажи родной страны, близка неброская.

Идея “любви ненависти” к жизни в поэзии А. Блока Почти никогда не бывает так, чтобы поэзия не воссоздавала какие-то моменты жизни самого поэта. Человек, который не знал радости любви, не пережил горечи разочарований, не ощутил взлета души, никогда не.

Эволюция темы родины у А. Блока от стихотворений “Осенняя воля” и “Русь” к стихотворениям “Россия” и “Новая Америка” Праздник радостный, праздник великий, Да звезда из-за туч не видна. Ты стоишь под метелицей дикой, Роковая, родная стран Блок Тема Родины явилась основной в творчестве Блока. О чем бы он.

Сейчас вы читаете: Любовная лирика Блока (“Когда замрут отчаянье и злоба”, “Забывшие Тебя” “О доблестях о подвигах о славе”)

Лирический триптих А. Блока Текст научной статьи по специальности « Языкознание и литературоведение»

Аннотация научной статьи по языкознанию и литературоведению, автор научной работы — Приходько Ирина Степановна

В статье рассматриваются три стихотворения Блока («О доблестях, о подвигах, о славе…» 1908 и «Забывшие Тебя», 1908-1914 и «Когда замрут отчаянье и злоба…», 1908) как обладающие сюжетно-тематическим единством и образующие своеобразный лирический триптих . Это наблюдение сделано на основе анализа чернового автографа , в котором фрагменты трех названных стихотворений составляют единый текст.

Текст научной работы на тему «Лирический триптих А. Блока»

ЛИРИЧЕСКИЙ ТРИПТИХ А. БЛОКА

В статье рассматриваются три стихотворения Блока («О доблестях, о подвигах, о славе. » 1908 и «Забывшие Тебя», 1908-1914 и «Когда замрут отчаянье и злоба.», 1908) как обладающие сюжетно-тематическим единством и образующие своеобразный лирический триптих. Это наблюдение сделано на основе анализа чернового автографа, в котором фрагменты трех названных стихотворений составляют единый текст.

Ключевые слова: лирический триптих; сюжетно-тематическое единство; черновой автограф; автобиографический контекст.

Три стихотворения Блока, два из которых – «О доблестях, о подвигах, о славе.» (1908) и «Забывшие Тебя» (1908-1914) – вошли в цикл «Возмездие», а третье – «Когда замрут отчаянье и злоба.» (1908) в раздел третьего тома «Разные стихотворения», – обладают сюжетнотематическим единством и могут рассматриваться как своеобразный лирический триптих. Это наблюдение подтверждает черновой автограф Записной книжки (ЗК 22, 1 августа 1908 г.), в котором фрагменты трех названных стихотворений составляют единый текст (ПАСС III: 264-265)1.

Исследуемый черновой автограф открывается строками, которые практически без изменений войдут в третье, завершающее триптих стихотворение «Когда замрут отчаянье и злоба.». О нем пойдет речь позднее. Далее в черновом автографе следует хорошо известное четверостишие, открывающее стихотворение «О доблестях, о подвигах, о славе.», также в окончательном варианте. Середину стихотворения занимают варианты, из которых выстроится текст стихотворения «Забывшие тебя». Этот текст плотно спаян с вариантами продолжения стихотворения «О доблестях, о подвигах, о славе.». Финал чернового автографа также полностью совпадает с финалом окончательной редакции этого стихотворения. Таким образом, стихотворение «Забывшие Тебя» в черновом автографе входило в со-

став стихотворения «О доблестях, о подвигах, о славе.» и только к концу 1908 г. было выведено как самостоятельный текст, который окончательное оформление получил в 1914 г. (III: 43-44, 264-266, 642-645).

Хорошо известный поэтический текст Блока – «О доблестях, о подвигах, о славе.» – имеет отчетливо автобиографический контекст и интимно-лирическую интонацию:

О доблестях, о подвигах, о славе Я забывал на суетной земле,

Когда твое лицо в простой оправе Передо иной сияло на столе.

Но час настал, и ты ушла из дому.

Я бросил в ночь заветное кольцо.

Ты отдала свою судьбу другому,

И я забыл прекрасное лицо.

Летели дни, крутясь проклятым роем.

Вино и страсть терзали жизнь мою.

И вспомнил я тебя пред аналоем,

И звал тебя, как молодость свою .

Я звал тебя, но ты не оглянулась,

Я слезы лил, но ты не снизошла.

Ты в синий плащ печально завернулась,

В сырую ночь ты из дому ушла.

Не знаю, где приют своей гордыне Ты, милая, ты, нежная, нашла.

Я крепко сплю, мне снится плащ твой синий,

В котором ты в сырую ночь ушла.

Уж не мечтать о нежности, о славе,

Все миновалось, молодость прошла!

Твое лицо в его простой оправе Своей рукой убрал я со стола.

Стихотворение «Забывшие Тебя», связанное в своем первоначальном замысле в составе чернового автографа с той, которая ушла, сохранило эту связь: героиня, став далекой, преображается в сознании поэта во все тот же обожествленный женственный образ, местоименное обращение к которо-

му – Ты – еще со времен «Стихов о Прекрасной Даме» означено прописной буквой: «Забывшие Тебя».

Однако заголовок – «Забывшие Тебя», – откликающийся в завершающем стихе модуляцией в единственное число: «Забывшему Тебя» и замыкающий стихотворение в кольцо, в таком виде едва ли мог относиться к конкретному лицу автобиографического подтекста, подобно тому как это происходит в стихотворении «О доблести, о подвигах, о славе.». Первоначальный вариант, соединяющий эти два текста, подтверждает высказанное предположение: в четверостишии, которое станет первым в стихотворении «О доблестях, о подвигах, о славе.», обращение к героине со строчной буквы (Когда твое лицо в простой оправе) подразумевает вполне земной образ, точнее – его портрет. Знаменательно и то, что среди пробных вариантов этой строки были: Когда твой лик и Когда твой милый лик. Высокое архаическое слово лик, относимое в современном языке к божественному образу или иконе, приходило в противоречие с написанием твой со строчной буквы и, в конечном счете, с блоковским представлением о героине этого стихотворения. Таким образом, есть основание предположить, что первоначальный общий текст разделился в соответствии с ипостасью героини: земной женщины и Божественной Женственности. Контаминация этих двух воплощений в претексте не устраивала поэта, разделение произошло совершенно естественно и подсказало соответствующее оформление текстов.

В черновом автографе Записной книжки (ЗК 22) первоначальные варианты четверостиший, которые впоследствии будут разведены в разные стихотворения, объединяются в восьмистишие прежде всего заглавной буквой обращения Тебя, Ты:

Напрасный жар! Напрасные надежды!

Мечтали мы, мечтаний не любя,

И не было ни пищи, ни одежды,

Ни крова, ни свободы. ни Тебя!

Я звал Тебя – и Ты не оглянулась.

Я слезы лил – и Ты не снизошла.

Ты в серый плащ печально завернулась,

В сырую ночь ты из дому ушла.

Характерно, что заглавное Ты в пятом стихе было первоначально строчным (III: 265), но в восьмом стихе строчное ты осталось. Надо полагать, что и в предыдущем (Ты в серый плащ печально завернулась) не было бы заглавной буквы, если бы ею не открывалась стиховая строка.

И далее в двух четверостишиях, которые практически без изменений войдут в стихотворение, открывающее цикл «Возмездие», ты останется строчным.

В отделившемся стихотворении «О доблестях, о подвигах, о славе.» интимные «ты», «твое» со строчной буквы, многократно повторенные на протяжении стихотворения, создают замкнутую атмосферу глубоко личного переживания. Персонажный ряд состоит только из двух лиц – «я» и «ты». Место действия – дом поэта, где с ним была она, – маркировано в первом и последнем четверостишии предметом мебели («на столе», «со стола») и портретом («твое лицо в простой оправе», «в его простой оправе»). Пространственной антитезой «дому» становится «ночь» («Я бросил в ночь заветное кольцо»; «В сырую ночь ты из дому ушла»; «в сырую ночь ушла»). Время – продолженное прошлое – четко разделено роковым часом («Но час настал») на «до» ее ухода (первое четверостишие) и «после»:

Летели дни, крутясь проклятым роем.

Вино и страсть терзали жизнь мою.

В этом круговороте бесцельных дней – воспоминание о ней («пред аналоем»), о ее уходе («Ты в синий плащ печально завернулась, / В сырую ночь ты из дому ушла»). Настоящее – забвение («Я забыл прекрасное лицо») и сон («Я крепко сплю, мне снится плащ твой синий, / В котором ты в сырую ночь ушла»). Будущего – нет («Уж не мечтать.»; «Все миновалось»; «Своей рукой убрал я со стола»).

Целый ряд образов в стихотворении «Забывшие Тебя» прорастает из предшествующего стихотворения и перекликается с ним. Прежде всего зачин: «И час настал». В истоках – евангельский («не знаете ни дня, ни часа, в который приидет Сын Человеческий.» Мф 25, 13; «еще не пришел мой час» Ин 2, 4 и др.), но включивший и поэтическую традицию (Ф.И. Тютчев: «Но час настал, пробил. Молитесь Богу.» в стихотворении «Я лютеран люблю богослуженье.» (1834) (III: 646)), он становится знаковым в контексте эсхатологических ожиданий символистов. У самого Блока формула наступления рокового часа повторяется во многих текстах 1908 г. («На поле Куликовом»: «Теперь твой час настал. – Молись!» (III: 173); в «Песне Судьбы»: «не знаю, что делать, не должен, не настал мой час! жду всем сердцем того, кто придет и скажет: “Пробил твой час! Пора!”» (СС 4: 149)2).

Пронзительная деталь ее ухода – синий плащ (в одном из вариантов ЧА – серый плащ) – в контексте символики плаща как предмета одежды, знаменующего закрытость, тайну, отчуждение, непереходимую границу, одиночество, подчеркивается еще и цветом – синий, знаковым в блоковском символизме, означающим далекость, недоступность мечты, желан-ность и недостижимость. Этот комплекс смыслов усилен жестом и действием: завернулась. ушла. Плащ укрывает ее не только от ночной непогоды, но и от того, чей дом она покидает. В ее волевом уходе нет торжества победительницы: казалось бы, она уходит в новую жизнь: «Ты отдала свою судьбу другому», но, по сути, «в сырую ночь», в бесприютность. Уход совершается не по причине новой любви, но от гордыни:

Не знаю, где приют своей гордыне Ты, милая, ты, нежная, нашла.

В стихотворении «Забывшие Тебя» плащ как символ ухода сохраняется, но теперь он не связан с персоналией, а выступает как обобщенный символ времени («Свой плащ скрутило время»), в котором дом покидает

не один только лирический герой, но толпа, народ, женщины и дети.

Смысл ветхозаветного «Исхода» отчетливо прочитывается в этом тексте:

И час настал. Свой плащ скрутило время,

И меч блеснул, и стены разошлись.

И я пошел с толпой – туда, за всеми,

В туманную и злую высь.

За кручами опять открылись кручи,

Народ роптал, вожди лишились сил.

Навстречу нам шли грозовые тучи,

Их молний сноп дробил.

И руки повисали словно плети,

Когда вокруг сжимались кулаки,

Г розящие громам, рыдали дети,

И жены кутались в платки.

И я, без сил, отстал, ушел из строя,

За мной – толпа сопутников моих,

Нам не сияло небо голубое,

И солнце – в тучах грозовых.

Скитались мы, беспомощно роптали,

И прежних хижин не могли найти,

И, у ночных костров сходясь, дрожали,

Надеясь отыскать пути.

Напрасный жар. Напрасные скитанья.

Мечтали мы, мечтанья разлюбя.

Так – суждена безрадостность мечтанья Забывшему Тебя.

Ассоциацию с Исходом поддерживает метафора: «И меч блеснул, и стены разошлись» , отдающаяся реминисценцией меча, рассекающего толщу Чермного моря. Образ «двух расплеснутых стен» уже звучал у Блока в стихотворении, датированном 25 января 1906 г., за которым с очевидностью стоит библейская история исхода из рабства:

Мы подошли – и воды синие,

Как две расплеснутых стены.

И вот – вдали белеет скиния,

И дали мутные видны.

Трудности и испытания долгого пути, ропот народа, усталость вождей, гнев и отчаяние ведомых, грозовые тучи, громы и молнии, сопровождающие идущих, – за всем этим угадывается известная библейская история. Одновременно своим стержневым сюжетом это стихотворение перекликается с «Дионисом Гиперборейским». Люди не просто одолевают пространство длиной в сорок лет, но берут высоту, поднимаются неуклонно в гору, в туманную и злую высь: За кручами опять открылись кручи. Обессилевший герой отстал, ушел из строя. Отличие от «Диониса Гиперборейского» в том, что он не один противостоит «героизму» Вождя: за ним -толпа сопутников. Если в первом четверостишии: «И я пошел с толпой -туда, за всеми», то теперь, с середины стихотворения – «За мной – толпа сопутников моих». Теперь сам герой выступает предводителем. В его отречении от круч и вершин – иной героизм: это уже не восхождение, а ски-танья в надежде отыскать пути.

В наброске «Дионис Гиперборейский» (ЗК 15) «на скитанья среди скал» обречены «слабые и усталые, отчаявшиеся в пути»4. Герой здесь не с теми, кто ушел выше вслед за Вождем, и не с другими, нисхождение к которым «было бы для него бесконечной тоской и проклятием». «Этот юноша остается ОДИН В ЛЕДЯНЫХ ГОРАХ . Он готов погибнуть. НО ПОЕТ в нем какая-то МЕРА ПУТИ, им пройденного (та мера, которою исполняется человек в присутствии божества)» . МЕРА приводит в гармонию «плоть и дух познавший», знаменует самопознание, ведет к обретению чаемого. На настойчивый зов юноши «ОТВЕТСТВУЕТ ему Ее низкий голос».

В стихотворении «Забывшие Тебя» скитания слабых и уставших, среди которых – лирический герой («мы»), бесплодны, они не могут вернуться в прошлое («И прежних хижин не могли найти»), но для них нет и будущего, и хотя они еще помнят о своей мечте отыскать пути, они все менее верят ей. Блуждающие во тьме, в ночи («И у ночных костров схо-

дясь, дрожали»), под грозовым небом, – без солнца («Нам не сияло небо голубое, И солнце – в тучах грозовых»), без светоносной и направляющей памяти о «присутствии божества», беспомощны и обречены на вечные ски-танья, на утрату мечты, радости, любви:

Мечтали мы, мечтанья разлюбя.

Так – суждена безрадостность мечтанья Забывшему Тебя.

Отпочковавшееся от первоначального комплекса чернового автографа, это стихотворение продолжает сохранять свою связь с героиней, преобразившейся в вечный образ красоты, света, истины и любви. Но это может быть и сам Бог, который в столпе облачном и огненном ведет тех, в ком сильна вера и знание о Нем. Забывшие Бога обречены на бесцельность скитаний. В стихотворении «Он занесен – сей жезл железный.», 1914 (III: 144) Блок сам произвел подмену: «Сияние Ее Лица» имело в одном из предварительных вариантов: «Сиянье Божьего Лица» (III: 459).

Тема забвения в стихотворении «Забывшие Тебя» прорастает из пра-текста, оформившегося в первое стихотворение 1908 г., в котором само слово в разных видовых формах (забывал, забыл) звучит дважды. В первом случае – в первой строфе – речь идет о забвении суетных устремлений, связанных с проявлениями героики («О доблестях, о подвигах, о славе»), перед ее образом, явленном на портрете. Это даже не сама она, а отраженное сияние ее лица «в простой оправе». Во второй строфе, после ее ухода -«я забыл прекрасное лицо», и это забвение катастрофично, оно ввергает героя в бесцельный и бессмысленный водоворот жизни. Лишь воспоминание о ней, юной и прекрасной невесте («пред аналоем»), выводит его из состояния забытья и, несмотря на ее безответность, возвращает к этой любви.

бу другому», «не оглянулась», «не снизошла», «в синий плащ печально завернулась», «из дому ушла» и др.) говорят о ней как о несчастной в любви земной женщине. Но именно к ней, к земной, с которой связаны боль и страдание, возвращается в своих снах и мыслях поэт, а эмблему любви -ее портрет («лицо в простой оправе») он из своей жизни «убирает».

В последнем стихотворении триптиха поэт находит пути соотнесения ЕЕ земной и божественной, человека и эмблемы:

Когда замрут отчаянье и злоба,

Нисходит сон. И крепко спим мы оба На разных полюсах земли.

Ты обо мне, быть может, грезишь в эти Часы. Идут часы походкою столетий,

И сны встают в земной дали.

И вижу в снах твой образ, твой прекрасный,

Каким он был до ночи злой и страстной,

Каким являлся мне. Смотри:

Все та же ты, какой цвела когда-то,

Там, над горой, туманной и зубчатой,

В лучах немеркнущей зари.

Разведенные по разным полюсам земли (можно ли быть дальше?) земной страстью и злобой, они, погруженные в сон, как бы прорываются за грань земного бытия, времени и пространства: «Идут часы походкою столетий, / И сны встают в земной дали». Поэт видит в ней тот незабвенный образ, который некогда явился ему, «там, над горой, туманной и зубчатой, / В лучах немеркнущей зари», и показывает ЕГО ей, земной, прошедшей через злую и страстную ночь: «Смотри:». Две ипостаси героини – земная и небесная – соприсутствуют в своем отчужденно раздвоенном бытии в сознании поэта. Невозможно «убрать», стереть из памяти этот однажды явившийся образ, подобно тому, как герой первого в этом триптихе стихотворения убирает со стола портрет. И его невозможно «забыть», как забыл герой второго стихотворения, потерявший главный ориентир в поисках пути. Это тот самый «ослепительно яркий свет», который ведет героя через

отчаянье и сомнения, помогает преодолеть «падения» и «уклонения».

1 Блок А.А. Полное академическое собрание сочинений и писем: В 20 т. Т. III. М., 1997. С. 43-44; 92; 264-266; 343-344; 643-647; 775-777. Здесь и далее ссылки на это издание (ПАСС) см. в тексте в скобках с указанием тома римской цифрой и страницы – арабской. Отсылки к опубликованному в этом издании черновому автографу будут обозначены в тексте как ЧА.

2 Блок А. Собрание сочинений: В 8 т. Т. 4. М.; Л., 1961. С. 149.

3 Под этим заголовком было напечатано стихотворение «Идут часы, и дни, и годы.» (4 октября 1910 г.) в «Антологии» издательства «Мусагет» (1911) (ПАСС III: 600).

4 В комментарии ПАСС к этому образу говорится «о гибельных разрушениях и бедствиях, которые обрушиваются как отмщение на всех “жестоких сердцем, далеких от правды”» с отсылкой к библейским пророкам: (Ис., XLVI. 12). (ПАСС III: 647). Такое толкование не раскрывает смысла образа и всего стихотворения.

4 Блок А. Записные книжки 1901 – 1920. М., 1965. С. 88-89.

«В статье рассматриваются три стихотворения Блока («О доблестях, о подвигах, о славе.» 1908 и «Забывшие Тебя», 1908–1914 и «Когда замрут отчаянье и злоба.», 1908) как обладающие сюжетно-тематическим . »

ЛИРИЧЕСКИЙ ТРИПТИХ А. БЛОКА

В статье рассматриваются три стихотворения Блока («О доблестях, о подвигах, о славе…» 1908 и «Забывшие Тебя», 1908–1914 и «Когда замрут отчаянье и злоба…», 1908)

как обладающие сюжетно-тематическим единством и образующие своеобразный лирический триптих. Это наблюдение сделано на основе анализа чернового автографа, в

котором фрагменты трех названных стихотворений составляют единый текст .

Три стихотворения Блока, два из которых – «О доблестях, о подвигах, о славе…» (1908) и «Забывшие Тебя» (1908–1914) – вошли в цикл «Возмездие», а третье – «Когда замрут отчаянье и злоба…» (1908) в раздел третьего тома «Разные стихотворения», – обладают сюжетнотематическим единством и могут рассматриваться как своеобразный лирический триптих. Это наблюдение подтверждает черновой автограф Записной книжки (ЗК 22, 1 августа 1908 г.), в котором фрагменты трех названных стихотворений составляют единый текст (ПАСС III: 264–265)1 .

Исследуемый черновой автограф открывается строками, которые практически без изменений войдут в третье, завершающее триптих стихотворение «Когда замрут отчаянье и злоба…». О нем пойдет речь позднее .

Далее в черновом автографе следует хорошо известное четверостишие, открывающее стихотворение «О доблестях, о подвигах, о славе…», также в окончательном варианте .

Середину стихотворения занимают варианты, из которых выстроится текст стихотворения «Забывшие тебя». Этот текст плотно спаян с вариантами продолжения стихотворения «О доблестях, о подвигах, о славе…». Финал чернового автографа также полностью совпадает с финалом окончательной редакции этого стихотворения. Таким образом, стихотворение «Забывшие Тебя» в черновом автографе входило в состав стихотворения «О доблестях, о подвигах, о славе…» и только к концу 1908 г. было выведено как самостоятельный текст, который окончательное оформление получил в 1914 г. (III: 43–44, 264–266, 642–645) .

Хорошо известный поэтический текст Блока – «О доблестях, о подвигах, о славе…» – имеет отчетливо автобиографический контекст и интимно-лирическую интонацию:

О доблестях, о подвигах, о славе Я забывал на суетной земле, Когда твое лицо в простой оправе Передо иной сияло на столе .

Но час настал, и ты ушла из дому .

Я бросил в ночь заветное кольцо .

Ты отдала свою судьбу другому, И я забыл прекрасное лицо .

Летели дни, крутясь проклятым роем… Вино и страсть терзали жизнь мою… И вспомнил я тебя пред аналоем, И звал тебя, как молодость свою… Я звал тебя,

Первоначальный вариант, соединяющий эти два текста, подтверждает высказанное предположение: в четверостишии, которое станет первым в стихотворении «О доблестях, о подвигах, о славе…», обращение к героине со строчной буквы (Когда твое лицо в простой оправе) подразумевает вполне земной образ, точнее – его портрет. Знаменательно и то, что среди пробных вариантов этой строки были: Когда твой лик и Когда твой милый лик. Высокое архаическое слово лик, относимое в современном языке к божественному образу или иконе, приходило в противоречие с написанием твой со строчной буквы и, в конечном счете, с блоковским представлением о героине этого стихотворения. Таким образом, есть основание предположить, что первоначальный общий текст разделился в соответствии с ипостасью героини: земной женщины и Божественной Женственности. Контаминация этих двух воплощений в претексте не устраивала поэта, разделение произошло совершенно естественно и подсказало соответствующее оформление текстов .

Напрасный жар! Напрасные надежды!

Мечтали мы, мечтаний не любя, И не было ни пищи, ни одежды, Ни крова, ни свободы… ни Тебя!

Я звал Тебя – и Ты не оглянулась .

Я слезы лил – и Ты не снизошла .

Ты в серый плащ печально завернулась, В сырую ночь ты из дому ушла .

В отделившемся стихотворении «О доблестях, о подвигах, о славе…» интимные «ты», «твое» со строчной буквы, многократно повторенные на протяжении стихотворения, создают замкнутую атмосферу глубоко личного переживания. Персонажный ряд состоит только из двух лиц – «я»

и «ты». Место действия – дом поэта, где с ним была она, – маркировано в первом и последнем четверостишии предметом мебели («на столе», «со стола») и портретом («твое лицо в простой оправе», «в его простой оправе»). Пространственной антитезой «дому» становится «ночь» («Я бросил в ночь заветное кольцо»; «В сырую ночь ты из дому ушла»; «в сырую ночь ушла»). Время – продолженное прошлое – четко разделено роковым часом («Но час настал») на «до» ее ухода (первое четверостишие) и «после»:

Летели дни, крутясь проклятым роем… Вино и страсть терзали жизнь мою… В этом круговороте бесцельных дней – воспоминание о ней («пред аналоем»), о ее уходе («Ты в синий плащ печально завернулась, / В сырую ночь ты из дому ушла»). Настоящее – забвение («Я забыл прекрасное лицо») и сон («Я крепко сплю, мне снится плащ твой синий, / В котором ты в сырую ночь ушла»). Будущего – нет («Уж не мечтать…»; «Все миновалось»; «Своей рукой убрал я со стола») .

Целый ряд образов в стихотворении «Забывшие Тебя» прорастает из предшествующего стихотворения и перекликается с ним. Прежде всего зачин: «И час настал». В истоках – евангельский («не знаете ни дня, ни часа, в который приидет Сын Человеческий…» Мф 25, 13; «еще не пришел мой час» Ин 2, 4 и др.), но включивший и поэтическую традицию (Ф.И. Тютчев: «Но час настал, пробил… Молитесь Богу…» в стихотворении «Я лютеран люблю богослуженье…» (1834) (III: 646)), он становится знаковым в контексте эсхатологических ожиданий символистов. У самого Блока формула наступления рокового часа повторяется во многих текстах 1908 г .

(«На поле Куликовом»: «Теперь твой час настал. – Молись!» (III: 173); в «Песне Судьбы»: «не знаю, что делать, не должен, не настал мой час! … жду всем сердцем того, кто придет и скажет: “Пробил твой час! Пора!”»

Пронзительная деталь ее ухода – синий плащ (в одном из вариантов ЧА – серый плащ) – в контексте символики плаща как предмета одежды, знаменующего закрытость, тайну, отчуждение, непереходимую границу, одиночество, подчеркивается еще и цветом – синий, знаковым в блоковском символизме, означающим далекость, недоступность мечты, желанность и недостижимость. Этот комплекс смыслов усилен жестом и действием: завернулась… ушла. Плащ укрывает ее не только от ночной непогоды, но и от того, чей дом она покидает. В ее волевом уходе нет торжества победительницы: казалось бы, она уходит в новую жизнь: «Ты отдала свою судьбу другому», но, по сути, «в сырую ночь», в бесприютность.

Уход совершается не по причине новой любви, но от гордыни:

Не знаю, где приют своей гордыне Ты, милая, ты, нежная, нашла .

Смысл ветхозаветного «Исхода» отчетливо прочитывается в этом тексте:

И час настал. Свой плащ скрутило время, И меч блеснул, и стены разошлись .

И я пошел с толпой – туда, за всеми, В туманную и злую высь .

Ассоциацию с Исходом3 поддерживает метафора: «И меч блеснул, и стены разошлись»4, отдающаяся реминисценцией меча, рассекающего толщу Чермного моря.

Образ «двух расплеснутых стен» уже звучал у Блока в стихотворении, датированном 25 января 1906 г., за которым с очевидностью стоит библейская история исхода из рабства:

Мы подошли – и воды синие, Как две расплеснутых стены .

И вот – вдали белеет скиния, И дали мутные видны .

Трудности и испытания долгого пути, ропот народа, усталость вождей, гнев и отчаяние ведомых, грозовые тучи, громы и молнии, сопровождающие идущих, – за всем этим угадывается известная библейская история. Одновременно своим стержневым сюжетом это стихотворение перекликается с «Дионисом Гиперборейским». Люди не просто одолевают пространство длиной в сорок лет, но берут высоту, поднимаются неуклонно в гору, в туманную и злую высь: За кручами опять открылись кручи… Обессилевший герой отстал, ушел из строя. Отличие от «Диониса Гиперборейского» в том, что он не один противостоит «героизму» Вождя: за ним – толпа сопутников. Если в первом четверостишии: «И я пошел с толпой – туда, за всеми», то теперь, с середины стихотворения – «За мной – толпа сопутников моих». Теперь сам герой выступает предводителем. В его отречении от круч и вершин – иной героизм: это уже не восхождение, а скитанья в надежде отыскать пути .

В наброске «Дионис Гиперборейский» (ЗК 15) «на скитанья среди скал» обречены «слабые и усталые, отчаявшиеся в пути»4. Герой здесь не с теми, кто ушел выше вслед за Вождем, и не с другими, нисхождение к которым «было бы для него бесконечной тоской и проклятием». «Этот юноша остается ОДИН В ЛЕДЯНЫХ ГОРАХ …. Он готов погибнуть. НО ПОЕТ в нем какая-то МЕРА ПУТИ, им пройденного (та мера, которою исполняется человек в присутствии божества)» выделено курсивом и заглавными буквами Блоком – И.П.. МЕРА приводит в гармонию «плоть и дух познавший», знаменует самопознание, ведет к обретению чаемого. На настойчивый зов юноши «ОТВЕТСТВУЕТ ему Ее низкий голос» .

Блуждающие во тьме, в ночи («И у ночных костров сходясь, дрожали»), под грозовым небом, – без солнца («Нам не сияло небо голубое, И солнце – в тучах грозовых»), без светоносной и направляющей памяти о «присутствии божества», беспомощны и обречены на вечные скитанья, на утрату мечты, радости, любви:

Мечтали мы, мечтанья разлюбя .

Так – суждена безрадостность мечтанья Забывшему Тебя .

В стихотворении «Он занесен – сей жезл железный…», 1914 (III:

144) Блок сам произвел подмену: «Сияние Ее Лица» имело в одном из предварительных вариантов: «Сиянье Божьего Лица» (III: 459) .

Тема забвения в стихотворении «Забывшие Тебя» прорастает из пратекста, оформившегося в первое стихотворение 1908 г., в котором само слово в разных видовых формах (забывал, забыл) звучит дважды. В первом случае – в первой строфе – речь идет о забвении суетных устремлений, связанных с проявлениями героики («О доблестях, о подвигах, о славе»), перед ее образом, явленном на портрете .

В построении стихотворения есть противоречие между образом и действиями героини: сияние ее лица на портрете соотносимо с сиянием божества, в то время как ее действия («ушла из дому», «отдала свою судьбу другому», «не оглянулась», «не снизошла», «в синий плащ печально завернулась», «из дому ушла» и др.) говорят о ней как о несчастной в любви земной женщине. Но именно к ней, к земной, с которой связаны боль и страдание, возвращается в своих снах и мыслях поэт, а эмблему любви – ее портрет («лицо в простой оправе») он из своей жизни «убирает» .

Когда замрут отчаянье и злоба, Нисходит сон. И крепко спим мы оба На разных полюсах земли .

Ты обо мне, быть может, грезишь в эти Часы. Идут часы походкою столетий, И сны встают в земной дали .

И вижу в снах твой образ, твой прекрасный, Каким он был до ночи злой и страстной,

Каким являлся мне. Смотри:

Все та же ты, какой цвела когда-то, Там, над горой, туманной и зубчатой, В лучах немеркнущей зари .

Блок А.А. Полное академическое собрание сочинений и писем: В 20 т. Т. III. М., 1997 .

С. 43–44; 92; 264–266; 343–344; 643–647; 775–777. Здесь и далее ссылки на это издание (ПАСС) см. в тексте в скобках с указанием тома римской цифрой и страницы – арабской. Отсылки к опубликованному в этом издании черновому автографу будут обозначены в тексте как ЧА .

Блок А. Собрание сочинений: В 8 т. Т. 4. М.; Л., 1961. С. 149 .

Под этим заголовком было напечатано стихотворение «Идут часы, и дни, и годы…» (4 октября 1910 г.) в «Антологии» издательства «Мусагет» (1911) (ПАСС III: 600) .

В комментарии ПАСС к этому образу говорится «о гибельных разрушениях и бедствиях, которые обрушиваются как отмщение на всех “жестоких сердцем, далеких от правды”» с отсылкой к библейским пророкам: (Ис., XLVI. 12). (ПАСС III: 647). Такое толкование не раскрывает смысла образа и всего стихотворения.

«ЗАКУПКА № 0096 030201 ДОКУМЕНТАЦИЯ О ПРОВЕДЕНИИ ЗАПРОСА КОТИРОВОК Открытый запрос котировок в электронной форме на оказание услуг по определению рыночной и ликвидационной стоимости объекта оценки Москва, 2017 г. СОДЕРЖАНИЕ. »

«РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК ДАЛЬНЕВОСТОЧНОЕ ОТДЕЛЕНИЕ БИОЛОГО–ПОЧВЕННЫЙ ИНСТИТУТ ОПРЕДЕЛИТЕЛЬ НАСЕКОМЫХ ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА РОССИИ В ШЕСТИ ТОМАХ Том IV СЕТЧАТОКРЫЛООБРАЗНЫЕ, СКОРПИОННИЦЫ, ПЕРЕПОНЧАТОКРЫЛЫЕ Часть 5 Под общей редакцией до ктора б и о ло г ич ес к их н а ук А. С. ЛЕЛЕЯ ВЛАДИВОСТОК ДАЛЬНАУ. »

«Треккинг в в районе Аннапурны сафари в Читване и рафтинг по горной реке (ВL20) Катманду – Покхара – Ная Пул – Уллери – Горепани –Пун Хилл – Тадапани – Джину-Данда – Лантанг – Наяпул – Покхара Куринтар – Читван – Катманду Номер тура Продолжительность Дни заездов Действи. »

«Политическая социология © 1998 г. Н.Н. КОЗЛОВА СЦЕНЫ ИЗ ЖИЗНИ ОСВОБОЖДЕННОГО РАБОТНИКА КОЗЛОВА Наталия Никитична доктор философских наук, профессор философского факультета Российского государственного гуманитарного университета. К сожалению, мы действительно знаем о. »

«ГЕОЛОГИЯ ГЕОЛОГИЧЕСКИЕ ПРЕДПОСЫЛКИ ФОРМИРОВАНИЯ КОТЛОВИН КАРСТОВОГО ПРОИСХОЖДЕНИЯ Ахмедова Н.С. Горный университет, г. Санкт-Петербург, Россия, E-mail: Ans_natasha@mail.ru Геологическое строение является одним из первостепенных причин. »

«КАРТОТЕКА ИГРЭКСПЕРИМЕНТОВ С ДЕТЬМИ второй младшей группы Эксперименты с воздухом, с водой и красками Игры-эксперименты с красками Кто живёт в воде Цель: развивать познавательный интерес и воображение. Вам понадобятся синий и голубой карандаши или акварельные краски, альбомный лист Водяные челове. »

«О Л И Ч И Н К А Х ПОДСЕМЕЙСТВА ЕКОВШУАЕ (СОЬЕОРТЕКА, Т Е ^ В К К ^ Г О А Е ) Автор Н. Г. С к о п и н, Алма-Ата Подсемейство ЕгосШпае, принимаемое автором с объёме группы ЕгосШае” Лакордэ ( Ь а с о г с 1 а 1 г е, 1859), очень широк. »

«1. Вопросы программы вступительного экзамена в аспирантуру по специальности 01.01.01 – вещественный, комплексный и функциональный анализ Раздел 1 Теоремы о существовании неявной функции. Равномерная сходимость функциональных последовательностей и рядов. Теорема о существовании интеграла Римана. Несобственные интегралы, признаки равномерной сходим. »

«Уроки домашнего мастера Как забить гвоздь Казалось бы, чего проще забить гвоздь? Однако эта самая распространенная и, казалось, простая операция имеет свои правила и особенности. Чтобы соединение получилось прочным, гвоздь должен быть достаточной длины и входить в конструкцию. »

2018 www.new.pdfm.ru – «Бесплатная электронная библиотека – собрание документов»

Материалы этого сайта размещены для ознакомления, все права принадлежат их авторам.
Если Вы не согласны с тем, что Ваш материал размещён на этом сайте, пожалуйста, напишите нам, мы в течении 1-2 рабочих дней удалим его.

Лирика. Поэмы

В сборник вошли стихотворения и поэмы одного из крупнейших поэтов Серебряного века А.Блока.

СТИХОТВОРЕНИЯ

КНИГА ПЕРВАЯ

(1898—1904)

ANTE LUCEM

(1898—1900)

Пусть светит месяц – ночь темна.

Пусть жизнь приносит людям счастье, —

В моей душе любви весна

Не сменит бурного ненастья.

Ночь распростерлась надо мной

Ты много жил, я больше пел…

Ты испытал и жизнь и горе,

Ко мне незримый дух слетел,

Открывший полных звуков море…

Муза в уборе весны постучалась к поэту,

Сумраком ночи покрыта, шептала неясные речи;

Благоухали цветов лепестки, занесенные ветром

К ложу земного царя и посланницы неба;

С первой денницей взлетев, положила она, отлетая,

Я ношусь во мраке, в ледяной пустыне.

Где-то месяц светит? Где-то светит солнце?

Вон вдали блеснула ясная зарница,

Вспыхнула – погасла, не видать во мраке,

Только сердце чует дальний отголосок

Полный месяц встал над лугом

Неизменным дивным кругом,

Светит и молчит.

Бледный, бледный луг цветущий,

Мрак ночной, по нем ползущий,

СТИХИ О ПРЕКРАСНОЙ ДАМЕ

(1901—1902)

ВСТУПЛЕНИЕ

Отдых напрасен. Дорога крута.

Вечер прекрасен. Стучу в ворота.

Дольнему стуку чужда и строга,

Ты рассыпаешь кругом жемчуга.

Я вышел. Медленно сходили

На землю сумерки зимы.

Минувших дней младые были

Пришли доверчиво из тьмы…

Ветер принес издалёка

Песни весенней намек,

Где-то светло и глубоко

Неба открылся клочок.

Тихо вечерние тени

В синих ложатся снегах.

Сонмы нестройных видений

Твой потревожили прах.

Спишь ты за дальней равниной,

Душа молчит. В холодном небе

Всё те же звезды ей горят.

Кругом о злате иль о хлебе

Народы шумные кричат…

РАСПУТЬЯ

(1902—1904)

Я их хранил в приделе Иоанна,

Недвижный страж, – хранил огонь лампад.

И вот – Она, и к Ней – моя Осанна —

Венец трудов – превыше всех наград.

СФИНКС

Шевельнулась безмолвная сказка пустынь,

Голова поднялась, высока.

Задрожали слова оскорбленных богинь

И готовы слететь с языка…

Загляжусь ли я в ночь на метелицу,

Загорюсь – и погаснуть невмочь.

Что в очах Твоих, красная девица,

Нашептала мне синяя ночь.

Стою у власти, душой одинок,

Владыка земной красоты.

Ты, полный страсти ночной цветок,

Полюбила мои черты.

Ушел я в белую страну,

Минуя берег возмущенный.

Теперь их голос отдаленный

Не потревожит тишину.

КНИГА ВТОРАЯ

(1904—1908)

ВСТУПЛЕНИЕ

Ты в поля отошла без возврата.

Да святится Имя Твое!

Снова красные копья заката

Протянули ко мне острие.

ПУЗЫРИ ЗЕМЛИ

(1904—1905)

Где даль поставила,

В печальном весельи встречаю весну.

На земле еще жесткой

БОЛОТНЫЕ ЧЕРТЕНЯТКИ

Я прогнал тебя кнутом

В полдень сквозь кусты,

Чтоб дождаться здесь вдвоем

Я живу в отдаленном скиту

В дни, когда опадают листы.

Выхожу – и стою на мосту,

И смотрю на речные цветы.

ТВАРИ ВЕСЕННИЕ

(Из альбома «Kindisch» Т. Н. Гиппиус)

Золотисты лица купальниц.

Их стебель влажен.

Это вышли молчальницы

В лесные душистые скважины.

БОЛОТНЫЙ ПОПИК

На весенней проталинке

За вечерней молитвою – маленький

Попик болотный виднеется.

Ветхая ряска над кочкой

РАЗНЫЕ СТИХОТВОРЕНИЯ

(1904—1908)

Жду я смерти близ денницы.

Ты пришла издалека.

Здесь исполни долг царицы

В бледном свете ночника.

Ты оденешь меня в серебро,

Выйдет месяц – небесный Пьеро,

Встанет красный паяц на юру.

ВЗМОРЬЕ

Сонный вздох онемелой волны

Дышит с моря, где серый маяк

Указал морякам быстрины,

Растрепал у поднебесья флаг.

Поет, краснея, медь. Над горном

Стою – и карлик служит мне:

Согбенный карлик в платье черном,

Какой являлся мне во сне.

Зажигались окна узких комнат,

Возникали скудные лучи,

Там, где люди сиротливо берегут и помнят

Царствия небесного ключи.

ГОРОД

(1904—1908)

ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ

Ранним утром, когда люди ленились шевелиться,

Серый сон предчувствуя последних дней зимы,

Пробудились в комнате мужчина и блудница,

Медленно очнулись среди угарной тьмы.

Он спит, пока закат румян.

И сонно розовеют латы.

И с тихим свистом сквозь туман

ПОЕДИНОК

Дни и ночи я безволен,

Жду чудес, дремлю без сна.

В песнях дальних колоколен

ОБМАН

В пустом переулке весенние воды

Бегут, бормочут, а девушка хохочет,

Пьяный красный карлик не дает проходу,

Пляшет, брызжет воду, платье мочит.

Вечность бросила в город

Край небесный распорот,

СНЕЖНАЯ МАСКА

Посвящается Н. Н. В.

СНЕГА

СНЕЖНОЕ ВИНО

И вновь, сверкнув из чаши винной,

Ты поселила в сердце страх

Своей улыбкою невинной

В тяжелозмейных волосах.

СМЕЖНАЯ ВЯЗЬ

Снежная мгла взвилась.

Легли сугробы кругом.

Да. Я с тобой незнаком.

Ты – стихов моих пленная вязь,

ПОСЛЕДНИЙ ПУТЬ

В снежной пене – предзакатная —

Ты встаешь за мной вдали,

Там, где в дали невозвратные

НА СТPАЖЕ

Я – непокорный и свободный.

Я правлю вольною судьбой.

А Он – простерт над бездной водной

С подъятой к небесам трубой.

ВТОРОЕ КРЕЩЕНЬЕ

Открыли дверь мою метели,

Застыла горница моя,

И в новой снеговой купели

Крещен вторым крещеньем я.

МАСКИ

ПОД МАСКАМИ

А под маской было звездно.

Улыбалась чья-то повесть,

Короталась тихо ночь.

И задумчивая совесть,

БЛЕДНЫЕ СКАЗАНЬЯ

– Посмотри, подруга, эльф твой

– Посмотри, как быстролетны

СКВОЗЬ ВИННЫЙ ХРУСТАЛЬ

В длинной сказке

Бьет условный час.

В УГЛУ ДИВАНА

Но в камине дозвенели

За окошком догорели

ТЕНИ НА СТЕНЕ

Вот прошел король с зубчатым

Шут прошел в плаще крылатом

С круглым бубенцом.

КНИГА ТРЕТЬЯ

(1907—1916)

СТРАШНЫЙ МИР

(1909—1916)

К МУЗЕ

Есть в напевах твоих сокровенных

Роковая о гибели весть.

Есть проклятье заветов священных,

Поругание счастия есть.

Под шум и звон однообразный,

Под городскую суету

Я ухожу, душою праздный,

В метель, во мрак и в пустоту.

В эти желтые дни меж домами

Мы встречаемся только на миг.

Ты меня обжигаешь глазами

И скрываешься в темный тупик…

Из хрустального тумана,

Из невиданного сна

Чей-то образ, чей-то странный…

(В кабинете ресторана

За бутылкою вина.)

ДВОЙНИК

Однажды в октябрьском тумане

Я брел, вспоминая напев.

(О, миг непродажных лобзаний!

О, ласки некупленных дев!)

И вот – в непроглядном тумане

ВОЗМЕЗДИЕ

(1908—1913)

О доблестях, о подвигах, о славе

Я забывал на горестной земле,

Когда твое лицо в простой оправе

Передо мной сияло на столе.

ЗАБЫВШИЕ ТЕБЯ

И час настал. Свой плащ скрутило время,

И меч блеснул, и стены разошлись.

И я пошел с толпой – туда, за всеми,

В туманную и злую высь.

Она, как прежде, захотела

Вдохнуть дыхание свое

В мое измученное тело,

В мое холодное жилье.

Ночь, как ночь, и улица пустынна.

Для кого же ты была невинна

Я сегодня не помню, что было вчера,

По утрам забываю свои вечера,

В белый день забываю огни,

По ночам забываю дни.

(1907—1914)

Посвящается памяти моей покойной сестры Ангелины Александровны Блок

О, я хочу безумно жить:

Всё сущее – увековечить,

Я ухо приложил к земле.

Я муки криком не нарушу.

Ты слишком хриплым стоном душу

Бессмертную томишь во мгле!

Эй, встань и загорись и жги!

Тропами тайными, ночными,

При свете траурной зари,

Придут замученные ими,

Над ними встанут упыри.

Овеют призраки ночные

В голодной и больной неволе

И день не в день, и год не в год.

Когда же всколосится поле,

Вздохнет униженный народ?

ИТАЛЬЯНСКИЕ СТИХИ

РАВЕННА

Всё, что минутно, всё, что бренно,

Похоронила ты в веках.

Ты, как младенец, спишь, Равенна,

У сонной вечности в руках.

Почиет в мире Теодорих,

И Дант не встанет с ложа сна.

Где прежде бушевало море,

Там – виноград и тишина.

В ласкающем и тихом взоре

ДЕВУШКА ИЗ SPOLETO

Строен твой стан, как церковные свечи.

Взор твой – мечами пронзающий взор.

Дева, не жду ослепительной встречи —

Дай, как монаху, взойти на костер!

ВЕНЕЦИЯ

С ней уходил я в море,

С ней покидал я берег,

С нею я был далёко,

С нею забыл я близких…

Холодный ветер от лагуны.

Гондол безмолвные гроба.

Я в эту ночь – больной и юный —

Простерт у львиного столба.

Слабеет жизни гул упорный.

Уходит вспять прилив забот.

И некий ветр сквозь бархат черный

О жизни будущей поет.

ПЕРУДЖИЯ

День полувеселый, полустрадный,

Голубая гарь от Умбрских гор.

Вдруг – минутный ливень, ветр прохладный,

За окном открытым – громкий хор.

РАЗНЫЕ СТИХОТВОРЕНИЯ(1908—1916)

ЗА ГРОБОМ

Утоли мои печали

Перед гробом шла, светла, тиха.

А за гробом – в траурной вуали

Шла невеста, провожая жениха…

ДРУЗЬЯМ

Друг другу мы тайно враждебны,

Завистливы, глухи, чужды,

А как бы и жить и работать,

Не зная извечной вражды!

ПОЭТЫ

За городом вырос пустынный квартал

На почве болотной и зыбкой.

Там жили поэты, – и каждый встречал

Другого надменной улыбкой.

Когда замрут отчаянье и злоба,

Нисходит сон. И крепко спим мы оба

На разных полюсах земли.

Ты обо мне, быть может, грезишь в эти

Ты так светла, как снег невинный.

Ты так бела, как дальний храм.

Не верю этой ночи длинной

И безысходным вечерам.

ПОЭМЫ

ВОЗМЕЗДИЕ

ПРЕДИСЛОВИЕ

Не чувствуя ни нужды, ни охоты заканчивать поэму, полную революционных предчувствий, в годы, когда революция уже произошла, я хочу предпослать наброску последней главы

рассказ о том, как поэма родилась, каковы были причины ее возникновения, откуда произошли ее ритмы.

Интересно и небесполезно и для себя и для других припомнить историю собственного произведения. К тому же нам, счастливейшим или несчастливейшим детям своего века, приходится помнить всю свою жизнь; все годы наши резко окрашены для нас, и – увы! – забыть их нельзя, – они окрашены слишком неизгладимо, так что каждая цифра кажется написанной кровью; мы и не можем забыть этих цифр; они написаны на наших собственных лицах.

Поэма «Возмездие» была задумана в 1910 году и в главных чертах набросана в 1911 году. Что это были за годы?

1910 год – это смерть Коммиссаржевской, смерть Врубеля и смерть Толстого. С Коммиссаржевской умерла лирическая нота на сцене; с Врубелем – громадный личный мир художника, безумное упорство, ненасытность исканий – вплоть до помешательства. С Толстым умерла человеческая нежность – мудрая человечность.

Лирика

Описание книги

Отрывок из книги

Начало жизни Александра Блока (1880–1921) не предвещало того драматического напряжения, каким она будет исполнена в его зрелые годы. Поэт впоследствии писал в одной статье о «музыке старых русских семей», в этих словах звучала благодарная память об атмосфере дома, где рос он сам, о «светлом» деде с материнской стороны – Андрее Николаевиче Бекетове, знаменитом ботанике и либеральном ректоре Петербургского университета, как и вся семья, души не чаявшем во внуке. Бекетовы были неравнодушны к литературе, не только много читали, но и сами писали стихи и прозу или, во всяком случае, занимались переводами.

Одно из первых стихотворений, выученных мальчиком наизусть, – «Качка в бурю» Якова Полонского. Оно, может быть, привлекло его потому, что в некоторых строфах словно бы отразилась беспечальная обстановка его собственного детства:

Рисующийся в его лирике «страшный мир» – это не столько даже социальная действительность той поры, хотя поэт и впрямь относится к ней резко отрицательно, сколько трагический мир мятущейся, изверившейся и отчаявшейся души, испытывающей все возрастающее «атмосферное давление» эпохи:

Определение «певец любви» применительно к Блоку выглядит особенно банально.

Отзывы и комментарии читателей

Купить бумажную версию

Книга: “Лирика” – Александр Блок. Купить книгу. | Лабиринт

281 руб. Александр Александрович Блок (1880-1921) сам подготавливал к изданию сборники своих стихотворений. Поэт делил свою лирику на три книги, каждая из которых включала.

Книга: “Лирика. Поэмы” – Александр Блок. | Лабиринт

Александр Блок: Лирика. Поэмы. На складе.

Господи, вот чудеса! Для меня стихи Блока по старой памяти связаны с иллюстрациями Ильи Глазунова (вечная ему память!) из книжки.

Книга: “Лирика” – Александр Блок. Купить книгу. | Лабиринт

310 руб. Сборник лирических произведений одного из крупнейших поэтов серебряного века. В него вошли стихотворения из циклов “Город”, “Снежная Маска”, “Возмездие”, “Ямбы”.

Книга: “Лирика” – Александр Блок. Купить книгу. | Лабиринт

Книга: “Лирика. Поэмы” – Александр Блок. | Лабиринт

Для формирования результатов поиска книг использован сервис Яндекс.XML.

Нашлось 4 млн ответов

Показаны первые 10 результатов.

Выше вы можете купить бумажную и электронную версию книги дешево и по самой лучшей цене в известных интернет-магазинах Лабиринт, Читай-Город, Буквоед, МИФ, Озон, book24, Литрес. Книги можно купить со значительными скидками!

Любовная лирика А.А. Блока («Когда замрут отчаянье и злоба», «Забывшие Тебя» «О доблестях о подвигах о славе»): сочинение

Любовная лирика Блока (“Когда замрут отчаянье и злоба”, “Забывшие Тебя” “О доблестях о подвигах о славе”)

Лирический триптих А. Блока Текст научной статьи по специальности « Языкознание и литературоведение»

Аннотация научной статьи по языкознанию и литературоведению, автор научной работы — Приходько Ирина Степановна

Похожие темы научных работ по языкознанию и литературоведению , автор научной работы — Приходько Ирина Степановна

Текст научной работы на тему «Лирический триптих А. Блока»

ЛИРИЧЕСКИЙ ТРИПТИХ А. БЛОКА

Лирика. Поэмы

СТИХОТВОРЕНИЯ

КНИГА ПЕРВАЯ

(1898—1904)

ANTE LUCEM

(1898—1900)

СТИХИ О ПРЕКРАСНОЙ ДАМЕ

(1901—1902)

ВСТУПЛЕНИЕ

РАСПУТЬЯ

(1902—1904)

СФИНКС

КНИГА ВТОРАЯ

(1904—1908)

ВСТУПЛЕНИЕ

ПУЗЫРИ ЗЕМЛИ

(1904—1905)

БОЛОТНЫЕ ЧЕРТЕНЯТКИ

ТВАРИ ВЕСЕННИЕ

(Из альбома «Kindisch» Т. Н. Гиппиус)

БОЛОТНЫЙ ПОПИК

РАЗНЫЕ СТИХОТВОРЕНИЯ

(1904—1908)

ВЗМОРЬЕ

ГОРОД

(1904—1908)

ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ

ПОЕДИНОК

ОБМАН

СНЕЖНАЯ МАСКА

СНЕГА

СНЕЖНОЕ ВИНО

СМЕЖНАЯ ВЯЗЬ

ПОСЛЕДНИЙ ПУТЬ

НА СТPАЖЕ

ВТОРОЕ КРЕЩЕНЬЕ

МАСКИ

ПОД МАСКАМИ

БЛЕДНЫЕ СКАЗАНЬЯ

СКВОЗЬ ВИННЫЙ ХРУСТАЛЬ

В УГЛУ ДИВАНА

ТЕНИ НА СТЕНЕ

КНИГА ТРЕТЬЯ

(1907—1916)

СТРАШНЫЙ МИР

(1909—1916)

К МУЗЕ

ДВОЙНИК

ВОЗМЕЗДИЕ

(1908—1913)

ЗАБЫВШИЕ ТЕБЯ

(1907—1914)

ИТАЛЬЯНСКИЕ СТИХИ

РАВЕННА

ДЕВУШКА ИЗ SPOLETO

ВЕНЕЦИЯ

ПЕРУДЖИЯ

РАЗНЫЕ СТИХОТВОРЕНИЯ(1908—1916)

ЗА ГРОБОМ

ДРУЗЬЯМ

ПОЭТЫ

ПОЭМЫ

ВОЗМЕЗДИЕ

ПРЕДИСЛОВИЕ

Лирика

Описание книги

Оглавление

Александр Блок. Лирика

Отрывок из книги

Отзывы и комментарии читателей

Популярные книги автора Александр Блок

Купить бумажную версию

Читайте также